Для достижения верховной власти имеются два пути. Один - это физическая сила, например, когда кто-нибудь заставляет своих детей подчиниться своей власти под угрозой погубить их в случае отказа или когда путем войны подчиняют своей воле врагов, даруя им на этом условии жизнь. Второй - это добровольное соглашение людей подчиниться человеку или собранию людей в надежде, что этот человек или это собрание сумеет защитить их против всех других. Такое государство может быть названо политическим государством, или государством, основанным на установлении, а государство, основанное первым путем,- государством, основанным на приобретении.
Гоббс признает только ту классификацию форм правления, которая основывается на числе лиц, обладающих верховной властью. Он отрицает классификацию, которая, смотря по характеру управления, различает правильные и неправильные формы правления. По мнению Гоббса, это вовсе не различные формы правления, а просто различные оценки управления со стороны граждан:
Различие государств заключается в различии суверена, или лица, являющегося представителем всех и каждого из массы людей. А так как верховная власть может принадлежать или одному человеку, или собранию большого числа людей, а в этом собрании могут иметь право участвовать или каждый, или лишь определенные люди, отличающиеся от остальных, то отсюда ясно, что могут быть лишь три вида государства. Ибо представителем должны быть или один человек, или большее число людей, а это - собрание или всех, или только части. Если представителем является один человек, тогда государство представляет собой монархию; если - собрание всех, кто хочет участвовать, тогда это демократия, или народоправство; а если верховная власть принадлежит собранию лишь части горожан, тогда это аристократия. Других видов государства не может быть, ибо или один, или многие, или все имеют верховную власть (неделимость которой я показал) целиком.
Тирания и олигархия есть лишь различные названия монархии и аристократии. В книгах по истории и политике мы находим и другие названия форм правления, как тирания и олигархия. Однако это не названия других форм правления, а выражения порицания перечисленным формам. В самом деле, те, кто испытал обиду при монархии, именуют ее тиранией, а те, кто недоволен аристократией, называют ее олигархией. Точно так же те, кому причинено было огорчение при демократии, называют ее анархией (что означает отсутствие правительства), и тем не менее никто, как я полагаю, не будет считать безвластие какой-нибудь новой формой правления. По тем же основаниям не следует думать, что правление имеет одну форму, когда оно нам нравится, и другую, когда оно нам не нравится или когда мы подвергаемся притеснениям со стороны правителей.
Различие между этими тремя родами государства состоит не в различии власти, а в различии пригодности, или способности, каждого из них к осуществлению той цели, для которой они установлены, а именно к водворению мира и обеспечению безопасности народа. И, сопоставляя монархию с другими двумя родами правления, Т. Гоббс отмечает преимущества монархической формы правления:
Монархия обходится народу дешевле демократии: если монарх обнаруживает склонность наделять богатством за счет народа своих сыновей, родственников, друзей, то в демократии то же самое стремится делать каждый из многочисленных лиц, стоящих у власти.
Личная безопасность более обеспечена в монархии, чем в демократии: если жестокость какого-нибудь Нерона или Калигулы обрушивается на приближенных, то ее легко избегнуть, держась подальше от двора и стараясь остаться неизвестным лично государю, тогда как при демократии нет возможности избегнуть личных сношений с кем-либо из правящих, которого гнев, зависть, или ревность всегда могут грозить жизни и свободе граждан.
В монархии государственное управление сосредоточивается в небольшом кругу советников, а демократия требует многочисленного собрания. Эти многочисленные учреждения вредны для интересов государства, потому что не дают возможности сохранить в тайне сведения, которые не должны быть общеизвестны, особенно в военном деле. Эти собрания неприятны гражданам, потому что отрывают их от семьи, от ежедневных мирных занятий; они опасны для них, потому что порождают партийную борьбу, разжигаемую ораторами, которая обостряет отношения между гражданами и отражается вредно на устойчивости законов.
Превосходство монархической власти обнаруживается само собой во время войны, когда даже демократии подчиняются одному полководцу; а разве государства в своих взаимных отношениях не находятся в первобытном состоянии постоянной войны?
Следует заметить, что для Гоббса, при всех его симпатиях к монархическому абсолютизму, еще важнее был государственный абсолютизм вообще. С самого начала он замечает, что безусловное верховенство власти принадлежит ей одинаково во всех формах. Он, по-видимому, старается разрешить практически и непосредственно интересный для англичан его времени вопрос, когда он разъясняет, при каких условиях подданные обязаны повиноваться новому правительству. Смысл его разъяснений состоит в том, что, если новое правительство утвердилось и если подданные находятся в его власти и под его охраной, то они должны ему подчиниться. В этой защите всякого существующего порядка проявлялась более тенденция государственного абсолютизма, чем монархического, более любовь к гражданскому порядку, чем преданность к изгнанной династии.
Гоббс отрицает наличие смешанных форм правления:
«Хотя имеются, как я показал, лишь три рода верховной власти, а именно: монархия, где носителем верховной власти является один человек; или демократия, где носителем верховной власти является общее собрание всех граждан; или аристократия, где верховная власть принадлежит собранию определенных лиц назначенных либо так или иначе выделенных из остальной массы, однако тот, кто будет обозревать отдельные государства, бывших и существующие ныне на свете, нелегко, может быть, сумеет свести соответствующие формы правления к нашим трем и будет склонен думать, что имеются и другие формы, представляющие собой смесь из этих трех, например выборные королевства, в которых верховная власть дана королям лишь на определенный срок, или королевства, в которых короли имеют ограниченную власть, каковые формы правления большинством писателей тем не менее именуются монархией. Точно так же если какое-нибудь народное или аристократическое государство, покорив неприятельскую страну, управляет ею при посредстве президента, наместника или какого-нибудь другого должностного лица, то на первый взгляд может, пожалуй, показаться, будто такая страна управляется демократически или аристократически. Однако это не так. Ибо выборные короли не суверены, а министры суверена; точно так же и короли с ограниченной властью не суверены, а лишь министры тех, кто обладает верховной властью. А провинции, находящиеся в подчинении демократических или аристократических государств, управляются не демократически или аристократически, а монархически».
По поводу преемственности власти Т. Гоббс указывает, что поскольку материал всех этих форм правления смертен, ибо не только монархи умирают, но вымирают также целые собрания, то в целях сохранения мира среди людей необходимо, чтобы, были приняты меры к созданию искусственной вечности жизни, без которой люди, управляемые собранием, возвращались бы к состоянию войны через каждое поколение, а люди, управляемые одним человеком,- сразу по смерти их правителя. Эта искусственная вечность есть то, что люди называют правом наследования.
Нет такой совершенной формы правления, при которой право определения порядка наследования не принадлежало бы царствующему суверену. Если же право определения наследника предоставлено не особому человеку, а новым выборам, то это означает распад государства, и указанное право будет принадлежать тому, кто присвоит его себе силой, что противоречит намерению первых основателей государства, желавших создать этим не временную, а вечную гарантию безопасности.
При демократии все собрание не может умереть, поскольку не вымерла управляемая им людская масса. Вот почему при этой форме правления вопросы о праве наследования не могут иметь места.
Когда при аристократии умирает кто-нибудь из членов верховного собрания, то право избрания другого принадлежит собранию как суверену, которому принадлежит право избрания своих советников и чиновников.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему