Основные виды субъектов стихийного поведения.

Основные субъекты стихийного поведения

Г. Лебон практически во всех своих трудах регулярно и уверенно утверждал, что принципиальной разницы в психологических механизмах стихийного массового политического поведения у разных видов субъектов такого поведения просто нет. Теоретически разделяя, прежде всего по внешне фиксируемому и предполагаемому объему входящих в них людей, три таких субъекта (толпу, а также публику, разделявшуюся на “собранную” и “несобранную”), он все равно сводил все эти три вида субъекта политического действия к одному— к толпе. Толпа, по твердому определению Г. Лебона, это не только внешне наблюдаемое на улице физическое скопление людей. Это могут быть и читатели в зале библиотеки — так называемая “потенциальная толпа”. Тоже самое относится и к электорату или же к парламентской ассамблее, уверял Г. Лебон.

Впрочем, в истории науки были и другие точки зрения. При сохранении действия безусловно существующего ряда общих психологических механизмов, названные три разновидности субъекта стихийного проведения имеют и достаточные различия. Эти различия определяют своеобразие политических действий, что вполне оправдывает их раздельное рассмотрение.

Я. Щепаньский, акцентируя прежде всего социологические признаки, считал, что толпа, в первую очередь, представляет собой “временное скопление большого числа людей на территории, допускающей непосредствененный контакт, спонтанно реагирующих на одни и те же стимулы сходным или идентичным образом”.

Согласно очень близкому, но все-таки более психологически точному определению Ю.А. Шерковина, толпа — это, прежде всего, “контактная внешне не организованная общность, отличающаяся высокой степенью конформизма составляющих ее индивидов, действующих крайне эмоционально и единодушно”.

Среди общих психологических факторов существования толпы практически всеми исследователями обычно отмечается устойчивая и подчас просто жесткая психологическая связь, объединяющая входящих в толпу людей. Образовавшаяся на основе сходных или идентичных эмоций и импульсов, вызванных одним и тем же стимулом, толпа не обладает установленными организационными нормами и никаким комплексом моральных норм. Влияние толпы на своих членов вытекает из природы возникшей между ними эмоционально-импульсивной связи. В толпе проявляется примитивные, но сильные импульсы и эмоции, не сдерживаемые никакими этическими или организационными нормами.

Как уже обсуждалось выше, в толпе, как и во всех иных формах массового стихийного поведения, мы встречаемся с проявлениями деиндивидуализации, частичного исчезновения индивидуальных черт личности. Вследствие этого, у людей сильно возрастает готовность к заражению и, одновременно, склонность к подражанию. Реакция на внешние стимулы направляется не рефлексией, а первым эмоциональным импульсом или подражанием поведению других людей. Исчезновение рефлексивности, де индивидуализация усиливают чувство общности со всей толпой. Это влечет за собой ослабление ощущения важности этических и правовых норм. Толпа создает сильное ощущение правильности предпринимаемых действий. Навязанные эмоциями способы действия не оцениваются критически, Господствующая в толпе эмоциональная напряженность увеличивает ощущение собственной силы и уменьшает чувство ответственности за совершаемые поступки. Особую силу толпе придает наличие конкретных оппонентов. “Нельзя понять историю, не имея в виду, что мораль и поведение отдельного человека сильно отличаются от морали и поведения того же человека, когда он представляет собой эту часть общества”.

В целом же, “собранная публика — это скопление некоторого количества людей, испытывающих сходное ожидание определенных переживаний или интересующихся одним и тем же предметом. Эта общая заинтересованность и поляризация установок вокруг одного и того же предмета или события — основа ее обособления. Следующей чертой является готовность к реагированию некоторым сходным образом. Это сходство установок, ориентации и готовности к действию — основа объединения публики”.

Я. Щепаньский считал: “Несобранной публикой являются, например, читатели одних и тех же газет слушатели одних и тех же радиопередач, зрители одних и тех же телевизионных программ, читатели одних и тех же журналов.

С внешней точки зрения, несобранная публика — это всего лишь “поляризованная масса”, то есть большое число людей, мышление и интересы которых ориентированы идентичными стимулами в одном направлении, и которые ведут себя сходным образом. Это сходство может проявляться не только в бытовых, но и в более социально важных вопросах — в идеологии и политике. В несобранной публике внешне вообще явно не проявляются явления, характерные для толпы или собранной публики. Не проявляется в таком объеме “эмоциональное заражение”, не исчезает полностью рефлексивность и не возникает в полном объеме процесс деиндивидуализации. Хотя заражение и идет, но это — заражение со стороны “черного ящика” (радио- или телеприемника). Разумеется, “ящик” активно стремится и к снижению рефлексивности, и к деиндивидуализации аудитории, однако в полной мере, как в толпе, это трудно достижимо.

Всякие виды “поляризованных масс”, несобранной публики, представляют собой базу для выработки сходных взглядов, готовности к некритичному восприятию определенной информации. Это основа для создания мнения по некоторым вопросам, основанная на готовности к реагированию сходным образом на идентичные стимулы. Следовательно, все виды несобранной публики представляют собой готовую базу для возникновения мнений и настроений — макроформ массового политического сознания и соответствующего политического поведения.