«Идеальная» схема применения решений ЕСПЧ, приведенная в первой главе не только «осложняется рядом нюансов». Также она дополняется определенными «жизненными реалиями».
К приведенным выше проблемам применения решений ЕСПЧ добавляются вопросы коллизионности национального и международных правовых норм и юрисдикций, а также вопросы возможности и пределов ограничения государственного суверенитета, уступок юрисдикции зарубежным правовым системам.
По мнению профессора В.В. Красинского данная проблематика приобрела актуальность по ряду причин. Первой из них является группа причин, связанная с законодательным закреплением положений о "верховенстве" ("первичности") международно-правового регулирования над национальным .
Такая постановка вопроса смещает фокус внимания с применения решений ЕСПЧ на необходимость установления степени ограничения государственного суверенитета.
Следует отметить, что именно суверенная власть государств является источником международного правового регулирования.
В настоящее время не существует норм международного права, которые устанавливали бы, каким образом должны решаться противоречия между внутригосударственным и международным правом в случае расхождения между ними. Вопрос оставлен на усмотрение законодателя и правоприменительных органов каждого государства. Например, Нидерланды, Австрия, Япония предоставляют международным договорам приоритет перед своими конституциями. Великобритания и США предоставили им статус обычного закона. В большинстве стран, в том числе и в России международные договоры имеют более высокий статус, чем обычные законы, однако меньший, чем конституция.
Так, согласно ч. 2 ст. 4 Конституции РФ «Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации». Согласно ч. 1 ст. 15 Конституции РФ «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации». При этом ст. 79 Конституции РФ и п. "г" ч. 2 ст. 125 Конституции РФ, исключают принятие Россией международных договоров, положения которых расходились бы с основами конституционного строя.
Поэтому непосредственное действие и применение в России норм международного права нуждается в государственном санкционировании. Согласно ч. 3 ст. 5 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" положения официально опубликованных международных договоров РФ, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в России непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров РФ принимаются соответствующие правовые акты (федеральные законы или подзаконные акты).
Почему важно установить приоритетность Конституции перед всеми прочими актами, в частности, решениями ЕСПЧ, если предметом рассмотрения являются прогрессивные общечеловеческие ценности и права или вопросы их нарушения?
Потому что именно Конституция, будучи Основным Законом, устанавливает основы политической, экономической и правовой систем государства. Именно она обеспечивает стабильность и функционирование общества.
К тому же не следует забывать, что защита прав и свобод человека и гражданина гарантируется не только международными договорами. Согласно ст. 2 Конституции РФ: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства».
Более того, в отдельных случаях, Конституция РФ закрепляет более высокий уровень гарантий прав и свобод, чем это предусмотрено международными обязательствами России.
Это было отмечено и Верховным Судом РФ. Как отмечается в п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и Протоколов к ней", "законодательство Российской Федерации может предусматривать более высокий уровень защиты прав и свобод человека в сравнении со стандартами, гарантируемыми Конвенцией и Протоколами к ней в толковании суда. В таких случаях судам, руководствуясь ст. 53 Конвенции, необходимо применять положения, содержащиеся в законодательстве Российской Федерации" .
Также и Конституционный Суд РФ не поддерживает данное ЕСПЧ толкование Конвенции о защите прав человека и основных свобод, если именно Конституция РФ как правовой акт, обладающий высшей юридической силой в правовой системе России, более полно по сравнению с соответствующими положениями Конвенции в их истолковании ЕСПЧ обеспечивает защиту прав и свобод человека и гражданина, в том числе в балансе с правами и свободами иных лиц (ч. 3 ст. 17 Конституции РФ).
Поэтому признание юрисдикции международных организаций и действия международных договоров не должно противоречить целям достижения внутренних национальных интересов суверенного государства, основанных на балансе конституционно защищаемых ценностей в его конституции.
Как пишет И.Б. Борисов: «Международное право, будучи инкорпорированным по воле государства в его национальную правовую систему, не должно игнорировать цели и принципы данной правовой системы. В связи с этим нормы международного права должны толковаться и применяться на внутригосударственном уровне как с точки зрения целей и принципов международного права, так и согласно соответствующим ориентирам внутригосударственного права».
Также на вопросы применения решений международных актов, в том числе решений ЕСПЧ влияют причины, связанные с регулярными попытками ведущих государств англосаксонской правовой системы расширить свою юрисдикцию, осуществлять функции международного законотворчества и правосудия.
Как писал В.В. Красинский: «США являются единственным государством, которое не только "помогает" национальным парламентам принимать внутригосударственные законодательные акты, но и само принимает законы для других стран мира. Примерами распространения юрисдикции США на другие государства являются Закон о требованиях иностранных лиц, касающихся нарушения их прав (Alien Tort Claims Act), 1789 г., Закон о защите жертв пыток (Torture Victim Protection Act) 1992 г., Закон о свободе вероисповедания в странах мира от 27 января 1998 г., Закон о демократии в России 2002 г., Закон о демократии в Беларуси от 20 октября 2004 г. Экстерриториальное действие имеют законы США о коррупции за рубежом (Foreign Corrupt Practices Act) 1977 г., об усилении борьбы с терроризмом в США и за их пределами 1993 г., Закон Великобритании о взяточничестве (United Kingdom Bribery Act) 2010 г.».
В.Д. Зорькин отмечает настойчивое распространение на сферу международных отношений норм прецедентного англосаксонского права. Речь идет об использовании американских и британских судебных решений для преследования подозреваемых вне национальной территории. Данными нормами пытались юридически обосновать убийство Усамы бен Ладена в Пакистане, применение англосаксонской нормы "провоцирования на преступление" в ходе ареста в Таиланде и последующей экстрадиции в США гражданина России В. Бута .
В.В. Красинский замечает, что «юристы Великобритании и США предпринимают активные попытки распространения этих судебных "прецедентов" на практику международного правосудия. Для чего используются решения Международного уголовного суда в отношении руководителей Судана, Малави, Чада и Ливии, которые якобы выступают достаточными прецедентными основаниями для аналогичных решений по любым "диктаторам" из любых государств». "Прецедент" Ливии рассматривается ими как легальная основа для насильственного отстранения от власти с помощью "международной коалиции" Президента Сирии Башара Асада».
Можно отметить, что такая трансформация международного правосудия может привести к замене ПРАВОсудия сведением счетов и политическим произволом, только в форме судебных решений.
Также на вопросы применения решений международных актов, в том числе решений ЕСПЧ влияют принимаемые ЕСПЧ «конфликтные» решения, посягающих на базовые конституционные принципы и основы национальных правовых систем.
Изначально при создании ЕСПЧ предполагалось, что Суд будет рассматривать только конкретные жалобы на предполагаемые (допущенные) нарушения требований Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.
Однако в 2004 г. ЕСПЧ в соответствии с Резолюцией Комитета министров Совета Европы от 12 мая 2004 г. стал издавать "пилотные постановления" (pilot judgements) о необходимости изменения национального законодательства, правоприменительной и судебной практики, рекомендовать принятие иных мер, влекущих юридические последствия. Причем в ряде случаев они подменяли собой контроль национального законодательства, затрагивали конституционные основы государств и не обеспечивались контрольным механизмом исполнения решений ЕСПЧ в соответствии со ст. 46 указанной Конвенции.
Как отмечает В.В. Красинский: «Подобная эволюция правового статуса ЕСПЧ и одностороннее расширение его правосубъектности вызвали закономерную реакцию ряда ведущих Конституционных Судов Европы (в первую очередь Германии, Австрии, Италии, Венгрии, Великобритании и России)».
Поможем написать любую работу на аналогичную тему