Конечной причиной, целью или намерением людей при наложении на себя уз (которыми они связаны, как мы видим, живя в государстве) является забота о самосохранении и при этом о более благоприятной жизни.
Иными словами, при установлении государства люди руководствуются стремлением избавиться от бедственного состояния войны, являющегося необходимым следствием естественных страстей людей там, где нет видимой власти, держащей их в страхе и под угрозой наказания, принуждающей их к выполнению соглашений и соблюдению естественных законов. Каковая не гарантируется естественным законом.
В самом деле, естественные законы (как справедливость, беспристрастие, скромность, милосердие и поведение по отношению к другим так, как мы желали бы, чтобы поступали по отношению к нам) сами по себе, без страха перед какой-нибудь силой, заставляющей их соблюдать, противоречат естественным страстям, влекущим нас к пристрастию, гордости, мести и т. п. А соглашения без меча лишь слова, которые не в силах гарантировать человеку безопасность. Вот почему, несмотря на наличие естественных законов, каждый будет и может вполне законно применять свою физическую силу и ловкость, чтобы обезопасить себя от всех других людей, если нет установленной власти или власти достаточно сильной, чтобы обеспечить нам безопасность.
Гарантией безопасности не может служить также объединение небольшого числа людей, ибо малейшее прибавление к той или иной стороне доставляет ей такое большое преимущество в физической силе, которое вполне обеспечивает ей победу и потому поощряет к завоеванию. То количество сил, которому мы можем доверять нашу безопасность, определяется не каким-то числом, а отношением этих сил к силам врага; в таком случае для нашей безопасности достаточно, когда избыток сил на стороне врага не настолько велик, чтобы он мог решить исход войны и побудить врага к нападению. Ни множеством людей, из которых каждый руководствуется собственным суждением. Пусть имеется какое угодно множество людей, однако, если каждый будет руководствоваться в своих действиях лишь частными суждениями и стремлениями, они не могут ожидать защиты и покровительства ни от общего врага, ни от несправедливостей, причиненных друг другу.
Т.Гоббс неоднократно возвращается к естественной природе человека, в которой заложена необходимость установления именно государственной власти:
Почему некоторые создания, несмотря на то что у них нет разума и речи, живут в обществе без всякой принудительной власти. На это я отвечаю:
Во-первых, люди непрерывно соперничают между собой, добиваясь почета и чинов, на этом основании среди людей возникают зависть и ненависть, а в итоге и война, чего среди тех не бывает.
Во-вторых, среди указанных существ общее благо совпадает с благом каждого индивидуума, и, будучи от природы склонными к преследованию своей частной выгоды, они тем самым творят общую пользу. Человеку же, самоуслаждение которого состоит в сравнении себя с другими людьми, может приходиться по вкусу лишь то, что возвышает его над остальными.
В-третьих, указанные существа, не обладая (как люди) разумом, не видят и не думают, что видят какие-нибудь ошибки в управлении их общими делами, между тем как среди людей имеются многие, которые считают себя более мудрыми и более способными управлять государственными делами, чем другие, и поэтому стремятся реформировать и обновлять государственный строй; и этим вносят в государство расстройство и гражданскую войну.
Наконец, согласие указанных существ обусловлено природой, согласие же людей - соглашением, являющимся чем-то искусственным. Вот почему нет ничего удивительного в том, что, для того чтобы сделать это согласие постоянным и длительным, требуется еще кое-что (кроме соглашения), а именно общая власть, держащая людей в страхе и направляющая их действия к общему благу.
Такая общая власть, которая была бы способна защищать людей от вторжения чужеземцев и от несправедливостей, причиняемых друг другу, и, таким образом, доставить им ту безопасность, может быть воздвигнута только одним путем, а именно путем сосредоточения всей власти и силы в одном человеке или в собрании людей, которое большинством голосов могло бы свести все воли граждан в единую волю.
Иначе говоря, для установления общей власти необходимо, чтобы люди назначили одного человека или собрание людей, которые явились бы их представителями; чтобы каждый человек считал себя доверителем в отношении всего, что носитель общего лица будет делать сам или заставит делать других в целях сохранения общего мира и безопасности, и признал себя ответственным за это; чтобы каждый подчинил свою волю и суждение воле и суждению носителя общего лица. Это больше чем согласие или единодушие. Это реальное единство, воплощенное в одном лице посредством соглашения, заключенного каждым человеком с каждым другим таким образом, как если бы каждый человек сказал другому: я уполномочиваю этого человека или это собрание лиц и передаю ему мое право управлять собой при том условии, что ты таким же образом передашь ему свое право и санкционируешь все его действия. Если это совершилось, то множество людей, объединенное таким образом в одном лице, называется государством.
Таково рождение того великого Левиафана или, вернее (выражаясь более почтительно), того смертного Бога, которому мы под владычеством бессмертного Бога обязаны своим миром и своей защитой. Ибо благодаря полномочиям, отданным ему каждым отдельным человеком в государстве, указанный человек или собрание лиц пользуется такой огромной сосредоточенной в нем силой и властью, что внушаемый этой силой и властью страх делает этого человека или это собрание лиц способным направлять волю всех людей к внутреннему миру и к взаимной помощи против внешних врагов.
В этом человеке или собрании лиц состоит сущность государства, которая нуждается в следующем определении: государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты.
Гоббс является противником отделения исполнительной власти от законодательной. Такое разделение властей является для него единственной причиной гражданской войны бушевавшей тогда в Англии. Государственная власть, как считает Гоббс, чтобы выполнить свое главное назначение - обеспечение мира и безопасности гражданам,- должна быть нераздельной и суверенной. Она должна стоять выше всех и не должна подлежать чьему-либо суду или контролю. Она должна быть выше всех законов, ибо все законы устанавливаются ею и только от нее получают свою силу. Какова бы ни была ее форма, она по существу своему безгранична. Из природы верховной власти вытекает, что она не может быть уничтожена волей граждан. Ибо, хотя она происходит от их свободного договора, но договаривающиеся связали свою волю не только в отношении друг к другу, но и в отношении к самой верховной власти; поэтому без согласия самой верховной власти они не могут отступиться от своего обязательства.
В лице Гоббса монархические тенденции его эпохи достигают кульминационного пункта. Это самый последовательный и решительный выразитель монархического абсолютизма. В его изображении монархизм не есть уже лучшее средство выхода из средневековой неурядицы или средство обеспечения религиозной совести против притязаний церкви - это состояние само по себе лучшее. Но именно прямолинейность Гоббса оказалась пагубной для дела защиты монархизма. Доведенный до последних заключений, монархизм произвел отталкивающее впечатление и невольно внушал гражданам страх перед этой политической системой, которая поглощала всю их личность.
П.И. Новгородцев, делая схожий вывод, дают ему иную оценку, указывая, что оригинальность Гоббса в этом установлении понятия государственного договора состоит в том, что, имея в виду вывести теорию абсолютизма, он смело вступает на путь тех самых естественно-правовых дедукций, с помощью которых до сих пор оперировали теоретики либерализма. До него идея первобытного договора употреблялась обыкновенно для того, чтобы указать верховной власти на ее обязанности перед народом. Ранее договорные связи обыкновенно противопоставлялись абсолютизму власти. Гоббс, напротив, сам абсолютизм попытался вывести из первобытного договора. В этом проявляется несомненная смелость мысли. До сих пор абсолютную власть выводили из божественного установления, как это особенно часто делалось в Средние века, или из потребностей государственной жизни, как это мы видели у Макиавелли. Однако тот новый фундамент, который пытался создать для абсолютной теории Гоббс, был едва ли устойчивым и прочным: идею Гоббса можно толковать так или иначе, и если в основе всего государственного строя лежит свободное соглашение частных воль, то одно это расшатывает здание абсолютной власти, превращая ее в продукт взаимного договора людей.
Вывод:
Теория Государства Гоббса логически вытекает из его теории права и морали. Основа государства лежит в разумном стремлении людей к самосохранению и безопасности. Отсюда ясно, что для соблюдения естественных законов нужна уверенность в своей безопасности, а для достижения безопасности нет иного пути, как соединения достаточного количества людей для взаимной защиты. Для общего блага, люди, как считает Гоббс, должны договориться между собой отказаться от своих прав на все во имя мира и сохранения жизни и объединиться вместе для выполнения состоявшегося соглашения. Такой договор или такое перенесение прав и есть образование государства. Гоббс определяет государство как одно лицо или собрание, воля которого в силу соглашения многих людей является законом для них всех, так как оно может употреблять силы и способности каждого для обеспечения общего мира и защиты. Лицо или собрание, воле которого подчиняются все прочие является верховной властью или сувереном; все остальные граждане являются подданными.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему