К. Поппер и психология

 Все более очевидна необходимость расширения методологической базы отечественной психологии . Задача настоящей статьи — привлечь внимание к значимым для психологии положениям и идеям, которые содержатся в работах К. Поппера , являющегося «одним из наиболее популярных современных западных философов» , и касаются проблем мышления, общения, социальной обусловленности психики, развития, деятельности, детерминизма и индетерминизма, отношения к психоанализу, марксизму, психологизму и антипсихологизму.

1. Критическое и догматическое мышление

Мышление — один из центральных объектов исследований К. Поппера. Он разделяет критическое и догматическое мышление (и поведение). В психологии есть как сторонники, так и противники такого различения.

Догматическое мышление склонно к поискам регулярности и наложению законов на природу, ожидает регулярности повсюду и пытается искать законы даже там, где их нет. Ожидания не оставляются даже в том случае, когда они оказываются неадекватными. Догматизм до некоторой степени необходим при исследовании ситуаций и приближении к построению хороших теорий. Догматическая установка связана с тенденцией верифицировать наши законы и схемы с попытками применять и подтверждать их.

В основе критического мышления лежит критическая установка, для которой характерна готовность изменять, проверять, опровергать, фальсифицировать. Критическая установка принимает некоторую «схему ожидания» (миф, предположения, гипотезы), однако готова модифицировать, исправлять, отбрасывать эти ожидания. Задержка в развитии критической установки порождает «естественный догматизм», который проявляется в сопротивлении требованиям модификации схем. Сопротивление можно объяснить ранее испытанными обидами или нервными потрясениями, вызвавшими страх и стремление обрести уверенность в себе и оправдаться. (117:)

Критичность — важнейшая характеристика научного мышления. Критицизм связывается с указанием на некоторые противоречия или несоответствия. Научный прогресс состоит в устранении противоречий, как только они обнаруживаются. Допущение противоречий К. Поппер называет одной из главных догм гегельянства. Критичность становится возможной потому, что наши убеждения в значительной мере, но все же не полностью обусловлены нашим воспитанием. Мы можем критиковать себя и учиться, исходя из вырабатываемого нами понимания окружающих вещей и нашего собственного опыта. Мы можем изучать мысли, можем их критиковать, совершенствовать и, более того, можем изменять и улучшать окружающую нас физическую среду соответственно тому, как меняются и совершенствуются наши мысли. Особое значение придается уникальному жизненному опыту.

Некоторые люди (невротики и больные) интерпретируют мир в соответствии со своим личным множеством шаблонов, которые нелегко устранить и которые часто возникают в раннем детстве. Каждый новый опыт интерпретируется на основе шаблонов и схем, верифицируя их и увеличивая их жесткость.

Психологам, увлеченным «личностным подходом», следует обратить внимание на призыв К. Поппера не смешивать доказательства и личность доказывающего.

Критичность мышления лежит в основе рационализма. К. Поппер разграничивает «подлинный рационализм» и «псевдорационализм». Подлинный рационализм — это рационализм Сократа, он предполагает осознание ограниченности возможностей отдельного человека, интеллектуальную скромность тех, кому дано знать, как часто они ошибаются и как сильно зависит это их знание от других людей, он предполагает и осознание того, что не следует слишком полагаться на свой разум.

Образцом псевдорационализма является «интеллектуальный» интуитивизм Платона, характеризующийся нескромной уверенностью в наличии у определенных людей высших интеллектуальных способностей, претензией на просвещенность, обладание достоверным и безусловным знанием, представлением о том, что мнение (даже истинное) дано любому человеку, ум же (или интеллектуальная интуиция) «есть достояние богов и лишь малой горстки людей».

В отличие от рационализма «авторитарный интеллектуализм» характеризуется уверенностью в обладании безошибочным инструментом исследования, в непогрешимости используемого метода, неумением отличить собственные интеллектуальные способности от тех, которыми каждый человек обязан другим людям.

Теоретические методы, по К. Попперу, общи для всех наук. К ним относятся метод проб и ошибок и метод выдвижения гипотез, которые могут быть проверены, и собственно практическая проверка гипотез.

В контексте проблемы «рациональное — иррациональное» формулируется много интересных положений относительно соотношения разума и эмоций. У человека могут доминировать как рациональные аргументы, так и эмоции.

Четко определяя свою позицию как рационалиста, К. Поппер формулирует следующую зависимость: «тот, кто учит, что править должен не разум, а любовь, открывает дорогу тому, кто будет убежден, что править должна ненависть» . Любовь (118:) не предполагает беспристрастности, она неспособна устранять конфликты. Доминирование эмоций ведет к насилию, а разума — к беспристрастности, разумному компромиссу. Рационализм является критическим, а иррационализм склоняется к догматизму; когда нет аргументов, не остается ничего другого, кроме полнейшего признания или совершенного отрицания.

Прогресс науки осуществляется в значительной степени благодаря обнаружению ошибок. Возможность опровержения или фальсификации теорий определяет и возможности их проверок, а следовательно, их научный характер. Все проверки теорий являются попытками фальсификации прогнозов. Сама наука понимается К. Поппером не как совокупность знаний, а как система гипотез, т.е. догадок и предвосхищений.

Свою теорию К. Поппер назвал теорией погрешимости (фаллибилизм). Основные положения этой теории состоят в следующем:

1) признание принципиально критического и, следовательно, революционного характера человеческого мышления, т.е. того факта, что мы учимся на ошибках, а не посредством накопления данных;

2) понимание того, что почти все проблемы и все (неавторитарные) источники нашего мышления коренятся в традиции и именно традиции являются объектом нашей критики;

3) все это позволяет критическому (и прогрессивному) учению о погрешимости открыть нам столь существенную перспективу для оценки как традиции, так и революционной мысли.

Представляется, что характеристики критического и догматического мышления могут использоваться психологами при сравнительном анализе творческого и нетворческого мышления.

2. Мышление и общение

Психолога не может не заинтересовать «интерперсональная теория разума» . Согласно этой теории, путь к объективности — «дружески враждебное сотрудничество многих ученых», «свободный критицизм». «Я могу ошибаться, и ты можешь ошибаться, но совместными усилиями мы можем постепенно приближаться к истине», — пишет К. Поппер . Свободная критика и есть свобода мысли. Всякий партнер по общению — источник доказательств. Основу рациональной деятельности составляет процесс аргументации, предполагающий взаимную критику, а также искусство прислушиваться к критике. Вера в разум — это вера не только в наш разум, но и в разум других. Интерперсональная теория разума отличается от коллективистской и от трактовки разума как способности индивида.

К. Поппер уделяет значительное внимание такой форме общения, как дискуссия. Роль мышления заключается в проведении революций путем критических споров, а не при помощи насилия и войн. Монолитное социальное состояние (в отличие от плюралистического) означает гибель свободы, свободы мысли, свободы поиска мысли, а вместе с ними — рациональности и достоинства человека.

Результат дискуссии не следует сводить к согласию или победе в споре, он включает также знания, полученные участниками, количество интересных и трудных вопросов, заданных участникам, и новых ответов, вызванных изменениями мнений и точек зрения участников дискуссии, расширением интеллектуального горизонта. Столкновение мнений порождает новые и интересные аргументы, даже если эти аргументы не являются достаточно убедительными, (119:) поэтому возможна «плодотворная конфронтация». Прояснение проблемы, понимание своей и чужой позиции, видение вещей в новом свете, приближение к истине, избавление от предрассудков (в том числе неосознанных) также могут быть результатами дискуссии.

Догматическое, некритическое обучение, отмечает К. Поппер, — большее препятствие для дискуссии, чем любое расхождение между культурами и языками.

Выделяются некоторые компоненты дискуссии: «концептуальный каркас», «нормы понимания», «правила языка». Нормы понимания могут быть завышены. Правила языка — «интеллектуальная тюрьма», причем мы не сознаем факт своего заключения. Дискуссия позволяет обнаружить слабые места оков, разбить их и тем самым выйти за пределы самих себя.

Языковое выражение наших убеждений объективирует их и создает возможность превращения убеждений в объекты критики. «Каркас» включает в себя господствующую теорию и способ видения вещей в соответствии с господствующей теорией, которая в свою очередь включает мировоззрение и образ жизни. Дискуссия может характеризоваться как рациональной соизмеримостью, так и несоизмеримостью «каркасов».

Критические дискуссии различаются по типу вопроса, с выяснения которого начинается дискуссия. «Ошибочный» метод критики обусловлен вопросом: каким образом мы можем обосновать или оправдать наш тезис или нашу теорию? Тем самым он ведет к догматизму, бесконечному регрессу или релятивистской концепции несоизмеримых «каркасов». «Правильность» метода критической дискуссии определяется вопросом: каковы следствия нашего тезиса или нашей теории и все ли они приемлемы для нас? Прорыв интеллектуального «каркаса» является открытием для нас, но он может оказаться открытием и для науки.

Научиться думать, что наши партнеры могут быть более правы, чем мы сами, — величайший шаг вперед. Однако в нем содержится опасность: человек может вообразить, что он и его партнер, придерживающийся противоположных взглядов, одновременно правы.

Интерперсональная теория разума, предложенная К. Поппером, отображает важные отношения между мышлением и общением.

3. Социальная обусловленность мышления

Возникновение и функционирование критического мышления К. Поппер связывает с типом общества — закрытого или открытого. Закрытое общество характеризуется как магическое, племенное или коллективистское. Открытое общество характеризуется тем, что индивиды принимают личные решения.

Закрытому (племенному) обществу свойственно магическое, или иррациональное, отношение к обычаям социальной жизни, жестокость этих обычаев. Главный элемент магического отношения — отсутствие разделения между обычными, или традиционными, закономерностями социальной жизни и закономерностями, находимыми в природе. Существует система табу. Для члена племени нет проблем, прежде всего моральных, он редко попадает в положение, вынуждающее его сомневаться в своих действиях.

В открытом обществе выделяется область личных решений с присущими ей проблемами и мерой ответственности индивида за их разрешение. (120:)

Появляется возможность рефлексии по поводу встающих перед человеком проблем. Решения основываются на оценке возможных последствий наших действий и на сознательном предпочтении некоторых из них. Появляется личная ответственность. В открытом обществе имеет место свободная конкуренция за статус среди его членов. «Великой духовной революцией» назвал К. Поппер вторжение в культуру критического обсуждения и, как следствие, критического мышления, свободного от навязчивых магических идей.

Само возникновение философии К. Поппер рассматривает как ответ на крах закрытого общества и его магических верований. Философия трактуется как попытка заменить утраченную магическую веру рациональной верой, она модифицирует традицию, идущую от теории или мифа, и закладывает новую традицию — традицию постановки под сомнение теорий и мифов и их критического обсуждения. Новая вера открытого общества — это вера в человека, в эгалитарную справедливость и в человеческий разум.

Возникает индивидуалистическая цивилизация: именно твой разум делает тебя человеком, позволяет тебе быть чем-то большим, чем просто суммой потребностей и желаний, именно он делает из тебя самодостаточного индивида и дает тебе право претендовать на статус цели самой по себе. Преодолевая подчинение племенной магии, искушение опереться на других и, таким образом, быть счастливыми, мы должны продолжать двигаться в неизвестность, неопределенность, опасность, используя имеющийся у нас разум, чтобы планировать, насколько возможно, нашу безопасность и одновременно нашу свободу.

Учет специфики влияния открытого и закрытого общества на развитие мышления — новый аспект проблемы социальной обусловленности психики.

4. Психическое развитие

Для человека, по мнению К. Поппера, характерно «экзосоматическое развитие». Если у животных имеет место эволюция органов, то у человека — эволюция труда и мысли. Вместо того чтобы все больше и больше развивать свою память и мозг, «мы обрастаем бумагой, ручками, карандашами, пишущими машинками, диктофонами, печатными станками и библиотеками» . Самое последнее достижение на этом пути связано с развитием вычислительной техники.

Интересно, как К. Поппер, являющийся учеником К. Бюлера, дифференцирует низшие и высшие функции языка. Низшие функции являются общими для человека и животных. К ним относятся самовыражение и сигнализация. К высшим функциям человеческого языка относятся дескриптивная и аргументативная функции. Именно их развитие приводит к формированию человеческой природы, человеческого разума, способности критически рассуждать.

Значительное внимание уделяется генетическим предпосылкам развития психики. Мы рождаемся, по К. Попперу, с ожиданиями, со «знаниями», которые хотя и не даются верными априорно, однако «психологически или генетически априорны», т.е. предшествуют всякому наблюдению.

Ожидание обнаружить регулярность связано с врожденной склонностью к поискам регулярности или потребностью находить регулярности. Индикатором является то удовольствие, которое получает ребенок, когда удовлетворяет эту потребность. Все (121:) это является как бы биологической предпосылкой «закона причинности».

Неживые структуры, производимые животными, являются как бы биологической предпосылкой человеческой культуры. К этим структурам относятся, например, паутина, гнезда, норы, плотины, тропы. К. Поппер даже считает, что мы можем больше узнать о поведении животных, изучая произведения или продукты сами по себе, чем мы можем узнать о продуктах путем изучения поведения животных во время производства этих продуктов. Этот тезис К. Поппер называет «антибихевиористским» и «антипсихологическим».

Органы чувств (глаз) подготовлены к тому, чтобы реагировать на определенное отображение событий из окружающей среды, на такие события, которые они ожидают, и только на эти события. Теории или ожидания «встроены» в наши органы чувств. Они являются биологическими предшественниками лингвистически сформулированных теорий.

К. Поппер подчеркивает общность исследовательских процедур человека и животных: «от амебы до Эйнштейна всего один шаг» . Различие между ними состоит в осознанном критическом отношении к собственным идеям.

Принцип «экзосоматического развития» перекликается с теорией развития высших психических функций, по Л. С. Выготскому.

5. Детерминизм и индетерминизм

Отечественный психолог воспитан в традиции, согласно которой принцип детерминизма является важнейшим при научном изучении психики , что существуют виды детерминизма и что противоположный принцип индетерминизма заслуживает лишь критики.

К. Поппер проводит различие между физическим детерминизмом и физическим индетерминизмом. Суть физического детерминизма состоит в том, что он, основываясь на ньютоновской динамике, утверждает существование мира, в котором царит абсолютная математическая точность. Физический индетерминизм представляет собой учение, утверждающее всего лишь, что не все события в физическом мире предопределены с абсолютной точностью, во всех своих мельчайших деталях.

Кроме физического К. Поппер выделяет философский, или психологический, детерминизм. Его главными тезисами являются: «подобные следствия вызываются подобными причинами» и «у каждого события есть своя причина». Их К. Поппер считает настолько «туманными», что они полностью совместимы и с физическим индетерминизмом. Думаю, что знаменитая формула «внешнее через внутреннее» также совместима с физическим индетерминизмом в указанном смысле. Формула «у каждого события есть своя причина» про точность ничего не утверждает, а если конкретнее взглянуть на законы психологии, то «там не разглядеть даже намека на точность» . Это относится, как считает К. Поппер, и к бихевиористской, и к «менталистской» психологии. Бихевиористские «законы», в отличие от законов Ньютона, не имеют вида дифференциальных уравнений.

Физический детерминизм, по мнению К. Поппера, был мечтой о всемогуществе науки. Соответствующие же мечтания психологов были «не более чем воздушными замками: это были утопические мечтания о том, чтобы сравняться с физикой, с ее математическими методами и ее мощными приложениями», а возможно, (122:) даже добиться и превосходства, формируя (курсив мой. — О. Т.) людей и общество. Физический детерминизм исключает творчество. Его формула: «человек — это машина» сегодня приобрела новый вид: «человек — это вычислительная машина». Сам К. Поппер разделяет этот взгляд и относит себя к числу сторонников физического индетерминизма.

Трактовки видов детерминизма и индетерминизма должны учитываться и психологами.

6. Деятельность

Проблема деятельности принадлежит к числу важнейших в отечественной психологии. В книге К. Поппера приводятся значимые для психолога характеристики деятельности.

Прежде всего это относится к социальной обусловленности деятельности. Жизнь в открытом обществе непрерывно требует от нас действий, характеризующихся «стремлением быть рациональным, воздержанием от удовлетворения, по крайней мере, некоторых из наших эмоциональных потребностей, следить за своими поступками и брать на себя ответственность» . Эта деятельность имеет определенную цену. Состояние напряжения К. Поппер характеризует как плату за каждое наше продвижение в знании, в разумности, в сотрудничестве и взаимопомощи, в шансах на выживание. Возникает страх перед мыслью, что полная ответственность за наши этические решения ложится на нас и не может быть передана никому другому: ни Богу, ни природе, ни обществу, ни истории (там же).

К. Поппер противопоставляет «историцизм» и «социальную инженерию». В отличие от приверженцев историзма, полагающих, что возможность разумных политических действии зависит от степени понимания нами хода истории, сторонники социальной инженерии считают, что научная основа политики состоит в сборе фактической информации, необходимой для построения или изменения общественных институтов в соответствии с нашими целями и желаниями. Подобно орудиям физического труда, эти институты умножают нашу способность творить добро и зло.

В ходе этого противопоставления выясняется ограниченность марксистской трактовки деятельности. «"Активистские" тенденции, — по мнению К. Поппера, — нейтрализованы у К. Маркса историцизмом» . Это обстоятельство очень важно для психологов, строящих деятельностный подход, исходя из положений К. Маркса. Раз К. Маркс осудил как утопические любые попытки применить разум для разработки проектов будущего, то выходит, что разум не может играть какую бы то ни было роль в созидании более разумного мира. Известную формулу «свобода есть осознанная необходимость» К. Поппер назвал реакционным предубеждением, отметив, что только Г. Гегель мог сыграть такую шутку.

Общественные науки К. Поппер характеризует как разум в общественных делах, они могут выполнять иные функции, кроме пророческих. Главное — это социальная инженерия частных решений, технология постепенных социальных преобразований в противоположность утопической социальной инженерии. Именно социальная инженерия противопоставляется историцизму, характеризуемому как «восхваление бессилия разума в политике». Основное внимание уделяется анализу непреднамеренных социальных последствий человеческих действий и «логике социальных ситуаций». Предлагается (123:) планировать меры против конкретного зла, а не для установления некоторого идеального добра. Необходимо учитывать, что моральные и другие идеологические факторы, роль которых, по мнению К. Поппера, отрицается, оказывают далеко идущее воздействие на ход истории.

Сторонник социальной инженерии, во-первых, не задает вопросов об исторических тенденциях или предназначении человека, во-вторых, верит, что человек — хозяин своей судьбы, в-третьих, верит, что мы можем влиять на историю или изменять ее в соответствии с нашими целями, подобно тому как мы уже изменили лицо Земли, в-четвертых, не верит, что цели навязаны нам условиями или тенденциями истории, в-пятых, полагает, что они выбираются или даже создаются нами самими, подобно тому как мы создаем новые идеи, новые произведения искусства, новые дома, новую технику.

В результате воздействия на общество социальных технологий и политического вмешательства в экономику возникла новая социальная система, названная «интервенционизмом». «Маркс недооценил силу царства свободы и его шансы на победу над царством необходимости» , не осознал величайшей потенциальной опасности, грозящей человеческой свободе: марксисты так и не осознали всего значения демократии.

История, по мнению К. Поппера, заканчивается сегодня. Мы можем извлечь из нее уроки, однако будущее — это вовсе не продолжение и не экстраполяция прошлого. Будущее еще не существует, и именно это обстоятельство налагает на нас огромную ответственность, так как мы можем влиять на будущее, но при этом надо быть скромными. Будущее зависит от нас, и над нами не довлеет никакая историческая необходимость. Мы сможем стать хозяевами своей судьбы, только когда перестанем считать себя ее пророками. Вместо того чтобы вставать в позу пророков, мы должны стать творцами своей судьбы. «Теперь... в моду вошло такое понимание свободы, которое позволяет делать все что угодно, даже вещи... отвратительные... Посмей презирать моду и каждый день будь немного ответственнее. Это — лучшее, что ты можешь сделать во имя свободы» .

Таким образом, при психологическом анализе деятельности следует больше внимания уделять соотношению результатов действий и его цели, отказаться от трактовки цели как представляемого результата, делать предметом специального анализа непреднамеренные (побочные) последствия действий, понять ограниченность формулы о том, что цель как закон определяет способ и характер действия. Результаты сознательных и преднамеренных человеческих действий оказываются, как правило, непрямыми, непреднамеренными и часто нежелательными побочными следствиями таких действий. Нужно различать спроектированные и неспроектированные результаты. Даже сознательно и успешно спроектированное никогда не функционирует в соответствии с планом создания. Возникают неожиданные социальные последствия, поэтому встает задача их анализа.

Продукты человеческой деятельности К. Поппер называет «третьим миром» (в отличие от природы и общества). Большая его часть возникает как «непреднамеренный побочный продукт». Самыми важными творениями человеческой деятельности являются высшие функции человеческого языка. (124:)

В отличие от идеального мира Платона, считавшего идеальный мир божественным, неизменным, истинным, третий мир К. Поппера, созданный человеком, изменяется, содержит не только истинные, но и ошибочные теории, особенно открытые проблемы, предположения и опровержения. Если для Г. Гегеля отдельный человек не является творческим существом, он — орудие, рациональная критика и так же, как и человеческое творчество, не играет никакой роли в «гегелевском автоматизме», то для К. Поппера существует «индивидуальный творческий элемент», отношения между человеком и его творениями характеризуются как «взаимный обмен». Мы обязаны третьему миру нашей рациональностью, нашим субъективным умом, практикой критического и самокритического способов мышления и соответствующими диспозициями. Необходимо отметить, что К. Поппер не раскрывает сложных отношений между человеком и «третьим миром».

К. Поппер различает два вида творческой деятельности (называя их компонентами идеи рациональности):

1) поэтическое творчество (мифотворчество, придумывание историй, объясняющих окружающий мир);

2) критика, критические дискуссии по поводу объясняющих мифов для их сознательного улучшения. Мифы могут получить дальнейшее развитие и сделаться проверенными, превратиться в научные теории.

Для научной познавательной деятельности главным мотивом является стремление к знанию, поиск истины, что противопоставляется «инструментальному использованию науки». Подчеркивается, что изощренность инструментов не имеет прямого отношения к их эффективности.

7. Критика психоанализа

К. Поппер был лично знаком с А. Адлером, помогал ему, когда тот работал в клинике социальной адаптации, однако испытал разочарование в индивидуальной психологии и психоанализе. У него возникли «сомнения в их научности», мнение, что это скорее «примитивные мифы», чем наука.

К. Поппер анализирует два случая поведения: 1) человека, толкающего ребенка в воду с намерением утопить его; 2) человека, жертвующего жизнью в попытке спасти этого ребенка.

Каждый из этих случаев, по мнению К. Поппера, легко объяснить и в терминах З. Фрейда, и в терминах А. Адлера. Согласно фрейдистскому подходу, человек страдает от подавления комплекса (например, эдипова), а согласно адлеровскому, достигает сублимации. В соответствии со вторым подходом, первый человек страдает от чувства неполноценности (которое вызывает у него необходимость доказать самому себе, что он способен отважиться на преступление), то же самое происходит и со вторым (у которого возникает потребность доказать самому себе, что он способен спасти ребенка). К. Поппер считает, что не смог бы придумать никакой формы человеческого поведения, которую нельзя было бы объяснить на основе каждой из этих теорий.

Описания З. Фрейдом Я (Эго), сверх-Я (Супер-эго), оно (Ид), по мнению К. Поппера, «не более научны, чем истории Гомера об Олимпе».

Рассматриваемые теории описывают некоторые факты, но делают это в виде мифа. Они содержат .весьма интересные психологические предположения, однако выраженные в непроверяемой форме. (125:)

Клинические наблюдения, которые, как наивно, по мнению К. Поппера, полагают психоаналитики, подтверждают их теорию, делают это не в большей степени, чем ежедневные подтверждения, обнаруживаемые астрологами в своей практике.

Интересна в этой связи характеристика К. Поппером астрологии. Астрология не подвергается проверке. Астролог до такой степени заблуждается относительно тех наблюдений, которые он считает подтверждением своих пророчеств, что не обращает внимания (курсив мой. — О. Т.) на неблагоприятные для него примеры. Делая свои интерпретации и пророчества достаточно неопределенными, он способен объяснить все, что могло бы показаться подтверждением теории, если бы она и вытекающие из нее пророчества были более точными.

Разрушение проверяемости теории включает «трюк прорицателя»: предсказать события так неопределенно, чтобы предсказания всегда сбывались, чтобы они были неопровержимы. Критерием научного статуса теории является ее неопровергаемость, проверяемость («фальсифицируемость»).

Теории донаучного или псевдонаучного характера могут быть «впечатляющими», «всеобъясняющими», могут действовать на умы подобно откровению. Чтобы считаться научными, высказывания или системы высказываний должны обладать свойством противоречить высказываниям возможных или мысленных наблюдателей.

Таким образом, психоанализ квалифицируется как теория донаучного характера.

8. Критика марксизма

В связи с тем, что в отечественной литературе уже развернута дискуссия по проблеме «психология и марксизм» , заслуживает внимания развернутая критика марксизма К. Поппером, которая касается метода, теории и самого способа мышления К. Маркса. Думаю, что книга К. Поппера дает для такой дискуссии много дополнительных материалов.

Критика метода. Еще недавно многим казалось совершенно очевидным, что гарантией научности марксистской психологии является высокая научность марксизма. Некоторые авторы даже использовали термин «подлинно научная психология» . Научность связывалась прежде всего с методом, выступавшим как методология конкретных наук. Между тем именно эта сторона марксизма уже несколько десятилетий подвергается серьезной критике , .

Прежде всего констатируются легко проверяемые факты: исторические пророчества К. Маркса не сбылись, поэтому К. Поппер называет его «ложным пророком» . Автор требует различать «исторические пророчества» и «научный подход к общественным проблемам». Ложным называется убеждение, что научный метод должен основываться на детерминизме: «Ни одна разновидность детерминизма... не может рассматриваться в качестве необходимой предпосылки научного метода». Критикуется «смешение научного предсказания и широкомасштабного исторического пророчества», которые «предвидят тенденцию» .

По мнению К. Поппера, метод К. Маркса целиком опирался на допущения, что идеологические факторы нельзя считать независимыми и непредсказуемыми элементами общественной жизни. Они (факторы) сводятся к наблюдаемым экономическим условиям, зависят от них и, следовательно, предсказуемы. К. Поппер считает марксову диалектику, (126:) подобно гегелевской, «довольно опасной путаницей». Приводится характеристика гегелевской диалектики А. Шопенгауэром как «разрушающей любой интеллект».

Критика теории. Критическому переосмыслению подвергается и теория К. Маркса. Еще недавно многим казалось, что «исторический материализм» — это вершина материализма. К. Поппер, напротив, считает, что «Маркса нельзя назвать материалистом в строгом смысле этого слова» . Его позиция характеризуется как «практический дуализм», дуализм тела и души, духа и плоти. По мнению К. Поппера, психика для К. Маркса была только другой формой (или другим аспектом и, возможно, эпифеноменом) материи, на практике она отлична от материи, поскольку есть другая ее форма.

Марксово видение «царства свободы», т.е. частичного, но равного освобождения людей от пут их материальной природы, можно, по К. Попперу, охарактеризовать скорее как идеалистическое.

К. Маркс отождествлял «действительность» с материальным миром, а «видимость» — с миром мыслей и идей. Все мысли и идеи должны быть пояснены при помощи сведения их к стоящей за ними сущностной реальности, т.е. экономическим условиям. По мнению К. Поппера, хотя общее значение марксова экономизма трудно переоценить, очень легко переоценить важность экономических условий в каждом конкретном случае.

Интересен анализ из области математики: в историю развития математических проблем существенный вклад может внести знание экономических условий, но значительно более важно для этой цели знание самих проблем математики. То же самое можно сказать и о психологии. Научное знание, отмечает К. Поппер, более фундаментально, чем большая часть сложных материальных средств производства.

Одно из понятий марксовой теории исторического процесса («исторический материализм») — «капитализм». Однако в том смысле, в каком К. Маркс употреблял этот термин, капитализм «никогда и нигде не существовал» . «"Капитализм" в марксовом понимании представляет собой неудачную теоретическую конструкцию» . То, что существует в действительности, К. Поппер характеризует как стремительно изменяющееся общество, ошибочно названное «капиталистическим», с внутренним механизмом самореформирования и самосовершенствования» .

«Мираж» оказался далеко не безобидным: «миллионам марксистов внушили, — и они поверили в это, — что Марксов капитализм существует в странах Запада» . Более того, возникло намерение «покончить с капитализмом, уничтожить этот мираж с помощью внешней силы и ядерного оружия». Ненависть к несуществующей мысленной конструкции чуть не уничтожила человечество. К. Поппер характеризует марксистскую идеологию как глубоко ошибочную, иллюзорную, претендующую на звание науки — науки об историческом развитии, но по сути являющуюся религией, наставляющей на ложный путь, когда она достигает власти.

Марксово материалистическое понимание истории, несмотря на всю его ценность, не следует воспринимать слишком всерьез. По мнению К. Поппера, мы должны относиться к нему лишь как к весьма ценному предложению рассматривать вещи в отношении к их экономическим основаниям. (127:)

Критика мышления.К. Поппер, тщательно анализируя рассуждения К. Маркса, приходит к тому, что выводы, заключения К. Маркса часто не следуют из его посылок, что допущения, лежащие в основе анализа, неверны, что логическое обоснование не имеет силы, что аргументы неубедительны, несостоятельны.

Существует множество путей исторического развития. Ненаучность мышления, источник его утопизма заключаются в том, что человек закрывает глаза на какие-то возможности только потому, что они ему не нравятся. Нельзя назвать научным стремление выдавать желаемое за действительное. В психологии такое мышление называется аутистическим и противопоставляется реалистическому мышлению. Парадокс заключается в том, что мышление, еще недавно казавшееся супернаучным, образцом научности, содержит в себе элементы мышления аутистического, утопического.

Утопическое мышление основывается на некоторых догматических предпосылках об отсутствии иных альтернатив развития. Например, как отмечает К. Поппер, ни К. Маркс, ни кто-либо другой никогда не доказывали, что «социализм» или «коммунизм» являются единственной альтернативой «капитализму».

Догматизм порождает феномен «ослепления» заранее сконструированной системой. Догматический характер марксизма, по К. Попперу, делает его плохим ориентиром на будущее, лишает его последователей способности видеть то, что происходит у них на глазах в данный период, понимать то, в чем они сами участвуют.

В человеческих делах возможно все: нельзя исключить никакой мыслимый вариант развития на том основании, что он может повредить «тенденции человеческого прогресса», «закономерности» природы человека. По мнению К. Поппера, прогресс не является законом природы, вера в закон прогресса — предрассудок. Именно ошибочная вера в существование «естественного закона» исторического развития лежит в основе ошибочных пророчеств.

Даже правильное предсказание, по К. Попперу, не следует с излишней готовностью принимать в качестве подтверждения соответствующей теории и свидетельства ее научного характера. Предсказание может быть следствием религиозного характера такой теории и доказательством силы религиозных убеждений, которые они могли внушить людям. В марксизме, по мнению К. Поппера, элемент религиозного совершенно очевиден.

К. Поппер отмечает догматизм и авторитаризм большинства марксистов, что мешает им видеть изменения (прежде всего в обществе).

Социальные теории, основанные на субъективных желаниях, называются утопическими. Парадокс истории заключается в том, что «научный социализм», который был противопоставлен утопическому, сам оказался утопическим. Утопический метод с необходимостью приводит к опасной догматической приверженности к схеме, ради которой приносятся бесчисленные жертвы.

Психологическая природа пресловутых научных пророчеств состоит в том, что для большого числа людей они являются «удобной формой бегства от реальной действительности — бегства от ответственности в некий будущий рай» . Преувеличивается беспомощность человека перед лицом «экономических сил». (128:)

9. Психологизм и антипсихологизм

Существенное значение для психолога имеет анализ того, как К. Маркс критиковал психологизм в социологии, поскольку до последнего времени считалось, что труды К. Маркса дают «решение наиболее глубоких и сложных теоретических проблем психологической науки» .

Психологизм в социологии означает, что все законы общественной жизни должны быть в конечном счете сводимы к психологическим законам «человеческой природы». Главный тезис психологизма — «общество является продуктом взаимодействия индивидуальных психик»; следовательно, социальные законы в конечном счете должны сводиться к психологическим законам, поскольку в основе событий социальной жизни, включая и обычаи, лежат мотивы, рождающиеся в недрах психики отдельных индивидуумов.

К. Поппер считает, что «глубокое сомнение в психологизме — это, пожалуй, величайшее достижение Маркса как социолога» . Широко известное выражение: «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» К. Поппер считает краткой формулировкой марксовой оппозиции психологизму. «Люди, т.е. человеческая психика, потребности, надежды, страхи, ожидания, мотивы и стремления отдельных человеческих индивидуумов, если они вообще что-то значат, не столько творят свою социальную жизнь, сколько являются ее продуктом» .

Присоединяясь в целом к марксовой критике психологизма в учении об обществе, К. Поппер называет вульгарными тех марксистов, которые верят, что марксизм раскрывает тайные пружины личности, серьезно озабочен тайными проблемами согласования претензий К. Маркса с претензиями З. Фрейда и А. Адлера. По мнению К. Поппера, К. Маркс никогда не использовал психологические явления (алчность, мотив власти) для объяснения истории, рассматривая их как результаты, а не причины, последствия, движущие силы истории: «Маркс смотрел на людей-актеров на сцене истории, включая «больших» актеров, как на простых марионеток, неумолимо подталкиваемых экономическими пружинами — историческими силами, над которыми у них нет никакой власти» .

Основной недостаток психологизма, по К. Попперу, состоит в том, что психологизм вынужден принять историцистские методы. В психологизме же приемлемо только то, что может быть названо «методологическим индивидуализмом» в противоположность «методологическому коллективизму»: «...Если уж заниматься проблемой редукции, то значительно более обнадеживающей представляется редукция или интерпретация психологии в терминах социологии, а не наоборот» .

Замена основополагающего влияния психологии на основополагающее влияние экономики не сопровождалась анализом роли психики в социальной жизни человека. К. Поппер считает, что К. Маркс развил далее некоторые гегелевские взгляды, касающиеся превосходства общества над индивидом.

Обсуждая термины «разум», «рационализм», используя их для «обозначения не только интеллектуальной деятельности, но также наблюдений и экспериментов», К. Поппер вообще не соотносит их с психологическим контекстом; то же самое относится к понятиям «интеллект», «страсть», (129:) «знание», «воля», «инстинкт», «напряжение», «потребности», «любовь», «амбиция», «решение», «установка», «личность», «индивид». Не учитывается различие между индивидуальной и социальной психологией.

Заключение

Итак, в работах К. Поппера мы находим много ценных положений, которые нужно использовать, на мой взгляд, при дальнейшей разработке фундаментальных, теоретико-методологических проблем психологической науки.

При психологическом изучении мышления человека, соотношения творческого и нетворческого мышления следует учесть даваемые К. Поппером характеристики догматического и критического мышления и его признание реальности догматического мышления как именно мышления. Эта позиция противостоит как попыткам всякое мышление обозначить творческим, так и попыткам свести все мышление к реализации алгоритмов, схем, программ.

Обсуждая проблемы соотношения мышления и общения, полезно учесть существование интерперсональной теории разума. Традиционная для отечественной психологии проблема обусловленности психики обогащается постановкой вопроса о различном влиянии закрытого и открытого общества на возникновение и развитие критического мышления.

При разработке проблем психического развития интересно соотнести «экзосоматическое развитие» К. Поппера и теорию развития высших психических функций Л. С. Выготского. Думаю, что работы К. Поппера могут помочь психологам в освоении категории «индетерминизма» и преодолении односторонней ориентации на принцип детерминизма.

Дальнейшее развитие теории деятельности должно учесть взгляды К. Поппера на соотношение целей и результатов действий, природу целей и их роль в деятельности.

При оценке различных психологических школ и направлений представляют интерес оценки К. Поппером психоанализа и его критические замечания в адрес бихевиоризма. В ходе дальнейшего обсуждения темы «психология и марксизм» следует учитывать сомнения К. Поппера в отношении научности метода К. Маркса, материалистичности его теории, квалификацию мышления К. Маркса как утопического. Следует психологически осмыслить сам факт отнесения мышления, казавшегося сверхнаучным, к классу утопического.

Изучая психологизм и антипсихологизм в контексте межнаучных взаимодействий, необходимо как психологизм в социологии, так и социологизм в психологии сменить действительным пониманием соотношения социального и психологического.