Состояние литературы на рубеже 19-20 веков. Характеристика основных направлений развития литературы. - Шпаргалки по русской литературе

 Что мы наблюдаем на рубеже веков – кризис позитивистского сознания связан с кризисом объяснения сущего в жизни.

Серебряный век (пограничность, кризисность, упадок, разрушение, перелом). Духовные контуры времени рельефно фиксируются в поэтике заглавий: «Без дороги», «На повороте» Вересаев.

Переходность, кризисность эпохи не означают ее ущербности и бесплодности. Напротив, именно это  время оказывается необычайно плодовитым для развития самых ранних сфер жизни – экономики, технологии, науки, искусства.

Именно на рубеже веков в искусстве развиваются кризисные процессы, которые приводят к формированию типа так называемой массовой культуры со свойственным ей примитивизмом изображения человеческих отношений. Противовесом «масс культуре» пытается стать искусство, изначально ориентированное на узкие круги ценителей, «посвященных», искусство элитарное. Таким образом, искусство и литература становятся все более неоднородными, расколотыми на течения и группировки, разделенными на конфликтующие полюса. Усиление контактов с мировой культурой (Достоевский, Толстой, Чаковский, Дягилев, Горький).

Взаимодействие разных искусств, своего рода межвидовая диффузия. Неслучайно расцвет переживает театральное искусство – по своей природе синтетическое. Возникает и пропагандируется идеал содружества разных искусств.

Раскол литературы на 2 идейно-эстетических полюса: реализм и модернизм.

Символизм – первое течение модернизма. Толчок – лекция Мережковского «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы». Создание 3 сборников «Русские символисты» (Брюсов). Старшие символисты, младосимволисты. Творчество в понимание символистов – подсознательно-интуитивное созерцание тайных смыслов, доступных лишь художнику-творцу. Аллегорический образ – своего рода маска, за которой угадывается суть. (Блок «незнакомка»).

 Акмеизм – генетически связан с акмеизмом (Вяч. Иванов «Кружок молодых»). Отношение участников к поэзии как к чисто профессиональной сфере деятельности. По сути дела, акмеизм был попыткой нейтрализовать крайности символизма, унаследовав все его достижения, предметный мир должен быть реабилитирован,  он значителен сам по себе, а не тем, что являет высшие сущности.

Высшее место в иерархии акмеистических ценностей занимала культура. Культура – сама по себе цель. Культура тождественна общечеловеческой памяти. В противоположность символизму, проникнутому «духом музыки», акмеизм ориентирован на пространственные искусства – прежде всего, архитектуру, скульптуру, живопись.

Футуризм. (будущее), одновременно развивался в Италии и в России. «Садок судей» - Бурлюк, Хлебников, Каменский. Из всех течений модернизма футуризм выделяется именно определенностью своего социального лица. Генетически литературный футуризм теснейшим образом связан с авангардными художественными группировками 1910х гг.

Поэты «Гилей» обращаются к формам художественного примитива, стремятся к утилитарной «полезности» своего искусства и в то же время пытаются освободить слово от внелитературных задач, сосредоточиваясь на экспериментах с формой. В качестве эстетической программы выдвигает утопическую мечту о рождении сверхискусства, способного преобразить мир. Весь мир пронизан искусством – тяга футуристов к массовым театрализованным акциям, раскраска лба и ладоней, культивирование эстетического «безумства». Футуризм как явление выходил за рамки собственно литературы: он воплощался с максимальной силой в самом поведении участников течения. Сознательный эпатаж обывателей. Футуризм более всего боялся равнодушия – атмосфера литературного скандала.

47. Реализм рубежа 19-20х вв.: концепция мира и человека; эстетические принципы. Общая характеристика творчества Л. Андреева.

реалистическая литература переходной эпохи (имея в виду новые литературные поколения) в целом не возвысилась до уровня своих великих предшественников. Одно из объяснений тому — особые сложности творческого самоопределения в пору коренной смены ценностей и ориентиров в стране. Но вопреки противоречиям и трудностям направление продолжало интенсивно развиваться, породив особое типологическое качество, которое возникло на почве обновленного восприятия традиций классического реализма и постепенного преодоления концепции детерминизма в натуралистическом духе. Принципиально важно и собственно художественное обновление реализма на рубеже столетий: стилевые искания, выразившиеся в решительных жанровых перестройках, в существенных видоизменениях поэтического языка. Высочайшие образцы искусства слова явило, например, творчество И. А. Бунина.

Леонид Андреев. «Кто я? — писал он Горькому в декабре 1912 г. — Для благороднорожденных декадентов — презренный реалист; для наследственных реалистов — подозрительный символист».

В русле гуманистических традиций русской классики начинал свой путь писатель. Его произведения 90-х — начала 900-х годов поведали об участи «униженных и оскорбленных», о драмах «маленького человека. Но очень скоро центральный для произведений Андреева мотив социальной обездоленности приобретает весьма расширительный смысл, становясь мотивом всеобщей человеческой отчужденности. же в ранних сочинениях писателя, когда он близок реалистам-«знаниевцам», возникают противоречия в его творчестве — метания между чувством протеста и чувством отчаяния, верой в человека и мистическими страхами. Образная система раннего Андреева, соединяющая «традиционно» реалистический и сгущенно-экспрессивный поэтический язык, тоже заключает разные возможности, которым суждено развиться в искусстве XX в., — возможность обогащения реализма путем лирической экспрессии стиля и возможность перевоплощения этой тенденции в иное, нереалистическое, качество. Самые характерные произведения писателя первой половины 900-х годов (повесть «Жизнь Василия Фивейского», рассказы «Стена», «Вор» и др.) отличаются чрезвычайной конфликтностью воссозданного бытия, катастрофическим восприятием мира. По-своему глубоко и сильно передано в этих сочинениях, лишенных внешних примет общественно-политической действительности, ощущение драматизма текущей истории в преддверии революции. «Бергамот и Гараська» (под видом умильного пасхального рассказа  Андреев  преподнес  читателю страшную историю человека,  лишенного  имени  человеческого.  Автор  как  бы показывает,  что  «за  выдуманной  жизнью  течет  своя  безрадостная  жизнь» И  делает  он  это  главным  образом посредством тонкой иронии,  которая  сопровождает  его  рассказ  и  о  жизни пушкарей, и о судьбе  Гараськи,  и  о  стремлении  Баргамота  попользоваться даровым трудом босяка. «В  заключительных  строках,  в  трагической  оглядке пьянчужки на свою жизнь мелькнуло, скользнуло  что-то  серьезное,  глубокое, совсем  непривычное  для  пасхального  наброска,   вильнула   и   спряталась трагически-тревожная мысль, почудилась тень чьего-то вдумчивого,  умиленного и скорбного лица»). рассказе «Ангелочек» для Ивана  Саввича,  бывшего  статистика,  отца Сашки ангелочек - это мечта  о  чистой  любви  и  счастье  со  Свечниковской барышней,   мечта,   служащая   для   героя   разрывом   «круга    железного предначертания», куда  он  попал  под  воздействием  «рока»,  но  и  не  без собственных усилий. Для Сашки в ангелочке сосредоточилась  не  только  и  не столько иллюзия счастья, сколько «бунт»,  несогласие  «с  нормой»  жизни. Вместе с тем дальнейшее творческое  развитие  Андреева  предопределило не только его верность реализму и гуманистическим заветам русской  классики. Он тяготеет и к созданию отвлеченно-аллегорических  образов,  выражающих  по еимуществу  авторскую  субъективность.

Накануне Революции  1905  г.  в  творчестве  Андреева  нарастают бунтарские мотивы. Жизнь Василия Фивейского в одноименном рассказе (1904)  – это бесконечная цепь суровых, жестоких испытаний его веры. Утонет  его  сын, запьет с горя попадья – священник, «скрипнув зубами» громко повторяет: «Я  – верю». У него сгорит дом, умрет от ожогов жена – он непоколебим!  Но  вот  в состоянии религиозного экстаза он подвергает себя  еще  одному  испытанию  – хочет  воскресить мертвого. «Тебе говорю, встань!» - трижды обращается  он  к покойнику, но «холодно-свирепым дыханием смерти отвечает  ему  потревоженный труп». Отец Василий потрясен: «Так зачем же я верил? Так  зачем  же  ты  дал

мне любовь к людям и жалость? Так зачем же всю жизнь мою ты  держал  меня  в плену, в рабстве, в оковах?».  Сюжет  рассказа  «Жизнь  Василия  Фивейского» восходит  к  библейской  легенде  об  Иове,  но  у  Андреева  она  наполнена

богоборческим пафосом, в то время  как  у  Ф.  М.  Достоевского  в  «Братьях Карамазовых» эта же легенда символизирует непоколебимую веру в Бога.  «Жизнь Василия Фивейского» дышит стихией бунта и мятежа, - это  дерзостная  попытка

поколебать самые основы любой религии – веру в «чудо», в промысел  божий,  в «благое провидение».