Основные направления деятельности Германии в вопросе развития европейской интеграции

В первой половине 2000-х гг. ситуация, сложившаяся в сфере экономики, вынудила правящую элиту Германии искать дополнительные резервы для обеспечения экономического роста и повышения конкурентоспособности национальной экономики, прежде всего за счёт широкомасштабной внешнеэкономической экспансии, опирающейся на самую активную и разноплановую поддержку со стороны государства.

В 2005 г. 79 % рабочих мест в германской обрабатывающей промышленности создавалось за пределами страны, от 85 до 100 % рабочих мест внутри страны сохранялось благодаря международному сотрудничеству. В середине нынешнего десятилетия Германия занимала 4-е место в мире по объёму прямых зарубежных инвестиций (после США, Японии и Великобритании), являлась лидером по инвестициям в экономику государств Центральной и Восточной Европы, прежде всего - Венгрии, Польши, Чехии. На долю Германии приходилось более 12,8 % общего объёма накопленных в России иностранных инвестиций. Но пришедшее к власти в 2005 г. правительство «большой коалиции», которое возглавила Ангела Меркель, посчитало подобную динамику внешнеэкономической экспансии явно недостаточной. Проявлением этого стала разработка Федеральным министерством экономики и труда совместно с Министерством иностранных дел Германии плана «Внешнеэкономическое наступление «Глобальная активность»», реализация которого шла повышенными темпами. Краеугольным камнем идеологии этого плана являлся тезис о необходимости особой поддержки германского экспорта в условиях растущей конкуренции в мировой экономике, расширения ЕС на восток, появления новых динамичных рынков, например китайского. В качестве конкретных мер, направленных на поддержку внешнеэкономической экспансии страны, были названы следующие:

– укрепление сети германских торговых палат за рубежом;

– развитие глобальной сети бюро Федерального агентства внешнеэкономических связей;

– облегчённый порядок получения инвестиционных гарантий;

– инновационное сотрудничество государства и бизнеса.

Особо подчеркивалось значение «политического обеспечения» внешнеэкономической экспансии на основе тесного взаимодействия Федерального министерства экономики и Министерства иностранных дел. С этой целью была создана специальная межведомственная комиссия по внешнеэкономической деятельности с участием представителей бизнеса, функционирующая в режиме «управляющего органа по осуществлению наступления».

Реализация данной внешнеэкономической стратегии, писал в 2006 г. А. К. Никитин, «приведёт в обозримом будущем к дальнейшему усилению позиций Германии… Другим важным результатом станет закрепление более самостоятельной от США линии во внешней политике, что со всей отчётливостью проявилось в ходе иракского кризиса, полное восстановление страны в качестве одного из ведущих полноправных субъектов мировой политики, даже несмотря на отсутствие у Германии собственных сил и средств ядерного сдерживания».

В 2006 г. правительство «большой коалиции» определило четыре основных направления деятельности Германии во время её председательства в ЕС в первой половине 2007 г.: усиление европейской интеграции, обеспечение безопасности Европейского Союза, развитие внешних связей ЕС, продвижение по пути обретения Евросоюзом собственной конституции. По моему мнению, следует рассмотреть данные направления.

ФРГ стремится придать новый импульс развитию европейской интеграции не случайно. Германские политики «считают, что интеграционные процессы в Европе ослабевают, а их поддержка всё более сокращается. Причин здесь несколько. Это и глобализация, которая всё более вовлекает европейские государства в мировые процессы, ослабевая вектор их региональной интеграционной политики. Имеет место обострение конкуренции между государствами - членами ЕС. Возрастает давление на социальные системы ведущих стран объединённой Европы, которые были созданы пятьдесят лет назад и не соответствуют реалиям наших дней».

Руководство Германии взяло курс на укрепление экономической и социальной систем объединённой Европы. Для этого оно предложило «следующие меры: 1) соединение в единый поток всех импульсов для ускорения экономического роста, который в последние годы в ведущих странах ЕС существенно замедлился, 2) совершенствование внутри европейского общего рынка; 3) уменьшение бюрократизма в деятельности структур Европейского Союза; 4) поиск новых стимулов для развития автомобилестроения, химической промышленности и машиностроения; 5) увеличение конкурентоспособности Европейского Союза на мировых рынках».

Одной из значительных преград на пути реального объединения Европы А. Меркель объявила в первой половине мая 2006 г. громоздкую бюрократическую машину Брюсселя. Её можно и нужно сократить минимум на четверть, пояснила канцлер. Видимо, не случайно особенно активно о завышенных расходах на содержание общеевропейской бюрократии немецкая печать заговорила в конце апреля 2006 г. В частности, газета «Вельт» подсчитала, что Евросоюз из своего бюджета только за аренду помещений Страсбурге, где по настоянию Парижа раз в месяц проводят свои заседания депутаты Европарламента, ежегодно платит лишний миллион евро. Кроме того, сообщала газета, 2,5 млн. евро ежегодно уходят на так называемый «парламентский туризм» - переезды депутатов и их многочисленных помощников из Брюсселя в Страсбург и обратно.

Серьёзной проблемой является дальнейшее расширение ЕС. В мае 2006 г. А. Меркель призвала чётко определить окончательные границы единой Европы, назвав «определённые страны», членство которых в Евросоюзе в обозримом будущем невозможно. Вместе с тем, ХДС не имел возражений по поводу дальнейших переговоров о принятии в члены ЕС Румынии и Болгарии.

В декабре 2006 г. в Брюсселе прошёл саммит Евросоюза, по итогам которого 25 европейских лидеров объявили о приостановке приёма новых членов ЕС. Предварительный текст итогового коммюнике, который предстояло подписать лидерам всех стран Евросоюза, был известен заранее. «Необходимо провести фундаментальные реформы институтов Европейского Союза и принять единую конституцию, прежде чем начнется серьеёное рассмотрение новых кандидатов», - говорилось в документе. Прием в ЕС в 2004 г. десяти восточноевропейских стран, а также предстоявшее присоединение Болгарии и Румынии стали для Европейского Союза, по мнению критиков, причиной многочисленных политических и структурных проблем.

О том, что проблема расширения Евросоюза станет основной темой на брюссельском саммите, было известно давно. Опросы общественного мнения, особенно в так называемых «старых» членах ЕС, в первую очередь во Франции, Германии, Нидерландах и Великобритании, убедительно демонстрировали крайне негативное отношение к слишком быстрому расширению Евросоюза. Европейцы из более богатых стран были явно не рады бедным «новичкам». Кроме того, выяснилось, что в организации, состоящей из 25 государств, чрезвычайно трудно о чём-либо договориться. Особенно это касалось сложных международных, политических и экономических вопросов, что в свою очередь, могло привести ЕС к настоящему «параличу». Убедительным примером тому послужило демонстративное вето, 24 ноября 2006 г. наложенное Польшей на предоставление Комиссии Евросоюза мандата на переговоры Евросоюза с Россией. Немало нареканий вызывало и отсутствие единой внешнеполитической линии в ЕС. Одни европейские страны поддержали США в иракском вопросе и даже направили в Ирак свои воинские контингенты, другие же резко критиковали Вашингтон.

Примером внутренних разногласий среди европейских стран стали и переговоры по вступлению Турции в Евросоюз. Правительства ряда государств, среди которых Великобритания, Швеция, Испания и Эстония, считали, что, несмотря на нежелание Анкары признать Республику Кипр, которая является членом ЕС, следует продолжить диалог. Однако с такой позицией были категорически не согласны во Франции, Германии и Австрии.

Тема необходимости немедленного «замораживания» расширения Евросоюза, а также радикальной структурной реформы ЕС стала основной и на заседании Европейского парламента, состоявшемся в декабре 2006 г. в Страсбурге. В принятом подавляющим большинством голосов заявлении подчёркивалось, что такого рода реформа необходима «для обеспечения повышения эффективности функционирования ЕС, большей прозрачности его работы, его большей демократичности». В частности, Европарламент предлагал ввести принятие решений в Совете ЕС квалифицированным большинством голосов (отменив необходимость полного консенсуса), провести новое определение ценностей, на которых основывается Евросоюз, создать статью о правилах выхода из ЕС. В заявлении Европарламента указывалось, что реформу институтов ЕС следует осуществить в сжатые сроки - до проведения выборов в Европарламент, назначенных на 2009 г.

Некоторые наблюдатели именовали сложившуюся к 2007 г. ситуацию не иначе как кризисом. Открыто признавали наличие в Евросоюзе глубокого кризиса и многие ведущие политики, например, премьер-министр Франции Д. де Вильпен. При этом в оценках причин и природы данного кризиса, возможностей, путей и сроков его преодоления наблюдается заметная дифференциация взглядов. Некоторые авторы дают упрощённое толкование данного феномена, трактуя его только как «конституционный и правоустановленческий кризис», т. е. кризис политической интеграции в ЕС, порождённый отклонением проекта Конституции Евросоюза на указанных референдумах. Другие эксперты правомерно не сводят этот феномен к политической стороне дела. Так, российский политолог С. Караганов определил его как «внутренний системный кризис». В. С. Паньков, излагая свою точку зрения по этому вопросу, охарактеризовав его как «адаптационный кризис, во многом порождённый последним расширением ЕС, точнее говоря, тем, как превращение ЕС-15 в ЕС-25 было осуществлено».

По мнению директора Центра германских исследований Института Европы РАН Владислава Белова, сложившаяся в ЕС ситуация скорее являлась эволюционным процессом, чем кризисом. «Кризис - это когда вообще нет вопросов, которые можно решить, - заявил он. - На мой взгляд, это некое эволюционное развитие, которое возникло при крайне осложнённом расширении ЕС с 15 до 25 членов. Естественно, те вопросы, которые не были ещё решены к 2004 году, накладываются на вопросы приспособления новых стран-членов к европейским реалиям». В связи с этим В. Белов возлагал большие надежды на Германию.  «Германия в Евросоюзе всегда была локомотивом - и экономическим, и политическим. И у меня есть определённая надежда, что Берлин структурирует в целом позиции Евросоюза по конкретным проблемам», - подчеркнул эксперт. Что касается начала следующего этапа расширения ЕС, то, по оценке В. Белова, он начнется не раньше чем через 15 - 20 лет. «В принципе я считаю, что Болгария и Румыния - это уже излишек. Это старые обязательства, которые Брюссель просто вынужден сегодня выполнять. Я не думаю, что эти две страны - реальное приращение Евросоюза», - сказал в заключение В. Белов.

1 января 2007 г. в Евросоюз вступили Болгария и Румыния, и число государств-членов достигло 27. Мнения европейцев по вопросу расширения ЕС разошлись. В 15 государствах, которые вошли в это объединение в XX в., по данным «Евробарометра», были удовлетворены результатами расширения только 45 % граждан, а в странах, вошедших в Евросоюз уже в ХХI в., - 61 %. Согласно принятому на брюссельском саммите 2006 г. решению, после принятия в ряды ЕС Болгарии и Румынии процесс расширения организации был приостановлен для институциональных изменений в политической структуре Европейского Союза.

Тем не менее, вопрос о приёме в Евросоюз новых членов не снят с повестки дня полностью и в настоящее время. Так, 28 апреля 2009 г. в Прагу с официальным визитом прибыл премьер-министр Албании Сали Бериша, чтобы официально представить кандидатуру своей страны на вступление в Евросоюз. Следует отметить, что первый шаг в «большую Европу» Тирана уже сделала с вступлением 1 апреля 2009 г. в силу «Соглашения о стабилизации и ассоциации с ЕС». Однако сегодня и в Брюсселе, и в Берлине активность руководства балканских стран воспринимают без особого энтузиазма. Во-первых, с началом мирового финансового кризиса стремление ЕС к расширению своих границ вновь стало уменьшаться, а, во-вторых, перспективы интеграции балканских стран (Сербия, Босния и Герцеговина, Черногория, Албания, Косово, Македония) провоцируют раздоры внутри самого ЕС. Например, Франция и Германия противятся приёму в ЕС Турции, несмотря на то, что новый президент США Барак Обама поддерживает Анкару в её стремлении слиться с единой Европой. И это - не единственный пример. Германия блокирует процедуру приёма в ЕС Черногории. Греция возражает против включения в Евросоюз Македонии, за которой она не признаёт права на такое название (у Греции есть одноименная провинция). Голландцы препятствуют установлению привилегированных отношений с Сербией и пытаются добиться от Белграда выдачи Международному трибуналу по бывшей Югославии бывшего главнокомандующего армией Республики Сербской генерала Ратимира Младича, которого считают военным преступником.

Кроме того, между Хорватией и Словенией существует пограничный спор, который Еврокомиссия предлагала разрешить, но безрезультатно. По мнению Леонида Тимофеева, наиболее вероятным сроком вступления в ЕС для Загреба представляется 2011 г., после чего Евросоюз сделает длинную паузу в процессе расширения, на чём настаивает канцлер ФРГ Ангела Меркель.

И, наконец, ряд стран ЕС, в том числе Германия и Франция, предупреждают, что ни о каком расширении не может быть и речи, пока не завершится процесс ратификации Лиссабонского договора – прообраза единой конституции Евросоюза. Отрицательный результат ирландского референдума был бы благоприятен для Загреба: в этом случае приём Хорватии в Евросоюз может упроститься, так как Лиссабонский договор предусматривает более жёсткие требования к кандидатам на вступление в ЕС.

В мае 2006 г. А. Меркель сообщила депутатам бундестага, что в период председательства Германии в Евросоюзе (первая половина 2007 г.) намерена приложить все усилия для вывода Евросоюза из конституционного кризиса. По словам федерального канцлера, Европа пережила серьёзный удар, когда французы и голландцы на референдумах отклонили конституцию. Глава немецкого правительства убеждена: не приняв конституцию, сложно рассчитывать на серьёзное развитие европейского сообщества по основным направлениям.

В ночь на 20 октября 2007 г. главы государств и правительств 27 стран-членов ЕС, собравшиеся на неформальную двухдневную встречу в Лиссабоне, одобрили базовое соглашение о функционировании организации - Договор о реформах. Первоначально предусматривалось его вступление в силу во второй половине 2009 г. Договор о реформах был призван заменить проект Конституции Европейского Союза, от которой руководители стран ЕС решили отказаться после выраженного ей французами и голландцами недоверия на национальных референдумах в мае – июне 2005 г. В новом базовом договоре отсутствовали статьи о символике - флаге и гимне. При этом вводился пост президента Евросоюза (его предполагалось избирать на два с половиной года), а верховный представитель по общей внешней политике и безопасности получал статус заместителя председателя Еврокомиссии.

13 декабря 2007 г. 27 глав государств и правительств Евросоюза в Лиссабоне подписали договор о реформах. Договор представлял собой новый базовый документ, определявший принципы функционирования Европейского союза. «Как предполагается, - сообщалось в газете «Коммерсантъ», - Лиссабонский договор вступит в силу в начале 2009 года, после его ратификации национальными парламентами всех стран ЕС, за исключением Ирландии, где пройдёт референдум».

Лиссабонский договор включил в себя дополненные и переработанные положения ранее заключённых соглашений о принципах функционирования Евросоюза - Римского договора (1957 г.), Маастрихтского договора (1992 г.), Амстердамского договора (1996 г.) и Договора Ниццы (2000 г.), на котором в период институционального кризиса основывалось функционирование институтов ЕС. В частности, новое соглашение содержало развёрнутый проект реформирования руководящих институтов Евросоюза. Реформа институтов ЕС предусматривала отмену системы ротации председательства в ЕС и введение поста президента Евросоюза, избирающегося на два с половиной года лидерами 27 стран-членов, концентрировала все дипломатические функции в руках верховного представителя по внешней политике, сокращала количество еврокомиссаров и депутатов Европарламента и вводила новую систему голосования в Совете ЕС. В отличие от проекта Евроконституции, Договор о реформах не содержал статей о флаге и гимне этой региональной организации. Решено было также отказаться от должности министра иностранных дел ЕС, предусмотренной проектом Евроконституции. Так называемая формула «двойного большинства», согласно которой решение Совета министров ЕС считается принятым, если за него проголосовали представители 55 % государств Евросоюза, в которых проживает не менее 65 % населения ЕС, будет, указывалось в договоре,  применяться с 2014 г. (до 2017 г. - переходный период). Документ также содержал статью о возможности выхода страны из состава ЕС. Согласно договору, решение об этом следовало принимать по итогам общих переговоров.

К июню 2008 г. договор ратифицировали 18 из 27 стран-членов Евросоюза: Австрия, Болгария, Греция, Литва, Латвия, Люксембург, Мальта, Польша, Португалия, Франция, Румыния, Германия, Словакия, Словения, Дания, Венгрия, Финляндия и Эстония. Однако для того, чтобы он вступил в силу, требовалось одобрение документа всеми государствами ЕС. Ангела Меркель заявила, что будет убеждать глав стран-членов ЕС в необходимости продолжения ратификации договора. Его ратификацию Великобританией Меркель назвала «очень важным сигналом».

В июне 2008 г. Ирландия проводила референдум по вопросу отношения её граждан к Лиссабонскому договору. Из 43 избирательных округов Ирландии жители всего десяти поддержали принятие Лиссабонского договора. Явка избирателей оказалась неожиданно высокой. «За» новое соглашение проголосовали в основном жители крупных городов, «против» - население сельской местности. Из участвовавших в референдуме граждан Ирландии 752 тыс. 451 высказался в поддержку Лиссабонского договора, 862 тыс. 415 - отвергли его. В результате вступление договора в силу оказалось под вопросом.

19 – 20 июня 2008 г. в Брюсселе состоялся саммит Евросоюза, в рамках которого главы государств и правительств обсуждали вопрос о том, следует ли продолжать, и если да, то как, ратификацию Лиссабонского договора. Перед самым началом саммита канцлер Германии резко высказалась по поводу провала Лиссабонского договора на референдуме в Ирландии. Немецкий лидер ясно дала понять, что решительно отвергает идею Европы «двух скоростей» с наличием при этом некоего «европейского ядра» из нескольких государств. Невозможными считала Ангела Меркель и какие-либо «торги» в переговорах с Ирландией.

«Сплочённость Европы является не самоцелью, а ценнейшим достоянием», - заявила 19 июня 2008 г. Ангела Меркель, выступая перед немецкими парламентариями, отметив, что в отношении основополагающих вопросов, которые регулируются Лиссабонским договором, должен действовать принцип единогласия. «Иного тут не дано. Как бы трудно это ни было», - указала она непосредственно перед началом саммита Евросоюза в Брюсселе. Впрочем, отметила Меркель, отдельная страна может и дистанцироваться от совместного развития, как это уже случалось на практике.

Канцлер Германии подчеркнула, что Лиссабонский договор ставить под сомнение нельзя, а процесс его ратификации должен быть планомерно продолжен. Решение о том, что делать дальше, должно быть принято без промедления. «Новый период рефлексии Европа себе позволить не может», - отметила она. В речи канцлера ФРГ прозвучало и косвенное предупреждение против слишком больших уступок Ирландии. «Европа не может себе позволить торговаться», - заявила Меркель.

6 мая 2009 г. парламент Чехии одобрил Лиссабонский договор.  Чехия стала последней из всех стран ЕС, где Лиссабонский договор прошел ратификацию в парламенте, за исключением Ирландии. Это единственная из членов ЕС страна, обязанная по закону выносить международные договоры на всеобщий референдум. На саммите ЕС в конце прошлого года стране решили дать второй шанс. Повторный референдум в Ирландии намечен на октябрь 2009 г. По последним опросам, 60 % населения страны готово его поддержать.

Однако на документе не хватает также подписей президентов Германии, Чехии и Польши. Президент Чехии Вацлав Клаус заявил 6 мая 2009 г., что он не подпишет документ в обозримом будущем. «Лиссабонский договор на данный момент мёртв. Он мёртв потому, что был отвергнут на референдуме в одной из стран », - цитирует ИТАР-ТАСС Клауса. По мнению Энн Шмидт из Ассоциации трансъевропейских политических исследований, процесс ратификации Лиссабонского договора может затянуться.

Ведущие германские политики заявили о том, что Германия намерена продолжить усилия, направленные на получение места постоянного члена Совета Безопасности ООН. Предполагалось, что при решении этой проблемы страна будет позиционировать себя не в персональном качестве, как это было раньше, а как представителя ЕС в СБ ООН.

Что касается сферы безопасности, то ведущие германские политики полагают необходимым «найти европейский ответ на угрозу международного терроризма». Другая важная задача в указанной области - разработка стратегии борьбы с нелегальной миграцией. Важна также проблема интеграции легальных иммигрантов в социальные структуры стран объединённой Европы.

Наконец, в области внешних связей Германия выдвинула ряд первостепенных задач. К ним относится укрепление отношений с государствами Восточной Европы. Германия стремится принять меры по адаптации к процессу европейской интеграции балканских стран, а также «способствовать разрешению проблемы Косово, которая является чрезвычайно острой». Что касается Белоруссии и Молдавии, то, по мнению немецких политиков, ЕС не может в настоящее время открыть перед ними перспективы вступления в эту организацию в обозримом будущем, однако достижение стабильности в отношениях с этими государствами - задача, которая стоит в сегодняшней повестке дня внешней политики объединённой Европы.

В 2008 г. в немецкой прессе появились сообщения о планах Н. Саркози подписать во второй половине 2008 г. соглашение с правительством Украины об ассоциированном членстве в Евросоюзе. К 2008 г. правительства стран, входящих в ЕС, уже достигли договорённости относительно вопроса о приёме в Евросоюз новых членов, и было решено, что в ближайшие годы Евросоюз расширяться не будет. Однако в июле 2008 г. уже А. Меркель впервые на официальном уровне озвучила заявление о том, что 9 сентября 2008 г. во Франции, где планировалось провести очередной раунд переговоров Украина - ЕС, будет подписан договор, который откроет Украине дорогу к статусу ассоциированного члена Евросоюза. По сути, этим Германия продемонстрировала, что готова пойти на уступки Украине (и, вероятно, Франции) в вопросе европейской интеграции. Ведь ранее в ходе переговоров с украинской стороной ФРГ настаивала на том, чтобы в новом договоре был зафиксирован статус Украины в виде «соседа» ЕС, а об ассоциации и речи не шло. И всё же, подчеркнула А. Меркель, сегодня вопрос о вхождении Украины в ЕС не стоит на повестке дня, а «статус ассоциированного члена не предполагает автоматического членства». Многие российские и украинские эксперты полагают, что таким образом Германия как одна из ведущих стран Европы сделала попытку изменить политический расклад внутри НАТО в свою пользу. Повышение статуса восточноевропейских стран в ЕС и одновременная отсрочка их вхождения в Североатлантический альянс должны были, считают они, ослабить влияние США на ту же Украину.

Одними из важнейших направлений развития внешних связей ЕС в период председательства Германии были признаны интенсификация и укрепление отношений с Россией, развитие сотрудничества с США, а также участие в решении проблем Центральной Азии. Для Германии Россия является одним из важнейших внешнеторговых партнёров, обеспечивая потребности импорта ФРГ по природному газу на 35 %, нефти – на 30 %, цветным металлам и удобрениям – более чем на 10 %. В 2005 – 2006 гг. на долю Германии приходилось 10 % российской внешней торговли и 12,8 % совокупных иностранных инвестиций.

Герхард Шрёдер по поводу своей роли в проекте Североевропейского газопровода писал: «Моя поддержка проекта балтийского газопровода объясняется исключительно интересами нашей страны и Европы. Энергетический голод Европы невозможно утолить без использования природных богатств России. Это прописная истина, но от этого она не менее правдива».

Поэтому наиболее прагматичные германские политики сделали ставку на активное вхождение германского капитала в российскую энергетику. А. К. Никитин в своей статье, опубликованной в журнале «Власть» (№ 3 за 2006 г.), уделил внимание вопросу о перспективах российско-германского сотрудничества в сфере экономики:

«Несмотря на критику соглашений между Берлином и Москвой по строительству газопровода по дну Балтики со стороны некоторых новых членов ЕС и НАТО, прежде всего Польши, новое германское руководство не откажется от реализации данного проекта, который полностью отвечает курсу немецких газовых концернов на завоевание лидирующих позиций на газовом рынке Европы.

Подобный подход позволяет Германии, с одной стороны, получить опредёленные гарантии стабильного доступа к российским энергоресурсам, с другой – проводить более самостоятельную линию, прежде всего от США, в рамках НАТО и ЕС, опираясь на доверительные отношения с Москвой. Для России подобная ситуация создаёт дополнительные возможности маневра во взаимоотношениях с НАТО и ЕС, с теми же Соединёнными Штатами по самым различным вопросам региональной и мировой политики. Участие германского бизнеса в инвестициях в российский энергетический сектор делает более предсказуемой для нас ценовую политику на энергетическом рынке Германии и Европы в целом».

В ходе визита в Германию президента России В. В. Путина (2005 г.) между российскими и германскими компаниями было заключено соглашение о строительстве Североевропейского газопровода, который в 2010 г. свяжет напрямую российский Выборг и немецкий Грайфсвальд. В данном проекте, наряду с российским «Газпромом», которому в 2006 г. принадлежал 51 % акций трубопроводного консорциума, приняли участие исключительно немецкие компании – «Винтерсхол» (дочерняя компании германского концерна БАСФ) и германский энергетический концерн EON, который сегодня лидирует на европейском энергетическом рынке. Итак, в 2005 г. Германия фактически монополизировала российское направление газового импорта Европы.

Важно отметить, что в Германии на момент заключения российско-германского соглашения о строительстве газопровода по данному вопросу сложился консенсус между правящей коалицией во главе с СДПГ и оппозицией, лидер которой Ангела Меркель вскоре получила пост канцлера в новом правительстве «большой коалиции». По оценкам наблюдателей, ни одна из фракций бундестага не выступила с критикой этого жизненно важного для интересов Германии проекта. Анализируя последствия российско-украинского «газового конфликта», имевшего место в конце 2005 – начале 2006 гг., американская газета «New York Times» констатировала, что политические осложнения, возникающие по тем или иным вопросам между западным сообществом государств, его отдельными членами и Россией, не способны заставить правительство Ангелы Меркель отказаться от реализации проекта трансбалтийского газопровода.

Соглашение 2005 г. значительно усилило позиции Германии в ЕС и в Европе в целом, как в вопросах собственно экономики, так и в сфере политики. «По мнению наблюдателей, эксклюзивное сотрудничество Москвы и Берлина в газовой сфере способно усилить независимость экономики Германии в рамках ЕС и превратиться в один из важных факторов самостоятельности политической линии Германии в НАТО и в целом в рамках западного сообщества государств», - читаем мы в статье А. К. Никитина.

В то же время, замечает автор статьи, «подобное развитие событий вызывает обеспокоенность не только в европейских деловых кругах, связанных с энергетической отраслью, но и в правительствах европейских государств. Эта обеспокоенность касается как общего усиления Германии, так и того факта, что строительство прямого газопровода из России в Германию ослабит экономические и политические позиции ряда стран Европы, новых членов ЕС, зарабатывающих сегодня экономические дивиденды и политические очки на газовом транзите. В первую очередь это касается Польши, со стороны которой звучит наиболее острая критика российско-германского газового проекта, сравниваемого польскими политиками с пактом Молотова – Риббентропа. Подрыв возможности контролировать газовый транзит будет означать сильный удар по попыткам Польши взять на себя роль главного партнёра США в Восточной Европе, что ярко проявилось в ходе «оранжевой» революции на Украине, и ослабить позиции Германии в вопросах реформы НАТО и создания самостоятельной европейской системы обороны и безопасности». О неприятии такого шага, как решение о строительстве газопровода по дну Балтийского моря, заявил и глава литовского правительства А. Бразаускас. Однако правительства Г. Шрёдера и А. Меркель предпочли проигнорировать интересы своих партнёров по ЕС и НАТО, стремясь обеспечить свою страну дешёвыми энергоресурсами.

Новое германское правительство, по утверждению Ю. Косова, внесло определённые коррективы во внешнюю политику Европейского Союза. Представители Министерства иностранных дел Федеративной Республики Германия заявили, что А. Меркель стремится занимать более независимую позицию, нежели прежние германские канцлеры, и не намерена привязывать Германию к какому-либо одному партнёру. Берлин, по словам германских официальных лиц, должен играть посредническую роль в Европейском Союзе и в отношениях между США и Россией. Германская газета «Вельт» на своих страницах обнародовала статью под заголовком «Прощание с осью», в которой отмечалось, что страны-члены ЕС проявляют недоверие к «грубому командованию Парижа – Берлина» и стремятся к ограничению пространства деятельности Германии на международной арене. Сохранение надлежащего расстояния между Германией и Францией, утверждал автор статьи, будет содействовать росту влияния Германии в Европе.

Ульрике Геро, старший научный сотрудник и глава Берлинского офиса Европейского совета по внешним связям (ECFR), в 2008 г. так характеризовал реакцию правительств большинства государств, входящих в Евросоюз, на действия Берлина и Парижа:

«Заносчивое поведение двух стран (например, критика в адрес налоговых режимов в странах Восточной Европы, в то время как они сами не могут выполнить требования Пакта стабильности и роста ЕС) шокировало другие страны ЕС, особенно его новых членов, равно как и их высокомерное утверждение, что только они понимают «политическую Европу», а потому могут заключать соглашения, как, например, в области сельского хозяйства в октябре 2002 года, на двусторонней основе».

В настоящее время ведущие страны Евросоюза, по-видимому, учитывают пожелания других членов ЕС в несколько более полной мере, нежели ранее. 1 марта 2009 г. члены правительств государств, входящих в Европейский Союз, встретились в Брюсселе, чтобы добиться единой позиции по вопросу преодоления мирового финансового кризиса, в том числе устранить имеющиеся разногласия. На этом саммите главы правительств девяти новых стран-членов Евросоюза - Польши, Венгрии, Словакии, Чехии, Болгарии, Румынии, Литвы, Латвии и Эстонии - призвали в партнёров по ЕС противостоять «протекционизму и эгоизму» в рамках этой региональной организации в условиях глобального финансово-экономического кризиса. При этом руководители пяти государств - Польши, Венгрии и стран Балтии - заявили о необходимости экстренного принятия их стран в «зону евро». Но руководство Евросоюза, включая Еврокомиссию, высказалось против расширения «еврозоны» в нынешних условиях тяжелейшего финансово-экономического кризиса. Глава правительства Венгрии Ференц Дюрчань призвал не создавать экономический «железный занавес» между членами ЕС, заявив, что для преодоления последствий кризиса «новичкам» организации необходима экстренная финансовая помощь в размере 300 млрд. евро во избежание широкой волны дефолтов. Но его предложение о создании специального фонда для помощи странам Центральной и Восточной Европы не нашло поддержки на брюссельском саммите. Канцлер Германии Ангела Меркель отвергла план помощи странам ЦВЕ даже на более скромную сумму - 190 млрд. евро. В результате обсуждения данного вопроса было принято компромиссное решение, согласно которому помощь может быть оказана только отдельным государствам, столкнувшимся с наибольшими трудностями. Что же касается протекционистских мер, противником которых является и глава правительства ФРГ, то во имя сохранения единства стран Европы было решено воздержаться от них.

Полагая, что «франко-германский двигатель» уже не сможет функционировать так же эффективно, как до прихода к власти кабинета А. Меркель, Ульрике Геро замечает по поводу роли ФРГ и Франции в европейских делах: «Тем не менее, ЕС по-прежнему зависит от Франции и Германии как движущей силы. Они, может, и утратили былой авторитет, но без них в ЕС ничего не происходит».

В настоящее время, в условиях глобального финансового кризиса, Германия из всех европейских стран занимает наиболее сильные позиции в области экономики и остаётся наиболее влиятельным членом Евросоюза. Но в настоящее время для германской экономики издержки лидерства ФРГ в ЕС становятся особенно ощутимыми. Вильгельм Ханкель, бывший статс-секретарь министерства финансов Германии, в апреле 2009 г. так охарактеризовал роль ФРГ в зоне евро:

«Германия - государство с самыми большими профицитами, из остальных профицитными являются только Нидерланды, Австрия, Финляндия, но именно положительный финансовый баланс Германии до сегодняшнего дня стабилизировал евро.

То, что евро является ведущей валютой на международной арене после американского доллара и остается стабильным, достигается исключительно и только благодаря германским профицитам. Но их уже недостаточно для покрытия новых дефицитов старых дефицитных государств на фоне оттока капитала. В условиях все усиливающегося бегства капитала из дефицитных стран мы видим ту же ситуацию, которую уже наблюдали в Ирландии. Это проявляется в Ирландии, Португалии, Испании, Италии, Греции и даже в соседствующей с Германией Франции. И Германия больше не может с такой нагрузкой справляться. Так что если Сорос говорит, что мы должны иметь дело даже с теми странами, которые не используют евро, но хотят присоединиться к валютному союзу, чтобы рекапитализировать экономику, то получается, что Германия - банкир, или лучше сказать - содержатель постоялого двора, который разливает бесплатное пиво, пока сам не разорится».

«Когда евро был введён, - сказал В. Ханкель в одном из интервью, - многие, особенно в Германии, говорили о так называемой «Sachzwangtheorie» (теории ограничений, теории давления обстоятельств). Все немецкие политики, как левые, так и правые, на тот момент были убеждены, что «давление обстоятельств» в виде европейской валюты приведёт к формированию Объединённых государств Европы (United States of Europe), то есть политического союза. Но теперь мы видим, что это ограничение действует в обратном направлении. Поскольку европейская валюта нежизнеспособна, концепции Общего рынка и Европейского Союза тоже приходится пересматривать». По мнению Вильгельма Ханкеля, концепция евро является полностью несостоятельной, и распад еврозоны в условиях глобального финансового кризиса – неминуем: «Сейчас я не знаю, кто первым выйдет из еврозоны: перегруженные страны-банкиры, такие, как Германия, или страны, которые сейчас переживают самый сильный кризис, такие, как Ирландия, Греция и другие. Но один из двух вариантов реализуется».