Россия к начале XX века (общественное устройство и государственный строй Российской империи)

В начале XX в. в России сохранялось сложившееся ранее деление общества на сословные группы, чему в немалой степени способствовала государственная политика, препятствовавшая размыванию сословных границ. Закон разделял население Российской империи на 3 большие группы: природных обывателей (коренных граждан), инородцев (кочевые и другие аборигенные группы) и иностранцев. Природные обыватели или подданные Российской короны, в свою очередь, делились на 4 сословия: дворян, духовенство, городских и сельских обывателей.

Сословия обладали как общими, так и особенными правами и преимуществами. Дворянство по-прежнему имело право на особые титулы, родословные книги, гербы, особые формы землевладения (майоратные, заповедные земли), оставалось собственником земли, хотя уже не единственным. Экономический вес дворянского землевладения падал, ибо часть дворян, не умевших выживать в новых рыночных условиях, разорялась, закладывала свои имения или продавала их в руки разбогатевших крестьян и буржуа. В начале XX в. примерно 3/4 всей пашни (без лесов, водных массивов и неудобий) принадлежали крестьянам, и лишь 1/4 – всем остальным сословиям (в первую очередь – дворянству).

Сокращалась доля дворянства, вытесняемого разночинцами, и в государственном аппарате, хотя в этой сфере роль его вплоть до революции 1917 г. оставалась ещё значительной. Дворяне занимали ведущие позиции в развитии духовного потенциала России, их вклад в «золотой век» русской культуры невозможно переоценить.

Всего к началу XX в. в России насчитывалось 1 миллион 800 тысяч потомственных и личных дворян (вместе с членами семей), что составляло около 1,5 % населения. По-прежнему пестрым оставался национальный состав дворянства. Лишь чуть более половины дворян считали родным русский язык, за русскими шли поляки, грузины, турецко-татарская, литовско-латышская, немецкая группы. Около 2 тысяч дворян влились в начале XX в. в состав крупных предпринимателей России.

Небывалый подъём экономики, который Россия пережила в конце XIX в., вызвал к жизни новые слои населения, которые меняют привычную картину сословий. Появляется предпринимательский слой, собственная буржуазия, крупная и средняя, численность и политический вес которой постоянно растут. Былое деление купечества на гильдии, с разными для каждой правами, уходит в прошлое, и принадлежность к буржуа определяется теперь выдаваемыми ежегодно властями «промысловыми свидетельствами». В них указывается сумма капитала, в рамках которого проводится предпринимательство и наступает имущественная ответственность. Остается шаг до окончательного уравнивания предпринимателей и купечества, как и уравнивания прав всех сословии. И этот шаг Россия делает в 1905 г.

Русские предприниматели заявляют о себе присоединением к либеральному движению, формируется оппозиция правительству, которая требует участия в управлении государством.

Другая новая социальная прослойка, которая формируется в России в указанное время, – это промышленный пролетариат. Численность рабочих, занятых в промышленности, торговле, на заработках в различных отраслях сельского хозяйства составляла около 9 миллионов человек, из них рабочими в строгом смысле слова являлись около 3 миллионов. Русские рабочие в большинстве своем оставались в это время рабочими с наделом. Как бывшие крестьяне они ещё надеялись восстановить свою, все более слабевшую связь с деревней. Но деревня все же выплеснула в город на рубеже веков огромную массу лишних рабочих рук, поглотить которую город оказался не в состоянии. Они-то и составили наиболее горючий материал для последующих революционных потрясений.

Крестьянская деревня в России пережила к концу XIX в. бурный прирост населения, численность которого за 40 последних лет века увеличилась на 65 %. Естественным следствием стал более ощутимый недостаток земли в Европейской России, сделавший лишними для деревни около 30 % крестьян. Экономическое развитие села тормозили сохранявшиеся в нем общинные порядки (круговая порука при уплате податей, переделы земли, невозможность распоряжаться ею без согласия общины). Они сдерживали расслоение крестьянства, формирование чувства собственника, хозяина своей земли. «Горе той стране, – писал известный государственный деятель России рубежа веков, С.Ю. Витте, – которая не воспитала в населении чувства законности и собственности, а, напротив, насаждала разного рода коллективное владение».

У большинства крестьян, действительно, существовало твёрдое убеждение, что земля не должна принадлежать никому, как воздух, вода, солнце. Отсюда – неуважение и к чужой собственности, стремление захватить помещичьи земли, леса, пастбища. Тысячи разнообразных нарушений законов о собственности (согласно полицейским донесениям) совершали в указанное время крестьяне российского центра.

Российское государство к началу XX в. по форме оставалось самодержавным, абсолютистским, ибо в стране отсутствовали представительные учреждения. В управлении страной абсолютный монарх опирался, с одной стороны, на централизованный бюрократический аппарат, который был строго иерархизирован. Каждое звено его занимало свое, отведенное ему место в многоступенчатой системе (министры, советники, губернаторы и т.д.). Все чиновники назначались императором и были ответственны перед ним. Эта система была неплохо отлажена, работала споро, почти без сбоев, все ее винтики крутились в нужном направлении.

С другой стороны, в России развивались выборные структуры, прежде всего, в местном управлении. Их роль выполняли земские собрания и управы, городские думы, дворянские общественные организации. С известной оговоркой можно утверждать, что Россия знала в это время и своеобразные конституционные органы, в которые входили высшие представители двора и бюрократии. Роль законосовещательного органа играл Государственный совет, члены которого назначались пожизненно царем. Он разрабатывал проекты законов, рассматривал их, привлекая к этому делу специалистов (вспомним, как готовились проекты демократических законов судебной реформы 1864 г.), но утверждение законов оставалось прерогативой императора.

Органом высшей исполнительной власти по-прежнему оставался Совет .министров, созданный, как и Государственный совет, при Александре 1. Правительствующий Сенат, исполняя роль верховного суда, обнародовал законы, разъяснял их, следил за их исполнением и контролировал законность действия власти на местах. И хотя конечной властью в утверждении законов был сам император, государство в своей политике уже давно руководствовалось ими. Оно стремилось также, как мы это уже видели, учитывать в своей политике интересы всех сословий. Формировавшийся в стране капиталистический рынок диктовал обществу законы и функции, которые не могла обойти никакая власть и никакие правительства. Для обозначения изменившейся со второй половины XIX в. формы российского государства учёные предлагают термин неоабсолютизм.

Однако абсолютистские черты все же превалировали в государственном строе России. Главным же изъяном была политическая слепота царского правительства, которое не видело путей дальнейшей его демократизации. «Я, – заявлял, вступая в 1894 г. на престол, новый монарх, Николай II, выступавший перед представителями от земств, прибывшими поздравить его с этим событием, – посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твердо и неукоснительно, как охранял их мой незабвенный, покойный родитель».

Достаточно стабильно, хотя и с отставанием от Запада, развивалась экономика России. Промышленность в 1880–1890-е годы давала 6–7 % ежегодного прироста. Это были не столь большие, но зато стабильные цифры. Государство осуществляло строгий протекционизм, ограждая отечественную промышленность от конкуренции иностранцев. Финансовая реформа 1897 г. С. Ю. Витте гарантировала стабильность, платежеспособность и конвертируемость золотого рубля, который вплоть до начала первой мировой войны (1914 год) оставался одной из самых устойчивых европейских валют. При- этом право эмиссии было строго упорядочено, и правительство не нарушало его, пока не разразились военные катаклизмы.

Все это позволило привлечь в российскую промышленность и торговлю иностранные капиталовложения (через иностранные фирмы, смешанные предприятия, продажу русских ценных бумаг на европейских биржах, через облигационные займы, широко распространявшиеся на рынках Европы). В акционерных компаниях России доля иностранною капитала (французского, бельгийского, германского, британского) исчислялась » начале XX в. в пределах от 15 до 30 %.

В начале XX в. политическая ситуация в России дестабилизировалась. Поднялась волна беспорядков, рабочих забастовок, крестьянских выступлений и террористических актов, спровоцированных русско-японской войной и экономическим кризисом. Известно, что японцы, стремясь ослабить поенный потенциал противника, использовали революционные эксцессы и оказывали финансовую помощь (в том числе поставками оружия) не только большевикам, но и другим политическим силам (эсерам, финским и польским националистам и др.), истратив на эти цели 35 миллионов долларов по современному курсу.

События первой русской революции поставила Николая II перед необходимостью определения концепции дальнейшего государственного развития России. В качестве составной части модели государственного строя был сохранен традиционный, возникший ещё в допетровские времена, патернализм, теория единения царя с народом как основы управления государством. Поэтому из двух возможных путей подавления революционных выступлений, насильственного и парламентского, правительство Николая II выбрало второй. Представительство, нося совещательный характер, должно было доводить до царя «голос народа», а царь, являясь конечной инстанцией в принятии закона, брал на себя обязанность свято исполнять закон, ибо законность объявлялась залогом успеха в деятельности государства. На более радикальные преобразования, чем воплощение в жизнь идеи правового самодержавия, Николай II не был способен.