Институты, осуществляющие производство и распространение знания существовали во всех обществах. Более того, почти во всех обществах, кроме наиболее архаичных, определенные институты стали специализироваться в осуществлении упомянутой выше функции. В древних цивилизациях и во всех обществах европейского средневековья и раннего периода современной эпохи в первую очередь религиозные и моральные институты начали заниматься созданием систем знаний. Хотя уже в Древней Греции, а затем и в средневековой Европе философия и впоследствии наука стали ответвляться от религиозных способов мысли и религиозных институтов. Ранее религиозные институты нередко были поставлены в зависимость от аппарата доминирования, от политических институтов. Целью их деятельности была монопольная организация как производства, так и распределения знания и моральных ценностей.
Зачастую они успешно учреждали и стабилизировали довольно единообразное знание, то есть хорошо структурированное мировоззрение. Сложные исторические преобразования привели к совершенно другому положению в современных обществах. В этих обществах условия как производства, так и распределения знаний и ценностей, регулирующих коллективную жизнь, становятся подобны открытому рынку. Это имеет серьезные последствия для морального порядка, а также и для общей культуры. В тех современных обществах, которые не являются тоталитарными, многие поставщики знания конкурируют между собой, борясь за благосклонность публики. А публика сталкивается с возможностью, если не необходимостью, выбора между альтернативными системами знаний, которые составляют представления о хорошей жизни.
Отношения между институтами и индивидуальными членами общества являются сравнительно простыми и в архаичных обществах, и в большинстве традиционных цивилизаций. Знание отдельных индивидов без серьезных расхождений смыкается с общепринятым знанием о жизни, которое привязано к относительно целостной системе ценностей. Передача знания не отделена от управления производством самого знания. Образование и прямое научение направлены здесь на обеспечение того, чтобы индивид думал и действовал в соответствии с основными нормами жизни данного общества.
Контроль над всем тем, о чем публично говорят, чему публично учат, и что публично проповедуется, помогает предотвратить диффузию еретических взглядов. Конкуренция знаний, будь она внешняя или внутренняя, избегается или устраняется. Смысл тех или иных конкретных действий, а также того, что представляется хорошей жизнью, воспринимается как нечто само собой разумеющееся в качестве общепринятой и обязательной нормы. В современных обществах все еще имеются институты, передающие знания для практической деятельности людей. Есть системы ценностей, которые управляются некоторыми институтами. Однако что касается содержания ценностных систем, современные общества в отличие от предшествующих характеризуются значительными расхождениями. Это относится, прежде всего, к внутренней и внешней конкуренции за производство и передачу знаний. Вследствие этих различий в современных обществах разделяемые и связующие ценности не предписываются более в качестве обязательных для каждого. Эти ценности не распространяются по всем сферам жизни в одинаковой степени, и они не становят субъективно значимыми для всех людей. Толерантность к иному знанию как ценность современного общества В современных обществах некоторый минимум разделяемого всеми знания содержится лишь в согласии о <функционировании функций>, то есть в ожидании того, что поведение в каждой институциональной сфере направлено достижение рациональных целей. На основе этого минимального консенсуса могут существовать отдельно знания о том, что представляет собой хорошая жизнь. Особенно это касается частной сферы индивидуального существования в малых общностях, например, в семье. Причем, эти знания в значительной мере разнятся у разных индивидов и групп. Является открытым и зачастую спорным вопрос о том, существует ли в современных обществах нечто большее, чем этот минимальный консенсус.
Такие <большие> институты, как государство и экономика, пытаются легитимировать свои конкретные цели путем соединения их с ценностями, которые, представляются общими, с такими, например, как <всеобщее благосостояние>, равенство или предназначение нации. Однако эти попытки чаще всего означают производство лишенных подлинной жизни формул, в которые не верит большинство населения. Но даже если риторика таких коллективных целей и вызывает к себе определенное доверие, институциональная дифференциация создает предпосылки для сосуществования разных систем ценностей и разных знаний в одном и том же обществе.
В таких обществах структурный плюрализм становится исключительной ценностью. Сегодня в них главным и высшим достоинством является терпимость к иному знанию. Только посредством терпимости индивиды и их общности могут успешно взаимодействовать друг с другом, живя бок о бок и руководствуясь при этом различными ценностями. Можно определенно утверждать, что в далеко продвинувшихся индустриальных странах, где современная форма плюрализма получила свое полное развитие, системы знаний и ценностей больше не являются общими для всех членов общества. Индивид вырастает в мире, в котором нет ни общих ценностей, определяющих поведение в разных сферах жизни, ни единой реальности, идентичной для всех.
Индивид усваивает систему знания посредством общности, в которой он вырастает. Однако он не может автоматически исходить из того, что его представления о хорошей жизни являются точно такими же, что и у других людей, чей жизненный мир мог быть сформирован совершенно другими системами знаний. В Европе общая система знаний была расшатана уже на начальной стадии модернизации. История тоталитарных идеологий за последние сто лет показала, что ничто не может восстановить и поддерживать такие общие для всех ориентации на сколько - нибудь продолжительный период времени. Сомнительно также, что будут более успешными попытки фундаменталистов в странах Третьего мира сохранить общую систему знания. Любой локальной системе знания и ценностей трудно распространяться и утверждаться в том или ином обществе в целом. В то же самое время массовая коммуникация, берущая начало с печатного дела, создала возможность для распространения нелокальных идеологических общностей. Они, в свою очередь, могут предоставлять материал для систем знаний, разделяемых локальными группами и общностями. То, что происходит в общем и целом, в определенной мере порождает дезориентацию и уменьшает степень защищенности отдельно взятых индивидов.
Факторы, обеспечивающие стабильность плюралистических обществ. Тем не менее люди в современных, как и во всех других обществах, в состоянии устанавливать значимые отношения между своей жизнью и различными возможностями ее истолкования, предлагаемые им институтами, занимающимися производством и распространением знаний. Относительная стабильность современных демократических обществ за пределами разобщенных систем знаний определяется более общим фактором: с одной стороны, это достигается благодаря введению ключевых элементов традиционной морали в систему права, а с другой - за счет формальной морализации профессиональных сфер деятельности.
Легитимизация означает, что институциональная система и социальное взаимодействие в целом все больше регулируются абстрактными нормами,
закрепленными письменно и являющимися обязательными для всех членов общества. Что же касается второго, то есть морализации, то она представляет собой попытку решения этических проблем, которые возникают в конкретных сферах профессиональной. Вместе с тем оба эти процесса несут в себе определенные проблемы для стабильности.
Легитимизация неизбежно означает игнорирование специфических ценностей. А морализация профессиональных сфер деятельности осуществляется без учета какой-то всеобъемлющей системы ценностей. Результатом этих процессов является создание условий, в которых отсутствует общее знание о должном, то есть всеобъемлющая и разделяемая всеми мораль. Такое общество можно сравнить с системой дорожных правил – движение начинается на зеленый свет не допускается на красный, что соответствует интересам всех участников дорожного движения. Легко понять, что в демократических обществах группы, соперничающие между собой пытаются добиться того, чтобы та часть <дорожных правил>, которая влияет на их интересы, была легализована государством таким образом, чтобы в результате они получали бы преимущества за счет других групп. При этом группы заинтересованы в том, чтобы эти правила были легитимными путем отнесения ихк разряду ценностей, распространяющихся на общество в целом.
Если общность жизни и общность знания накладываются друг на друга в такой степени, в какой это имело место в прошлом, то индивиды функционируют рутинно. Это не обязательно означает, что в жизни этих индивидов нет проблем или что они вполне довольны своей судьбой. Однако чувствуя себя в своем мире как дома, они знают, как вести себя в нем и что им можно от него ожидать в разумных пределах. И, наконец, что также важно, они знают, кто такие они сами. Все это характерно для традиционных обществ.
Современный плюрализм подрывает этот вид общего знания. Мир, общество, жизнь и понимание человеком себя как личности - все это ставится здесь под вопрос. Все становится предметом множества истолкований, и каждое из них задает собственные ориентиры возможного действия. Никакое истолкование, никакой диапазон возможных действий не может быть принят в качестве единственно верного и абсолютно бесспорного. Достаточно часто это переживается как великое освобождение, как прорыв к новым горизонтам и возможностям жизни. Однако тот же самый процесс может переживаться и в качестве репрессивного, т.е. такого, который требует от человека соглашаться со всем тем новым и незнакомым, что появляется в его мире. Есть люди, которые противостоят этому давлению, есть и такие, которые, как представляется, даже получают от него наслаждение. П. Бергер называет их <виртуозами плюрализма>. Однако гораздо больше таких людей, которые в мире, сбивающем их с толку своими многочисленными системами знаний, предложениями выбора, чувствуют себя незащищенными и потерянными.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему