Народ не желал отпускать Никона, однако он вышел из Кремля и с трудом добрался до Воскресенского монастыря. Сюда к нему прибыли посланные от Алексея Михайловича ближние бояре сказать, чтобы он не уезжал никуда, пока не увидится с царём. Боярин Трубецкой приехал в Воскресенский монастырь с посланием от царя: «Подай великому государю … благословение, благослови того, кому Бог изволит быть на твоём месте патриархом, а пока патриарха нет, благослови ведать церковь крутицкому митрополиту». По мнению Н.И. Костомарова, Никон дал на это своё согласие, он просил передать также, чтобы государь, царица и их дети также его простили, бил челом о скорейшем избрании преемника, чтобы церковь не вдовствовала, не была беспастырною и, в заключение подтвердил, что он сам не хочет быть патриархом.
Казалось бы, должно было бы последовать разрешение ситуации, но царь, склонный, как уже ранее было замечено, к колебаниям в некоторых вопросах, не спешил оставлять всё так, как есть: с одной стороны, в нём говорило прежнее дружеское чувство к Никону, с другой – бояре настраивали его против патриарха, представляя ему, что Никон умалял самодержавную власть государя. Однако, царь самостоятельно так и не решился просить патриарха вернуться, и в Воскресенском монастыре Никон, ведя спокойную жизнь, занимался строительством, благоустройством территории обители. Со временем царь даже начал жаловать на подобные работы милостыни. Но боярское влияние на царя сделало своё дело: царь запретил всяческое общение с Никоном и приказал сделать обыск в его бумагах из-за того, что бояре распространяли слухи о похищении Никоном казны.
В июле 1659 года Никон узнал о том, что бояре устроили у него обыск. Он был в негодовании, и сразу же отправил царю реакционное письмо: «Ты, великий государь … прислал своё милостивое прощение: теперь же слышу, поступаешь со мной не как с прощённым, а как с последним злодеем». В конце письма он решительно опровергал слухи о хищении казны: «Говорят, будто я много ризницы и казны взял с собою…Казны я с собой не взял, а удержал немного… чтобы расплатиться с работниками». Тон Никона в этом и последующих письмах по отношению к царю безвозвратно меняется, Никон явно обижен и больше не видит возможным примирение с царём. В письмах Алексея Михайловича отношение к Никону изменяется ещё ранее.
Спустя некоторое время по совету приближённых бояр, всё ещё видящих в Никоне опасного соперника, царь решает отправить Никона в Крестный монастырь на Белое море – последующие события показали, что Никона оправили на Белое море для того, чтобы во время отдаления от Москвы решить его судьбу. В феврале 1660 года в Москве был созван собор, целью которого было избрание другого патриарха, а также лишить Никона архиерейства и священства. В этом случае Никон, конечно, был нежелателен в Москве.
Однако царь не решился вынести патриарху подобный приговор самостоятельно и отдал его на рассмотрение греческим архиереям. По мнению Каптерева, греки прекрасно разбирались в сложившейся политической ситуации и понимали, что против Никона борется всё влиятельное боярство. Они одобрили приговор, и в подтверждение его справедливости привели надуманное, по мнению Костомарова, объяснение правил Номоканона. Но неожиданно у Никона нашёлся защитник – учёный киевский старец Епифаний Славинецкий. Он адресовал царю записку, в которой на основании церковного права ясно доказал несостоятельность применения указанных греками мест к приговору над Никоном. Доказательства Славинецкого прозвучали весьма убедительно, и царь продолжал оставаться в нерешительности. Размышления царя привели его к тому, что он решил самостоятельно обратиться к Никону ещё раз с просьбой дать своё благословение на избрание нового патриарха. Никон отвечал, что если его позовут в Москву, тo он даст своё благословение новоизбранному патриарху, а сам удалится в монастырь.
Но противники Никона не могли допустить его возвращения в Москву, опасаясь, видимо, примирения Алексея Михайловича с Никоном. И Никону всего лишь разрешили вернуться в Воскресенский монастырь, территорией которого попытался завладеть один из знатных бояр. Монастырский приказ, рассматривавший дело о самовольном захвате земли Воскресенского монастыря, вынес решение в пользу боярина Боборыкина, и Никон, прочитав это решение на молебне, произнёс церковное проклятье, адресованное Боборыкину. Бывший при этом Боборыкин донёс царю о том, что проклятье «да будет двор его пуст, и жена его вдова и чада его сироты» предназначалось именно Алексею Михайловичу. Набожный царь пришёл в ужас от услышанного. Ситуация накалилась до предела.
В 1662 г. в Москву прибыл газский митрополит Паисий Лигарид. Никон надеялся найти себе защитника в этом учёном греке, памятуя о том, что пытался реформировать церковь по греческому образцу. Но Паисий, по мнению С.В. Лобачёва, убедившись в безнадёжности ситуации, открыто стал на сторону врагов патриарха, подав царю совет обратиться к вселенским патриархам. Для этого оставили двадцать пять вопросов, относящихся к делу Никона, которые были отправлены на суд вселенских патриархов в Константинополь.
В ожидании решения царь отправил в Воскресенский монастырь к Никону Паисия, с которым у Никона произошла ссора. Никон говорил, что произнёс проклятье в адрес Боборыкина: «неложно глаголю, что молебен пел и псалмы читаны суть, токмо не к лицу Великаго Государя» и обмолвился, что он пока ещё патриарх. Видимо, всё ещё называя себя патриархом, Никон руководствовался тем, что так и не был низложен официально, кроме того, народ был горячо против его ухода. Именно поэтому Никон в ссоре с боярами в Воскресенском монастыре говорит: «Я вам не патриарх, но патриаршеского сана не оставлял». Всё сказанное было передано царю.
В 1664 г. были получены ответы четыpёx вселенских патриархов: патриархи по всем пунктам признавали Никона виновным, мотивируя своё решение тем, что московский патриарх и все духовенство обязаны повиноваться царю и не должны вмешиваться в мирские дела. Однако, в это время происходит непредвиденное: греки, допущенные царём до обсуждения этого дела, начали ругаться, обвиняя друг друга в некомпетентности и жульничестве. Их мнения относительно Никона разделились. В это время пришли отзывы константинопольского и иерусалимского патриархов, которые настоятельно советовали царю помириться с Никоном. Алексей Михайлович, как и прежде, колебался. И тогда Никон предпринимает очередную попытку примириться с ним, отправив ему послание, в котором вспоминает прежние отношения его и царя и призывает задуматься о благонравии доверенных греков («Есть у тебя, великого государя, и своих много, кроме такого воришки»).
После долгих раздумий царь всё-таки решается на примирение с патриархом. Этим воспользовался друг и почитатель Никона Зюзин и написал к Никону, что якобы царь желает, чтобы патриарх неожиданно явился в Москву.
19-го декабря 1664 года, Никон ночью приехал в Кремль и неожиданно вошёл в Успенский собор в то время, когда там служилась заутреня и читались кафизмы – он встал на своём патриаршем месте. Духовные растерялись, не понимая, что происходит и чего ожидать дальше. Духовные сановники и бояре доложили об этом царю, показывая ему, что патриарх совершил своим внезапным приходом неправомерный поступок.
Обсуждение смелого возвращения Никона царём происходило с лицами, которые имели причины всеми силами препятствовать ради собственной выгоды примирению его с царём. И царь поддался на их уговоры. В Успенский собор были посланы бояре с ответом государя: Алексей Михайлович хотел, «дабы отослати его в Воскресенский монастырь, не видев лица царскага». Никон был жестоко посрамлён.
Таким образом, наступила долгожданная развязка: Алексей Михайлович ввиду вышеописанных событий наконец-то осознал, что с патриархом нужно что-то решить, и в 1666 г. по его делу был созван Вселенский Собор.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему