Наиболее отличительной особенностью древневосточной монархии был религиозно-священный характер власти правителя. Монарх считался как бы живым воплощением богов на земле, носителем их воли и единственным законным представителем. Соответственно он получал право на полномочия, которые религиозными представителями приписывались богам. Во взаимосвязи власти монарха с символами религиозных культов было еще много от пережитков родоплеменного уклада: почитание мифического основателя племени, символический тотемизм. Но в период ранних государств это мифологическое воспреемство обеспечивало условно национальное единство страны. Ранее всего это выражалось в специальной титулатуре правителей, должной подчеркнуть всеобъемлющий, общенародный характер их власти: египетские фараоны звались «царями Верхнего и Нижнего Египта», вавилонско-аккадские правители — «царями множеств», «царями Ура, Шумера, Ка-Ури» и т. д., китайские императоры простирали свое условно-политическое господство до пределов «Поднебесной».
Божественное происхождение власти должно было показать и выразить неограниченный ее характер на земле, в том числе и потому, что ограничивать божественную по своему содержанию власть неразумно и не в интересах людей: она мудра, направлена к всеобщему добру. «Он тоже бог, не знающий себе равного, и не было подобного ему прежде, — говорилось о фараоне в эпоху Среднего царства. — Владеет он мудростью, замыслы его прекрасны и повеления отменны; по приказу его входят и выходят». Повелитель «дан людям от бога», он обрел «царскую власть в яйце» (т. е. в первоначальном зародыше), «зачат от семени божьего»... Соответственно, древневосточный правитель становился первым и наиболее законным представителем народа и пред богами. Он считался либо персонально верховным жрецом, либо главой жреческой иерархии, он мог проводить любые культовые церемонии (кроме связанных с силами зла, смерти и т. п. — что также весьма показательно). Священный характер власти правителя был настолько безусловным, что за ним признавалось право вводить почитание новых богов, отменять поклонение прежним.
Правитель мог ввести и собственный культ, объявить себя собственно богом страны (как, например, лугаль Нарам-Суэн в Аккаде или китайские ваны). Это создавало представление о неприкосновенности, священности самой особы правителя и даже его изображений. Покушения на власть приравнивались к святотатству и карались отныне самыми тяжкими из известных наказаний: смертью, изгнанием. Однако это накладывало на правителя и особые обязательства в отношении образа жизни: он практически не мог появляться перед лицами простых смертных (либо появлялся в каком-то особом, отстраненном виде — в символических одеяниях), жил в особом мире дворца по строгим канонам. Царю Древнего Востока невозможно было игнорировать и всевозможные предсказания и пророчества — вплоть до того, что он должен быть насильственно умерщвлен, если срок его «земного пребывания» истекал. (Поэтому столь важную роль при дворе восточного владыки играли астролог, маг, предсказатель-халдей.)
Религиозно-священный характер власти главным образом определял преемство власти правителя. Строгого порядка престолонаследия, тем более жесткого соблюдения принципа передачи престола от отца к сыну, древневосточная монархия не знала. Более важным, чем следование семейной традиции старшинства, здесь считалась условная пригодность к выполнению воли богов, некая предначертанность, особая отмеченность судьбой. Нередко трон переходил по принципу родового старшинства братьям и племянникам, наследовать могли и женщины. Наследие престола от отца к сыну считалось исключением и, для того чтобы быть признанным, нуждалось в основательной мотивации. Эту мотивацию создавали, как правило, мифологизированные качества наследника: родство с богами, особая избранность. Вместе с тем не считалось недопустимым, чтобы престол получил кто-либо из совершенно посторонних прежнему правителю. В таких случаях происходила процедура священного узаконения через символический брак с богиней, посредством священного по своему смыслу (хотя не исключался и реальный брачный союз) бракосочетания с кем-либо из женской линии прежде царствующего дома.
Рассмотрим религиозный аспект власти тиранов в Древней Греции.
Тираны старались посредством даров и разных других средств заручиться благорасположением влиятельных святилищ особенно Дельфийского и Олимпийского, и приобрести от них предсказания, утверждающие их власть.
