Побеждает не обязательно правое дело — но дело, за которое лучше боролись.
КИШ Эгон Эрвин (Kisch, Egon Erwin; 1885, Прага, – 1948, там же), немецкий писатель и публицист. Сын торговца сукном, публиковавшего под псевдоним Кюльборн свои стихи (на немецком языке). В 1902 г. окончил реальное училище. С 1904 г. был сотрудником газет «Прагер тагеблат» и «Богемия», с 1913 г. — «Берлинер тагеблат». Участвовал в Первой мировой войне в чине младшего офицера австро-венгерской армии. В 1918 г. Киш стал одним из руководителей нелегальных солдатских комитетов, командиром Красной гвардии в Вене, вступил в коммунистическую партию Австрии. В 1921–33 гг. жил в Берлине. С 1925 г. по 1931 г. неоднократно выезжал в Советский Союз, в 1928–29 гг. под чужим именем путешествовал по США. В 1933 г. был арестован нацистами и как иностранный подданный выслан в Чехословакию. В 1934 г., не получив разрешения на въезд в Австралию для участия в антифашистском конгрессе, прыгнул с борта корабля, был задержан, приговорен к шести месяцам заключения и выслан из страны. В 1937–38 гг. был бойцом Интернациональных бригад в Испании, в 1940–46 гг. в Мексике сотрудничал в журнале «Фрайес Дойчланд». В 1946 г. вернулся в Прагу, где был избран почетным председателем еврейской общины города.
В начале литературной деятельности примыкал к группе немецких писателей-евреев (так называемый Пражский кружок: М. Брод, Э. Вайс, 1882–1940; Л. Виндер, 1889–1946; Ф. Кафка и др.), передававших в своих произведениях атмосферу распада Австро-Венгерской империи. Киш придал второстепенному до того жанру газетного репортажа характер художественной публицистики, создав новый тип очерка-эссе (главным образом на политические темы: сборники «Цари, попы, большевики», 1927; «Американский рай», 1930; «Азия основательно изменилась», 1932; «Высадка в Австралии», 1937, и др.).
В 1923 г. Киш составил антологию «Классическая журналистика». В статьях и в книге «Неистовый репортер» (1924), и особенно в автобиографической «Ярмарке сенсаций» (1942), Киш изложил свои мысли об эстетической и моральной ответственности журналиста и о репортаже «как форме искусства и борьбы».
Прошлому евреев Праги Киш посвятил сборник «Рассказы о семи гетто» (1934; русский перевод 1937), а в очерке «Индейская деревня под звездой Давида» (сб. «Открытия в Мексике», 1945) рассказал о найденной им группе так называемых индейских евреев, считающих себя потомками марранов.
В 1902 на традиционном предвыпускном опросе в “Николандере” Киш объявил о своем намерении заняться журналистикой. Эта профессия уже успела прослыть в Австро-Венгрии низкопробным занятием, и “скандал” закончился тем, что в официальную бумагу вместо “непристойного” слова “журналистика” было вписано более респектабельное “публицистика”.
После училища Киш поступил в технический институт, бросил его, вращался в литературных кругах Праги. Затем он служил год армии, запомнившийся ему главным образом частными визитами на гауптвахту.
О своих первых литературных опытах - сборнике стихов “О цветущей ветви молодости” и цикле новелл “Франц- нахал” - он говорил впоследствии, что вместо славы они принесли убытки. Внештатное сотрудничество в газете “Прагер тагеблат”, для которой он писал отчеты о лекциях, читавшихся в научных обществах, быстро ему наскучило.
В то время подвернулась вакансия: из “Богемии”, популярнейшей газеты среди немецкого населения Праги, ушел репортер местной, то есть, прежде всего, уголовной, хроники. Эта должность считалась в редакции унизительной, Киш думал иначе. В пражских газетах, запруженных официальными императорско-королевскими сообщениями, местные известия были самыми интересными. Тем не менее в каждой редакции ими занимался всего один человек. Репортер физически не в состоянии был успеть за всеми новостями. Выход был найден путем создания “биржи новостей”.
В Праге было две таких журналистских “биржи”: для газет, выходивших на чешском и немецком языках. Киш стал членом немецкой биржи. Каждый из “биржевиков” имел определенный объект: больницы, дела городской ратуши, пожарники. Кишу досталась полиция. В обмен на полицейские новости он получал доступ к другой городской информации.
Несмотря на то, что все репортеры черпали материал из “общего котла”, Киш быстро выдвинулся. Его заметки стали перепечатывать столичные, то есть венские, газеты. Один из сотрудников “Богемии”, Пауль Виглер, оставшийся другом Киша на всю жизнь, предложил ему заняться “неактуальными” описаниями, и презренный репортер занял в редакции видное место: он стал вести еженедельный фельетон-подвал “По Праге”.
Между тем чисто уголовные сенсации уже начинали бледнеть перед надвигающимся мировым потрясением. В “Богемии” появляется нашумевшее во всех столицах и ускорившее окончательное сплочение сил Антанты сообщение о милитаристских замыслах немецкого кайзера Вильгельма. В 1913 ловко составленная Кишем заметка “Из верхов” проходит за цензурный, а затем и пограничный кордон, и весь мир узнает о предательстве шефа австро-венгерской контрразведки полковника Редля, оказавшегося агентом иностранных держав.
Парижская “Журналь де деба”, искусно сочетая снисходительную похвалу с изумлением, пишет о молодом чудо-журналисте, который в “провинциальном городе Праге” ухитряется разоблачать одну за другой международные тайны. Киш опубликовал между тем еще сборник репортажей “Из пражских улиц и ночей” и цикл новелл “Пражские дети”.
Незадолго до войны Киш переселился в Берлин, где начал сотрудничать в газете “Берлинер тагеблат”, но вскоре был мобилизован.
Именно война заставила Киша задуматься над социальным аспектом жизни людей. Война показала ему, что дело не в судьбе отдельных личностей, а в судьбах миллионов. Выйдя из госпиталя (куда он попал после ранения осколком в Галиции), Киш принялся за чтение социалистической литературы.
Осенью 1918 Киш принял участие в организации Красной гвардии в Вене и становится ее командиром. В те дни он был одной из популярнейших фигур австрийской столицы. В следующем году, когда началась реакция, Киш был приговорен к трем месяцам тюрьмы за нелегальную деятельность и “подстрекательство”. Австрийские республиканцы выслали бывшего командира Красной гвардии в Чехословакию. Он уехал, оставив на книжных прилавках Вены сборник репортажей “Приключения в Праге”.
Через год (в 1920) он издал в Праге свой военный дневник под заголовком “Солдат в Пражском корпусе”.
Осенью 1921, уже будучи членом КП, Киш вторично переселяется в Берлин. Он зарылся в старые подшивки газет и журналов с целью создать единственный в своем роде труд - антологию классического журнализма. В 1923 вышел “Классический журнализм”. В предисловии к нему и вводках, в которых составитель набросал портреты рекомендуемых авторов, Киш изложил свое литературное кредо. Он славил непобедимость человеческого духа, разума и выступал против серости и шаблона - этого “двухвостого бича журналистики” - за яркую, непрестанно совершенствуемую форму.
Через год появляется “Неистовый репортер” (1924) - книга репортажей из разных уголков Европы (“Гнездо пушечных королей: Эссен”, “Среди бездомных Уайтчепла”, “Шестидневные гонки”). За книгой следует путешествия, о которых он тоже пишет книги: “Гонка во времени”, “Неистовый репортер в России: - Цари. Попы. Большевики”, “Путешествия по преступлениям”, “Рискованные предприятия по всему свету”. Основу последней книги составили очерки об Африке. Чтобы попасть туда, Киш поступил статистом в постановочную группу, ехавшую за Средиземное море снимать фильм “Улица женщин в Алжире”.
В 1928-29, накануне мирового экономического кризиса, Киш путешествовал под чужим именем по США и написал свою знаменитую книгу “Американский рай” (“Эгон Эрвин Киш имеет честь представить вам американский рай”: “Капитолий и капиталы”, “У Форда в Детройте”).
В 1930 Киш участвовал в антифашистском конгрессе в Харькове.
В начале 30-х он совершает длительную поездку по советской Средней Азии.
Через несколько часов после поджога рейхстага Киш был арестован гестаповцами в своей берлинской квартире на Гюнцельштрассе. Еще нераспроданный тираж его последней книги был брошен на костер, а сам автор попал в тюрьму Шпандау. Иноземное подданство и всемирная известность спасли Киша от верной гибели. По запросу чешского МИД он был выслан в Прагу, откуда вскоре переехал в Париж.
В Париже собрались тогда многие немецкие антифашисты-эмигранты. Киш активно участвовал в работе “Союза пролетарских революционных писателей”. Он соредактировал тайно персылаемый в германию журнал “Шрифтштеллер” и антифашистский еженедельник “Гегенангриф” (“Ангриф” - “атака” - геббельсовский орган), читал лекции молодым журналистам, устраивал экскурсии по Версальскому дворцу, издал “Рассказы о семи гетто” и сборник “Вход воспрещен”, за материалом для которого он ездил в Испанию, Бельгию, Голландию (“Политическая тюрьма и одна встреча”) и другие страны. По приглашению Барбюса он отправился на антифашистский конгресс в Мельбурн.
Австралийские власти запретили Кишу въезд в страну. В ту минуту, когда параход отваливал от причала, Киш спрыгнул с борта на берег и сломал ногу. Его доставили в полицию. Прогрессивная общественность добилась его освобождения, и Киш выступил на митинге.
Еще не окончив отчета о поездке в Мельбурн, Киш отправился в Испанию.
Начало 2-й мировой войны застало Киша во Франции. В октябре 1940 он перебрался через Нью-Йорк в Мексику. 5,5 лет он прожил на американском материке. Книга о Мексике (“Открытия в Мексике”) - чуть ли не единственное его сочинение, на страницы которого прорываются возвышенно-скорбные раздумья. Это так выразилась его тоска по родине.
После войны он вернулся в Чехословакию по приглашению КПЧ на ее съезд. Пишет очерки.
В феврале 1948 его разбил паралич, умер 31 марта 1948.
Он являл собой тип человека, который любит свое дело, а не себя на фоне этого дела.
Для Киша термин “репортаж” служил даже не жанровым определением. Под ним Киш подразумевал прежде всего работу литератора по собиранию материала на месте событий.
Киш начинал с небольших вещей, объединяемых затем в сборники “репортажей”. Потом он выступил с большими монографическими отчетами, посвященными отдельным странам. Их тоже называли “репортажами”. Некоторые “репортажи” могли бы с успехом быть определены как фельетоны, рецензии, исторические исследования, драматургические произведения. Киш принципиально воспринимал точность воспроизведения факта в репортаже.
Вместе с тем он совмещал точный факт с творческой фантазией, “логической фантазией”. С помощью логической фантазии репортер должен “воссоздавать ход события и переходы от причин к следствиям, следя лишь за тем, чтобы линия его повествования ни на волос не отклонялась от известных ему фактов”. Отсюда характерная черта кишевской манеры письма: широкое, свободное движение ассоциаций, проникающее и в художественную, и в идейную ткань повествования.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему