Практика толкования Конституции Конституционным Судом Российской Федерации

Толкование права - одна из традиционных проблем юридической науки. Однако вопросы, касающиеся содержания, пределов, приемов, способов толкования российской Конституции, являются относительно новыми и дискуссионными.

Особое значение и наибольшую юридическую силу имеют акты Конституционного Суда о толковании российского Основного Закона ,как уже повествовалось в начале этой главы. В литературе неоднократно отмечались такие главные особенности актов толкования конституционных норм, как их наибольшая юридическая сила, особый порядок производства, значимость последствий для правотворческих и правоприменительных органов. Они носят общеобязательный характер.

Вынесенные в результате конституционного производства постановления о толковании основных норм имеют решающее значение для правоприменительной практики. Всего по состоянию на ноябрь 2014 г. Конституционным Судом России принято 17 решений по делам о толковании отдельных положений Основного Закона. В  1992 г. -1,1995 г. -5 ,1996 г. - 1, 1997 г. - 1, 1998 г. - 2, 1999 г. - 4, 2000 г. – 1,2001-1, 2003-1 решение. Вынесенное Определение от 5 ноября 1998 г. N 134-О по делу о толковании ст. 81 (ч. 3) и п. 3 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции РФ, по существу, является отказным, но имеет определенное значение для отечественного правоведения.

Основными субъектами запросов о подобном толковании являются палаты Федерального Собрания РФ и законодательные (представительные) органы государственной власти российских субъектов.Главные особенности актов Конституционного Суда о толковании конституционных норм состоят в следующем1:

1.Они обладают наивысшей юридической силой, соответствующей силе самого интерпретируемого акта - Основного Закона РФ;

2.Рассматриваются в особом процедурном порядке, установленном вышеназванным Федеральным конституционным законом 1994 г. (гл. XIV),но ,как отмечает М.С Саликов2 ,эта глава не раскрывает всего содержания деятельности Конституционного Суда РФ по толкованию Конституции . Он предусматривает только нормативное конституционное толкование –разъяснение конституционных норм в случае специального прямого запроса со стороны уполномоченных субъектов.

3. Характеризуются значимостью последствий для нормотворческих и правоприменительных органов. Нормативные акты или отдельные нормы, как отмечает Т.Я. Хабриева, должны быть переосмыслены, а затем пересмотрены и приведены в соответствие с интерпретацией Основного Закона, осуществляемой Конституционным Судом.

Однако акты толкования сами по себе не приводят к утрате юридической силы каких-либо нормативных решений.

Акты официального нормативного толкования Конституции являются обязательными для всех государственных органов, включая правотворческие и судебные, органов местного самоуправления, хозяйствующих субъектов, должностных лиц, граждан и их объединений. Они действуют синхронно с толкуемой нормой, которая вследствие этого приобретает как бы новый "оттенок", другое более высокое качество. В любом случае, Суд не может выходить за концептуально-текстуальное конституционное пространство. Нет никаких сомнений в позитивной направленности указанной деятельности, позволяющей добиться стабильности базовых законоположений. Если только судебный орган контроля действительно выявляет истинный смысл базовой нормы, а не произвольно трактует ее в угоду политической конъюнктуре. О существовании подобной опасности, возможности судейского своеволия в процессе толкования уже говорилось в литературе.

Следует обратить внимание на одну существенную процедурную особенность подготовки и принятия судебных актов толкования, влияющих на их престиж и юридическую силу. Законодатель, учитывая первостепенную роль Основного Закона в правовой системе, установил, что решения о толковании Конституции РФ принимаются только на пленарном заседании и большинством не менее двух третей от общего числа судей (ч. 4 ст. 72 Федерального конституционного закона 1994 г.).

В связи с этим неоправданно предложение В.А. Туманова: под предлогом совершенствования процедуры работы этого Суда отказаться от квалифицированного большинства при подобном нормативном толковании. Его позиция вряд ли послужит делу укрепления базовых правовых начал, стабильности в регулировании конституционных отношений, повышении авторитета Конституции.1

Все постановления о толковании основных норм касались важных и политически значимых аспектов функционирования России как демократического правового государства, принципа разделения властей, защиты прав и свобод человека, развития федеративных отношений. Их позитивное значение не вызывает сомнений. 

Существенное влияние на содержание итогов толковательной деятельности оказывают способы толкования. Вопросы дифференциации способов толкования являются одними из актуальных и дискуссионных проблем реализации Конституции. Несомненно, что необходимо разграничивать понятия способов, приемов, видов, методов толкования. Способы толкования - это приемы, правила и средства познания правовых предписаний, используемые сознательно или интуитивно субъектом для получения ясности относительно юридических норм. В теории права принято различать понятия "прием" и "способ". Способ толкования - это весьма широкое понятие, включающее в себя специальные технические средства - приемы познания. Надо согласиться с утверждением Н.Н. Вопленко,2 что способы толкования права заранее обусловливаются сферами социального бытия права (правовые предписания, правовое сознание, правовые отношения) и внутренними свойствами права (государственно-волевой характер права, нормативность, государственная обязательность, системность, формальная определенность). При этом каждый способ толкования выбирается и используется в связи с возникшей интерпретационной ситуацией. конкретное познавательное действие, движение мысли интерпретатора. В свою очередь, термин "прием" означает относительно самостоятельное Таковыми являются: сравнение (сопоставление), аналогия, получение новых знаний при анализе имеющихся документов и др. Юридической науке и практике давно известны правила, с помощью которых успешно преодолевается двусмысленность текстов нормативных правовых актов.1

Представляет интерес Особое мнение судьи этого высокого Суда В.И. Олейника относительно Постановления от 11 декабря 1998 г. N 28-П: "Грамматическое толкование части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации в ее системной связи с другими частями этой статьи, а также с учетом ее телеологического толкования позволяет сделать вывод, что использование в ней множественного числа "после трехкратного отклонения представленных кандидатур" означает, что подразумеваются две или более кандидатуры". По его утверждению, с позиции филологического толкования этой базовой нормы (п. 4 ст. 111) вообще нельзя считать, что в конституционном проекте идет речь об одной кандидатуре, трижды представляемой на рассмотрение Государственной Думы. Однако позиция Конституционного Суда РФ, нашедшая отражение в Постановлении от 11 декабря 1998 г. N 28-П, была совершенно иная, на что неоднократно обращалось внимание в юридической науке.2

На основе логического способа Конституционный Суд России принял Постановление от 31 октября 1995 г. N 12-П о толковании ст. 136 Конституции РФ. Действующие конституционные нормы не устанавливают форму акта о поправке к Конституции. Основополагающие положения, содержащиеся в ст. 136, как постановил федеральный орган конституционного контроля, могут быть реализованы только в форме специального правового акта - закона

Российской Федерации о поправке к Конституции РФ, имеющего особый статус и отличающегося как от федерального, так и от федерального конституционного закона. Судьи этого высокого Суда, руководствуясь правилами и законами логики, сопоставили порядок применения федерального конституционного закона (ст. 108) и отдельные признаки правового акта о конституционной поправке (ст. 136), не названного законодателем.

Был сделан обоснованный вывод об особой форме данного акта, который принимается в порядке, предусмотренном для федерального конституционного закона, но имеет самостоятельный характер. Изменения в ч. 1 ст. 81, ч. 1 ст. 96, ст. 103 Конституции РФ, внесенные Президентом России в конце 2008 г., осуществлялись путем подготовки законов Российской Федерации о конституционной поправке, а не в иных правовых формах.

Кроме того, в процессе конституционного толкования данный высокий Суд учитывает иерархию юридических норм. Без этого нельзя установить законность и обеспечить правопорядок. Поэтому законодатель в базовом Законе от 21 июля 1994 г. прямо ориентирует Конституционный Суд на использование систематического способа при принятии решения (ч. 2 ст. 74). Однако нельзя и преувеличивать его значение. Сложно согласиться с утверждением А.Н. Булаева, что всестороннее изучение систематического толкования является залогом эффективного функционирования всей системы российского законодательства.1 В Постановлении от 11 декабря 1998 г. N 28-П о толковании положений ч. 4 ст. 111 российской Конституции. В этом итоговом решении было отмечено, что конституционно-правовой смысл рассматриваемой статьи (ч. 4 ст. 111) может и должен быть выявлен с учетом преследуемых законодателем и заложенных в этих положениях целей.

При использовании данного способа толкования дискуссионным выступает вопрос о том, что подлежит выяснению в процессе толкования основных норм: воля законодателя (выступает многонациональный народ) или смысл самого закона? Обратимся к Постановлению от 12 апреля 1995 г. N 2-П. В нем Конституционный Суд отдал предпочтение смыслу самой Конституции, признав, что положение об общем числе депутатов Государственной Думы, содержащееся в указанных конституционных статьях, следует понимать, как число депутатов, установленное для депутатов Государственной Думы ч. 3 ст. 95 Конституции, - 450 депутатов.В то же время в Постановлении по делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона от 8 мая 1994 г. "О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" предпочтение было отдано изначальному введению объема депутатских иммунитетов, из которого исходили создатели проекта Конституции. Мы согласны с Н.Н. Вопленко, который обоснованно утверждает, что истина находится посередине этих двух тенденций интерпретации права, а, следовательно, объектом познания и интерпретации является "государственная воля, содержащая в себе меру и объем свободы".

Несомненно, близка позиция И.А. Кравца,2 что пробел в законодательном регулировании относительно объема толкования является дальновидным и незримым предложением Конституционному Суду самостоятельно определять объем толкования через практику принятия решений. Это способствует выполнению им не только ответственной роли "хранителя" и защитника определенных основных норм, но и демократических и конституционных ценностей. Так, фактическое содержание конституционных прав и свобод намного шире, чем при буквальном толковании соответствующей статьи главы 2 Конституции РФ. Более того, к различным базовым нормам применим неодинаковый объем толкования. Однако несомненно, что любые виды толковательной деятельности должны быть направлены на установление истинного (действительного) объема уясняемого положения, без произвольного изменения его содержания. В.О. Лучин выступает только за буквенное (адекватное) толкование основных норм Конституционным Судом и против расширительного и ограничительного толкования. По его мнению, последние способы неоправданно изменяют сферу регулирующего воздействия конституционных норм.

 Однако если есть основания использования данных видов толкования по объему, то они должны применяться в безусловном порядке, тем более что какие-либо запреты на этот счет отсутствуют. К примеру, при анализе вышеуказанных Постановлений Конституционного Суда можно проследить тенденцию к некоторому доминированию широкого истолкования содержания основной нормы. Примером может послужить толкование ч. 3 ст. 107, ст. 125, 126, 127, ст. 71 (п. "г"), ст. 76 (ч. 1) и ст. 112 (ч. 1) Конституции РФ, о чем ранее уже говорилось. В целом несомненен факт расширения и обогащения пространства интерпретационной деятельности органа конституционного контроля. Так, отдельные положения Определения от 5 ноября 1998 г. N 134-О по делу о толковании ст. 81 (ч. 3) и п. 3 раздела второго ("Заключительные и переходные положения") Конституции России дают основания полагать, что суд рассмотрел данное дело по существу и осуществил толкование основной нормы, хотя посчитал необходимым прекратить производство в связи с отсутствием неопределенности в их понимании. Не учитывать при этом политический фактор вряд ли оправданно. Деление на способы толкования, безусловно, существенно. Однако в реальной практике оно не носит абсолютного характера, так как способы толкования взаимосвязаны и взаимообусловливают друг друга. Представляется, что нет необходимости в предоставлении инициативы Конституционного Суда для толкования Конституции.2