Интерес к осмысливанию географических названий появился на самых ранних этапах цивилизации. Еще античные философы и географы пытались объяснить тот или иной топоним в ойкумене – населенной части мира, известной древним грекам.
В нашей стране топонимические исследования ведутся во всех республиках, в некоторых областных и краевых центрах. А начало этим исследованиям положено в трудах ученных раннего средневековья: Мовсеса Хоренаци в Армении, Махмуда Кашгари в Киргизии, в русских летописях,где приводится множество географических названий.
Ученный – энциклопедист Абу Рейхан аль – Бируни еще в XI в. Писал: «Названия меняются быстро, когда какой – либо местностью овладевают иноплеменники с чужим языком. Их органы речи часто коверкают названия, и в таком виде они переносят их в свой язык, как это в обычае греков. Они берут первоначальное значение, но название претерпевают изменения».
В более поздних источниках содержится обширный материал по географическим названиям нашей страны. Здесь можно вспомнить «Слово о полку Игореве», «Книгу Большому чертежу», старые картографические произведения, например: «Чертежная книга Сибири» С. У. Ремезова, «Карты генерального межевания» и т.д. попытки объяснения отдельных географических имен, встречающихся в других источниках, часто основывались на различных домыслах и народной этимологии, так как еще не существовало методов познания, не были выявлены и топонимические закономерности. Естественно, о зарождении топонимики как научной дисциплины в то время не могло быть и речи.
Постоянное внимание к географическим названиям как важному историческому и географическому материалу, обладающему большой информативностью, наблюдается в России начиная с XVIII в. Пионером можно считать историка и географа В. Н. Татищева. Его исторический и географический лексиконы содержат много интересных топонимических объяснений. Другой ученный XVIII в., В.К. Тредиаковский, писал : «Знаю, что произведение имен есть такой довод, который опасно и благоразумно производить должно: ибо оно сходственным звоном, в самом чуждом языке изобретаемом, способно и прельстить и обольстить может» . Однако, понимая это, В. К. Тредиаковский сама оказался в плену наивных и надуманных этимологий.
В 1812 г. появляется небольшая статья академика А.Х. Востокова «Задача любителя этимологии», где впервые сформулирована точка зрения на возникновение гидронимов. Он обратил внимание на их одинаковые окончания: -ра, -ма, -ва, -гол (-кол) и т.д. Эти не поддающиеся осмыслению частицы ныне известны как топонимические форманты. Таким образом А.Х. Востокова можно считать родоначальником формантного метода.
В XIX в. географическими названиями занимались языковеды и этнографы А.М. Шегрен, М.А. Кастрен, Д.П. Европеус, Ю.Ю. Трусман, М.П. Веске. Никто из изучающих славянскую топонимию не обходится без «Топонимического словаря живого великорусского языка» В.И. Даля, собравшего обширный список географических терминов; среди них многие входят в состав собственных географических имен.
Н.П. Барсов составил «Очерки русских исторической географии» , в которых содержатся извлечения из древнейших русских летописей географических названий и их толкования. Н.И. Надеждин и И.П. Филевич обратил внимание на важность изучения географической номенклатуры для исторической географии России. В возрасте 27 лет Н.И. Надеждин был избран профессором теории искусств и археологии Московского университета. Н.Г. Чернышевский высоко оценил этого ученого, считая, что он один «из замечательнейших людей в нашей истории литературы, человек необычайного ума и громадной учености, какого не являлось между нашими учеными со времени Ломоносова» . Н.И. Надеждин писал о большой стабильности топонимов, которые, подобно окаменелостям, помогают археологам определять последовательные стадии миграции и заселения земель народами. Он считал, что нужно изучать всю сумму географических названий, а не какое – то одно, выхваченное из массы.
Н.Н. Надеждин отмечал эволюцию топонимов, искажение их форм и звучания во времени и пространстве и возражал против поспешности в трактовке этимологии: «Слово все в нашей власти. Оно беззащитно. Из него можно вымучить всякий смысл этимологической пыткой».
Именно Н. Н. Надеждин показал , что изучение истории должно начинаться с географической карты: «Первой страницей истории должна быть географическая ландкарта, должна не только как вспомогательное средство, чтобы знать, где что случилось, но как богатый архив самих документов, источников» (с. 27). Надеждину принадлежат крылатые слова: «Топонимика – это язык Земли» (с. 28). Они стали составной частью следующего определения: «Топонимика – это язык Земли, а Земля есть книга, где история человеческая записывается в географической номенклатуре».
Рассказать обо всех исследователях – топонимистах – современниках и более или менее полно о топонимической литературе в рамках одной курсовой работы невозможно. Такая задача требует специального и целенаправленного труда. Это задача будущего, когда последовательны ход развития самой науки ясно покажет, что первостепенное, а что второстепенное, отличит большое от малого, принципиальное от узкоместного, локального, отбросит ошибочные положения.
70-летний тоталитарный режим с однопартийной идеологией нанес отечественной топонимии такой урон, что ни нам, ни последующим поколениям не восстановить в полной мере десятки и сотни тысяч утраченных исторических географических названий (ИГН).
Начало движению по возвращению ИГН в стране положил в 1988 году научно-общественный совет по топонимии Советского фонда культуры. Это движение нашло активную поддержку широкой общественности, особенно в европейской части страны.
Уже в 1988-89 г.г. исчезли последние всплески культовой идеологии, названия-фантомы: Брежнев (Набережные Челны), Андропов (Рыбинск), Черненко (Шарыпово), Устинов (Ижевск).
В 1990-91 годах этот процесс набирал силу. За эти годы в России возвращены названия полутора десяткам городов: Нижний Новгород (Горький), Тверь (Калинин), Самара (Куйбышев), Екатеринбург (Свердловск), Сергиев Посад (Загорск) и др. Важнейшим политическим решением, отразившим высокую степень гражданской зрелости жителей, явилось возвращение Санкт-Петербургу его исторического названия.
В столице, в историческом центре города, постановлением Моссовета от 5 ноября 1990 г. возвращены названия 29-ти улицам, площадям и проспектам. Среди них такие, как пл. Манежная (50-летия Октября), Театральная пл. (Свердлова), Лубянская пл.(Дзержинского). На месте проспекта Маркса восстановлены названия трех улиц: Охотный Ряд, Театральный проезд, Моховая.
Решением Петербургского совета от 4 октября 1991 г. городу возвращены 44 названия улиц, проспектов, площадей и мостов с той же целью деидеологизации. Аналогичные решения приняты и в других городах центра России, Поволжья, Урала.
"Именослов каждого народа формируется в течение веков. Имя человека, имена мест, его окружающих, неразрывно связаны с его историей и культурой. Неизмеримо благотворное влияние на нас духовного наследия, передаваемого от поколения к поколению. Памятниками духовной культуры особого рода являются исторические географические названия - имена наших градов и весей, улиц и площадей, застав и слобод. Топонимикой народа представляет собой коллективное произведение народного гения. Они служат ориентирами во времени и пространстве, создавая историко-культурный облик страны. Исторические названия за время своего существования накапливают в себе уникальные сведения об истории, культуре, языке людей, живущих в местах, обозначенных этими именами. Утрата исторических названий ведет к деградации народной культурной традиции, к обеднению исторического, культурного сознания, к потере национально-культурной идентичности".
Каждое историческое наименование является памятником народного менталитета. Поэтому, как и памятники материальной культуры, они нуждаются в реставрации. "Исторические названия, - сказал Д.С.Лихачев, - это культурообразующие скрепы между прошлым, настоящим и будущим".
Ценность исторического географического названия состоит в том, что оно несет в себе, по крайней мере, три вида информации: географическую информацию, поскольку оно локализует географический объект в пространстве; историческую информацию, поскольку оно сообщает об исторических причинах возникновения имени; языковую информацию, т.к. топоним является бесценным, иногда единственным свидетельством языка прошлых эпох, раскрывая тайну не только языка народа, живущего на этой территории, но и народов, прежде его населявших (топонимический субстрат).
Все это позволяет считать исторические топонимы культурно-историческими памятниками духовной культуры народа, и, как всякий памятник, они подлежат правовой охране, являются объектом экологии культуры.
Топонимы можно назвать зеркалом историй или даже своеобразными окнами в прошлое. Топонимы - это код исторической памяти. Если ИГН переименовывается, то этим самым утрачивается историческая память народа.
В период с 1919 по 1985 год в Советском Союзе из 700000 географических названий более половины оказалось переименованными. Этот топогеноцид был порожден и проведен в жизнь тоталитарной системой. По опустошительным его итогам эту эпоху, можно охарактеризовать как топонимическую катастрофу в масштабе всего государства.
В основу переименований была положена культовая модель. В этом-то и заключалась трагедия, ибо, как писал Н.Бердяев, "человеческое сознание перерождается, когда им овладевает идолопоклонство". Нашему народу и создали таких идолов.
"Топонимический новояз был сконструирован из нескольких компонентов:
1. Идеологизированная абстрактная социальная, философская и политическая лексика - преимущественно для названий небольших городов, сел, поселков, улиц, площадей: город Советск, ул.Интернациональная, пл.Борцов Революции.
2. Имена и псевдонимы "вождей революции", классиков марксистского учения и стихийных домарксистов - Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Плеханов, Кропоткин, Бакунин, Троцкий, Каменев, Зиновьев, Свердлов.
3. Соратники вождей революции: Молотов, Калинин, Каганович, Жданов, Куйбышев, Орджоникидзе, Киров.
4. Имена и псевдонимы "стражей революции": Ворошилов, Фрунзе, Буденный, Войков, Дзержинский, Менжинский.
5. Имена и псевдонимы "предчувствующих", "сочувствующих", "соучаствующих" - идеологически индексированные имена писателей, мыслителей, деятелей культуры и искусства от Радищева и Пушкина до Горького и Демьяна Бедного".
Из такой лингвистической конструкции выводится своеобразная классификация "пяти источников и пяти составных частей" топонимического новояза".
Топонимическая подмена истинного имени на ложное началось в 1919 г. и связана она с именем В.И. Ленина. В том году Рогожская застава в Москве стала заставой Ильича. В 1921 г. город Талдом Тверской губернии стал Ленинском. В 1922 г. в Петроградской губернии появилась Ленинская волость и тогда же, прижизненно, стали увековечиваться ближайшие соратники вождя: Луначарская волость и город Троцк (Гатчина). В 1924 г. Петроград был переименован в Ленинград, старинный Симбирск в Ульяновск, Елизаветград в Зиновьевск, Енакиево в Рыково, Юзовка в Сталино.
Начался сталинский, уже лавинообразный этап переименований. В нашей памяти о насилии над старинными названиями остались стихи Б. Слуцкого:
Имя падало с грохотом
И забывалось не скоро.
Хотя позабыть немедля
Обязывал нас закон,
Оно звучало в памяти,
Как эхо далекого спора,
И кто его знает, кончен
Или не кончен он?
Вакханалия с переименованиями в годы перестройки, кажется, закончилась. Однако спор о том, что следует возвратить народу украденные названия, еще только начинается.
Тиражированные тысячами обезличенные имена и такие идеологические понятия и термины, как Великий Октябрь, партия, комсомол, профсоюзы, пионерия и т.п., превратились в святцы, до настоящего времени "украшают" наши города и веси. Масштабность этих переименований образно отразил А.Солженицын в "Круге первом", говоря об отце народов:
"По имени этому во множестве были переназваны города и площади, улицы и проспекты, школы, санатории, горные хребты, морские каналы, заводы, шахты, совхозы, колхозы, линкоры, рыболовные баркасы, сапожные артели, детские ясли - и группа московских журналистов предлагала переименовать Волгу и Луну".
Откройте любое классическое произведение с дореволюционного времени и кончая "Красным колесом", где сотнями разбросаны исторические названия улиц Москвы и Петербурга, и вы столкнетесь с тем, что для читателя, знающего только нынешние названия, это закрытые города. Читая эти книги, мы можем только узнать о тех или иных описываемых событиях, но привязать их к местности окажется непосильной задачей.
С правовой точки зрения эти переименования следует квалифицировать как незаконные, т.к. совершались они по однопартийному идеологическому "праву".
Тотальное разрушение названий, окружавших веками многие поколения, превратило нас в средневековых манкуртов, вытравило из нашей памяти имена и лица наших городов, сел, улиц. Разумеется, все эти волевые решения, принимавшиеся малокомпетентными людьми, в то же время обосновывались "пожеланиями трудящихся".
Несмотря на формальное осуждение идеологии сталинизма и культа личности, прозвучавшее еще на XX съезде КПСС, до настоящего времени сохраняется почти не затронутым перечень имен соратников, стражей, вождей коммунистического движения - канонизированных святцев, отождествляющихся с тоталитарным режимом. Мы должны определить тот рубеж, с которого следует начать ревизию отечественной топонимии.
"В архивной практике существует понятие "запретной даты", т.е. даты, означающей, что документы, возникшие ранее этой даты, не подлежат уничтожению и сохраняются в полном объеме в силу особой исторической ценности. Своеобразным памятником-документом эпохи являются исторические названия. Следует определить, что мы примем за "запретную дату" русской топонимики. Вероятно, таким рубежом является момент, когда вследствие идеологизации и политизации жизни в стране прерывается естественное развитие топонимического процесса. Для России это 1917 год".
Поможем написать любую работу на аналогичную тему