Криминальная психология: причины преступности, психология личности преступника

Криминальная психология изучает психические закономерности, связанные с формированием преступной установки, образованием преступного умысла, подготовкой и совершением преступления, а также созданием преступного стереотипа поведения. Она исследует личность преступника и преступной группы, а также психологические пути воздействия на них. Сочетая в себе и индивидуально-психологический подход к анализу преступных деяний и социально-психологические методы анализа преступности, т.е. оставаясь в своей сути психологической дисциплиной, криминальная психология одновременно выступает как существенная составная часть общего учения о преступлениях и преступности – криминологии. Главное развитие криминальная психология получила благодаря профессору уголовного права Гансу Гроссу, который обобщил свой опыт в фундаментальном труде «Криминальная психология» (1898).

Вопрос о причинах преступности в целом и отдельных преступлений конкретных лиц всегда привлекал к себе пристальное внимание общества. Практически вся история этого вопроса является историей столкновения двух тенденций в объяснении причин преступности. Одна из этих тенденций выражается в том, что поведение человека объясняется его биологическими свойствами – антропологическая школа уголовного права (Ч.Ломброзо). Наличие специфических врожденных свойств у преступника связывалось при этом с явлениями дегенерации, вырождения. Последователи Ломброзо несколько смягчили его позицию, признав определенное влияние и факторов внешней среды (социальных), однако доминирующее значение осталось за биологическими факторами. В целом такая позиция вела к снятию ответственности общества перед преступником и самого преступника перед этим обществом и собой. И значит, основным путем борьбы с преступностью становилась пожизненная изоляция или физическое уничтожение.

Противоположная тенденция – социологические теории преступности – усматривала причины преступности в социальных условиях: имущественном неравенстве, безработице, воспитании, тяжелых условиях быта и т.д. Делались попытки выделить различные группы разнообразных факторов. Известная теория «дифференцированной ассоциации» Сатерленда пытается объяснить преступное поведение как результат «обучения», т.е. восприятия личностью ценностей и норм поведения, принятых в преступном мире, с представителями которого личность общается.

Современные взгляды основываются на том, что не существует факторов, которые детерминировали бы только преступные действия. Преступное поведение является следствием сложного взаимодействия личности, социальной среды и конкретной ситуации. Можно говорить лишь о факторах, которые в наибольшей степени предрасполагают к противоправному поведению. И эти факторы прежде всего и в значительной мере заключены в личности, хотя бы уже потому, что именно ей мы вменяем вину за содеянное. Именно личность является точкой пересечения социальных и биологических предпосылок, но поскольку личность есть социальная характеристика человека, то мы можем говорить о доминировании социальных причин, опосредованных личностью человека в виде воспитания, социализации, общения и т.д. Это опосредование внешних воздействующих факторов представляет собой преломление внешних обстоятельств через систему сформированных у человека внутренних условий.

Даже если обратиться к лицам с психическими аномалиями, которых очевидное большинство среди преступников, то и здесь нет природной предрасположенности к преступлениям, но есть генетическая предрасположенность к тем влияниям среды, которые могут обусловить совершение преступления. Чем менее социализирована личность (что, как правило, и служит характерной особенностью личности преступника), тем больше возможность автономизации биологических факторов. Чем ограниченнее психическое развитие человека, тем большую роль в его поведении играют иерархически низшие уровни мотивации: эксцессы темперамента, патологии психики, подсознательные влечения. Но поскольку в человеке не существует предопределения поведения инстинктивной природой, постольку биологически унаследованные качества человека должны быть поняты как подсистема развития определенных психических качеств. Как хорошо по этому поводу пишет М.И. Еникеев: «Поведение человека побуждается не однозначными влечениями, а мерой социализированности.» Таким образом, социальные и биологические факторы становятся детерминантами криминального поведения не сами по себе, а интегрируясь в личностно-психологические качества преступника. Поведение человека зависит в большей степени от реальных условий его жизнедеятельности, но эти условия по-разному преломляются в психике индивида. Можно сказать, что преступление обусловлено неблагоприятным воздействием среды на «неблагоприятные» психические особенности индивида.

Далее мы более подробно, можно сказать наглядно рассмотрим на основе вышесказанного ведущую отечественную концепцию в объяснении причин преступного поведения, проследим конкретную причинную цепочку. Но прежде необходимо заметить следующее. Важно понимать, что преступность как социальный феномен и конкретное преступное поведение, в котором на центральное место выходит человеческий фактор, явления разного порядка. Интересно отметить, что Дюркгейм, известный французский социолог (это имя должно быть вам известно в связи с понятием «аномии»), считал преступность нормальным социальным явлением при условии непревышения уровня, характерного для общества определенного типа. По его мысли, преступность неотделима от нормальной эволюции морали и права.

Итак, в конкретном преступном поведении мы прежде всего имеем дело с человеческим фактором – личностью. Чтобы понять причины преступного поведения, заключенные в личности, необходимо изучить эту личность, выявить те внешние по отношению к ней социальные явления и процессы, которые сформировали ее криминогенные черты. Отправным пунктом в изучении любой личности является понимание ее как целостного образования, как единства всех свойств и качеств, отражающих взаимосвязь и взаимозависимость личности и социальной среды, в которой эта личность живет и воспитывается и в которой себя проявляет. Те социальные факторы, которые порождают преступность в целом, в каждом конкретном случае определяют преступное поведение следующим образом: во-первых, они создают неблагоприятные условия для формирования личности в семье, школе, иных учебных, а также трудовых коллективах, неформальном общении; во-вторых, они образуют те внешние условия, которые могут способствовать такому поведению. И в том, и в другом случае они конкретизируются и индивидуализируются. В связи с этим нельзя не согласиться с В.В. Панкратовым в том, что определенная среда формирует определенный тип индивида, «определенный же тип личности, действуя в силу своих особенностей по преимуществу избирательно, попадает чаще всего лишь в определенные ситуации, поскольку сам является их важнейшим элементом, т.е. индивид ограничивает разнообразие влияний среды на него и формируется уже этими «избранными» влияниями». Здесь мы видим перерастание внешне социального во внутренне субъективное. Этот переход из общесоциального в индивидуальное происходит по социально-психологическим каналам и механизмам, т.е. путем общения между людьми. Думается, что те личностные особенности, которые сформировались с началом социализации личности и в дальнейшем закрепились в ней, дают возможность понять причины преступного поведения.

Согласно взглядам современных отечественных исследователей, общая объяснительная схема преступного поведения есть отчуждение личности, корнями уходящее в детство. Как гласит один из основных принципов психологии: каждая психическая функция прежде чем стать интрапсихической (т.е. внутренней, присущей личности), первоначально является функцией интерпсихической (межличностной). Этот принцип и положен в основу рассматриваемой концепции: криминологически значимые психологические особенности имеют свои корни в характере ранних внутрисемейных отношений.

Итак, отчуждение личности. В широком смысле любое преступное поведение можно назвать отчужденным, поскольку оно свидетельствует о неприятии виновным ценностей и норм, установленных обществом. Оно является и отчуждающим, т.к. способствует изоляции преступника от среды, усугубляя эту дистанцию. Начало же этой возможной жизненной катастрофы, как уже было указано, коренится в детстве.

Известно, что родители, семья, детство играют исключительную роль в воспитании человека, определении его дальнейшей жизни, формировании его нравственных и психологических качеств. Криминологические аспекты отвергания родителями ребенка до недавнего времени не привлекали к себе внимания отечественных исследователей. Между тем, именно отсутствие эмоционально теплых отношений в семье главным образом порождает такие особенности личности, которые затем предопределяют ее преступное поведение. При этом, понятно, результаты влияния среды зависят от того, с какими прирожденными особенностями они встречаются и через какие ранее возникшие психологические свойства ребенка преломляются. Понятно также и то, что психологическое отчуждение родителями ребенка не является единственной причиной формирования личности преступника. Однако, исследования убедительно доказывают наибольшую значимость именно явления отчуждения.

К слову говоря, нарушение первичных социальных связей и в особенности отсутствие необходимого положительного эмоционального контакта на ранних этапах развития ребенка, может не только породить отчужденность, но и способствовать возникновению нервно-психических аномалий, в свою очередь обладающих немалым криминогенным потенциалом.

Сделаем небольшое отступление. В западной психологии большой популярностью пользуется возрастная периодизация Эрика Эриксона (таблица). Эриксон выделяет восемь жизненных этапов, каждый из которых заканчивается кризисом. Кроме того, каждый этап несет свои определенные задачи, решение или не решение которых сказывается на всей последующей жизни. К нашей теме отчуждения первостепенное отношение имеет первый жизненный этап. Как видим, здесь ребенок решает фундаментальный вопрос всей своей последующей жизни – вопрос о том, доверяет ли он окружающему миру или нет. Желанность ребенка, любовь матери к ребенку создают у него ощущение защищенности и безопасности и становятся базой для расширения его позитивных контактов с другими лицами; именно с родителей (прежде всего матери) начинается социальная идентификация и социализация ребенка. На идентификации основывается одна из главных функций семьи – формирование у ее членов способности учитывать в своем поведении интересы других людей общества. Включая детей в свою психологическую структуру, семья обеспечивает тем самым их первичную, но чрезвычайно важную социализацию, т.е. «через себя» вводит их в структуру общества. Напротив, у ребенка, лишенного материнской любви, отвергаемого родителями, возникает ощущение угрожающей среды.

В зарубежной литературе можно найти ряд прямых указаний на криминогенность психологического отчуждения детей от родителей (польский криминолог Б.Холыст – «психическое сиротство», американские криминологи Ш. и Э. Глюк, В.Фокс – «дефектная модель будущего поведения» и др.)

Очевидно, что поведение в силу пластичности и динамичности психики может корректироваться и даже существенно изменяться под влиянием жизненных ситуаций. Другими словами между неблагоприятным детством и преступным поведением лежит жизненный опыт индивида. Очевиден также факт, что есть немало преступников, которые не подвергались в детстве отвержению родителями, а например, при полном их принятии просто переняли асоциальные ценности и стереотипы поведения родителей, у таких лиц мотивы преступлений не порождаются социально-психологическим отчуждением, они отчуждены от широкой социальной среды, но вполне адаптированы в малых социальных группах. И все же сотни кропотливо исследованных индивидуальных историй преступников говорят о том, что в подавляющем большинстве случаев важнейшей причиной преступного поведения является психологическое отчуждение в детстве. И неудивительно, что среди них много преступников с психическими аномалиями, поскольку именно такие дети приходят в мир с наименьшим ресурсом адаптивных возможностей. Когда такие дети попадают в неблагополучную среду, нежеланными, ненужными, нелюбимыми, то они быстро отчуждаются от этого мира, непонятного и угрожающего, изначально лишившего их позитивной самоидентификации и уверенности в существовании. Как сказал кто-то: «Трагедия детства в том, что его катастрофы вечны». Хотелось бы, чтоб это понимали и родители, лишающие своих детей тепла просто в силу занятости и работы.

Отчуждение само по себе не является непосредственной предпосылкой преступного поведения, оно порождает тревожность, которая, в свою очередь, становится основой преступного поведения и формирует мотивы, направленные на «защиту» своего социального и биологического статуса (о мотивах ниже).

Несколько слов о тревожности. Тревожность – это выражение субъективного неблагополучия личности. При этом необходимо различать тревожность ситуативную, связанную с конкретной внешней ситуацией, и личностную, являющуюся стабильным свойством личности. Тревога как эмоциональное состояние возникает в ситуациях неопределенной опасности и проявляется в ожидании неблагополучного развития события. Беспредметность тревожности отличает ее от страха, как реакции на конкретную угрозу.

Отвергание родителями ребенка и его последующее отчуждение приводят к формированию необратимых психологических особенностей: общей неуверенности в себе и в своем месте в жизни, в своем бытие, боязни утраты себя, своего «я», страха небытия, ощущения неопределенности своих социальных статусов, тревожных ожиданий негативного, даже разрушительного воздействия среды. Эти психологические особенности, заложенные отношением родителей на ранних этапах жизни, затем закрепляются в школе, трудовом коллективе, среди сверстников, всеми условиями жизни индивида, если они тому способствуют. Все названные особенности составляют то, что можно обозначить понятием «тревожность». Но среди них особенно значим страх смерти, который связан с наиболее глубокими онтологическими основаниями бытия личности – чувства, права и уверенности в существовании, в своей самоидентичности, автономии «я» от «не-я» (классическое «Кто я? тварь дрожащая или право имею?»).

Криминогенность тревожности заключается не только в том, что она включает в себя беспокойство, субъективное ощущение своей уязвимости, незащищенности, личностной неопределенности, она детерминирует специфическое восприятие окружающей среды тоже как неопределенной, расплывчатой, неясной, чуждой и даже враждебной. Поэтому непонятны и чужды ее нормы и запреты, перестающие играть регулирующую роль. Именно совокупность всех этих моментов образует тревожность не только как состояние, но и как устойчивую психологическую черту, личностную позицию, формирующую в конечном счете дезадаптивное поведение индивида, его отношение к миру. Очень важно подчеркнуть, что тревожная личность бессознательно проецирует свои состояния и переживания на среду и воспринимает ее уже таковой.

Таким образом, тревожность, порождаемая в основном отчуждением личности, представляет такое ее свойство, которое выражается в субъективно серьезных опасениях за свое биологическое или (и) социальное существование. Это свойство порождает подозрительность, мнительность, сверхосторожность, стремление защитить себя, и чем острее ощущение угрозы, тем меньше принимаются во внимание нравственные запреты и тем вероятнее совершение преступных действий. В своей массе преступников от не преступников отличает именно наличие этого свойства личности, а не временное состояние тревожности, которое может появиться у любого человека.

Последнее звено причинной цепочки, которое после отчуждения личности и ее повышенной тревожности непосредственно предшествует преступному поведению, - мотив, который собственно и представляет интерес для юриста. Юристы полагают, что преступления совершаются главным образом из корысти, мести, ревности, хулиганских побуждений, не очень задумываясь над тем, какие глубинные психологические и внешние социальные реалии они отражают, в чем их субъективный смысл. Во-первых, любое поведение человека полимотивировано. Во-вторых, мотивы нельзя понять вне связи с прожитой человеком жизнью, с теми влияниями, которым он подвергался и которые определили его личностные особенности (криминогенетический принцип, по Ю.М. Антоняну). В мотивах как бы воспроизведено, отражено прежде всего содержание раннесемейных отношений, а затем и последующих событий. Отношения и события детства обретают вторую жизнь, новую форму существования и, реализуясь через мотивы в поведении, являются как бы ответом на них, их продолжением или следствием. Если же не связывать мотивы со всей жизнью индивида, то можно прийти к абсурдному выводу, что любой мотив возникает мгновенно под воздействием актуальной ситуации. Подобный вывод означал бы также, что мотивы не имеют личностных корней.

Итак, мотивы выражают наиболее важные черты и свойства, потребности и стремления личности («Каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет», Марк Аврелий). Вместе с тем, пытаясь понять мотив, нельзя ограничиваться указанием на то, что в момент совершения преступления виновный испытывал сильнейший приступ гнева, хотя эта эмоция оказывает значительное влияние на принятие решения. Простая констатация гнева, ярости или ревности еще далеко не раскрывает содержание мотивов, поскольку она не дает ответа на вопрос, каков субъективный смысл совершаемых действий.

Нет мотивов, которые порождали бы только преступное поведение, сами мотивы не могут быть преступными. Преступным способно быть только поведение. Поэтому изучение мотивов преступного поведения всегда должно осуществляться в тесной связи с личностью преступника, их понимание всегда должно вытекать из понимания самой личности, ее сущности. Необходимо знать, какую функцию (или функции) выполняют названные мотивы в отношении личности, какую «службу» ей служат, в чем для нее психологическая «выгода» от совершения преступных действий, побуждаемых данными стимулами. Этот момент психологической «выгоды» является наиболее важным для понимания мотивов преступлений, и именно по той причине, что любое субъективное побуждение должно освещаться с позиций личностного смысла, личностной значимости.

Таким образом, мотивы преступного поведения состоят как бы из двух уровней. Первый из них можно назвать предметным, поскольку он выполняет функции непосредственного удовлетворения лежащих на поверхности потребностей: например, убийство из мести, желание завладеть чужим имуществом и тем самым повысить собственное благосостояние и т.п. Второй уровень мотивов преступного поведения можно обозначить как смысловой. Здесь мотивация возникает, развивается и реализуется на бессознательном уровне, и ее содержанием является постоянное утверждение своего «я», защита своего биологического и социального существования. Теснейшим образом переплетаясь, взаимодействуя, взаимодополняясь, эти уровни усиливают друг друга и мощно детерминируют преступное поведение. Мотивация становится смыслообразующим и смыслоконтролирующим фактором поведения.

Кроме того, в механизме совершения преступления побуждения индивида имеют тесную связь с привычными способами поведения. Привычные, обобщенные действия личности так же, как и мотив, определяют направленность человеческого поведения. Не владея обобщенным способом действия, индивид никогда не поставит соответствующей цели и мотивационно ее не санкционирует. В свете вышесказанного об отчуждении о чем здесь идет речь? Если проанализировать индивидуальные биографии преступников, то окажется, что их уголовно наказуемым поступкам обычно предшествовало совершение мелких правонарушений и аморальных действий, т.е. в большинстве случаев совершению преступлений предшествует то, что можно обозначить понятием «дезадаптивный образ жизни». Образ жизни преступников всех категорий в той или иной степени всегда связан с их отчуждением. Преступное поведение органически вписывается в соответствующий образ жизни, и его причины могут быть поняты именно в такой связи. Таким образом, понять поведение преступника – значит понять его мотивы и привычные поведенческие стереотипы (или обобщенные способы жизнедеятельности, по М.И. Еникееву). К тому же любому юристу хорошо известно, что устойчивые поведенческие особенности личности – криминалистически значимые идентификационные свойства личности преступника.

Для чего нужно такое скрупулезное, тщательное изучение подлинных мотивов преступления?

Во-первых, это требование зафиксировано законодательством, оно лежит в основе принципа индивидуализации наказания, реализация которого, в свою очередь, является важным признаком гуманного, цивилизованного отношения. Другими словами, правильное заключение о мотивах как субъективной стороне преступления – основа правильной квалификации совершенного преступления.

Во-вторых, знание мотивов необходимо для тонкого, адекватного воспитательного воздействия на отдельных преступников в условиях исправительного режима. Ведь нужно точно знать, что именно подлежит ресоциализации.

В-третьих, эта информация помогает в ходе предварительного следствия и предупредительной работы.

В-четвертых, будет ли преступник, не осознающий своих истинных мотивов и выслушивающий их формулировку от органов суда и следствия, которая справедливо возмущает его своей неполнотой, а то и неадекватностью, стремится к перевоспитанию? Осознание себя, своих сложностей – это шаг к принятию ответственности, ответственности за то, что ты есть и что делаешь.

Примеры анализа преступлений:

1)    Карандышев из «Криминальной сексологии», с.236;

2)    Мотив самоутверждения -хрестоматия по юридической психологии изд-ва «Питер», с.128;

3)    символический суицид – «Психология преступника и расследования преступлений», с.88-92;

4) преодоление социально-психологического отчуждения – там же, с.97-99.