Нужна помощь в написании работы?

В статье «Пути развития детского мышления», опубликованной в 1929 г. в журнале «Естествознание и марксизм», Лурия пытался  показать, что детское мышление проходит в своем развитии следующие стадии: примитивное мышление, формальное мышление и диалектическое  мышление 2. Первая стадия, выделяемая Лурией, имеет много общего со  стадией «доречевого мышления», существование которой обосновывал  Выготский. Когда ребенок узнает, что каждый окружающий его предмет имеет название, и начинает говорить, то под влиянием речи, языка  постепенно происходят изменения и в его мышлении — оно начинает  подчиняться законам логики. Позднее развитие мышления ребенка достигает  следующей стадии — стадии «формального мышления», являющейся  результатом включенности ребенка в «практическую деятельность» и в «сложные, активные социальные отношения» с окружающими его  людьми. Затем ребенок начинает осознавать наличие у него «собственных  понятий и представлений», начинает рефлексировать по поводу  собственных мыслей и тем самым вступает в следующую стадию — стадию  «диалектического мышления», которая отличает поведение взрослого человека .

На последних двух стадиях основное влияние на формирование  мышления оказывает общество, его язык, структура производственных и  других отношений. Для Лурии было очевидно, что люди, живущие в  различные исторические эпохи (согласно Марксу, эти эпохи делятся на  феодализм, капитализм, социализм и коммунизм), будут обладать различными способами мышления, соответствующими различным социальным условиям.

Акцент на существовании различных диалектически переплетенных стадий был характерен также и для исследований Лурией «предыстории» развития письменной речи у детей. Он был убежден в том, что, прежде чем научиться писать, ребенок проходит через те же самые стадии, через  которые прошла цивилизация до того момента, как была изобретена  письменность,— стадии пиктографического и репрезентативного письма . 

Подчеркивая значение социальной среды для формирования детской психологии, Лурия считал, что тем самым он применяет диалектический материализм (который он рассматривает как «наиболее важную  философию эпохи») в психологии. Однако поначалу Лурия не отдавал себе  отчет в том, что некоторые суждения, которые он допускал, рассуждая на психологические темы, могли иметь политическую окраску в условиях  Советского Союза, что было связано с известного рода осложнениями .  

Если, как полагал Лурия, социальные условия имеют решающее значение для формирования человеческой психики, то отсюда следует, что  различные социальные условия формируют различную психику. Эта точка  зрения противоречила взглядам некоторых западных исследователей  (например, У. Райверса, а позднее Н. Хомского), убежденных в том, что всем людям, живущим в различных обществах, свойственны некие  универсальные формы мышления и логические понятия. Лурия и его коллеги решили проверить свою гипотезу относительно роли социальной среды путем  изучения психологии людей, живущих в районах Советского Союза, где  условия жизни отличаются от условий Москвы и Ленинграда. Путем  психологических тестов и интервью с людьми, живущими в достаточно  примитивных условиях, Лурия и его коллеги хотели установить, отличается ли их мышление от мышления людей, живущих в условиях современного города. С этой точки зрения наиболее удачными районами представлялись Киргизия и Узбекистан — те районы Советского Союза, которых в то время еще не коснулись процессы модернизации. Именно туда и направился  Лурия с коллегами, желая осуществить свои честолюбивые замыслы . 

Лурия и его коллеги отправились в те районы Киргизии, где условия жизни отличались примитивностью и где женщины все еще жили как  затворницы на так называемой «женской половине». Этим женщинам не разрешалось говорить с мужчинами, а потому их опрос проводился  женщинами, входящими в состав экспедиции Лурии. Мужчины-мусульмане были более свободны, но и они были полностью безграмотны .

На основе этих данных Лурия и его коллеги сделали вывод о том, что существование неких «универсальных законов восприятия» (о которых говорили некоторые представители гештальтпсихологии) представляется весьма сомнительным и что, напротив того, «категориальное восприятие объектов, окружающих человека, является результатом исторического развития путей переработки информации». Люди с примитивным мышлением «не выделяют общего признака, присущего тем или иным объектам, не придают ему категориального значения», как это делают более образованные люди, а классифицируют предметы окружающей  действительности «в соответствии с теми отношениями, которые существуют между этими предметами в реальной жизни»

В связи, с этим Лурия отмечает, что, «хотя наши безграмотные  крестьяне и могут использовать в своих рассуждениях, основанных на  собственном жизненном опыте, объективно логические отношения, можно с уверенностью утверждать, что они не владеют силлогизмом как  средством логического рассуждения...» Эти и подобные исследования были проведены Лурией в районах Центральной Азии: «...во всех случаях нами было зафиксировано, что изменения форм практической деятельности, особенно в тех случаях, когда эти изменения были связаны с получением формального школьного образования, вызывали качественные изменения мышления исследуемых. Более того, нам удалось установить, что эти  изменения могли происходить в относительно короткий срок при условии  достаточно радикальных изменений в социально-исторических условиях жизни этих людей, примером чего могут служить изменения,  последовавшие за революцией 1917 года» .

По мнению Лурии, эти психологические открытия, сделанные в  результате названных экспедиций, служили подтверждением марксистского принципа, согласно которому бытие определяет сознание, а не наоборот .

Однако для наиболее радикальных из числа советских критиков,  занявших господствующее положение в начале 30-х годов (во времена великих идеологических битв и политических страстей), открытия Лурии и его коллег представлялись как основанные на элитарном этноцентрическом подходе, характеризующемся пренебрежительным отношением к представителям более низких классов и этнических групп. Если  мусульманское население районов Центральной Азии было безграмотным и  отсталым не только в плане знаний, но также и в плане самого образа их мышления, то нельзя ли то же самое было сказать и о русских крестьянах и рабочих, многие миллионы которых оставались в то время по-прежнему неграмотными? Ответ Лурии на этот вопрос, говорящий о том, что эта  ситуация может быть быстро изменена путем внедрения образования и  использования преимуществ социалистической экономики, не мог  предотвратить направленных в его адрес обвинений в том, что он находится под влиянием буржуазных концепций. Под последними имелись ввиду в основном концепции немецкой антропологии, согласно которым все общества распределялись по определенной оценочной шкале, на вершине которой располагались современные индустриальные общества,  имеющие по сравнению с другими превосходство не только в плане  материально-технологическом, но и в культурном и интеллектуальном . 

Эти  обвинения, возможно, были отчасти справедливыми, поскольку Лурия на  самом деле весьма пристально следил за немецкой литературой по  психологии и антропологии. Возражения на эти обвинения, указывающие на то обстоятельство, что и сам классический марксизм, выдвигающий идею последовательной смены общественно-экономических формаций, по  существу, предлагал своеобразную ценностную шкалу для различных  обществ, не могли помочь в условиях страстных споров начала 30-х годов.

Советские идеологи подчеркивали привлекательность марксизма для представителей примитивных, низших классов и некавказских культур и не желали вспоминать о внутренне присущем марксизму европейском  этноцентризме .

К тому же, во второй экспедиции в Среднюю Азию в 1932 г. принял участие Курт Коффка. Его исследования процессов восприятия, проведенные в ходе экспедиции в Средней Азии, привели его к выводу, диаметрально противоположному несколько анекдотическому заключению Лурии о том, что «у узбеков нет иллюзий». Исследование Коффка, напротив, убедительно показало, что у его испытуемых в Средней Азии с несущественными и редкими отклонениями наблюдались все те же оптические иллюзии, какие обычно демонстрируют испытуемые в исследованиях, проведенных психологами в Европе .

При этом Коффка подметил, что исключения из этого правила, хотя и встречались изредка в ходе второй среднеазиатской экспедиции, были гораздо более частыми в исследованиях первой экспедиции. Это явление, по мнению Коффка, можно легко объяснить, в первую очередь, различиями в технике проведения исследования. Так, по наблюдениям Курта Коффка, более непосредственные и наивные в социальном отношении испытуемые, которые держались с экспериментатором как с равным себе и не относились к эксперименту как к проверке их способностей, все без исключения демонстрировали иллюзии восприятия, такие как иллюзия Мюллера-Лайера и иллюзия Поггендорфа. И напротив, подозрительные, сомневающиеся и недоверчивые испытуемые, прежде чем вынести свой вердикт изучавшие предложенные им картинки на протяжении продолжительного времени, не наблюдали оптической иллюзии, да и то лишь в некоторых, но категорически не во всех случаях, что, по мнению Коффка, опять же подтверждало предыдущие исследования европейских психологов .

Краткий отчет исследования Коффка в Средней Азии был опубликован лишь через два года после завершения экспедиции в составе статьи Лурии, вышедшей в журнале Journal of Genetic Psychologyв 1934 г., и был напрямую отправлен переводчикам этой статьи.

Внимание!
Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.

Тем не менее, вряд ли Лурия узнал о выводах Коффка из публикации этой статьи: скорее всего Лурия и Выготский знали о результатах исследования и заключении Коффка еще летом 1932 г. Это означало, если не полный провал всего среднеазиатского исследования Лурии 1931-1932 гг., то, по меньшей мере, серьезные основания сомневаться в выводах экспедиции 1931 г. и необходимость критического пересмотра как заключений, так и экспериментальных методик исследования Лурии. В любом случае, все такие характеристики этого исследования как, по выражению Выготского, «золотой фонд экспериментов, которые прямо открываются теоретическим ключом», «огромный, решающий поворотный к новой точке зрения шаг», или предположение о том, что «в любом контексте европейских исследований такая экспедиция была бы событием» в глазах крупнейшего и авторитетнейшего европейского исследователя, каковым несомненно был один из основателей и лидеров одной из наиболее ярких и влиятельных психологических теорий своего времени Курт Коффка, не оправдывали себя. И именно это обстоятельство, думается, как никакое другое, лучше всего объясняет то, что первые публикации находок среднеазиатских экспедиций Лурии и Коффка были опубликованы лишь несколько десятилетий спустя. Ни Выготский, ни Коффка до этого времени уже не дожили. К слову, о последнем: как в русской (А. Р. Лурия, 1974), так и в английской версии книги Лурии (Luria, 1976) ни выводы Коффка, ни даже его участие во второй среднеазиатской экспедиции 1932 года по той или иной причине упомянуты не были .

В результате Лурия обратился к другой области  исследований — нейропсихологии. И хотя он по-прежнему оставался убежденным марксистом, впредь он все же более осторожно относился к возможности связывать итоги своих исследований непосредственно с диалектическим материализмом, поскольку понял, что в определенные моменты эта связь может привести к результатам, обратным ожидаемым .


Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту
Узнать стоимость
Поделись с друзьями