Известный исследователь Я.Дембовский не без основания утверждает, что зоопсихологу постоянно угрожает двоякая опасность, с одной стороны, механицизм, а, с другой стороны, антропоморфизм. В истории развития представлений о психике животных можно выделить закономерные, периодические переходы от антропоморфических к механистическим взглядам и обратно. Показателен в этом плане период времени, который начался с работ Ч.Дарвина. Ученые дарвиновской эпохи совершили вполне понятную ошибку. Они рассуждали так: поскольку мы наследники животных, то и животные должны быть похожи на нас. Они должны думать так же, как и мы, и иметь те же нравственные категории. Например, все еноты – воры, так как они воруют зерно у фермеров; птицы – невинные существа, за исключением сойки, которая совершает набеги на чужие гнезда и, следовательно, может считаться убийцей. Антропоморфизм подразумевает не обдуманное приписывание животному качеств человека. Такой подход, в частности, ярко проявился у Брэма в его знаменитой “Жизни животных”, а также у ученика Ч.Дарвина Дж.Романеса в его книге “Разум животных”. Конечно, человек произошел от животных и поэтому сохранил в поведении много общих со своими предками черт. Однако надо признать и то, что он в процессе своей биологической и культурной эволюции приобрел многое, что отличают его от животных. Это несомненно. Таким образом, недопустимым является приписывание животному переживаний и мыслей, которые у человека становятся возможными только в результате его общественного воспитания, его речи и культуры.
Рассуждения ученых из лагеря антропоморфизма, естественно, вызвали бурную реакцию со стороны некоторых исследователей. Резкую критику высказал в конце 19 века английский зоопсихолог Ллойд Морган, который сформулировал, так называемый, закон экономии. В соответствии с этим законом никакое действие животного не должно рассматриваться как проявление высших форм психической деятельности, если оно может быть объяснено более низшими ее проявлениями. С этого момента крен был сделан в противоположную сторону, стали появляться крайние механистические взгляды. Механицизм предлагает рассматривать животное как некий механизм, который лишен психики, эмоций, субъективных ощущений и т.д. Яркими представителями механицизма были бихевиористы, которые полагали, что животное представляет собой весьма сложную машину, действия которой в любом случае можно свести к законам физики, химии и механики. Другими словами, поведение такого механизма, также как действия робота или автомобиля, можно объяснить без привлечения субъективных понятий цели, разума, сознания и т.д. С другой стороны, и этологический подход в отношении некоторых низкоорганизованных животных тоже подразумевает возможность такого подхода. Когда паук строит свою искусную сеть, в его организме действуют сложные механизмы, точно отрегулированные для весьма определенной стереотипной деятельности. В этом нет никаких “психических” моментов, и нет основания утверждать, что паук что-либо “переживает”. Здесь действует просто сложная механика, целесообразная и приспособительная, как и все, что действует в живом организме. Организм паука так устроен, что на определенные раздражения он отвечает строго определенной целесообразной реакцией. Бихевиоризм утверждает, что поведение животного можно без остатка разложить на ряд сравнительно простых рефлекторных механизмов, понимание которых вовсе не требует психологических моментов. Такой резкий уклон в механицизм в истории развитии науки, естественно, снова вызвал критику. Стали появляться так называемые когнитивные направления в исследовании психики животных. С одной стороны, возникла гештальтпсихология, которая выдвинула идею неразложимости целого на части, с другой стороны, когнитивный бихевиоризм, который возглавил американский исследователь Эдвард Толмен. У нас в стране ортодоксальные последователи И.П.Павлова критиковались в то время И.С.Беритовым, Н.А.Бернштейном, П.К.Анохиным и т.д. Учтя такую критику, механицисты стали выдвигать не столь грубые аналогии. Они стали сравнивать животных с современными сверхсложными устройствами, вычислительными машинами и т.д. Как будет, показано в дальнейшем механистический подход к поведению животных организмов при всех своих доводах и убедительных аналогиях, на самом деле, не является правомерным, так он не учитывает специфику живых систем, которая появляется в результате развития материи на нашей планете. Современные машины, на самом деле, только в какой-то степени повторяют некоторые особенности поведения и психики животных организмов. Но это не значит, что их можно отождествлять.
Я.Дембовский спрашивает, “каким же, следовательно, должен быть правильный путь зоопсихолога, если ему нельзя сравнивать животное ни с механизмом, ни с человеком?” И отвечает следующим образом: “Ответ прост. Он должен сравнивать психику одного животного с психикой другого, искать между ними сходство и различие и на этой основе создавать систему понятий своей науки”. Другими словами, прослеживая эволюционный путь развития форм поведения и психического отражения, начиная с самых примитивных живых систем и заканчивая человеком, нужно изучать, как появляется, развивается и качественно изменяется та или иная сторона активности животного организма, например, научение, эмоции, мышление и т.д. Эти понятия на каждой ступени развития наполняются новым смыслом, новым содержанием. Мы, например, можем сказать, что у животных есть мышление, но при этом должны прекрасно понимать, что оно у разных по уровню развития видов, конечно, имеет свою специфику и существенно отличается от человеческого. Зоопсихология пользуется понятиями, пришедшими из психологии только потому, что она не выработала своей системы понятий. В этом, вероятно, ее самый большой недостаток. Именно благодаря этому возникают иногда недоразумения, обвинения зоопсихологам в антропоморфизме.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему