Принцип восприятия культуры как замкнутой, локальной системы, представленный в культурно-исторических типологиях, был обусловлен радикальным пересмотром тех основополагающих принципов, которые определяли характер культуры Нового времени. Самосознание этой эпохи зафиксировала постклассическая философия, ведущей идеей которой стала идея не прогресса, а кризиса культуры. Постклассическая философия была реакцией на целую совокупность социальных трансформаций, среди которых особое место занимают:
● научные открытия, радикально изменившие представление об окружающем мире;
● интенсивное развитие промышленного производства;
● формирование новых отношений в экономической сфере;
● урбанизация;
● изменение форм социальной организации под действием разрушения сложившейся социальной структуры;
● сложение новых социальных общностей, и прежде всего — феномена массы;
● возникновение новых коммуникационных систем;
● укрепление демократических институтов;
● резкое повышение образовательного уровня.
Эти социальные трансформации были весьма значительны, они показали, что гражданское общество как идеал просвещенческой эпохи уступает место обществу массовому, основанному не на признании гражданских свобод, подкрепленных правами граждан и их обязанностями перед обществом, но на стратегиях подчинения. Кризис культуры, ощущением которого проникнута философия Ф. Ницше, стал впоследствии доминирующей идеей этой эпохи. Идея прогресса, оптимистичная и гуманистическая в своей основе, перестала соответствовать реальному содержанию культуры, что вызвало отторжение этой идеи.
Естественно, что в это время доминирования идеи кризиса западноевропейской культуры и сопутствующего ему кризиса идей историзма и прогресса возникают модели истории, где культуры и цивилизации рассматриваются как локальные. Основной пафос этих концепций состоял как раз в отрицании прогресса — как общества, так и человека, и утверждении автономности существования различных цивилизаций, проходящих более или менее сходные этапы в своем развитии, обусловленные не объективной логикой истории, а субъективной логикой «жизни». Здесь путь каждой культуры определялся ее временем зарождения, развития, расцвета, угасания и исчезновения. При этом сами культуры рассматривались как самостоятельные организмы, не связанные друг с другом, рождающиеся и умирающие без какого-либо взаимодействия друг с другом. Именно поэтому они были названы «локальными». Наиболее яркие антиэволюционные трактовки истории были представлены О. Шпенглером, Н. Я. Данилевским, П. Сорокиным, А. Тойнби.
«Россия и Европа» Н.Я. Данилевского была написана в 1869 г. для обоснования противоположности «славянского мира» и мира «германо-романского». Данилевский, славянофилы, евразийцы отстаивали право России на выбор самостоятельного пути развития, показывая, что она принадлежит не только Европе, но и Азии. Отказ от того пути прогресса, по которому шла Европа, выступал как признание нелинейности истории, где каждая цивилизация следует по собственному пути развития. Как отмечал П. Сорокин, особенно ярко сомнения в прогрессе человечества от варварства и невежества к цивилизации и мудрости, от «звероподобного состояния к благородству нравов», от «теологической» к «позитивной» стадии развития общества, «от тирании к свободе, от нищеты и болезней к неограниченному процветанию и здоровью, от уродства к красоте, от человека — худшего из зверей к сверхчеловеку-полубогу» проявились к середине XX в., после двух мировых войн. Катаклизмы реальности показали полную несостоятельность прогрессистских концепций, и именно это обусловило не просто разочарование в прогрессе, в частности П. Сорокина, отказавшегося от своего «прогрессивно-оптимистического» предреволюционного мировоззрения, но его полное и категорическое неприятие — в частности, А.Д. Тойнби, отразившим в первых томах «Постижения истории» свое резко негативное отношение к технологическому прогрессу, не обусловленному развитием самого человека.
Прогресс, увязываемый с линейностью истории, стал восприниматься как имманентный развитию не культуры, но цивилизации . Как показал А. Вебер, цивилизация опирается на то, что поддается генерализации и универсально в своих основаниях, — на науке, технологиях, разуме и производимом им знании и способах его передачи, и потому все ее возможные объективации в таких формах общественных институтов, как государство, право, экономика, достаточно универсальны. Ориентация на эти формы действительно позволяет говорить о прогрессе человека и общества как процессе рационализации всех форм сознания, а также об универсальности исторического развития. Культура же основана на индивидуально-неповторимых формах, и здесь о прогрессе говорить гораздо сложнее.
5.4. Теории индустриализма и постиндустриализма, как теории технологического прогресса
Эволюционный подход к историческому процессу, фиксирующий прохождение обществом определенных стадий цивилизационного развития, стал основным в концепциях индустриализации и модернизации, преемственных по отношению к теоретическим системам, созданным Сен-Симоном, О. Контом, Э. Дюркгеймом, К. Марксом. Теория индустриализма, как известно, была сформулирована Р. К. Ф. Ароном и У. Ростоу.
Здесь развитие социальной сферы рассматривалось как обусловленное развитием промышленности, а рыночная экономика, демократическое политическое устройство, личностная свобода, которые были рождены культурой модерна, рассматривались как универсальные и без затруднений транспортирующиеся в любую социальную систему, находящуюся на аналогичном этапе развития. В постиндустриальных и информационных концепциях, представленных Е. Масудой, Дж. Нейсбитом, Дж. Бенингером, Т. Стоуньером, М. Маклюэном, Э. Тоффлером, М. Кастельсом, развитие производства как такового в качестве ориентира социального развития не задается. Но «технологический оптимизм» в них, безусловно, доминирует, а в качестве основных критериев прогресса выступает возрастание скорости внедрения инноваций, увеличение объема и скорости коммуникации.
Несмотря на то что в постиндустриальных концепциях технологический прогресс выступает лишь как условие развития человека, ориентация именно на технологическую сферу позволяет рассматривать историю как имеющую векторную направленность. Обоснование Д. Беллом существования доиндустриального, индустриального и постиндустриального общества, С. Лэшем и С. Круком — предмодернистского, модернистского и постмодернистского этапов социального развития, А. Тоффлером — «первой», «второй» и «третьей» волны, П. Дракером — капиталистического и посткапиталистического общества, Р. Инглегартом — модернизации и постмодернизации, по существу, означает построение комплексной теории общественной эволюции, теории прогресса.
Итак, идея прогресса и объективности его развития является продуктом эпохи Просвещения. Прогресс — причем по преимуществу технологический прогресс — как ценность осознается в границах единственной, и потому уникальной, достаточно молодой и интенсивно развивающейся европейской цивилизации, выработавшей такую специфическую черту, как технологический оптимизм. Это осознание ценности прогресса стало своеобразным мировоззренческим переломом, который, по-видимому, и послужил защитой от свойственных позднему Средневековью пессимизма и безнадежности, а также стал психологической компенсацией различных скрытых фобий и способствовал преодолению катастрофического мироощущения. Возможно, эта специфическая аксиологическая система европейской культуры, где в качестве ценностнообразующей выступала ценность нового, в совокупности с протестантской идеологией и привела к таким ее особенностям, как динамизм, новационность и технологичность.
В границах же тех общественных систем, которые были ориентированы на воспроизведение однажды заданных образцов деятельности, технические нововведения не подвергались сакрализации как условие перехода к качественно иному, более совершенному состоянию, и эти культурные миры развивались по иному историческому сценарию. К примеру, так было в Китае, где уже к XIV в. сложились технологические и экономические предпосылки для промышленной революции, однако отсутствие стремления к новациям как обладающим культурной ценностью не привело к формированию тех качеств, которые стали доминирующими в европейской цивилизации.
Именно в рамках новоевропейской системы они обретают тот смысл и то ценностное содержание, которое воплощается в принципах гуманизма, историзма и рационализма. И не случайно, что именно в границах европейской системы данная модель изначально представлялась чуть ли не единственной универсальной теорией для объяснения социокультурных процессов. Прогрессистская концепция истории предполагает развитие общества к идеальной универсальной цивилизации, основанной на разуме и гуманизме.
Признание безусловности прогресса сочетается в этих концепциях с многообразными его трактовками, где прогресс рассматривается:
● как переход от менее совершенного к более совершенному социальному устройству;
● торжество науки, воплотившейся в индустриальном и постиндустриальном обществе в качестве конечной стадии эволюции;
● закономерное движение от одной общественно-экономической формации к другой, как оптимизация способов адаптации общества к изменяющимся условиям.
В качестве основного фактора прогресса признается и полнота самоосуществления человека в культуре.
Антипрогрессистские же устремления были рождены кризисом европейской культуры рубежа XIX –XX вв. и в известном смысле противостояли оптимистическим взглядам приверженцев идеологии Просвещения. Внимание не столько к социальной организации общества и его технологическому развитию, сколько к его духовной составляющей соответствовало пониманию невозможности развития всех социальных организмов по единому историческому сценарию, итогом которого станет единая цивилизация.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему