Нужна помощь в написании работы?

Статья 48 ГК устанавливает, что в отношении одних юридических лиц их учредители (участники), образовавшие имущество юридического лица, имеют гражданские обязательственные права, в других случаях учредители сохраняют гражданские вещные права на имущество юридического лица (п. 2 ст. 48), а в отношении третьей группы юридических лиц их учредители и участники имущественных прав вообще не имеют (п. 3 ст. 48)*(101).

Включение в ГК этих норм, которые в ранее действовавшем законодательстве отсутствовали, имеет важное значение. Хотя отношения между участниками или учредителями юридического лица и самим юридическим лицом в сущности обладают всеми признаками гражданского правоотношения, вопрос об их правовой природе оставался спорным. Теперь он прямо решен законом: это гражданские правоотношения, они регулируются нормами гражданского права и, следовательно, защищаются в судебном порядке, как любые гражданские права.

Между организациями, перечисленными в п. 3 ст. 48 ГК (общественные и религиозные организации и объединения, благотворительные и иные фонды, объединения юридических лиц), и их участниками или учредителями никакие имущественные правоотношения из факта участия или учредительства вообще не возникают.

Остается, однако, открытым вопрос о неимущественных членских отношениях и связанных с ними правах - участие в управлении юридическим лицом и т.д. По своей юридической структуре и своему назначению - диспозитивная охрана интереса частного лица - эти отношения подпадают под определение предмета гражданского права. С включением в ГК специальной главы, объявляющей нематериальные блага объектами гражданских правоотношений и устанавливающей гражданско-правовую защиту возникающих по поводу этих благ прав как таковых, независимо от наличия тесной связи между ними и имущественными правами (как это трактовалось ранее), нет оснований отрицать гражданско-правовой характер и гражданско-правовую защиту неимущественных прав членов и учредителей юридических лиц.

Приведенную здесь критику ст. 48 ГК категорически отвергает М.И. Брагинский, утверждая, что формулировка данной статьи охватывает все имущество, любые имущественные права юридического лица. Его возражения сводятся к трем пунктам: 1) эта критика, якобы, упускает из вида происходящее в действительности взаимопроникновение и "смешение" вещных и обязательственных прав и игнорирует существование таких прав, которые обладают одновременно признаками и тех, и других; 2) критические замечания не учитывают, что объектами права могут быть не только вещи, но также и права; 3) обладатель любого субъективного гражданского права, по мнению М.И. Брагинского, имеет право собственности на это право*(102).

1) Взаимопроникновение признаков вещных и обязательственных прав действительно имеет место и действительно существуют права и правоотношения, которые обладают и теми, и другими признаками и которые могут быть выделены в некую третью смешанную группу. Однако наряду с этой третьей группой продолжают существовать и такие права, которые обладают признаками только вещных или только обязательственных прав и которые регулируются, а главное "защищаются нормами, применимыми только к данной группе прав" либо к вещным, либо к обязательственным правам. В частности, к обязательственным правам (правоотношениям), к которым никак не могут быть применены правила о вещных правах и способах их защиты (виндикационный и негаторный иски), относятся взаимные права и обязанности банка и его клиента - двух сторон правоотношения по договору банковского счета. В свою очередь, обязательственно-правовые способы защиты прав клиента банка и способы распоряжения находящимися на его счете денежными средствами отсутствуют у субъекта вещного права.

Признаки вещного права могут принадлежать и договорному обязательственному относительному правоотношению, однако это возможно лишь в тех случаях, когда правоотношение имеет своим предметом вещь и направлено на передачу вещи. Но в правах, имеющих своим предметом безналичные деньги и их передачу и иные операции по банковским счетам, вещи как таковой нет, специфика и признаки вещных прав отсутствуют.

Таким образом, существование "смешанной" группы прав не опровергает одновременного параллельного существования и двух "чистых" групп. Следовательно, нельзя утверждать, что указание на вещные права или даже и на вещные, и на смешанные является указанием на все (любые) имущественные права (правоотношения).

2) Утверждение, что объектом права может быть другое право, в принципе верно. Это всегда имеет место при уступке права требования (цессии), при которой у приобретателя права (цессионария) возникает право к отчуждателю (цеденту), объектом которого является отчуждаемое первым и приобретаемое вторым право. Закон допускает залог прав, когда у залогодержателя возникает право, объектом которого является залоговое право другого лица (в конечном счете, и залог вещи является не чем иным, как залогом права собственности на эту вещь). Но возможность существования права на право не имеет никакого отношения к обсуждаемому здесь вопросу. Она не опровергает сделанного нами критического замечания по поводу ст. 48 ГК и никак не подтверждает возражения М.И. Брагинского. Ведь он не указал, где именно в банковских операциях он усматривает наличие права собственности или права хозяйственного ведения либо права оперативного управления, объектом которого является другое право, и как и в чем это право собственности (хозяйственного ведения, оперативного управления) на это, другое, право конкретно проявляется.

3) От утверждения о существовании прав, объектом которых является другое право, следует отличать защищаемую М.И. Брагинским конструкцию, согласно которой носитель любого субъективного гражданского права обладает правом собственности на данное право. Это два разных вопроса, отчетливо различаемые в литературе, в частности и Эннекцерусом, на которого ссылается М.И. Брагинский.

Признавая возможность существования прав, объектом которых являются другие права, Эннекцерус весьма скептически относится к утверждению о праве собственности на права как к общей конструкции*(103). Полагаем, что эта конструкция применима только к институту ценных бумаг, когда выраженное в ценной бумаге право (право из бумаги) принадлежит тому, кто имеет право на бумагу ее собственнику, а точнее ее законному держателю.

Во всех других случаях конструкция права собственности кредитора на принадлежащее ему право требования является искусственной, надуманной надстройкой над реально существующим правоотношением, ничего не добавляющей к установленным законодательством средствам и инструментам реализации принадлежащего кредитору права и его защиты. Правила о праве собственности, его реализации и защите никак не могут быть применены к реализации и защите прав обладателя банковского счета и к осуществлению банковских операций. М.И. Брагинский не доказал справедливость, обоснованность своего утверждения: "предметом права собственности служили адресованные банку права требования"*(104), он не попытался показать юридический механизм реализации этого странного права собственности. Не выявив различий между правом собственности на право требования и самим правом требования, автор, во-первых, не доказал существования такого права собственности, а, во-вторых, фактически показал, что в таком праве нет никакой нужды.

В заключение следует отметить: если бы составители критикуемой нами формулировки ст. 48 исходили из того, что любое право принадлежит его субъекту на праве собственности и поэтому указание на право собственности охватывает все права этого субъекта, им совершенно незачем было бы упоминать отдельно о праве хозяйственного ведения и праве оперативного управления.

Что же касается ссылок М.И. Брагинского на статьи Конституции о частной собственности и ее защите, а также на статью ГК о конфискации имущества, то совершенно очевидно, что в этих и во многих других случаях (включая ранее действовавшее законодательство, а также иностранные источники права и литературу) термин "собственность" употребляется в ином, более широком смысле. В этих случаях речь идет не о праве собственности, а об имуществе вообще, принадлежащем лицу не только на праве собственности. Наиболее наглядно это проявляется при сопоставлении текстов ч. 1 и ч. 3 ст. 35 Конституции РФ, в которой под охраной частной собственности понимается охрана не правоотношения собственности, а всего комплекса разнообразных имущественных прав*(105). Двоякое употребление термина "собственность" широко распространено. Собственность и право собственности не синонимы.

Внимание!
Если вам нужна помощь в написании работы, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 авторов готовы помочь вам прямо сейчас. Бесплатные корректировки и доработки. Узнайте стоимость своей работы.
Поделись с друзьями