Военная журналистика в период 1914-1918 гг.

    Как уже было сказано выше, практика присутствия летописцев непосредственно на поле боя уходит корнями во времена Древнего Египта. Именно их можно назвать первыми военными журналистами, хотя с точки зрения современной терминологии и служебных обязанностей они являлись больше секретарями и историками, поскольку не ставили перед собой целью информировать широкую общественность, а лишь вели отчетность для правительственных органов. Такими прототипами журналистов были писцы в армиях греческих городов-полисов и легионах Римской Империи. Вплоть до настоящего времени журналистика (в том числе и военная) претерпела большое количество метаморфоз. Этому способствовали: повышение всеобщего уровня грамотности во времена позднего Средневековья, вступление человечества в эпоху Ренессанса, расцвета культуры и творчества, изобретение печатного станка, упрощавшего процесс выпуска книг и печатной продукции, а также отделение журналистики в самостоятельную профессию. В конечном итоге все эти преображения привели к тому, что знакомая нам журналистика разительно отличается от журналистики той, которая имела место быть еще в начале прошлого века.

Первая Мировая война (также «Великая война», «Империалистическая война», «Первая германская война») стала для человечества настоящим потрясением, поскольку до этого времени подобных конфликтов мир не знал. Поводом к войне послужило убийство в Сараево 28 июня 1914 года сербским террористом Гаврило Принципом наследника австрийского и венгерского престолов эрцгерцога Фердинанда. Австро-Венгрия, подталкиваемая Германией, предъявила Сербии ультиматум, требуя не только прекратить антигабсбургскую пропаганду, но и допустить австрийскую полицию на сербскую территорию для расследования покушения. Сербские власти выразили готовность принять все требования, за исключением одного — о допуске иностранной полиции к расследованию Австро-Венгрия порвала дипломатические отношения с Белградом и 28 июля объявила Сербии войну .

Но нельзя отрицать тот факт, что война стала мощнейшим толчком, поводом для развития практически всех сфер человеческой деятельности. На новый уровень ступила военная инженерия, была реализована утопическая социалистическая модель управления государством, с карты мира исчезли три крупных фигуранта, носивших статус империи. В условиях стремительно рушащегося мира, и мгновенного появления нового и появилась военная журналистика, практически в том виде, в котором она пребывает доселе. Рассмотрим это на конкретном примере военно-полевой журналистики и печати Российской Империи.

В начале войны русская пресса «потеряла почву под ногами» и ее деятельность не удовлетворяла даже собственных сотрудников. B.C. Мельгунов – многолетний автор провинциального отдела «Русских ведомостей» в докладе, прочитанном в обществе деятелей периодической печати 28 февраля 1916 г. говорил: «Наша печать за самым малым исключением повинна в тяжком грехе распространения тенденциозных сведений, нервирующих русское общество, культивирующих напряженную атмосферу шовинистической вражды, при которой теряется самообладание и способность критически относиться к окружающим явлениям». И дальше: «Война оказала разлагающее влияние на значительную часть нашей печати – она лишила ее морального авторитета».

Однако тенденциозно поданную информацию газеты и журналы распространяли часто не по своей воле. Им приходилось довольствоваться только официальными сведениями, так как послать своих корреспондентов на фронт они не могли. В конце июля 1914 г. начальникам штабов была дана телеграмма: «Корреспонденты в армию допущены не будут». В августе 1914 г. на передовые позиции хотели отправиться сотрудники «Русских ведомостей», «Нового времени», «Вечернего времени», «Газеты-Копейки», «Русского слова». Все они получили отказ. В сентябре 10 человек, из них шесть представителей русской прессы, получили разрешение посетить действующую армию. Поездка длилась 14 дней. Только более чем через год после начала войны стараниями известного журналиста М.К. Лемке было учреждено Бюро печати для снабжения газет информацией о ходе военных действий. Первыми корреспондентами Бюро печати были сотрудники «Биржевых ведомостей», «Речи», «Русского слова» и «Русских ведомостей». Но наладить работу Бюро никак не удавалось, оно практически бездействовало, и создать централизованную организацию по сбору информации о военных событиях не удалось.

Ужесточения по отношению к газетам прежде всего привели к закрытию всех легальных большевистских изданий (они выступали против войны) и некоторые из них стали вновь издаваться за границей. Остальные же издания заняли патриотическую позицию. Газеты всех направлений печатали воззвания, обращения, призывы политических и общественных деятелей по поводу национальной обороны и участия в ней всего народа. С первых дней войны вводилась военная цензура, действовавшая во всех прифронтовых губерниях. Причем проверке подлежали не только передаваемые с фронта журналистские материалы, но и письма граждан, телефонные разговоры и т.д. Деятельность военных корреспондентов тоже строго регулировалась. Давать сведения для газет и сотрудничать с ними могли только старшие офицеры, низшим чинам это было строжайше запрещено.

 Монархические издания считались цензурой наиболее благонадежными и их старались распространять в армии. Для усиления патриотических настроений были созданы новые еженедельники “Илья Муромец”, “Альбом героев войны”.

Находили отражение на страницах печати и социальные проблемы военного времени: нехватка товаров и продовольствия в городах, увеличение продолжительности рабочего дня, потери родных, появление раненых и инвалидов, организация работы госпиталей, работа сестер милосердия и сбор пожертвования на нужды армии. Кроме того, в газетах регулярно помещались сведения о «победоносных» наступлениях русской армии, которые зачастую были не только преувеличены, но и вообще не имели под собой реальной подоплеки.

Начальный период войны показал, что при значительной численности личного состава, ведущего боевые действия на фронтах большой протяженности, имевшиеся типографии и редакции не могли обеспечить оперативный выпуск и доставку достаточного количества экземпляров газет в войска. Для решения этой проблемы на начальном этапе войны, когда происходило развертывание фронтовых и армейских газет, вышестоящими штабами в подчиненные штабы рассылались указания с просьбой подбора и откомандирования в типографии имеющихся в наличии полиграфистов. Примерный штат типографии армейской газеты включал 25-30 человек рядового состава: корректоры, писари, наборщики, печатники, переплетчики и т.д. В дальнейшем подобные телеграммы направлялись в действующую армию неоднократно .

Союзники Российской империи, образующие вместе с ней блок стран-союзниц, называемый Антантой, гораздо раньше осознали необходимость развития журналистики, как в целом, так и на местах. Американцы со свойственной им предприимчивостью с первых дней объявления войны, наладили выпуск газет различного толка: от нейтральных до откровенно прогерманских. Однако, подобные настроения продлились недолго. Ход войны уже в первые ее дни поставил правительства воюющих стран перед острой необходимостью сорвать информационно-пропагандистские усилия противника и обеспечить собственную военную пропаганду всеми средствами государственной поддержки. Уже в августе 1914 года Англия прервала телеграфную кабельную связь Нового Света с Германией, и печать США должна была довольствоваться исключительно английскими источниками информации о войне, разумеется, не считая своих собственных, и, по сути дела, ограничиваться одной английской интерпретацией. Само собой, что аккредитовать своих журналистов было для Америки затруднительно, в силу удаленности театра военных действий.

С вступлением Соединенных Штатов в мировую войну на стороне Антанты (апрель 1917 года) резко усилилась антигерманская пропагандистская деятельность американского правительства. Это было в русле подходов к информации со стороны других стран – участниц Антанты, которые придавали этому направлению своей деятельности исключительно большое внимание. Как отмечает С.И. Беглов, «союзники по Антанте стремились держать в поле зрения все цели: противника и его тылы, собственную и союзную аудиторию, а также нейтралов».

Правительство США оказывало прямое давление в нужном ему направлении на журналистику внутри страны. И хотя в принципе идея цензуры глубоко чужда американской журналистской традиции, а сборники основных американских законов не содержат этого слова вообще, американское правительство пошло в годы Первой мировой войны на введение прямой официальной цензуры. Под особо жесткий цензурный контроль были поставлены любая информация военного характера и все ее источники, включая солдатские письма. Военное министерство регулировало все вопросы, связанные с деятельностью военных корреспондентов, хотя за ними в принципе сохранялось право «правдиво» информировать народ о фактах, касающихся операций армии, но категорически запрещалось выдавать врагу «сведения».

В условиях мировой войны в США были задействованы «Закон о шпионаже» от 15 июня 1917 года, предусматривавший привлечение к уголовной ответственности за «подрыв правительственных кампаний», и принятый в мае 1918 года «Закон о подстрекательстве к мятежу». Тогда же была введена цензура зарубежной почты. Осенью 1917 года был лишен почтовых привилегий и, по сути, закрыт левый общественно-литературный журнал «Мэссиз» («Массы») .

Опыт, приобретенный в годы Первой мировой войны, использовался американским правительством и в последующих войнах и конфликтах. Он стал предметом всестороннего изучения и обобщения, показал плюсы и минусы организации правительственной пропаганды внутри страны и за рубежом.

Страны, образовывавшие т.н. «Тройственный Союз», развивались по особенному пути, с учетом сложившихся мировых и общественно-политических факторов. Кроме того, огромное влияние на журналистику этих стран имел их политический курс. Кайзеровской Германии было невыгодно, чтобы с фронтов поступали тревожные сводки, информация об отступлениях или поражениях: это подрывало авторитет власти, и без того шаткий, после ряда поражений в кампании 1916 года (Верденская мясорубка, Битва на Сомме, Брусиловский прорыв). Был введен режим жесточайшего ценза в СМИ. По примеру Российской империи, количество аккредитованных на фронт журналистов было строго ограничено командованием. Помимо этого, контролировалась солдатская корреспонденция, идущая как с фронта, так и на фронт.

Одним из самых заметных немецких журналистов того периода, Эгон Эрвин Киш, в своих дневниковых записях, изданных в 1922 году, отмечал: «О войне в газетах тоже пишут. Но сплошь одно вранье. Целая пропасть лежит между специальным корреспондентом и простым солдатом, между газетой и записной книжкой, между днем, изображенным в газете и днем, прожитым в окопе». Это заявление четко показывает состояние журналистики кайзеровской Германии и проблемы освещения военных действий военными корреспондентами. По большому счету, освещения, как такового, не происходило, поскольку официальные сводки и заявления прессы заменяла пропаганда, плакатные призывы и лозунги, призывающие к борьбе до победного конца (ситуация очень схожа с ситуацией в Российской империи того же периода).

Ситуация в армии Австро-Венгрии складывалась откровенно плачевная: солдаты дезертировали тысячами, сдаваясь в плен русским или британским войскам при первом удобном случае. Военно-полевая журналистика не прижилась в рядах этой армии, но гражданская журналистика отличилась: фельетонист Ярослав Гашек создал огромное количество произведений, затрагивающих тематику Первой Мировой войны, осуждая ее. Наиболее заметным произведением такого рода стало «Похождения бравого солдата Швейка». Позже, произведение было дополнено новой частью «Приключения бравого солдата Швейка в русском плену», написанной Карлом Ванеком – чешским журналистом и публицистом, побывавшем на фронте, и попавшим в плен к русским войскам.

Как было сказано выше, Первая Мировая война стала отправной точкой для развития не только военного дела, но и различные сфер человеческой деятельности. Журналистика не стала исключением. Именно в этот период правительствами разных стран была понята исключительная практическая ценность цензуры. В условиях, когда вся страна работает для фронта, и экономика переведена на военные рельсы, цензура имеет возможность маскироваться под информацию достоверную. Слухи или сведения очевидцев успешно замалчиваются пропагандой, либо с применением силы со стороны правительственных структур. Подобное касается не только журналиста, военного корреспондента, но и простого обывателя, очевидца событий на фронте. В определенных условиях, подобное поведение властей может считаться нормой и приводить к положительному результату: росту производства, воодушевлению населения и армии. Ярчайшим примером применения данной стратегии в указанный период времени, можно считать политику правительства Российской империи, проводимой во время всеобщей мобилизации в 1914 году. В манифесте Николая II, датированном тем же годом, четко сказано, что «следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови со славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно. С полным единодушием и особой силой пробудились братские чувства русского народа к славянам в последние дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо, неприемлемые для державного государства требования» . Отсюда можно сделать вывод, что население Российской империи, мобилизованное для вооруженной борьбы с мнимым противником, было обмануто правительством, преследовавшим корыстные цели (расширение границ империи, утверждение в Европе, передел мира в случае падения Германии).

Делая вывод из вышесказанного можно утверждать, что реальная картина увиденного военным журналистом разительно отличается от того, что преподносится населению пропагандой и цензурой. Особо стоит отметить Великобританию: миссию освещения боевых действий взяли на себя журналы, в которых активно публиковали сводки с фронта, фотографии. Известнейшие деятели литературы и публицистики публиковались в этих журналах. Артур Конан Дойль записался добровольцем на фронт, но не попал туда по состоянию здоровья. Тем не менее, желая приносить пользу обществу, Дойль предложил множество изобретений, могущих по его мнению облегчить солдатам тяготы окопной и не только жизни. Его перу принадлежат публикации в таких журналах, как The War Illustrated, The War Pictorial, в которых автор описывает ситуацию, сложившуюся на фронтах и свое видение ее. В 1916 году, Дойль работает как военный корреспондент, посещая расположение британской и союзной армий, но даже видя, что информация, предоставляемая в тылу отличается от реальной, не пытается бороться с пропагандой, считая своим долгом поддерживать боевой дух солдат.

Действия Дойля (см. Таблица 1) можно рассматривать двояко: в первую очередь, публицист являлся патриотом своей родины, и едва ли был заинтересован в том, чтобы в тылу зрели антиправительственные настроения, неизбежно приведшие бы к кризису в стране. С другой стороны, он нарушил этический аспект, приукрасив то, что следовало бы подать в тех тонах, в каких оно было на самом деле. Сложно обвинять человека в преступлении против собственной совести, но военный корреспондент должен четко знать и помнить: люди имеют право на правду, какой бы она ни была. Граница между ложью навязанной и ложью во спасение невероятно тонка, и от журналиста требуется четкое знание человеческой психологии, ситуации в мире и стране, настроения целевой аудитории. К сожалению, часто случается так, что военный корреспондент не может повлиять на ценз или пропагандистский налет, который будет нанесен на готовый материал. Борьба с системой, особенно в период открытого военного столкновения не представляется разумным ходом со стороны любого человека, как патриота своей страны, ведь именно в такой момент, государство как никогда подвержено ударам маргинально настроенных групп населения (рост революционных настроений в Российской Империи, как следствие Февральская и Октябрьская революции 1917 года и выход России из войны). Смириться с таким положением дел будет достаточно сложно, особенно корреспонденту амбициозному, правдолюбцу, просто достойному человеку. Это и есть одна из серьезнейших проблем военной журналистики: выжить, собрать информацию, отделить зерна от плевел и остаться довольным результатом, даже тем, что пройдет горнило цензуры и пропаганды.

Журналистика образца начала 20 века активно формировалась и развивалась, используя все достижения научно-технического прогресса. Первая Мировая война не только не остановила это поступательное движение, но и напротив подстегнула его. В частности, благодаря военным корреспондентам, которые демонстрировали чудеса героизма и самое главное – оперативности. Систематизируя и подытоживая выше сказанное, можно отметить, что основоопределяющими факторами, характерными чертами военной журналистики указанного периода были:

1.              Достаточно высокая для того времени оперативность (сводки с фронтов доставлялись до тыла за несколько дней, при помощи телеграфа).

2.              Значительное тяготение корреспондентов к публицистическим жанрам.

3.              Формирование фундамента – профессионального и психологического -  для многих масштабных трудов («Маракотова бездна» Дойля, новеллы из жизни Швейка Гашека и т.д).

4.              Укрепившиеся позиции пропаганды и агитации, которые оказывали значительное влияние на итоговые публикации.

5.              Неразрывность понятий «патриот» и «журналист», т.к. военные корреспонденты не ставили себе основной задачу освещения боевых действий.

Таблица 1. Сравнительный анализ творчества военных корреспондентов трех стран-участниц конфликта.

Как видим, военная журналистика образца Первой Мировой войны является уникальным примером для изучения и до сих пор представляет практическую ценность для исследователей. В первую очередь это связано с тем, что особенностью журналистики описанного периода является публицистичность, некоторая оторванность от норм и правил классических журналистских жанров. Это объясняется тем, что в роли журналистов выступали публицисты и общественные деятели, которые либо были писателями до войны, либо стали ими (как Эгон Эрвин Киш).