В.А.Жуковский.  Значение стихов для нравственного и эстетического воспитания.

Человек необычной судьбы, редкостного личного обаяния, широко образованный и трудолюбивый, Василий Андреевич Жуковский (1783-1852) оказал большое нравственное влияние на русскую литературу и культуру в целом. В силу различных обстоятельств в его жизни тесно переплелись литературная и педагогическая деятельность, что не могло не обратить его взоры к литературе для детей. Значительная часть его творений непосредственно обращена к детям. Будить в юных сердцах добрые, светлые чувства было заботой Жуковского.

Началом самостоятельной литературной деятельности Жуковский считал элегию «Сельское кладбище» — вольный перевод стихотворения английского поэта Томаса Грэя. Впервые в русской поэзии так полно проявился интерес к внутренней жизни человека, к движениям его души.

Это свойство романтической поэзии Жуковского усилилось в его балладном творчестве. В этом жанре он достиг совершенства. Им написано 39 баллад. Уже первые из них — «Людмила» (1808), «Светлана» (1812) — привлекли внимание молодых читателей. А потом последовали «Ивиковы журавли», «Перчатка», «Кубок», «Лесной царь» и другие. Они притягивали своими необычными сюжетами, потрясали мрачными красотами природы. Мертвецы, оживающие в гробах, духи, привидения, великодушные герои, чудовищные злодеи, получившие возмездие, ночь, могила, бледный свет луны — все это составило причудливый, фантастичный мир его поэзии. Все это было так ново на фоне той сентиментально-нравоучительной литературы, что предлагалась детям в 10—20-е годы. Дети разных возрастов зачитывались балладами Жуковского.

В.Г.Белинский говорил, что «Жуковский ввел в русскую поэзию романтизм». Под влиянием Жуковского романтические элементы проникают в литературу для детей.

Во-первых — перевод. Почти все его баллады, элегии, поэмы имеют заимствованные сюжеты, восходят к западноевропейской романтической литературе: Гёте, Шиллеру, Байрону, В. Скотту, Т. Муру и другим.

Второе, что сближало Жуковского и литературу для детей, — отношение к фольклору. Романтики впервые широко обратились к фольклору в поисках необычных сюжетов, героев, новых мотивов. У Жуковского элементы народной поэзии вплетались в его баллады. В «Светлане» особенно сильно ощутимы национальный русский колорит, русские обычаи, поверья, песенный стих:

Раз в крещенский вечерок  

Девушки гадали:          

За ворота башмачок,

Сняв с ноги, бросали...

Эти звучные, легкие строки, с которых начинается баллада, всем памятны, как и многие стихи из пушкинских сказок.

Новая ступенька освоения русского фольклора — сказки Жуковского. Интерес к сказке у него был и чисто литературный, и педагогический.

Первое обращение Жуковского к сказке относится к 1808 году. «Русской сказкой» он называет лирическую миниатюру «Три пояса», примечательную уже тем, что она написана прозой. Сентиментально-романтическое повествование здесь своеобразно соединилось с элементами фольклорной сказки.

По мере расширения диапазона романтической поэзии Жуковский осознает необходимость ближе подойти к собственно народному творчеству. В письмах к родным в Белев он просит собирать для него русские сказки и русские предания, записывать их от деревенских рассказчиков.

Летом 1831 года Жуеовский живет в Царском Селе, ежедневно встречается с А.С. Пушкиным, работавшим над «Сказкой о царе Салтане». Пушкин предложил своему старшему другу и учителю запись сказочного сюжета, сделанную со слов Арины Родионовны. Жуковский в течение месяца написал «Сказку о Царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и премудрости Марьи-царевны, Кощеевой дочери», а за ней — «Спящую царевну».

Жуковский-сказочник остался верен себе, своим художественным принципам и романтическому стилю в целом. «Сказка о царе Берендее» довольно точно воспроизводит сюжет народной сказки о герое-отце, который обещает отдать то, что он имеет, но о чем не знает: — родившегося в его отсутствие сына. Возмужавший Иван-царевич отправляется во владения Кощея Бессмертного и, в конце концов, побеждает его с помощью Марьи-царевны. Поэт использует традиционные приемы сказочного повествования: чудесные превращения, помощь волшебных предметов, устойчивые формулы («рос не по дням — по часам», «честным мирком да за свадебку», «Я там был, там мед и пиво пил; по усам текло, да в рот не попало»).

И все же «Сказка о царе Берендее» — произведение поэта-романтика, имеющее фольклорную основу. Жуковский сокращает повторы, общие места в описании, но зато вводит психологические мотивировки поступков героев, конкретизирует место действия. Например, на четвертый день Иван-царевич подъезжает к озеру:

...гладко

Озеро то, как стекло; вода наравне с берегами;

Все в окрестности пусто; румяным вечерним сияньем

Воды покрытые гаснут, и в них отразился зеленый

Берег и чистый тростник — и все как будто бы дремлет;

Воздух не веет, тростинка не тронется; шороха в струйках

Светлых не слышно.

Рисуя Марью-царевну, поэт типично фольклорными изобразительными средствами дополняет романтические краски, индивидуализирующие героиню:

...девица

В белой одежде стоит перед ним, молода и прекрасна

Так, что ни в сказке сказать, ни пером описать, и, краснея,

Руку ему подает и, потупив стыдливые очи,

Голосом звонким, как струны, ему говорит...

Повествование, в отличие от народной сказочной традиции, эмоционально, даже экспрессивно: «Царь Берендей побледнел, как мертвец», «Взбесился Кощей», «Бедная Марья-царевна! Он не исполнил ее наставленья...» Стилистически сказка Жуковского напоминает отчасти балладу, что не уменьшает ее художественной ценности.

В еще большей мере это свойственно другой сказке, написанной в то же лето 1831 года, — «Спящей царевне». В тексте Жуковского много народных сказочных поэтических формул, постоянных эпитетов, обращений («Как свежий снег, бела», «губки алые», «мой свет»). Все это сообщает сказке не просто национальный колорит, но поистине «русский дух». На этом фоне возникали, видимо, невольно и прямые переклички с Пушкиным:

Дочь царица родила.       

Дочь прекрасна так была,   

Что ни в сказке рассказать, 

Ни пером не описать.

Вот царем Матвеем пир

Знатный дан на целый мир.

А «литературность», «балладность» сказки— в ярко выраженной романтической идее всепобеждающей любви. Триста лет длится сон царевны, который в день весенний прерывает поцелуй царского сына, пораженного ее красотой. Чисто романтическое соединение рока, смерти, любви, пробуждения. «Спящая царевна» - самая поэтическая сказка Жуковского, приближающаяся по художественному уровню к сказкам Пушкина.

 «Сказка об Иване-царевиче и Сером волке», написанная в 1845 году, завершает линию «русских сказок» Жуковского. Она интересна тем, что написана на материале нескольких народных сказок. По словам автора, «многое характеристическое, рассеянное в разных русских сказках», он постарался «впрятать» в одну сказку. В результате получилась целая сказочная повесть. События нанизываются одно на другое, составляя цепь увлекательных приключений. Сказка написана ямбом, белым безрифменным стихом, хорошо передающим раскованный, разговорный стиль устного повествования. Жуковский отказывается от социальных мотивов, звучащих в народной сказке и подчеркнутых, например, в сказке Ершова. Его сказка поэтична, возвышенна, хотя и не лишена юмора.

В 1845 году Жуковский написал еще две сказки — «Кот в сапогах» и «Тюльпанное дерево». «Тюльпанное дерево» представляет собой стихотворное переложение немецкой народной сказки «О миндальном дереве» из сборника братьев Гримм. Это романтическая история о злой мачехе, жестоко расправившейся с маленьким пасынком, и постигшем ее возмездии. Сказка мало напоминает фольклорные источники, она насыщена фантастическими и мистическими элементами. «Кота в сапогах» Жуковский написал на основе одноименной сказки французского писателя Шарля Перро. Создавая ее, Жуковский ориентировался на читателя-ребенка: повествование живое, динамичное, простое по языку, не содержит навязчивого дидактизма.

Поэт считал: «Сказка для детей должна быть чисто сказкой, без всякой другой цели, кроме приятного, непорочного занятия фантазии». Этой установке вполне соответствует стихотворение, похожее на сказку, — «Мальчик с пальчик» (1851).

О фольклорной основе напоминает только ее название. Изящная поэтическая миниатюра Жуковского передает светлый, возвышенно-прекрасный мир ребенка, окруженного мотыльками, эльфами, чудными цветами и травами.

Жил маленький мальчик,

Был ростом с пальчик.

Лицом был красавчик,

Как искры, глазенки,

Как пух волосенки.

Он жил меж цветочков;

В тени их листочков

В жару отдыхал он,

И ночью там спал он...

Сказка была написана, когда сыну Жуковского исполнилось 5 лет, — она передает нежное, трепетное отношение к ребенку. Своим детям, Павлу Васильевичу и Александре Васильевне Жуковским, как он их уважительно называет, поэт посвятил также три небольших стихотворения: «Птичка», «Котик и козлик», «Жаворонок». Они просты, безыскусны, связаны с народно-поэтической традицией.

Там котик усатый

По садику бродит,

А козлик рогатый

За котиком ходит.

Рисуя приход весны, поэт обращает свой взор к жаворонку — вестнику обновления природы:

На солнце темный лес зардел,

 В долине пар белеет тонкий,

И песню раннюю запел  

В лазури жаворонок звонкий.

Жуковский создал эти стихотворения, чтобы познакомить своих маленьких детей, живущих в Германии, с русским языком, с русской поэзией. Теперь его произведения приобщают всех начинающих читателей к миру большой поэзии.

В середине 40-х годов у Жуковского возникает грандиозный замысел собрания повестей для юношества — «самой образовательной детской книги». К сожалению, всеобъемлющий поэтический замысел Жуковского не был осуществлен. Но и то, что Жуковскому удалось реализовать в своей переводческо-просветительской деятельности, беспримерно в истории русской и мировой культуры. Благодаря Жуковскому в юношеское чтение вошли поэтическое переложение «Слова о полку Игореве» и «Одиссея» Гомера, романтическая поэзия Шиллера, Гёте, Гебеля, Фуке (особенно хороша «старинная повесть» «Ундина»), Байрона, поэзия Востока.

Поэзия Жуковского всегда созвучна «свежему молодому сердцу», способна рождать благородные движения души.