Главным среди природных факторов зоны расселения восточных славян, предков русских, появившихся в VI в. на территории современной Украины, был ее континентальный характер. Море с его торговыми путями играло куда меньшую роль по сравнению с невероятными усилиями по колонизации земель, которая составляет своего рода географический “стержень” русской истории. Особенности отдельных этапов колонизации во многом определяли специфику исторического развития Российской цивилизации.
Нормы, ценности и идеалы, составляющие духовный костяк цивилизации, не возникают случайно, а тесно связаны с условиями и особенностями деятельности людей. Согласно идее В.Ключевского о том, что колонизация земель — стержневой процесс истории России, во многом определяющий ее характер.
ПЛАН
1. Условия жизни и национальный характер.
2. Тип хозяйства и идеал деятельности. 3. Колонизация земель и этапы истории России.
1. Природная среда является активной исторической силой, во взаимодействии с которой совершается и совершенствуется деятельность человека.
Можно противопоставить однообразие зоны расселения русских и разнообразие зоны расселения западноевропейских народов. Европейцы активно заимствовали культурный опыт взаимодействия со средой из «зоны великих цивилизаций» между 20 и 40° северной широты (египетской, ближневосточной, индийской, китайской и др.). У России предшественников и контактов было существенно меньше, среди них долгое время преобладали кочевники, она была изолирована от прямых связей с южными соседями полосой степей, и культурное влияние (даже византийское) было менее ярко выражено, чем в Европе. В результате воздействие культурных соседей и предшественников оказалось в России непрямым и противоречивым.
2. Существует представление о «зоне великих цивилизаций» с климатической полосой, лежащей на карте между среднегодовыми изотермами 10 и 20°. Именно в этой полосе климат благоприятствует появлению привычки людей к систематической хозяйственной деятельности. Россия лежит к северу от этой полосы. Эколог В. В. Клименко называет Россию кладовой мира, подчеркивая при этом, что в кладовой, как правило, холодно и там не живут. Потребность в обогреве помещений и короткий весенне-летний период создают и будут создавать большие энергетические проблемы для нашей страны.
С одной стороны анализ черт менталитета русских, препятствующих эффективному ведению сельского хозяйства, может превратиться в осуждение народной культуры. Но нам необходимо , вслед за Л. В. Миловым поставить вопрос о трагичности положения крестьян, которые в условиях аграрного перенаселения и земельного голода в XVIII—XIX вв. оказались органически неспособны решить все встававшие перед ними проблемы: малоплодородная почва Нечерноземья требовала тщательной обработки, но времени для этого не было; увеличить плодородие почвы можно было бы за счет применения удобрений, главным образом навоза, но протяженная зима, когда скот содержался в стойле, делала затруднительным обеспечение животных на зиму качественным кормом. За сезон крестьянин реально мог обработать лишь 1,2—1,3 десятины земли, что было втрое меньше, чем нужно для прокорма семьи из четырех человек, и заготовить 300 пудов сена, которого не хватало на весь стойловый период содержания скота. Результат — низкая урожайность зерновых культур, периодические голодовки, надежда на авось и «этика праздности». Говоря о последней, надо непременно оговориться, что, предпочитая праздность и воспринимая труд как муку, страдание, крестьянин не отказывался от труда как нормы жизни. Напротив, в ходе истории России труд становился все более систематическим и продолжительным, а трудовой день в XIX в. даже зимой достигал 14—18 часов (с коротким ночным сном и еще более коротким послеобеденным отдыхом).
3. Наименее изученной и наиболее сложной проблемой, является проблема соотношения подсечно-огневого и пахотного земледелия и их роли в формировании ценностей культуры. В обыденном сознании смена подсечно-огневого земледелия пахотным обычно связывается с более высокой продуктивностью последнего. Однако это верно лишь применительно ко всей используемой (обрабатываемой и необрабатываемой) территории. В первые два-три года удобренный золой участок на подсеке дает гораздо больший урожай, чем подобный ему участок на пахоте. Переход от подсеки к пахоте происходит не в погоне за большим урожаем, а из-за исчерпания запаса свободных земель, сведения лесов, перехода земли из пользования всего населения во владение отдельных лиц. Урожайность при этом не увеличивается, а падает. Переход к пахоте означает культурный шок, с которым крестьянин не в состоянии смириться. Он продолжает требовать в новых условиях сохранения тех же выгод, которые он имел раньше.
Для более глубокого понимания условий жизни древнерусского крестьянина, жившего вне зоны распространения пахотного земледелия, можно привести отрывок из доклада Э. С. Кульпина, сделав его предметом обсуждения:
«Проанализировав большое количество источников, В. П. Петров (киевский археолог) пишет, что «...при пожоге векового леса, как следует из конкретных наблюдений, зафиксированных фактов земледелия XVIII—XIX вв., при применении технологии, неотличимой от раннесредневековой, крестьянин получал урожай сам 40—75—100, при пожоге леса возраста в 30—50 лет — сам 10—18, возраста 10 лет — 7—10... Неурожай при подсечном земледелии означает сам 5—7... Для сравнения: согласно писцовым книгам, средний урожай на пашне в XIV—XV вв. составлял сам 3—5,максимальный — 6—9, минимальный — сам — 2...».
Из приведенных выше аргументов следует, что в период XI—XV вв. в Северо-Восточной Руси имели место:
— благоприятный климат;
— отсутствие дефицита плодородных земель и возможность неограниченной занятости производительным трудом...
— эксплуатация технологии, позволяющей иметь производительность труда в земледелии, наивысшую за всю историю России...
— реальная возможность вознаграждения упорного труда обеспеченным, безбедным существованием, отсутствием сколько-нибудь существенных налогов...
— полная свобода землепользования при отсутствии реальной собственности на землю;
— независимость подавляющего большинства населения от княжеской власти... В одно-двухдворках (лесных деревнях на подсеке) проживало (тогда) 70% населения, в одно-двух-трех- и четырехдворках — 89,1%».
При обсуждении этого текста надо пояснить, что максимальные данные по урожайности на подсеке, полученные В. Петровым в 1968 г., были впоследствии оспорены, но в целом данные и выводы из них признаны верными.
Переход к пахоте произошел не из-за убыточности подсеки для крестьянина, а из-за общей расточительности такого рода землепользования, предполагающего низкую плотность населения (в лесу крестьянские семьи жили на расстоянии многих километров одна от другой) и возможность свободного перехода с участка на участок. Эти условия сами собой исчезали при росте плотности населения. К концу XV в. после демографического подъема на большей части территории Центральной Руси ведение подсечно-огневого хозяйства стало невозможным. Это спровоцировало кризис землепользования, приведший, в частности, к закрепощению крестьянства и активизации завоевательных войн. Для крестьян условия подсеки остались не только идеалом благосостояния, но еще и идеалом свободы.
Для демонстрации влияния на крестьян идеалов «подсечных» времен можно привести факты из крестьянской войны под руководством Е. Пугачева или выступлений крестьян в 1905—1907 гг. При этом надо указать, что в обоих случаях выдвигались требования возвращения земли народу (земля ничья, Божья, как раньше), следовал отказ от уплаты налогов (при сохранении в рескриптах Пугачева обещания снабжать крестьян хлебом — тут явно проявляется архаическое отношение к государственной казне, непонимание того, откуда у государства берутся средства), наиболее частым демонстративным актом была массовая порубка леса (это говорит о том, что крестьяне заявляли свои права прежде всего на данную территорию). Так в сознании крестьянства нормы жизни эпохи подсечно-огневого земледелия превращались в требования крестьянских войн и революций.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему