Сознание человека как предмет философского осмысления. Многомерность и полифункциональность сознания

Одно из качеств, конституирующих человека, — сознание. Оно выступает предметом многих научных дисциплин, анализирующих различные его аспекты и формы проявления. Философское осмысление сознания предполагает, прежде всего, рассмотрение его как особой формы бытия. Это означает, что категория сознания имеет мировоззренческий статус, а ее интерпретация касается решения фундаментальных проблем классической и постклассической философии.

В философии сознание рассматривается как многомерный феномен, что нашло отражение в существовании нескольких основных традиций его исследования.

Субстанциальная традиция исходит из признания самоценности и самодостаточности сознания, соотнося индивидуальное сознание и духовный мир человека с субстанциальной духовностью мироздания в целом. В древневосточном мифологическом и философском мировоззрении такое соотнесение иллюстрируется представлениями об Атмане, Пуруше, Дао (как моральном законе у Конфуция), в древнегреческом — представлениями о Нусе, Логосе, превращающем мировой хаос в упорядоченный космос и частично воплощающемся в разуме человека. В Новое время эта традиция нашла отчетливое выражение в интерпретации мышления как социо Р. Декарта, трансцендентализме И. Канта, идеализме Г. Гегеля, в постклассической философии о ней напоминают структурализм М. Фуко, концепция сознания Э. В. Ильенкова и др.

Атрибутивная (функционалистская) традиция рассматривает сознание человека как свойство высокоорганизованной материи — человеческого мозга — отражать действительность в форме идеальных образов. Получается, что индивидуальное сознание определяется формами материального бытия дважды: во-первых, внешним миром, отражаемым сознанием и придающим его феноменам предметный характер (истоки понимания сознания как отражения действительности отыскиваются в «теории истечения» Демокрита); во-вторых, деятельностью мозга как материального субстрата сознания (догадка, впервые высказанная древнегреческим врачом и философом Алкме-оном). В первом случае возникает психофизическая проблема, касающаяся адекватности воспроизведения объектов внешнего мира в сознании человека, во втором — психофизиологическая проблема, обращенная к анализу нейрофизиологических (материальных) и психических (идеальных) процессов в жизнедеятельности человека.

Если первые две традиции имеют альтернативный характер в решении проблемы «субстанциальность или атрибутивность» сознания человека, то экзистенциально-феноменологическая традиция, сформировавшаяся в постклассической философии (Э. Гуссерль, М. Шелер, М. Хайдеггер, Ж. П. Сартр и др.) отказывается от подобной оппозиции. Основатель названной традиции Э. Гуссерль выделил две, по его мнению, неправомерные тенденции в понимании сознания, характерные для классической философии и фактически выражающие сущность двух уже рассмотренных нами традиций: тенденцию трансцендентального идеализма, для которого «предметность существует в сознании и через сознание», и тенденцию натурализма, содержащего «естественную установку», означающую безусловную веру в существование предметов внешнего мира вне и независимо от сознания человека.

В отличие от субстанциальной, атрибутивной и экзистенциально-феноменологической традиций, для которых сознание является определяющим в структуре психической деятельности, психоаналитическая традиция ставит его в подчиненное положение по отношению к другому компоненту психики — бессознательному. Классический психоанализ, нашедший свое выражение в работах З. Фрейда, оказал двойственное влияние на дальнейшее развитие представлений о сознании: с одной стороны, ограничил сферу влияния сознания на деятельность человека, тем самым внеся лепту в развенчание идеала «разумного человека» эпохи Просвещения, с другой — придал мощный импульс исследованию влияния бессознательных влечений на поведение человека в обществе.

В рамках неклассического психоанализа (А. Адлер, К. Юнг, Э. Фромм и др.) постепенно оттачивалась еще одна традиция исследования сознания (возникшая, правда, задолго до его появления)— культурно-историческая. Согласно ей, человек — общественное существо как по происхождению, так и по своей природе. Сущность человека не является некой постоянной величиной, а изменяется в процессе общественно-исторического развития. Эта традиция исследования сознания развивалась в нескольких вариантах, среди которых заметное место занимает марксистская концепция практической природы сознания. В ней сознание рассматривается в неразрывной связи с материальной, конкретно-чувственной деятельностью по преобразованию действительности, в итоге чего само сознание человека наделяется способностью не только отражать мир, но и быть особого рода деятельностью по конструированию субъективной реальности.

Социокультурная традиция исследования сознания наделяет его такими характеристиками, как идеальность, предметность, интенциональность, проективность, лабильность, выделяя в качестве основных функций регулятивную, познавательную, сигнификативную, аксиологическую, прогностическую, функции целеполагания, самосознания и др. Подобная полифункциональность сознания свидетельствует о его неоднородности и многомерности. Поэтому в структуре сознания иногда выделяют уровни (чувственно-эмоциональный, интуитивно-волевой и рационально-дискурсивный) и проекции (когнитивная, аксиологическая и регулятивная). Основными элементами структуры сознания являются: во-первых, формы чувственно-наглядного и ассоциативного сознания; во-вторых, формы абстрактно-логического мышления; в-третьих, эмоционально-волевые регулятивы (эмоции, чувства, переживания), придающие сознанию человека неповторимый, индивидуально-личностный характер.

Говоря о сознании человека, мы исходим из того, что оно всегда индивидуально и связано с осознанием человеком своего бытия в мире, своей уникальности (неповторимости), а также своей причастности к тому, что составляет тайну бытия человечества в целом. Стремление разгадать ее, опираясь как на собственный жизненный опыт, так и на опыт других людей, порождает рефлексию, приобщая человека к попыткам рассмотрения экзистенциальных (смыслйжизненных) проблем. Это проблемы метафизического характера, не имеющие однозначного и универсального решения, и их осмысление не предполагает достижения некоего прагматического результата наподобие рецептурного знания. Тем не менее постановка их исключительно важна для человека, ибо фиксирует степень его духовной зрелости.

Человек, обладающий определенным духовным опытом, просто не может не задумываться о том, что он есть, что оставит после себя, зачем живет... Нельзя не задавать себе эти вопросы, поскольку размышление над ними позволяет человеку осознать свою индивидуальность и попытаться постигнуть свое предназначение в мире, почувствовать приобщенность к миру и заявить о себе как о существе думающем, сомневающемся, страдающем, но при этом утверждающем свою духовную суверенность.

Обращение к этим вопросам тем более важно для современного человека, который, постигая тайны природы и преобразуя мир, оказывается не в состоянии понять самого себя, нанося вред и своему телу, и душе, и духу. Можно согласиться с М. Шелером в том, что наша эпоха — первая, когда человек стал совершенно проблематичен. Он больше не знает, что он такое, но в то же время знает, что он этого не знает. Вот это последнее «знание» оставляет надежду на то, что не все потеряно для человека, коль он задумывается над экзистенциальными проблемами собственного существования.