Весьма закономерно, что новая государственная власть в своем стремлении укрепиться обращалась к поиску действительных или мнимых санкций в области религии и мифологии. Поэтому не вызывает вопросов и тот факт, что изображение древних авторов история нескольких тиранических династий более или менее регулярно вписывается в дельфийскую перспективу - роль Дельф в политической жизни древней Греции общеизвестна.
Проблемы аутентичности имеющихся в нашем распоряжении оракулов требует особого изучения в каждом случае. Но даже если все эти оракулы неаутентичны (т. е. не были произнесены Пифией в их теперешней форме), в своей массе они относятся ко времени тиранов или отделены от них несколькими десятилетиями. Тогда еще, несомненно, помнили, какова была позиция дельфийского божества или какова она могла быть. Значит, на основании этих источников можно реконструировать реальные исторические события. Они свидетельствуют о том, что до середины шестого века Дельфы в принципе благоволили тиранам. Но это предположение приходит в противоречие с традиционным образом Дельф. Античные авторы приписывают оракулу пропаганду духа законности и гражданской этики, воплотившегося в образе семи мудрецов, а кроме того, указывает на его тесные связи с антитиранической Спартой.
Чтобы объяснить эти противоречия, Г. Берве предлагает такое объяснение. Во-первых, тираны VII-VI вв. являлись зачастую основателями новых справедливых установлений, и в этом смысле они были близки дельфийской идеологии. Во-вторых, дельфийское жречество было заинтересовано в богатых покровителях - именно таким образом тираны попадали в дельфийский канон мудреца. Наконец, по мере усиления Спарты, начиная с середины VI в., Дельфы обретают нового могущественного покровителя в лице этого государства. Тирания в это время становится реакционной силой. В пользу изменения дельфийской ориентации должна свидетельствовать история афинской тирании Писистратидов, которая была уничтожена спартанцами и Алкмеонидами при поддержке Дельфийского жречества.
Наряду с Дельфийским святилищем большое значение придавалось и Олимпийским играм. Давайте более подробно остановимся на этом. Победитель в беге на колесницах в Олимпии был потенциальным претендентом на власть в родном городе, возможным тираном. И, наоборот, тираны, уже захватившие власть, стремились одержать верх на состязаниях в Олимпии или на Пифийских празднествах и нередко, располагая огромными средствами, оказывались победителями. Геродот рассказывает, что еще аргосский тиран Фейдон, которому он дал такую нелепую характеристику (Фейдон, по его словам, "наглостью превосходил всех эллинов"), был заинтересован в руководстве Олимпийскими состязаниями. Действовал этот тиран весьма активно: он выгнал элейских устроителей состязаний и присвоил себе право судить состязающихся.
Связь между тиранами и олимпиониками легко может быть установлена, если проследить список олимпиоников конца VII-VI в. до н.э. Уже Мирон Сикионский, дед Клисфена, одержал в конце VII в. до н.э. победу в состязаниях на колесницах. Его внук Клисфен, породнившийся с Алкмеонидами (он отдал свою дочь замуж за Мегакла, Сына Алкмеона), по-видимому, придавал большое значение участию в общегреческих состязаниях. Он оказался победителем в 576 г. до н.э. или в 572 г. до н.э.
К концу VII в. или началу VI в. относится единоборство (из-за обладания Сигеем) Питтака, тирана Мителены, и афинянина Фринона, победителя в понкратии. Помимо Клисфена Сикионского, и другие тираны принимали участие в состязаниях - Писистрат, сицилийские тираны Гиерон, Гелон, Ферон, тиран Акраганта.
Олимпионик - частное лицо - возбуждал опасения тирана настолько серьезные, что иногда для устранения победителя - и, очевидно, соперника - прибегали даже к убийству. Подобный случай можно встретить в истории Афин VI в.
Вместе с этим, для удержания власти в своих руках, тираны выдвигали на место культов и праздников знати, народные культы и учреждали праздники, которые бы удовлетворяли религиозному чувству народа и страсти его к зрелищам. Для этой цели был особенно пригоден культ Диониса, отличавшийся демократическим характером и соединенный с разного рода увеселениями.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему