К особому производству согласно ст. 262 ГПК РФ относятся дела:
- об установлении фактов, имеющих юридическое значение;
- об усыновлении (удочерении) ребенка;
- о признании гражданина безвестно отсутствующим или об объявлении гражданина умершим;
- об ограничении дееспособности гражданина, о признании гражданина недееспособным, об ограничении или лишении несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет права самостоятельно распоряжаться своими доходами;
- об объявлении несовершеннолетнего полностью дееспособным (эмансипации);
- о признании движимой вещи бесхозяйной и признании права собственности на бесхозяйную недвижимую вещь;
- о восстановлении прав по утраченным ценным бумагам на предъявителя или ордерным ценным бумагам (вызывное производство);
- о внесении исправлений или изменений в записи актов гражданского состояния;
- по заявлениям о совершенных нотариальных действиях или об отказе в их совершении;
- по заявлениям о восстановлении утраченного судебного производства.
Также следует учитывать, что федеральными законами к рассмотрению в порядке особого производства могут быть отнесены и другие дела.
При этом на практике, для формирования статистических сведений применяется следующая расширенная классификация.
Так, согласно Отчету о работе судов общей юрисдикции о рассмотрении гражданских, административных дел по первой инстанции за 1 полугодие 2016 года всего рассмотрено (с вынесением решения) 132269 гражданских дел особого производства, из них:
- об установлении факта признания отцовства - 4 776;
- о признании гражданина безвестно отсутствующим или об объявлении гражданина умершим - 3 701;
- иные об установлении фактов, имеющих юридическое значение - 64 868;
- о признании гражданина ограниченно дееспособным – 207;
- о признании гражданина недееспособным - 13 825;
- об ограничении или лишении несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет права самостоятельно распоряжаться своими доходами – 35;
- об объявлении несовершеннолетнего полностью дееспособным (эмансипации) – 8;
- о признании движимой вещи бесхозяйной и признании права муниципальной собственности на бесхозяйную недвижимую вещь - 13 354;
- о восстановлении прав по утраченным ценным бумагам на предъявителя или ордерным ценным бумагам – 498;
- жалобы на нотариальные действия и отказ в их совершении – 255;
- об исправлении записей в книге актов гражданского состояния - 2 569;
- об усыновлении (удочерении) детей - 6 417;
- по заявлениям о восстановлении утраченного судебного производства – 93;
- об установлении факта принятия наследства - 1 140;
- об установлении факта нахождения на иждивении – 545;
- прочие дела особого производства - 20 005.
И как справедливо отмечает Е.Ю. Горская львиную долю составляет категория дел, тем или иным образом граничащая с актами гражданского состояния: факты установления родственных отношений; факты регистрации рождения, усыновления (удочерения), брака, расторжения брака, смерти; факты признания отцовства; факты смерти в определённое время и при определённых обстоятельствах в случае отказа органов записи актов гражданского состояния в регистрации смерти; и других имеющих юридическое значение фактов (см. приложение 2).
Решение вопроса о категориях гражданских дел, которые могли бы рассматриваться в рамках особого производства как самостоятельной процессуальной формы, требует рассмотрения предложений, сформулированных в отечественной науке касательно исключения из особого производства ряда категорий дел.
Вопрос о составе дел особого производства представляется одним из самых сложных, он требует знания специфики всех категорий дел и детального рассмотрения каждой из них.
Российские ученые предлагают исключить из особого производства дела о статусе лиц (ограничение дееспособности, признание недееспособным и др.) и отнести их к исковому производству, а также исключить из особого производства дела о внесении исправлений в записи актов гражданского состояния и дел по заявлениям о совершенных нотариальных действиях и об отказе в их совершении и отнести их к производству по делам, возникающим из публичных правоотношений.
По мнению авторов, внесение таких изменений позволит исключить из особого производства дела, в которых разрешаются споры о праве. С некоторыми из указанных выше предложений вполне можно согласиться.
Прежде всего это касается дел о статусе лиц и дел по заявлениям о совершенных нотариальных действиях и об отказе в их совершении.
В отношении предложения установить исковой порядок рассмотрения дел о статусе лиц можно отметить следующее. Для разрешения дел об ограничении дееспособности, лишении несовершеннолетнего права распоряжаться своим заработком, эмансипации вполне возможно установление искового (состязательного) порядка рассмотрения дела. По этим делам ответчик – лицо, понимающее значение своих действий, вполне способное состязаться с истцом. Речь идет о правовом статусе истца (в делах об эмансипации) или ответчика (в других делах), от которого зависит возможность распоряжения его имущественными правами. В более глобальном смысле речь идет о конституционном праве самостоятельно осуществлять в полном объеме свои права и обязанности (ст. 60 Конституции РФ).
Защищать свой правовой статус от ограничений лицо способно самостоятельно (в отношении дел об эмансипации вполне возможно принятие нормы, устанавливающей полную процессуальную дееспособность истцов по данной категории дел). Отдельно стоит вопрос о возможности свободного распоряжения лицом своим правовым статусом, который в процессуальной сфере взаимосвязан с действием принципа диспозитивности. Разрешение этого вопроса требует дополнительных исследований, тем не менее их результат не предопределяет невозможности применения состязательного начала при рассмотрении данных дел.
Сомнения имеются в отношении дел о признании лица недееспособным. Понятно, что лицо считается дееспособным до момента вынесения итогового судебного акта. Однако в случае, когда лицо действительно не понимает значения своих действий, может ли оно состязаться в представлении доказательств с истцом? Признание обязательным участия по этой категории дел представителя также не решает эту проблему. Получается, что от действий представителя будет зависеть возможность лица распоряжаться самостоятельно всеми своими имущественными правами, а такого представителя будет назначать государство? Об эффективности работы таких представителей, конечно, сложно судить, однако ввиду многих проблем с финансированием судебной власти, наличия проблем с оказанием бесплатной юридической помощи населению можно сделать вывод об отсутствии у государства в настоящий период достаточных ресурсов и для обеспечения надлежащего представительства по этим делам.
И не может ли принцип состязательности стать помехой в оказании помощи действительно больному лицу в виде признания его недееспособным и назначении ему опекуна, в случае когда истец не сможет представить убедительных доказательств недееспособности ответчика? Кроме того, в делах о признании лица недееспособным, как правило, отсутствует реальный спор, хотя его возникновение вполне возможно.
Эти вопросы в принципе могут решаться и в рамках искового процесса, но он приобретает в таком случае известную долю следственности. Если разграничивать исковое и особое производство по признаку спорности и бесспорности и действию состязательного и следственного начала, то дела о признании лица недееспособным целесообразнее отнести к особому производству. Если же допустить исключение действия принципа состязательности по ряду категорий исковых дел, то вполне возможно рассмотрение этих дел и в исковом порядке.
Применительно к действующему закону (ГПК РФ) принципиальных препятствий к отнесению всех дел о статусе лиц к исковому производству не существует. Исковое производство в российском гражданском процессе построено на смешении следственного и состязательного начала с преобладанием следственного. Возможность суда, например, по собственной инициативе назначить экспертизу по делу имеется и в исковом производстве.
Поэтому, принимая во внимание преобразовательный характер решений суда по делам о статусе лиц, ничего не мешает признанию на теоретическом уровне права заявителя на получение судебной защиты по делам о статусе лиц преобразовательным полномочием (потестативным, секундарным правом), а само требование – преобразовательным иском.
Кроме того, в отношении дел о статусе лиц, если признавать возможность и необходимость их рассмотрения по правилам состязательного процесса, возможна разработка специального процессуального регламента, основанного на состязательном типе процесса, но отличающегося от искового производства рядом процессуальных особенностей.
В то же время вполне возможным является и оставление дел о статусе лиц в рамках особого производства, с учетом того что в случае возникновения спора (который должен оформляться специальным заявлением лица, возбуждающего спор) дело особого производства должно передаваться для рассмотрения в исковом порядке.
Также необходимо отметить, что некоторые дела о статусе лиц имеют одну общую проблему, так в отношении дел о признании лица недееспособным не зафиксирована конечная цель обращения в суд – установление опеки. Действительно, целью обращения в суд по этим категориям дел должна быть цель установления опеки или попечительства. И хотя правовые последствия признания лица недееспособным или ограниченно дееспособным шире, чем назначение опекуна или попечителя, достижение их не должно быть целью обращения заявителя в суд.
В отечественном праве изменение статуса лица и назначение опекуна или попечителя производятся разными органами, что имеет только отрицательные последствия (назначение опекунов и попечителей остается вне контроля суда, что может привести к нарушению прав больных). Если же целью рассмотрения этих дел будет именно решение вопроса о статусе лица и одновременное назначение лицу опеки или попечительства с определением конкретных опекунов и попечителей, то рассмотрение их в порядке особого производства предполагается вполне оправданным.
Относительно проявления сущности особого производства в делах о внесении исправлений или изменений в записи актов гражданского состояния Р.К. Калоева отмечает, что критериями такого отнесения надлежит считать «особенности статуса органа ЗАГС, характер его деятельности, специфика записей актов гражданского состояния как документов, имеющих частно-публичную природу, взаимодействие материального и процессуального права, а также восполнительный характер деятельности суда в рамках особого производства».
Также надлежит учитывать, что в данном случае презюмируется отсутствие спора о чем-либо между органами загса и заявителем. Органы загса отказывают в удовлетворении требований заявителя во внесудебном порядке, действуя в рамках закона. У них отсутствуют полномочия по сбору и оценке дополнительных доказательств, следовательно, они не могут установить сами правильность или неправильность требований заявителя. Поэтому при отсутствии спора этим занимается суд.
Если же заявитель полагает, что органы загса отказали ему без законных оснований к этому, представляется, такие заявления должны рассматриваться в порядке производства по делам, возникающим из публичных правоотношений.
Сомнения имеются в отношении видовой принадлежности дел о совершенных нотариальных действиях и об отказе в их совершении. Однако эти сомнения порождены вовсе не спорностью или бесспорностью дел указанной категории, а правовой природой нотариата.
Если нотариат считать административным органом, а отношения между заявителем и нотариусом – административно-правовыми (пусть даже и процессуальными), то дела об оспаривании действий нотариуса должны рассматриваться в порядке производства по делам, возникающим из публичных правоотношений. Если же нотариат не считать органом административным (а например, самостоятельным или даже органом судебной власти), а отношения между заявителем и нотариусом – гражданскими процессуальными, то дела, связанные с отказом нотариуса совершить определенное нотариальное действие, должны рассматриваться судом в порядке самостоятельного проверочного производства. Суд является в таком случае уже второй инстанцией. Вовсе не обязательно, чтобы способ проверки действий нотариуса был апелляционным или кассационным. Это может быть самостоятельный способ проверки. В любом случае такое производство будет больше похожим на производство по делам об оспаривании решений третейских судов, чем на особое.
Таким образом, независимо от того, как будет разрешен вопрос о природе нотариата, видно, что дела о совершенных нотариальных действиях и об отказе в их совершении не должны рассматриваться в порядке особого производства в случае, если модель особого производства будет основана на признаке бесспорности.
Учитывая вышеизложенное, исключение указанных категорий дел из особого производства представляется вполне вероятным.
В литературе также предложено отнесение ряда категорий дел особого производства к самостоятельному институту особого производства – вызывному производству (В.В. Аргунов), который не ограничивается только одной категорий дел. Кроме дел о восстановлении прав по утраченным ценным бумагам, которые законом и так называются вызывным производством, обосновывается отнесение к вызывному производству дел о признании движимой вещи бесхозяйной и признании права муниципальной собственности на бесхозяйную недвижимую вещь, дел о признании гражданина безвестно отсутствующим или объявлении гражданина умершим, дел об установлении факта владения и пользования недвижимым имуществом и дел об установлении факта добросовестного, открытого и непрерывного владения недвижимым имуществом в течение 15 лет (приобретательная давность).
Указанные категории дел вполне могут при небольшой модификации правил, регулирующих их рассмотрение, рассматриваться в рамках вызывного производства.
Доводы в пользу формирования в рамках особого производства института под названием «вызывное производство», в котором будут рассматриваться различные категории дел, объединенные общими началами (существование которых обусловлено прежде всего необходимостью публичного вызова), изложены, хотя и без четкого указания на необходимость такого реформирования особого производства, в работе В.В. Аргунова «Вызывное производство в гражданском процессе». Повторять их не имеет смысла, необходимо отметить лишь, что формирование в российском гражданском процессе не судебной процедуры публичного вызова, применяемой при рассмотрении различных категорий дел, а полноценного института особого производства – вызывного производства вполне реальная перспектива развития особого производства как самостоятельной процессуальной формы.
Следовательно, в рамках особого производства могут рассматриваться все существующие в гражданском процессе категории дел за исключением дел об эмансипации и дел по заявлениям о совершенных нотариальных действиях или отказе в их совершении.
Кроме того, учитывая, что бесспорные дела должны рассматриваться в несостязательном производстве (т. е. особое производство должно быть основано на следственном типе процесса), в рамках такой модели окажется невозможным рассмотрение дел о статусе лиц (о признании лица ограниченно дееспособным и признание недееспособным и др.). Однако невозможность применения следственного типа процесса для рассмотрения таких дел остается под вопросом.
Учитывая нерешенность проблемы (возможность применения полноценного состязательного процесса при рассмотрении таких дел), думается, рассмотрение дел о статусе лиц (по мотивам, указанным выше) возможно в рамках особого производства с учетом необходимости существенной модификации правил рассмотрения таких дел.
В отношении дел об установлении юридических фактов также потребуется внесение принципиальных изменений, превращающих это производство в производство по охране бесспорных прав. Указанная категория дел может именоваться производством по признанию бесспорных прав.
Кроме того, кажется возможным рассмотрение в порядке особого производства дел о разводе по обоюдному согласию супругов при наличии у них несовершеннолетних детей (при отсутствии спора о них) и любых иных гражданских дел, отвечающих признаку бесспорности.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему