Консервативные течения политико-правовой мысли: Ж. де Местер, Р. де Шатобриан, Л. де Бональд, К. Галлер.

Впервые основные положения консерватизма сформулированы в работах Э. Берка, Ж. де Местра, Л. де Бональда и их единомышленников и последователей. Отправным пунктом современного консерватизма считается выход в свет в 1790 г. эссе Э. Берка "Размышления о Французской революции". Сам термин "консерватизм" вошел в обиход после основания Шатобрианом в 1815 г. журнала "Консерватор".

Отцы-основатели консерватизма противопоставили выдвинутым европейским Просвещением и Великой французской революцией идеям индивидуализма, прогресса, рационализма взгляд на общество как на органическую и целостную систему. Реализация этих идей, утверждали они, предполагает обесценение унаследованных от предков традиций и бессмысленное разрушение моральных и материальных ценностей общества.

Существующим институтам, по их мнению, следует отдать предпочтение перед любой теоретической схемой, какой бы совершенной она ни показалась с рациональной точки зрения. Консерватизм в некотором смысле представляет собой нечто большее, чем просто защиту интересов тех или иных слоев населения. "Консервативное" включает в себя утвердившийся и общепринятый в обществе набор ценностей, детерминирующих поведение и образ мыслей значительных категорий людей, а также формы приспособления к традиционным социальным нормам и институтам. Консерватор рассматривает существующий мир как наилучший из всех возможных миров.

Жозеф де Местр (1753–1821 гг.) - жил в Савойе, Швейцарии; на Сардинии, долго был посланником сардинского короля в Петербурге. Всю силу своего таланта Жозеф де Местр обрушил на Просвещение и революцию.

Когда-то Франция была центром европейского христианства, рассуждал де Местр. Но затем распространились идеи, направленные против религии и собственности. Человек, который может все видоизменить, но не может ничего создать или изменить к лучшему без помощи божьей, возомнил себя источником верховной власти и захотел все делать сам. За это бог наказал людей, сказав – делайте! И революция, божья кара, разрушила политический порядок, извратила нравственные законы. Революция обречена на бесплодие, прочно то, что основано на божественном начале; история свидетельствует, что революции всегда производят большее зло, чем то, которое они хотят исправить.

Особенное внимание де Местр уделял критике убеждения во всесилии разумного законодательства. Человек не может сочинить конституцию так же, как не может сочинить язык. Задача конституции – найти законы, подходящие для конкретного народа с учетом населения, нравов, религии, географического положения, политических отношений, добрых и дурных качеств народа.

Де Местр высмеивал заявление Томаса Пейна, что он признает только те конституции, которые можно носить в кармане. Письменные конституции, рассуждал де Местр, лишь утверждают те права, которые уже существуют. Английская конституция заключается в общественном духе и потому действует. В Конституции США прочно лишь то, что унаследовано от предков. Все новое, установленное общим совещанием людей, обречено на погибель. Суть основного закона в том, что никто не имеет права его отменить; поэтому он и не может быть установлен кем бы то ни было, ибо тот, кто вправе установить, тот вправе и отменить.

Подлинные конституции складываются исторически из элементов, содержащихся в обычаях и характере народа. В младенческом состоянии обществ конституции по воле бога создавались людьми, возвещавшими божью волю и соединявшими религию с политикой. В последующие времена законы лишь собирали и развивали то, что лежит в естественном устройстве народной жизни. Никакая конституция не была предметом предварительного обсуждения, исторические конституции создавались практиками, но никогда – теоретиками.

Все конституции закрепляют ту или иную степень свободы, причем народы получают свобод больше или меньше в зависимости от их потребностей. Изменение потребностей народов ведет к изменению конституций сообразно той доле свободы, которую они имеют.

При всей реакционности своих взглядов де Местр – талантливый публицист и эрудированный полемист. В дискуссии с идеологией Просвещения де Местр нащупал ее слабое звено: рационалистическое убеждение во всесилии разумного закона. Законы творит не разум, а история – этот его вывод подтверждался почти всей политической практикой, известной тому веку.

Политическая программа де Местра крайне реакционна. Она основана на представлении о греховной природе человека, способного делать только зло. Человек слишком зол, чтобы быть свободным, в его же интересах он нуждается в порабощении. Равным образом равенство противоречит и законам природы, и законам общежития. Греховность человека неизбежно порождает бесконечные преступления и требует наказаний. Человеком можно управлять, лишь опираясь на страх, даже на ужас, который внушает палач.

Де Де Местр – сторонник средневековой теократии.  Только монархическая форма государства соответствует воле бога. Поскольку религия является основанием всех человеческих учреждений (политический быт, просвещение, воспитание, наука), католическая церковь должна восстановить былую роль вершительницы судеб народов. Просвещение и образование вредны, знания разрушают интуитивный стиль жизни. Светская и духовная власти должны соединиться в борьбе против инакомыслия.

Аналогичные идеи содержались в произведениях французского политического деятеля виконта де Бональда (1754–1840 гг.). Как и де Местр, де Бональд заявлял, что революция произошла от ослабления веры в бога. Революцию он называл разложением общества, властью злодеев и палачей, самым страшным деспотизмом, известным истории.

Бональд писал, что законы человеческих обществ вытекают из природы человека вообще, в силу чего политические общества могут иметь только одно естественное устройство. Законы такого общества выражают божью волю, природу человека и общую волю. Цель любого общества – охрана лица и имущества. Бональд критикует современных ему философов за индивидуалистические начала их теорий. Он стремится построить философию не индивидуального, а общего, философию не “меня”, а “нас”.

Естественным устройством общества, основанного на природе вещей, по утверждению Бональда, является монархия. Ее прообраз и основной элемент – семья. Монарх направляет общую силу в соответствии с общей волей. Коль скоро общественная воля едина, власть не может быть разделена. Различные отрасли этой власти – лишь разные ее проявления. В законодательной власти в устроенном государстве надобности вообще нет. Поскольку законы – необходимые отношения, вытекающие из природы вещей, законодателем должна быть сама природа вещей, а не лицо и не собрание. Монарху принадлежит общая охранительная власть.

Учреждения, необходимо вытекающие из природы вещей, сложились исторически и существовали в Древнем Египте и у германцев. В Древнем Египте они были искажены ложной религией, у германцев достигли полного развития. Им свойственны государственная религия, наследственная монархия, наследственные отличия и привилегии. Идеал Бональда – средневековая сословно-представительная монархия с сильной ролью церкви. Все остальные государства он относил к неустроенным обществам, которых много, ибо истина одна.

В неустроенных обществах царят частные воли, борющиеся между собой. Там существует законодательная власть, законы выражают человеческий произвол, а не природу вещей. Демократия тождественна деспотии. И в том, и в другом государстве царят страсть к разрушению наследственных преимуществ, стремление к всеобщему уравнению; деспотизм толпы обычно приводит к деспотизму одного лица.

Бональд государство и религию рассматривал как “две узды, необходимые для сдерживания страстей человеческих”. Многие его рассуждения строятся по канонам схоластики.

Средневековые идеалы стремился обосновать бернский патриций Карл Людвиг Галлер (1768–1854 гг.). Он был профессором права в Бернском университете, но покинул Швейцарию из-за политических переворотов. Его шеститомная “Реставрация политической науки” (1816–1834 гг.) в свое время наделала много шума и была “удостоена” резких оценок Гегеля.

Галлер писал, что богом установлен естественный закон, управляющий всеми человеческими отношениями. Общественное неравенство проистекает из естественного неравенства людей. Вместе с тем бог установил запрет посягать на права другого. Поэтому общий порядок согласуется со свободой каждого отдельного лица. Религия является главной гарантией против злоупотребления властью.

Галлер отвергал идею общественного договора, ставящего человеческий произвол на место вечного, установленного богом порядка. Теория общественного договора противоречит историческим фактам – ни одно государство не возникло таким образом. Люди всегда жили в обществе, они связаны рядом отношений без всяких договоров, поскольку их силы и потребности не равны и они нуждаются друг в друге.

Общество – не искусственное образование, а естественное состояние человечества; равным образом государства возникают не из теоретических построений, а историческим путем. Особенность государства – верховная власть. Основанием государства являются лица, обладающие правом верховной власти. Их подданные имеют свои права.

Из семейств возникли вотчинные княжества, которым Галлер уделял особенное внимание. Основанием власти в вотчинном княжестве является поземельная собственность. Князь – независимый землевладелец, имеющий права верховенства, войны и мира, назначения и смены служителей, издания законов, взимания податей с согласия подданных. Князь должен законодательствовать лишь в пределах своих прав и силы, не нарушая прав подданных.

Что касается законов о правах подданных, то, чем этих законов меньше, тем лучше. Законы большей частью не нужны, так как их положения само собой понятны из естественного закона, “гражданские законы” представляют собой лишь запись (для сведения судей) договоров и обычаев, сложившихся в обществе. Уголовные законы – тоже инструкции, адресованные судьям. Что касается суда, то это не столько функция государства, сколько благодеяние князя.

От вотчинных княжеств отличаются военные монархии, возникшие из власти независимого предводителя дружины, а также духовные монархии, основанные на власти церкви. Республики, по Галлеру, возможны в небольших странах и представляют собой добровольные товарищества.

В любом государстве необходима аристократия: в вотчинных княжествах – землевладельческая, в военных – военная, в духовных – духовная, в республиках – патрициат. Идеалом Галлера были мелкодержавный княжеский абсолютизм и феодальные институты, существовавшие в средние века. Он призывал возродить господство духовной власти над светской, называл католицизм единственно истинной формой христианства, утверждал, что революционные и противореволюционные учения соотносятся как неверие и вера.

Франсуа Рене де Шатобриан (1768—1848) известен не только как писатель, но и как видный политический деятель и публицист периода Реставрации. Приверженец легитимизма и католицизма (трактат «Гений христианства»), он в то же время видел закономерность революции, пережитой его страной, и необратимость многих ее завоеваний. Работа: посмертно изданные «Замогильные записки».

 «Замогильность» его мировоззрения стала особенностью консервативного восприятия действительности и охарактеризовала положение и роль старой французской аристократии после революции. Интуитивно, как поэт, и рационально, как историк и политик, Шатобриан сознавал, что произошедшие перемены в обществе означают закат дворянства. В отражении такого восприятия - «Замогильных записках» - автор предстает в образе настоящего дворянина, легитимиста-католика, воспринимающего себя как отрешенную от житейской суеты нового времени личность, смотрящий со стороны, «из могилы», свободный аристократ. Понимание свободы у него основывалось на принадлежности к дворянству: Шатобриан считал ее привилегией аристократии.

С точки зрения консерватора для человека, претерпевающего бег физического и исторического времени память обладает смыслом большим, чем сама жизнь, которая «столь бесцельна, что является всего лишь отголоском нашей памяти». Что был бы человек без памяти? – спрашивает Шатобриан. «Мы забывали бы наших друзей,…наши радости, наши деяния; гений не мог бы собрать воедино свои идеи…наше существование свелось бы к череде мгновений, уплывающих от нас без возврата; мы лишились бы прошлого».

"Я защищал свободу французов, ибо она - залог долговечности законной монархии". Шатобриан - за законную монархию, но конституционную. "На всех своих поприщах я никогда не руководствовался предрассудками, не действовал из корысти и всегда поступал по своему усмотрению". В политике человек должен опираться не на обстоятельства, а на убеждения. "Будучи республиканцем, я служу монархии, будучи философом, чту религию. Поступки мои принадлежат прошлому, мысли - будущему". Ценности Шатобриана-политика: индивидуальная свобода и свобода печати. "Лишь древний монархический род способен выдержать свободу печати".

Без личной собственности нет свободы, нет независимости. Неприкосновенная наследственная собственность - единственная защита нашей личности. Полное равенство предполагает полное подчинение. Шатобриан против абсолютного равенства: это будет рабство тела и души, воля ваша подчинится всеобщему контролю, способности - придут в упадок.