Далеко не все ученые и практики положительно оценивают нововведения в избирательном законодательстве, особенно в части, предусматривающей применение пропорциональной избирательной системы всех 450 депутатов Государственной Думы России.
Формирование парламента только по партийным спискам, по мнению названных ученых, противоречит истинному народному представительству. Во-первых, голосование за тот или иной партийный список ограничивает возможность выбирать не членов партии, в которых, как известно, состоит лишь малое число российских граждан. Во-вторых, нередки случаи, когда лидеры партии - известные, популярные в стране люди как ведущие обеспечивают избрание всему списку. И, в-третьих, влияние избирателей на депутата, избранного по списку, минимально. Более демократичная избирательная система, позволяющая народу, как записано в Конституции, быть единственным источником власти - смешанная система выборов, когда половина депутатов формируется на основе мажоритарной системы относительного большинства по одномандатным избирательным округам, и половина - от партий по пропорциональной системе. На муниципальных же выборах, ни смешанная избирательная система, ни, тем более, пропорциональная избирательная система абсолютно недопустимы.
Новый ФЗ «О выборах в Государственную Думу Федерального собрания Российской Федерации» действительно является определенным шагом вперед. При всех своих недостатках пропорциональная система более справедлива. Однако, во-первых, в настоящее время неудачна сама идея общегосударственного (федерального) списка кандидатов политических партий (избирательных объединений). На выборах в Государственную Думу баллотируются в среднем около 30 или более списков партий, содержащих имена кандидатов (последний раз в 2003 году - 26). По закону каждая партия, зарегистрированная для участия в выборах, может включать в свой список до 270 фамилий кандидатов на 225 депутатских мест. Ни одна партия, по крайней мере, в России, не может получить 100% голосов избирателей и завоевать 225 мандатов. Поэтому такие длинные списки вряд ли нужны (об одной из причин, почему это делается, мы скажем ниже). Списки кандидатов от каждой партии (избирательного объединения или кандидатов-самовыдвиженцев) публикуются официально после их регистрации, но избиратель вряд ли может изучить приблизительно 4 - 5 тыс. фамилий. Но главное состоит в том, что такая оценка кандидата со стороны избирателя никому не нужна: ведь он отмечает только партию, за которую голосует, а кандидаты получат мандаты без его участия, в порядке очередности в списке. Этот порядок определяется руководителями партий, в том числе с учетом финансовой поддержки партии со стороны того или иного кандидата. Избиратель на этот порядок никак не влияет ни при составлении списков, ни при голосовании. Причем первая тройка кандидатов от той или иной партии в избирательном бюллетене указывается вместе с названием и эмблемой партий. На первом месте среди этих трех стоит лидер партии (например, Г.А. Зюганов у КПРФ, В.В. Жириновский у ЛДПР и т.д.), а двое других зачастую к партии не имеют прямого отношения, по крайней мере, отношения к тому, чтобы руководить ее делами. Это может быть известный кинорежиссер, борец-лауреат и т.д. При включении в списки партии они иногда прямо и откровенно заявляют (не очень подумав о том, насколько это приятно лидерам, включившим их в список), что они «сидеть» (то есть работать) в Думе не будут и при избрании передадут свое место следующему в списке кандидату. К тому же в первой четверти - пятой части партийного списка, кандидаты которого только и имеют шансы на избрание, обычно стоят имена столичного руководства, и никакие подразделения списка на федеральную и региональную части этого не изменяют.
Такой порядок, по мнению В.Е. Чиркина нужно изменить и перейти к другой пропорциональной системе - преференциальной. Прежде всего, ликвидировать общефедеральный округ и создать в пределах территории государства сравнительно небольшие, но обязательно многомандатные округа (в одномандатных округах применение пропорциональной системы невозможно: одно место, одного депутата нельзя разделить на части между разными партиями в любой пропорции). В каждом таком округе (они создаются, например, в Финляндии, Японии) может избираться около десяти депутатов (иногда больше, иногда меньше) в пропорции к численности населения. Каждая партия (избирательное объединение) может выдвигать на треть кандидатов больше (например, при избрании девяти депутатов от округа - только 12 кандидатов). В отличие от современных 270, их имена могут и должны быть в избирательном бюллетене, их должен видеть и оценивать избиратель при голосовании. Это необходимо для того, чтобы ликвидировать обезличенное голосование избирателя при современной системе, когда избиратель голосует только за партию и выбирает, как сказал один известный профессор-острослов, «кота в мешке». Конечно, и в этом случае избиратель округа может получить бюллетень с фамилиями, скажем, около 100 человек (если в округе участие в выборах принимает около десяти партий), но это все же не тысячи. Как показывает опыт выборов в других странах (в частности, американских выборов, где обычно сразу избирается множество должностных лиц в штатах), с таким количеством фамилий избиратель справляется, может оценить достоинства и недостатки кандидатов. Получив бюллетень с названиями партий и кандидатами от них, избиратель должен сначала определить свои партийно-политические предпочтения: отметить партию, за которую он голосует (панашаж (фр.) - panachage - пестрота, смесь). Отметив партию, избиратель при преференциальной системе имеет одну преференцию (можно две - N 1 и N 2, но это нежелательно, так как усложняет подсчет голосов). Эту преференцию он использует для того, чтобы отметить того кандидата, избрание которого от данной партии он считает наиболее желательным для себя. Таким образом, у избирателя появляется возможность выбрать не только партию, но и личность, человека, которому он наиболее доверяет, деловые качества которого он считает наиболее подходящими для работы в парламенте.
Допустим, что в округе баллотируются лишь три списка партий, которые считают, что их кандидаты могут одержать победу. От округа избираются всего пять кандидатов, в списках каждой партии (теперь в самом избирательном бюллетене, а не где-то заранее в газете) стоят по семь кандидатов. Один избиратель отметит в своем партийном списке кандидата, стоящего третьим, другой - пятого, третий - седьмого. На первые места в этих списках лидеры местных отделений партий, разумеется, поставят себя; на вторые места - лиц, поддерживающих отделения партии финансами, и т.д. Без применения преференциального вотума избирателя они будут избраны по порядку в списке, в первую очередь, автоматически. Преференциальный вотум меняет дело. Оказывается, что наибольшее число преференций (это устанавливает избирательная комиссия по бюллетеням) получат кандидаты, стоящие не на первых местах в партийном списке, а на третьем, пятом и седьмом местах. По результатам распределения мандатов по пропорциональной системе между партиями первая из пяти мест получит два, вторая - тоже два, а третья - одно (всего - пять мандатов по округу). От первой будут избраны два кандидата, имеющие наибольшее число преференций (на третьем и седьмом местах), а лидеры отделения партии и их финансисты будут ожидать следующего раза. Введение преференции дает возможность избирателю определиться не только с партийной принадлежностью кандидата, но и с выбором его личности. Такая система применяется в разных вариантах в Финляндии, Японии, Бразилии. Однако, ни в одной стране эта система не действует точно так, как предложено выше. В названном случае соединены части вариантов разных стран.
Во-вторых, наряду с изменением границ избирательных округов, введением преференций целесообразно изменить и требования к самим кандидатам. Если мы действительно хотим добиться того, чтобы политические партии были сильными организациями, работали не только в пределах Садового кольца в г. Москве, а действовали на всей территории России, политически скрепляя ее единство, преодолевая отчуждение столиц и периферии, городов и сел, необходимо ввести новое требование к кандидатам, выдвигаемым по предлагаемым мелким многомандатным округам. Они должны выдвигаться не только центральным партийным руководством, а также местными отделениями партий.
Хорошо бы при этом ввести и первичные выборы (праймериз), которые, по примеру США, теперь используются во многих странах (в Санкт-Петербурге что-то подобное пыталась в свое время применить партия «Яблоко»). Первичные выборы заключаются в том, что кандидаты от отделений партий выдвигаются голосованием членов партии на партийных собраниях. Правда, нередко (это зависит от уставов партий) такие кандидаты могут не являться кандидатами в последней инстанции, но все же мнением рядовых членов партии во многих зарубежных странах не принято пренебрегать. А законодательно обеспечить соответствующий подбор кандидатов партиями несложно. Нужно только установить порядок, который в некоторых странах закреплен законодательно, а в других (в странах англосаксонской системы права) существует по обычаю. В них применяется правило: кандидат должен проживать (быть зарегистрированным и т.д.) в том избирательном округе, где он выдвигается в качестве кандидата. В таком случае уже не будет жителей Лондона, баллотирующихся в России на Чукотке, жителей Москвы, желающих быть избранными в далеком Таймыре. Новый порядок выдвижения кандидатов «с мест» упрочит связь центр - периферия, ликвидирует недоверие провинции к «столицам». На наш взгляд, все это можно сделать при условиях: если есть для этого желание, политическая воля и способность провести в жизнь такие решения.
Есть и другие недостатки нашего избирательного законодательства. Так, на примере других стран (скажем, Франции) можно было бы упразднить излишнюю роскошь (в том числе финансовую) - институт дополнительных выборов в случае досрочного убытия депутата и ввести институт заместителя депутата с правом совещательного голоса. Заместителем автоматически становится кандидат, получивший наибольшее число голосов (или преференций) после избранного депутата. Кроме того, у нас есть порядок несовместимости мандатов, но, по существу, нет института неизбираемости. А ведь во многих зарубежных странах государственные деятели, чиновники, если они выдвигают свою кандидатуру, уходят не в отпуск на период выборов, а в отставку (за полгода-год) до выборов.
Для положительного результата нужны еще многие слагаемые кроме реформирования избирательной системы и российского законодательства.
Помимо необходимости изменения закона о политических партиях и перехода к избранию населением Совета Федерации есть большая проблема дисбаланса реального представительства между округами (из-за того, что в каждом субъекте Федерации должен быть как минимум один округ, а население распределено неравномерно, есть округа где почти 800 тысяч избирателей, а есть где всего 12 тысяч). Ее предлагается решить радикально – вообще отменить округа. Только выход ли в этом? Так в США на выборах в Палату представителей тоже действует принцип, что в каждом штате должно быть не менее одного избирательного округа, при этом с увеличением отклонений Конгресс просто принимает новый закон о численном составе Палаты Представителей, численный состав которой постепенно возрастает (сейчас 435 депутатов, т.е. 435 округов). Почему бы просто не увеличить численный состав Государственной Думы с 450 до 500 или 600 депутатов, что сразу резко сократит диспропорции политического представительства между территориями, и мест, распределяемых между партиями, тоже станет больше.
Необходима реформа системы избирательных комиссий – это должна быть не система «министерства выборов» путем назначении сверху вниз, это должны быть независимые комиссии субъектов РФ, но несущие четкую ответственность в соответствии с законом, формируемые представительными органами власти по представлению общественных организаций (которые можно ранжировать по квотам – от парламентских партий не более такого то %, от непарламентских не более такого-то %, от иных общественных организаций и т.д.).
Отдельных слов заслуживают предложения о введении системы так называемых «открытых списков», когда избиратель может помимо голосования за партию, еще отметить свои предпочтения между кандидатами внутри списка. Согласно рекомендациям Центризбиркома при принятии региональных законах о выборах рекомендована следующая система: в избирательном бюллетене после строки «Против всех списков кандидатов» размещается еще одна строка – «Из отмеченного списка кандидатов голосую за кандидата №» с расположенным справа от нее пустым прямоугольником. В этот прямоугольник избиратель может вписать номер кандидата из списка. При этом в большинстве обсуждаемых регионов под наименованием избирательного объединения или блока решено указывать фамилии, имена и отчества только первых трех кандидатов из списка. Поэтому для того, чтобы избиратель знал, какой номер соответствует какому кандидату, в каждой кабине для тайного голосования должны находиться списки кандидатов. К чему это приведет на практике? Очевидно, что избиратель не в состоянии будет знать всех 400-500 кандидатов из списка, а дай Бог чтоб знал хотя бы их десяток. То есть он будет тем же объектом манипуляций партийного аппарата или наоборот, жертвой информационной диверсии конкурентов, имеющей целью разрушить партию изнутри. Давайте не будем идеалистами - сколько избирателей возьмут в руки списки и прочитают эти номера? Естественно, не исключается возможность вписать все, что угодно в итоговые протоколы, и проконтролировать их адекватность при большом количестве мест, технически будет абсолютно невозможно, что создает широчайшие возможности для фальсификаций.
Открытые списки – это очень сложная модель, которая предполагает достаточно грамотного и опытного избирателя, которого в нашей стране сегодня нет. Более того, в условиях «управляемой демократии», которую мы имеем сегодня и когда даже при этом относительно простом законе мы не можем обеспечить контроль, более сложный закон контролировать будет практически невозможно. Грубо говоря, помимо разделения количества голосов по спискам, придется еще контролировать распределение голосов внутри каждого списка на каждого конкретного кандидата. К чему это приведет? Эта система идеальна для исполнительной власти. Она позволяет не только поддерживать только «свои» партии, идущие в парламент, но и еще внутри партии сортировать, кого пускать в парламент, а кого нет.
Мало того, что партии сейчас полностью зависят от государства, получается так, что государство само будет определять, кто, в какой последовательности в этой партии может получить депутатский мандат. Поэтому в нашей системе открытые списки на «ура» будут восприняты властью. Они поняли, что этот чудо-механизм поставит под контроль даже оппозиционные партии.
Любая избирательная система – лишь инструмент конструирования системы власти и если ее меняют, значит за этим стоит реальный интерес того, кто инициирует изменения. Любая реформа проходит в конкретное время в конкретной стране и то, что в одном случае может быть достоинством, в другом стать непоправимым злом.
Главным плюсом пропорциональной системы в принципе считается, что она стимулирует развитие партий, максимально усиливая их политических вес.
Да, они несомненно станут гораздо привлекательнее для «серьезных» людей, представителей элиты в самых различных областях, что должно будет превратить их из сборищ маргиналов (что очень часто имеет место) в действительно состоятельные, в том числе профессионально и кадрово, структуры. У тех, кто имеет реальные интересы в политике, появится реальный мотив выражать свои интересы именно через партийные структуры.
И это, конечно будет происходить в определенной степени, но только в определенной. РФ остается суперпрезидентской республикой и парламент не имеет практически никакого влияния на формирование правительства, кадровый состав которого президент на деле определяет единолично, а это означает, что многое будет по-прежнему зависеть от связей в Администрации Президента и Правительстве, личных отношений и подковерного лоббизма, а не от партийного представительства. По нашей конституции политика страны – это на самом деле личная политика президента – почти абсолютного монарха, а все остальное играет лишь роль политического двора при нем, как бы не прискорбно это не было.
При слабых представительных органах власти, не имеющих практически никакого влияния на формирование правительства, и президенте, обладающем почти абсолютной властью, ценность партийного членства, а значит и привлекательность его для представителей политической и экономической элиты, существенно обесценивается. В этих условиях президент может быть или надпартийным арбитром, и тогда система по факту становится почти беспартийной, или же представителем конкретной партии, но при таком распределении полномочий это превращается в полное доминирование одной партии. Конечно, для общества лучше беспартийный президент, чем диктат одной партии. Именно схема беспартийного президента и реализовывалась при Ельцине и первом сроке Путина, однако сейчас налицо попытки заменить ее схемой тотального диктата одной партии – «Единой России». Партийный президент - это возможный вариант, но в таком случае вначале наделите парламент реальными властными функциями и передайте ему право на формирование правительства, тогда возникнут системные предпосылки для многопартийности. Реальная многопартийность без реального разделения властей невозможна.
В этом смысле манипуляции с избирательной системой вторичны. Конечно, введение выборов по спискам стимулирует развитие многопартийности, но без реальной власти у представительных органов власти эта многопартийность оказывается во многом исключительно предвыборной имитацией и уделом незначительной политически активной части населения – стимулов создавать «настоящую» партийную сеть в такой системе нет.
Если довести эту идею пропорционального представительства до абсурда – то может выйти, что все, кто хочет иметь политическую карьеру и не иметь неприятностей в бизнесе, будут обязаны вступать в «Единую Россию». Такая своеобразная замена – вместо ст.6 Конституции пропорциональная избирательная система.
Плюс второй - партии должны будут сделать акцент па стратегические интересы страны, а не местечковые интересы. Они станут больше ориентироваться на интересы страны, а не интересы губернаторов и региональных элит.
Не секрет, что депутаты, избранные от конкретной территории, во многом являются заложниками ее специфических интересов, а чаще всего интересов конкретного губернатора или доминирующей в регионе ФПГ. По сути, они являются вынужденными лоббистами. Логика политического выживания не требует от них большего. В тоже время заниматься вопросами долгосрочного стратегического развития страны, хотя бы даже просто понимать, что нужно заниматься не только частными проблемами, но и системой в целом – удел очень немногих.
Интерес же партийных лидеров на пропорциональных выборах будет несомненно более долгосрочным и направленным на всю страну, а не на ее малую часть. Ведь списку партии придется преодолевать заградительный барьер в масштабах всей страны и не только сегодня, но и через 4 года, и через 8 лет и т.д. Это несомненно позволит лучше отразить в политических программах и в стратегиях политических действий долгосрочные интересы, а значит действия политических сил более, чем раньше, будут направлены в будущее, будут делаться с большей оглядкой на политическое завтра, что является несомненно позитивным фактором. Очевидно, что политическая состоятельность на уровне программ и идей практически у всех нынешних партий оставляет желать лучшего – это или партии вождей или партии корпораций, PR-проекты. В таком виде выжить в новой системе будет невозможно, нужно будет реально, серьезной работой выражать интересы определенных сегментов общества, и только тогда иметь свою электоральную нишу и право на реальное участие во власти. Идеологические безликие партии с одинаковыми псевдопрограммами из общих фраз станут бесперспективны (в принципе они уже бесперспективны – избиратель в своем подавляющем большинстве, видя, что они ничем не отличаются, просто голосует за того, за кого президент, или назло ему, и не более).
В тоже время и нынешняя смешанная система позволяет создавать определенный баланс региональных и федеральных интересов и совсем лишать регионы своего представительства в федеральном парламенте – определенный перебор (об этом подробнее в «минусах»).
Не стоит надеяться, что при пропорциональной системе подкупа и лоббизма станет меньше, может станет меньше подкупа избирателей, но подкупа избранных меньше не станет. Наоборот, рядовому «заднескамеечнику» уже ничто, никакой публичный резонанс не будет мешать продаваться направо и налево. И конечно, партиям придется жить в постоянном непростом выборе между интересами своей электоральной ниши и деньгами ФПГ и государственным давлением. И сейчас многие партии это партии корпораций, ЯБЛОКО – в известном смысле партия ЮКОСа, СПС – РАО ЕЭС, АПР – аграрной элиты и т.д. В списке «Единой России» можно найти представителей «Северстали», ТНК, ЛУКОЙЛа и т.д. и т.п. Грубо говоря, станет меньше регионального, но больше корпоративного лоббизма.
Плюс третий – состав парламента станет более адекватен итогам базового, «стратегического» голосования избирателей. Проще говоря - власть не сможет бесконтрольно перекупать максимально зависимых от админресурса одномандатников.
В условиях «управляемой демократии» одномандатные округа – это практически места, заведомо отданные «партии власти». Даже по вызывающим многочисленные вопросы официальным итогам выборов депутатов Государственной думы РФ партия «Единая Россия» получила только 37% голосов пришедших на избирательные участки избирателей, то есть голоса не более одной пятой всех избирателей страны. Однако вскоре после выборов мы узнаем, что в нее стройными рядами пожелало вступить более 300 народных избранников, то есть – конституционное большинство (более 67% депутатов!), способное внести в конституцию почти любые изменения, которые захочет, касающиеся системы власти в стране, хоть пожизненное президентство. Хотя во многих из них представители оппозиции вместе получили опять таки 60-70% голосов избирателей. Это издевательство над самим духом выборов заставляет задуматься, что может быть вместо этой профанации, когда ты избери в округе кого угодно, а его все равно заставят потом вступить в «Единую Россию», лучше чисто пропорциональная система, когда является быть хоть какой-то защитой от этой «диктатуры меньшинства»? Уж при ней-то никак нельзя получить за треть голосов две трети мандатов.
«Минусы» перехода к пропорциональной системе в России сегодня.
Минус первый. По мнению А.В. Кынева – это лишение граждан пассивного избирательного права, т.е. права быть избранным. Тезис очень сомнительный, но тем не менее имеет место.
Статья 19 Конституция РФ гласит, что «Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности», статья 30 – «Никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем», статья 32 – «Граждане РФ имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме», статья 55 – «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». Согласно ст.97 депутатом Государственной Думы РФ может избран гражданин РФ, достигший 21 года и имеющий право участвовать в выборах – иных ограничений Конституция РФ не предусматривает. Очевидно, что ограничение права быть избранным депутатом через фильтрацию через выдвижение через политическую партию, умаляет право гражданина быть избранным и фактически принуждает его к пребыванию в каком-либо объединении.
Минус второй – сохранение нынешнего закона о политических партиях при полностью пропорциональной избирательной системе еще более усилит отчуждение между обществом и государством, будет выталкивать реальные, но не отражаемые легальными партиями интересы в сферу параллельной политической реальности.
Данный закон имел одну очевидную цель – создать максимально комфортную для власти ситуацию абсолютно зависимых и контролируемых политических партий. Именно поэтому вместе с другими новациями избирательного законодательства он вреден и оказывает разрушающее действие на политическую систему страны. По сути, от процесса формирования партий отстранены сами граждане, закон делает невозможным формирование партий «снизу вверх», на основе формирующихся на местах общественных инициатив, которые затем аккумулируются в виде федеральной партии. Теперь формирование партий происходит по принципу «сверху вниз» и является крайне затратным (документально подтвердить 10 тысяч членов в сжатые сроки, зарегистрировать региональные отделения более чем в половине субъектов, ежегодно сдавать в каждом регионе где есть региональное отделение финансовые отчеты, или держать штатного сотрудника или энтузиаста и т.д.).
Хотя реальная численность большинства основных партий в 1990-е годы в РФ никогда не превышала 4-5 тысяч человек. Странной является и введенная по новому закону система, когда наличие регионального отделения федеральной партии возможно лишь при регистрации в органах юстиции (то есть получается, что если гражданин живет в регионе, где нет регионального отделения партии, то он не может в нее вступить). Почему партия не имеет права естественным путем принимать в свои ряды одного-двух-трех человек из какого-то региона, пока там не возникнет регионального отделения, а должна принимать только скопом не менее 100 человек? Почему не регистрируя в своем регионе отделение той или иной партии власти того или иного региона фактически запрещают жителям данного региона вступать в эту партию? По сути, создание партий по этому закону может обеспечиваться или властью, или той иной финансово-промышленной группировкой, что не может не отдалять партии и партийную элиту от большинства населения страны, в результате чего мотивация голосования за конкретные партии, одинаково далекие от народа в глазах большинства граждан, утрачивает смысл и остается только мотивация «за» или «против» президента. Закон превращает партии из института гражданского общества просто в PR-инструменты.
Данный закон лишь способствует политической диффузии, обезличиванию, аморфизации федеральных партий – вынуждая искусственным путем наращивать численность, он ведет к тому что даже «живые» ранее партии превращаются просто в сборища случайных людей, стремительно утрачивая внутреннее единство и самоидентификацию, и без того слабо выраженную. Сейчас в стране зарегистрировано около 50 политических партий. Однако попробуйте найти где-нибудь реально функционирующие региональные отделения Консервативной партии, партии Мира и Единства, Российской партии стабильности, концептуальной партии «Единение», партии «Свобода и народовластие» и тому подобных образований. Создается ощущение, что авторы федерального закона о политических партиях не знали, если проигнорировали классические труды в данной области (М.Дюверже, Р.Арон, А.Лейпхарт и др.), где изложены базовые принципы и закономерности партийных систем, один из которых гласит, что дело не в размерах партии, а в различии структур.
Партии, которые формировались в России к концу 1990-х были, по сути, преимущественно кадровыми (кадровые партии это объединения политиков и технологов, имеющие целью подготовить выборы, провести их и сохранять контакт с кандидатами – то есть, проще говоря, технологические машины и «мозговые» центры, для кадровой партии численность избирателей представляет единственно возможное измерение партийной общности), которые обычно не имеют жестко фиксированного членства и членских взносов, господствовавшая же до 1991 года КПСС была типичной массовой партией с фиксированным членством и членскими взносами. Новый федеральный закон о политических партиях предусматривает создание массовых партий с фиксированным членством, однако ни в одной из этих партий нет членских взносов (оно и
очевидно – в условиях современной России обеспечить массовость партии за членство в которой еще надо платить невозможно), жизнеспособность подобного гибрида - сочетание элементов принципиально разных систем вызывает серьезные сомнения. То есть кадровые реально партии заставляют имитировать массовость, а так как имитационный характер массовости очевиден, что возникает рычаг давления власти на партии в лице проверяющих реальную численность партии органов.
Установка на принудительное формирование в России массовых партий является принципиально ошибочной. Массовые партии с фиксированным членством в большинстве демократических стран ушли в прошлое, ныне господствуют более демократичные и мобильные структуры. Любая массовая партия в России неизбежно превращается в КПСС и вырождается в бюрократическую надстройку.
Фактически существует политика двойного стандарта, когда для одних нормы закона действуют, а для других нет. Достаточно вспомнить как регистрировали список «Яблока» и не регистрировали список ЛДПР в 1999, а затем – как отменяли регистрацию «Спаса». При зависимости избирательных комиссий, что уж говорить о прямо подчиняющейся органам исполнительной власти системе органов юстиции. Одни полуфиктивные партии регистрируются, а другие, ничем от них по степени реальности не отличающиеся, нет, в зависимости от того, нужно ли наличие дополнительных партий в данном политическом спектре. Это демократическая процедура или это псевдодемократическое манипулирование?
При этом, будучи как будто естественным и правильным с точки зрения примитивной логики – организацией политического самосохранения – на практике подобная тактика направлена на фактическое саморазрушение фундамента власти, так как постепенное выхолащивание партийной системы и механизма выборов постепенно лишает их сущностного смысла, превращая в ритуальное мероприятие с заранее известным результатом. Тем самым ликвидируется линия политической связи большинства населения со всеми его интересами с органами политической власти, которые при такой системе не могут по факту не ослабевать, так как все более начинают восприниматься не как избранные, а как навязанные. Несущая сиюминутную выгоду в долгосрочной перспективе подобная тактика будет иметь самые негативные последствия, так лишает большинство населения реального политического представительства их интересов.
Очевидно, что стране пытаются навязать двухпартийную систему – «власть» - коммунисты. Но при пропорциональных избирательных системах двухпартийных политических систем не бывает! Количество участвующих на выборах кандидатов, если ему искусственно не мешает закон, отражает настроение в обществе и его потребности. Если большинство интересов граждан учитывается ведущими партиями, то и общее число партий невелико, если плюрализм интересов велик и общество разбито на множество групп по своим отраслевым, этноконфессиональным, идеологическим и иным признакам, то число списков естественно увеличивается. Представляется, что любые жесткие схемы не способны объединить в рамках двух или даже трех партий все разнообразие региональных, клановых, социально-классовых и этнических интересов, имеющихся в России. Так известный исследователь партий М.Дюверже отмечал, что двухпартийность во многом явление естественное, так как любой выбор почти всегда дуалистичен. Однако на практике происходит напластование различных дуалистических делений. Это связано с несовпадением различных видов дуалистических противоположностей (правые-левые, националисты-западники, город-село и т.д.), и таким образом их взаимное перекрещивание приводит к многопартийности. Реальная совместимость дуализмов и дает итоговое число партий, представляющих основные общественные интересы. Причем зачастую одновременно присутствуют и партии старого дуалистического деления (коммунисты-некоммунисты), и нового (глобалисты-антиглобалисты и т.д.). На эти естественные дуализмы накладывается стимулирующее действие избирательного законодательства конкретной страны и как результат мы имеет ту или партийную систему.
При этом важно отметить, что устойчивой становится только либо относительно однородная партия, либо партия, которая смогла умело совместить различные интересы. По мнению того же Дюверже, как и многих других исследователей, есть страны в которых двухпартийность в принципе невозможна, к ним явно относится и Россия. Также не уверен, что даже «четырехпартийность» в России также является оптимальной схемой – и развал «Родины», скроенной из «националистического» и «социалистического» сегментов тому подтверждение.
В целом же важно наличие реального выбора для граждан. Списков формально может быть много, но при этом реального выбора может не быть. И бороться за мифическую «двухпартийность» и что-то еще подобное, когда государство игнорирует интересы множества групп граждан и растет социальное отчуждение, падает явка на выборы, растет голосование «против всех» - утопия, ведущая к разрушению фундамента власти – утрате доверия граждан. При этом снижение числа кандидатов и партий на выборах председатель ЦИК А.Вешняков почему-то считает своим достижением.
Вероятно, что комиссии удобнее работать с меньшим числом кандидатов и партий, только заинтересовано ли в этом общество? Сужает или расширяет уменьшение числа «допущенных» общее число представленных на выборах групп населения? Ответ очевиден – политическая представительность при такой системе не может не снижаться, как и представленность прав меньшинств. Да, кому-то может не нравиться, что кандидатом стал тот или иной человек, но наличие равных политических прав это – условие демократии и вряд ли нужно напоминать знаменитую фразу Вольтера о том, что он отдаст жизнь за право другого выражать свои интересы даже если он не согласен с его мнением.
Попытки «зацементировать» партийную систему понятны – таков интерес бюрократии всех ведущих партий, и ЯБЛОКО, СПС и КПРФ несут свою долю ответственности за то, что новый закон о политических партиях по сути стал законом о запрете создания новых политических партий, по сути они пошли на сговор с властью ради своих корпоративных интересов и сами же стали его жертвами. То, что ведущие партии все более бюрократизируются и контролируются «внутрипартийной олигархией», и как следствие отдаляются от собственных, «материнских» групп избирателей и ведет к тому, что от них начинают откалываться недовольные подобным процессом группировки и фракции. Таким образом образование «малых партий» стимулирует излишняя косность и бюрократичность «больших». Все «большие» партии тоже когда-то начинались с «малых». Это естественный процесс, не может партия сразу стать «большой». И если новые партии не будут появляться, то у старых не будет стимула к обновлению. Если привести аналогию: перестань крутить педали велосипеда, и он упадет.
Минус третий - лишение по факту многих регионов представительства в парламенте.
Выше уже было отмечено, что, по сути, регионы лишатся своего представительства в парламенте. В партийных списках доминирует «элита» крупных и значимых регионов. Как показывает практика - формальное закрепление за регионом списочного депутата – «куратора», никак не связанного с ним реально «по жизни» – фикция. Это означает что проблемы значительных, но часто малонаселенных территорий страны, будут в существенной степени забыты или проигнорированы. В максимальной степени пострадают регионы Крайнего Севера и Дальнего Востока. Да и в иных регионах РФ сегодня кроме единственного одномандатника иных представителей в Госдуме нет.
Ситуация не была бы столь удручающей, если бы имелась полноценно избираемая населением палата федерального парламента – Совет Федерации. Именно она по духу Конституции и должна представлять региональный интерес, все же Россия – федеративное государство, но в нынешнем виде это по сути дела декоративный орган, места в котором в значительном числе случаев или заполняются «рекомендованными» из Администрации Президента людьми или просто продаются представителям ФПГ и иным лицам. Таким образом, избрание Госдумы по пропорциональной системе делает остро необходимым переход к избранию Совета Федерации непосредственно населением регионов страны путем свободных конкурентных выборов.
Минус четвертый – сохранение завышенного заградительного барьера существенно снизит представительность Государственной Думы РФ
Согласно нынешнему закону нам грозит увеличение избирательного барьера на выборах Государственной Думы 2007 года до 7%, причем вовсю ходят слухи, что барьер повысят еще больше – до 10%, а то и 12,5%, что для демократических стран является нонсенсом (но кто у нас думает об этом в упоении всевластия?). При чем эта политика сужения для общественных объединений доступа к власти оказывается крайне заразительной и для региональных властей – так ввести 10% барьер на выборах Законодательных Собраний решили в Дагестане, Калмыкии. Завышенный барьер введен также Вологодской области и Таймырском АО (8%), Пермской (7,5%), Волгоградской и Омской областях, Алтайском крае, Татарстане и Башкортостане (7%).
Совершенно очевидно, что чем ниже используемый на пропорциональных выборах барьер, тем большим в результате оказывается учет мнения населения. Здесь конечно важно не перейти разумной грань представительности, не превратив парламент в место борьбы множества маленьких и недееспособных фракций. Как показывает практика, вполне эффективным в большинстве демократических стран оказывается барьер в 3 или 5%, а в некоторых странах даже 2%. Более высокий барьер несет в себе слишком большой элемент политического риска: всегда ли власть уверена, что сама сможет преодолеть установленный ей высокий барьер? Так выборы сыграли злую шутку с правительством Е.Бузека и «Солидарностью» в Польше на выборах 2001 года - 8% барьер для блоков и 5% для партий вообще не дали возможности «Солидарности» пройти в парламент (блок «Солидарность» получил лишь 5,5%, а еще одна партия-ветеран «Уния свободы» только 3%). Знаменитым стал пример Турции, где 10% барьер на парламентских выборах 2002 года завершился провалом умеренных партий (которые при этом выступили вполне достойно – Партия верного пути 9,4%, Партия действия 8,7%) и приходом к власти исламистов, Партия справедливости и развития (ПСР) которых получив 34% голосов обеспечила себе почти две трети голосов в парламенте (так как всего 10% барьер взяла лишь еще одна Республиканская партия с 19%, а правящая ранее Демократическая левая партия получила всего 1%). В Нигерии была попытка приказным путем ввести двухпартийную систему, разрешив всего две партии – это закончилось военным переворотом.
Демократические страны иногда меняют свои избирательные системы, иногда радикально, иногда не очень. Наиболее стабильны страны «атлантической» (англо-американской) традиции. К примеру страна с древнейшей из современных демократических конституций – США с момента принятия конституции за более чем 200 лет никогда не меняла мажоритарной избирательной системы на пропорциональную. Там менялись правила избрания вице-президента, сенаторов (от избрания в легислатурах штатов к прямым выборам и т.д.) – но основные принципы избрания Палаты представителей с 1788 года неизменны. Также как неизменной (при модификации частностей) остается мажоритарная избирательная система в Великобритании. В континентально-европейской политической традиции, к которой мы видимо все-таки принадлежим, регулярная смена избирательных систем – нормальное явление. Так во Франции в 1950-е при Де Голле была введена полностью мажоритарная система с целью укрепления власти правящих партий. В 1981 страна вернулась к пропорциональной системе, а в 1988 вновь ввела мажоритарную с целью минимизации влияния коммунистов и «Национального фронта». В апреле 1993 г. Крупная избирательная реформа прошла в Италии. Но все эти реформы проходили в условиях уже сложившихся сильных партийных систем и не сопровождались принятием репрессивного партийного законодательства.
Для крупной демократической страны избирать парламент полностью по партийным спискам – это, конечно, нонсенс. Из бывших советских республик пропорциональная система господствует только в Молдове (да и то, лишь по той причине, что при образовании округов парламент окажется неработоспособен, так как провести выборы в приднестровских округах парламент не сможет). С теми же унитаристскими целями в прошлом году приняла решение в будущем проводить выборы только по спискам Грузия. Но Россия не нестабильная Грузия, и не Молдова (у нас же нет Приднестровья где живет треть населения страны). Недавно закон о выборах на пропорциональной основе Верховной Рады принят на Украине – но при этом там снижен заградительный барьер с 4 до 3% (!).
Показательно, как на идею президента о пропорциональных выборах отреагировали оппозиционные «парламентские» партии. С ЛДПР все понятно – случаи избрания ее представителей по одномандатным округам можно пересчитать по пальцам и Жириновский давно ратует за то, чтобы избирать парламент только по спискам. Да и КПРФ в 2003 году смогло провести по округам всего 12 человек. Не блистали успехами в округах и СПС с ЯБЛОКОм. Так в 1999 в Госдуму у ЯБЛОКА по одномандатным прошло всего 4 депутата. Правда, стоит отметить, что когда в 2003 ЯБЛОКО вообще не прошло в парламент, то смогло сохранить хотя бы 4 одномандатников (повторив результат 1999), а СПС – 3, при пропорциональной системе не сохранили бы не одного…. Так что хуже или лучше для оппозиционных партий – большой вопрос. Проходя при полностью пропорциональной системе заградительный барьер, они выигрывают, но не проходя, теряют все (смешанная система страхует лидеров, давая им шанс избраться в округах). Так что перед КПРФ поставлен серьезный тест на демократичность по отношению к другим коллегам по оппозиции.
Важно учесть, что все прогнозы аналитиков Кремля строятся на незыблемости рейтинга Президента и «вечности» «Единой России». Но очевидно, что это не может быть вечным. Что к примеру произойдет в случае нового экономического кризиса, падения рейтингов Путина и «Единой России», если пути для создания новых партий затруднены? Благоприятной конъюнктуры, которая была эти годы, может быть, года на полтора-два еще хватит, но серьезный экономический, как следствие социальный и политический кризис через некоторое время неизбежен. И если кризис будет серьезным, то он сметет все, и Путина, и выстроенную систему власти, и правительство, и все начатые им реформы. И в этом главная опасность всех построений технологов – страхуя власть от проигрыша, они цементируют политическую систему и не дают ей развиваться, что может сделать ее катастрофически неадекватной при смене обстановки. Это иллюзия, что населению можно просто не давать реального выбора, в итоге превратив выборы в референдум между к примеру «Единой Россией» и КПРФ. Недовольство населения никуда не денется, а утрата доверия населения приведет к утрате властью точек опоры в обществе, которое будет вынуждено искать иные способы борьбы за свои права и интересы, что чревато самыми негативными последствиями. Если институты не выполняют свои функции, у них есть риск просто сойти с политической сцены, уступив место другим институтам.
Стране остро необходимы изменения, которые позволили бы нормально развиваться партийной системе, стимулировали развитие реальной конкуренции на выборах и формировали бы должный уровень политической культуры.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему