Савроматы и сарматы. Происхождение, расселение. Особенности погребального обряда.

Истоки общего племенного наименования савроматов и сарматов, как считают некоторые современные исследователи, восходят к имени народа "сайрима", упоминаемого в священной книге древних иранцев Авесте.

 "Савроматы" - одно из немногих этнических названий кочевых племен, которых античные авторы размещали на территории степного Подонья. Впервые оно упоминается в той части труда Геродота, в которой он рассказывает о походе Дария I против скифов в 512 г. до н. э. В столкновении персов и скифов восточные соседи скифов - савроматы - выступают как самые верные их союзники. В составе отряда под предводительством Скопасиса савроматы вели патрулирование северного побережья Меотиды (Геродот, IV, 120.). Описывая местоположение соседних со скифами племен, втянутых в скифо-персидский конфликт, Геродот не только четко фиксирует границы владений савроматов, но и обстоятельно передает версию, правда, весьма легендарную, о происхождении савроматов, объясняя этим особенности их быта и языка.

 Согласно Геродоту, воинственные женщины-амазонки (Миф об амазонках - храбрых женщинах-воительницах - очень популярен у древних греков. Он порожден особенностями общественного строя многих первобытных народов, у которых долго сохранялись пережитки матриархата и где особая почетная роль принадлежала женщине. Пережитки матриархата были очень сильны у савроматов и сарматов, потерпев поражение в битве с греками у р. Термодонта (река в Каппадокии - местности, где в свое время обосновались киммерийцы.- В. М.), не по своей воле приплыли на кораблях к побережью Меотиды (Азовского моря.- В. М.), на котором жили скифы. Некоторое время спустя они вступили в связь со скифскими юношами. Это произошло якобы на северном побережье Меотиды у местечка Кремны, неподалеку от р. Танаиса. После заключения браков, не желая оставаться в пределах скифских владений, молодые семьи прародителей савроматов удалились. Далее Геродот сообщает: "Переправившись через Танаис, они шли к востоку три дня спустя от Танаиса и три же от озера Меотиды к северу. Пришедши в местность, которую занимают и теперь, они поселились там. Отсюда савроматские женщины исстари ведут свой образ жизни: они ездят верхом на охоту с мужьями и без них, выходят на войну и носят одинаковую с мужчинами одежду". Савроматы говорят на скифском языке, но издревле искаженном, так как амазонки не вполне его усвоили. Относительно браков соблюдается следующее правило: ни одна девушка не выходит замуж, пока не убьет врага; некоторые из них и умирают в старости безбрачными, потому что не могли выполнить этого требования).

 Не исключено, что в легенде о происхождении савроматов нашли отражение реальные события, связанные с формированием нового союза родственных племен: кочевников, живших уже на территории Подонья - Приазовья, и части кочевников, вернувшихся из переднеазиатских походов. Возможно, савроматы являлись первой волной вынужденных возвратиться из Передней Азии киммерийцев и скифов. Диодор Сицилийский в своей "Исторической библиотеке" упоминает о переселении из Мидии какого-то объединения, назвавшегося савроматами. С легендой Геродота о появлении амазонок у Меотиды перекликаются в какой-то мере сообщения о покорении земель до Танаиса и за ним предводительницами амазонок. Еще в большей степени с его версией совпадает миф в изложении Диодора о том, как после поражения в Аттике "оставшиеся в живых амазонки, не пожелавшие возвратиться на родину, удалились вместе со скифами в Скифию и поселились вместе с ними".

 Это новое объединение под именем савроматов, которые, как пишет Геродот, говорили на скифском языке, но издревле искаженном, заняло степные пространства в районе Танаиса. Владения савроматов простирались на пятнадцать дней пути от угла Меотийского озера. Большинство современных исследователей полагают, что этот путь равен 550 - 600 км на северо-восток от устья Дона. Однако думается, это явно завышенные данные. Во-первых, Геродот не всегда определяет дневной переход в 200 стадий (т. е. около 40 км). Так, путь от Меотиды до Фасиса (не более 600 км) у него равен тридцати дням. Во-вторых, даже если согласиться, что дневной переход равен 40 км, то все равно нельзя измерять расстояние по прямой линии, так как путь по донским степям изобилует оврагами и водными преградами. Поэтому территория геродотовых савроматов вряд ли выходила на восток, за пределы степного пространства междуречья Дона и Нижней Волги. Такой мощный водный барьер, как Волга, мог служить в древности границей не только между отдельными племенами, но и между крупными племенными союзами.) (т. е. Таганрогского залива.- В. М.), включая левобережные и правобережные районы Нижнего Дона, о чем свидетельствуют и другие античные источники.

В труде современника Геродота, псевдо-Гиппократа, прямо указывается, что "в Европе (т. е. к западу от Дона, поскольку Танаис считался границей Европы и Азии.- В. М.) есть скифский народ, живущий вокруг озера Меотиды и отличающийся от других народов. Название его - савроматы". Подобная локализация савроматов согласуется с легендой Геродота о происхождении савроматов от скифов и амазонок на землях западнее Дона и севернее Азовского моря. Об этом говорят и другие авторы. Правда, Диодор Сицилийский, который использовал в своих трудах ранние источники, помещает савроматов, появившихся после походов из Передней Азии, у Танаиса, не уточняя, жили они западнее или восточнее этой реки.

 Очень часто античные авторы, говоря о населении Подонья и Восточного Приазовья, называют его меотами. Следует разобраться в значении этого термина.

 Скорее всего, это название племен произошло от названия Азовского моря - Меотида (или Меотийское озеро), упоминаемого в источниках значительно раньше этнонима. У Эсхила (526 - 456 гг. до н. э.) в трагедии "Прикованный Прометей" говорится "В ближайших местностях Священной Азии... многолюдные племена скифов, обитающие (обитают.- В. М.) на краю земли вокруг Меотийского озера".

 Термин "меоты" впервые появляется у Геродота и его современника Гелланика Митиленского (V в. до н. э.), который сообщает, что "когда проплываешь Боспор, будут синды, выше же их - меоты-скифы". У Геродота он употребляется в той части "Истории", где говорится о походе персидского царя Дария против скифов, и перечисляются реки, протекающие через их землю: "...четыре большие реки текут через землю меотов и впадают в озеро, называемое Меотидою". Под меотами автор здесь явно подразумевает скифов и савроматов, живших около Меотиды и участвовавших в совместной борьбе против войск Дария. Очевидно, что в данном случае термин не этнический, а географический.

 Античные авторы VI - V вв. до н. э., размещая на северном и восточном побережье Меотиды скифские и родственные им племена, всегда подчеркивают их сходство. Трудно поверить, что на территории, где греки довольно часто соприкасались с местным населением, оно наблюдалось бы только в быту и в способе ведения хозяйства. Вероятно, и родство языка определяло это сходство. Как уже указывалось, по Гелланику Митиленскому, выше синдов, живущих на Черноморском побережье, точнее на Боспоре (проливе), живут меоты - скифские племена. На том же месте Гекатей Милетский (VI в. до н. э.) помещает племя иксибатов (Гекатей Милетский. Землеописание, фр. 166 по Стефану Византийскому.), которых можно сопоставить с иксоматами и язаматами позднейших античных авторов, помещающих их неподалеку от Танаиса на восточном берегу Меотиды (Эфор, Деметрий из Каллатиса, псевдо-Арриан).

 Детальный разбор письменных источников, касающихся этнической принадлежности язаматов и их местопребывания в различные периоды истории, произвел И. С. Каменецкий. В своих выводах он опирался на два противоположных мнения эллинистических авторов - Эфора, который считал язаматов савроматами, и Деметрия из Каллатиса, называвшего язаматов меотами (Обе точки зрения изложены у более поздних авторов, а также на свидетельства более поздних авторов - Полнена, Аммиана Марцеллина и др.. Исследователь пришел к выводу о меотской принадлежности этого племени, хотя сам же признавал, что эту точку зрения нельзя считать полностью доказанной.

 Иного мнения придерживается большинство исследователей, считающих язаматов одним из сарматских племен. Однако одно из наблюдений И. С. Каменецкого заслуживает особого внимания. Он, верно, подметил, что чем позднее источник, тем севернее его автор размещает язаматов.

 Первоначально, в VI - V вв. до н. э., иксибаты, как свидетельствует Гекатей в пересказе Стефана Византийского, жили севернее синдов, т. е. в районах Прикубанья. Но начиная с Эфора ( IV в. до н. э.), авторы помещают иксибатов-язаматов на побереячье Азовского моря, неподалеку от Танаиса. Эти сведения псевдо-Скимна (III - II вв. до н. э.) со ссылкой на Эфора и Деметрия из Каллатиса позже повторены в V B. н. э. псевдо-Аррианом. Псевдо-Скимн сообщает следующее: "На Танаисе, который служит границею Азии, разделяя материк на две части, первыми живут сарматы, занимая пространство в 200 стадий. За ними, по словам Деметрия, следует меотийское племя, называемое язаматами, а по Эфору, оно называется племенем савроматов".

 В районе левобережья Танаиса помещают язаматов и более поздние авторы. Помпоний Мела (I в. н. э.), сведения которого восходят, возможно, к раннему времени, пишет, что ближе всего к устью реки - иксиматы. Приблизительно такого же мнения придерживается Птолемей (II в. н. э.), помещающий их в нижнем течении Дона, но в глубине степи. Возможно, им использованы в некоторых случаях более ранние источники, относящиеся к III в. до н. э.

 С некоторой долей вероятности можно утверждать, что уже во времена Эфора (IV в. до н. э.), а может быть и несколько ранее - в V в. до н. э.- племя язаматов заселяло районы Подонья вблизи дельты и входило в савроматский союз. Термин "меоты", который употребляет Деметрий, следует признать географическим.

 То, что термин "меоты" появился как термин собирательный для различных племен Восточного Приазовья, убедительно подтверждает и боспорская эпиграфика. Это показывает, что меоты не единая этническая общность, как, например, синды, а совокупность отдельных племен, вероятно, и этнически неоднородных. Следует отметить, что даже поздние античные авторы, хотя и помещают меотов вокруг всей Меотиды, в большинстве случаев называют меотами только население Восточного Приазовья к югу от Танаиса.

 В свое время М. И. Ростовцев убедительно доказал, что названия "меоты" и "савроматы" в античных источниках классического времени (или в более поздних сочинениях, опирающихся на ранние источники) выступают как понятия чрезвычайно близкие и частично перекрывающие друг друга. Скорее всего "савроматы" (классического периода и эпохи раннего эллинизма) - это этнический термин, а "меоты" - географический, данный населению, проживающему на восточном побережье Меотиды. Однако следует признать, что на территории Прикубанья в состав "меотских" входили и неирано-язычные племена (т. е. не родственные скифам и савроматам), происхождение, которых восходило к северокавказским племенам эпохи бронзы. Вероятно, они и составили основу оседлого земледельческого населения Прикубанья.

 В IV в. до н. э. в античных источниках появляется новый этноним для обозначения населения Подонья - "сирматы". Среди большинства исследователей распространено мнение, что впервые этноним "сирматы" употреблен в перипле псевдо-Скилака (около 338 г. до н. э.) в описании Европы, где он сообщает, что "Сирматы (за скифами сирматы) народ и река Танаис (составляют) границу Азии и Европы". Далее автор, упоминая в описании Азии савроматов, выделяет их в особый народ: "От реки Танаиса начинается Азия и ее первый народ на Понте савроматы".

Сирматы упоминаются также в "Землеописании" Эвдокса. Он пишет, что "вблизи Танаиса живут сирматы". Обычно труд Эвдокса относят к III в. до н. э., считая, что он написан Эвдоксом Родосским, но если признать правильной точку зрения М. И. Ростовцева и Д. А. Мачинского, что этот труд принадлежит Эвдоксу Книдскому, писавшему около 370 - 365 гг. до н. э., то можно говорить, что сирматы появились у Танаиса уже в начале IV в. до н. э. или даже в конце V в. до н. э.

 Относительно появления сирматов и их родства с савроматами нет единого мнения. Одни исследователи считают, что сирматы - это одна из групп восточного савроматского объединения, переправившаяся на правый берег Дона и являвшаяся первой волной последовавшего затем широкого наступления ираноязычных племен из районов Поволжья, известных в античных источниках более позднего периода под именем сарматов. Другие считают, что сирматы не родственны савроматам, а являются представителями угро-финского населения междуречья Дона и северского Донца.

 Начиная с III в до н. э. вместо названия "сирматы" в античных источниках появляются термины "сарматы" и "Сарматия" (для обозначения тех мест, где ранее владычествовали савроматы-сирматы). Псевдо-Скимн, цитируя писателя Деметрия из Каллатиса, сведения которого относятся к III в. до н. э., помещает на Танаисе сарматов. Однако если принять точку зрения Д. А. Мачинского, которая весьма убедительна, то появление термина "Сарматия" следует отнести еще к последним десятилетиям IV в до н. э. Он появляется в трудах Гераклида Понтийского, сведения которого повторяет автор III в. до н. э. Антигон Каристский со ссылкой на Каллимаха. Каллимах отмечает, что Гераклид пишет об одном озере в Сарматии.

 Позднее античные авторы - Исигон Никейский, Сотион (I в. до н. э.) - повторяют это сообщение, заменяя название "Сарматия" названием "земля савроматов", так как у античных авторов с конца II в. до н. э. и позднее в некоторых случаях этнонимы "сарматы" и "савроматы" становятся синонимами. Термин "Сарматия" употребляется и у Теофраста (372 - 287 гг. до н. э.) в отрывке "О водах", где он пишет, что "животное таранд водится в Скифии, или Сарматии".

 О существовании Сарматии на европейской части бывшей Скифии, возможно, свидетельствует и рассказанная Полиеном легенда о сарматской царице Амаге, жене сарматского царя Медосакка, которая во главе небольшого отряда по просьбе херсонесцев совершила набег на крымских скифов. По мнению М. И. Ростовцева, эта легенда восходит к трудам историка Филарха, описавшего события 272 - 220 гг. до н. э., и херсонесских историков III в. до н. э. Однако венгерский ученый Харматта склонен отнести эти события к 165 - 140 гг. до н. э. Объяснить, почему изменилось название "сирматы" на "сарматы" весьма затруднительно. Скорее всего "сирматы" - это искаженное греками произношение общеплеменного названия сарматов (народа "сайрима" Авесты), народа, чья прародина находилась в степях Заволжья и Южного Приуралья. Возможно, одной из западных групп этого народа во времена Геродота и до него являлись исседоны, названные им в качестве ближайших восточных соседей савроматов и тех немногих дальних племен, о которых у греков имелись кое-какие сведения.

 Не исключено, что под влиянием определенных процессов исторического развития кочевого общества часть восточных соседей савроматов, населения, родственного им по языку и культуре, вынуждена была передвинуться на новые земли из Заволжья в степи западнее Дона. Д. А. Мачинским подмечен один интересный факт: появление первых сведений о сарматах-сирматах совпадает по времени с прекращением притока оригинальных сведений об исседонах. Как бы там ни было, не позднее чем с IV в. до н. э. термины "Сарматия" и "сарматы" становятся столь же распространенными, как и "савроматы", но применительно только к территории и населению европейской части, т. е. к землям западнее Дона. Античные авторы IV - III вв. до н. э. ни разу не отождествляли сарматов и савроматов, наоборот, они даже отличали их от "женовладеемых савроматов" (псевдо-Скимн, псевдо-Скилак). Слияние этих этнонимов происходит только во II в. до н. э. Именно в это время, как полагают некоторые исследователи (Мнения, что наиболее активное выступление сарматов и завоевание ими степной Скифии следует относить к первой половине II в. до н. э., придерживались Б. Н. Граков, М. П. Абрамова, К. Ф. Смирнов.

 В последнее время наметилась тенденция к пересмотру времени нашествия сарматов в Скифию. Д. Б. Шелов полагает, что основные отряды сарматов, прошедшие по Скифии и превратившие ее, по выражению Диодора, в пустыню, должны были переправиться через Дон па рубеже III - II вв. до н. э. Еще к более ранней дате склоняются А. Н. и Д. А. Мачинский. По мнению В. А. Костенко, сарматы захватывают междуречье Дона и Днепра в III в. до н. э., происходит тот массированный натиск савромато-сарматских племен, о котором упоминает Диодор. По его мнению, савроматы "много лет спустя, сделавшись сильнее, опустошили значительную часть Скифии и, поголовно истребляя побежденных, превратили большую часть страны в пустыню". Однако подобное событие могло начаться значительно раньше II в. до н. э., скорее всего после гибели Атея и ослабления скифской державы. Не последнюю роль в распаде ее сыграло появление нового соперника - сирматов-сарматов, обосновавшихся на землях западнее Танаиса.

 Выделение Сарматии на европейской территории бывших савроматских владений позволяет предположить или обособление одного из прежних савроматских племен (сирматов?) и его усиление, или же появление новой, родственной савроматам группы кочевников из Заволжья (сарматов-исседонов), слившихся с коренным савроматским, населением и тем самым позволивших создать новое мощное объединение, претендующее на гегемонию в прежнем савроматском союзе. В подобной ситуации сообщение Диодора выглядит вполне правдоподобно. Спустя некоторое время, т. е. в конце III - II вв. до н. э., подобная передислокация племен могла произойти в азиатской части с прежней Савроматии, т. е. в междуречье Дона и Нижней Волги, когда новая волна кочевников-сарматов двинулась на запад вместе с частью прежнего савроматского населения и, переправившись через Танаис (в низовьях около дельты), нанесла окончательный удар по скифам.

 Начиная со II в. до н. э. античные историки выделяют среди общей массы сарматских племен отдельные племена и союзы и подчеркивают их политическую активность. Уже в первой четверти II в. до н. э. сарматы принимают участие в войнах за пределами Северного Причерноморья, в степях которого они к тому времени занимали прочные позиции. Историк Полибий, описывая заключение мирного договора между рядом государств Малой Азии в 179 г. до н. э., упоминает и об участии в этом событии царя европейских сарматов Гатала.

 Как уже отмечалось, по крайней мере, еще в конце III в. до н. э. (по псевдо-Скимну и другим авторам) в устье Дона и близлежащих к нему районах левобережья жило савроматское племя язаматов; о нем римский географ Помпоний Мела сообщает, что "у них (иксоматов - В. М.) женщины занимаются теми же делами, что и мужчины, и даже не освобождаются от военной службы".

 Страбон, который довольно часто касается событий II - I вв. до н. э. на территории Подонья, о язаматах ничего не пишет, но зато упоминает сарматское племя языгов, занимающих территорию к западу от Днестра. Если языги - это потомки язаматов, то с уверенностью можно утверждать, что к I в. до н. э., если даже не ранее, язаматы были вынуждены продвинуться из района дельты Дона на запад, в причерноморские степи. Непосредственный (восточный) сосед языгов - сарматское племя роксоланов, о котором Страбон сообщает, что они живут между Танаисом и Борисфеном. В качестве союзников скифов роксоланы под предводительством Тасия выступают против Диофанта - полководца понтийского царя Митридата VI Евпатора, посланного на помощь Херсонесу в борьбе со скифами. Это событие с упоминанием племени роксоланов засвидетельствовано эпиграфическими источниками конца II в. до н. э., в частности посвятительной надписью херсонесцев в честь Диофанта.

 Страбон сообщает о роксоланах следующее: "У них в ходу шлемы и панцири из сыромятной бычьей кожи, они носят плетеные щиты в качестве защитного средства; есть у них также копья, лук и меч... Что касается кочевников, то их войлочные палатки прикрепляются к кибиткам, в которых они живут. Вокруг палаток пасется скот, молоком, мясом и сыром которого они питаются. Они следуют за пастбищами, всегда по очереди выбирая богатые травой места, зимой на болотах около Меотиды, а летом на равнинах".

 К I в. до н. э. относятся сведения об отдельных племенах и союзах во главе с аорсами и сираками, занимающими степные пространства между Доном, Каспийским морем и на юге до Кавказских гор. Страбон называет аорсов и сираков беглецами из живущих севернее аорсов народов или племен и указывает, что аорсы живут по Танаису, а сираки по Ахардею. Естественно, что освоение аорсами и сираками этих районов, произошло задолго до Страбона, вероятно не позднее II в. до н. э. Об аорсах и сираках, которые часто выступают как соперники на политической арене, более поздние авторы сообщают довольно подробные сведения.

 В I в. н. э. усиливается союз сарматских племен под главенством алан, которые, как сообщает Иосиф Флавий (I в. н. э.), жили вокруг Танаиса и Меотийского озера. Аланы - видимо, выходцы из прежнего аорского союза племен - позднее установили господство над степными районами от Дона до Северного Кавказа.

 В бурных событиях последних веков до н. э. - первых веков н. э. сарматские племена, в которых со временем растворились и потомки геродотовых савроматов, принимали активное участие. Они воевали не только на территории Северного Причерноморья, но и далеко за его пределами - в Западной Европе на границах Римской империи, Иосиф Флавий пишет: "Те из скифов, которые зовутся сарматами, в большом числе переправились через Истр в Мезию и потом, обрушившись с большой силой, вследствие совершенной неожиданности нападения убивают многих из римлян... Они пронеслись по всей побежденной стране, уводя и унося все, с чем ни встречались".

 Образ жизни сарматов, во многом сходный с образом жизни скифов и особенно савроматов, которые со временем растворились в сарматской среде, позволил грекам и римлянам отождествить со временем два этнонима - "савроматы" и "сарматы". Этому немало способствовало их представление об особой роли и воинственности сарматских женщин, т. е. те черты, которые ранее отмечались у савроматов. "Сарматы не живут в городах и даже не имеют постоянных мест жительства. Они вечно живут лагерем, перевозя имущество и богатство туда, куда привлекают их лучшие пастбища или принуждают отступающие или преследующие враги. Племя воинственное, свободное, непокорное и до того жестокое и свирепое, что даже женщины участвуют в войне наравне с мужчинами",- так описывает сарматов Помпоний Мела.

 В заключение краткого обзора сведений, содержавшихся в письменных источниках о кочевом населении степной зоны Подонья эпохи раннего железного века, следует отметить, что смена состава населения или усиление политической активности племен, живущих на Нижнем Дону, неизбежно должны были отразиться на характере их материальной и духовной культуры. В этом можно убедиться, проанализировав археологические источники. Необходимо определить хронологию памятников кочевого населения Нижнего Дона, обратив особое внимание при этом на недостаточно изученные комплексы.

Римское влияние на сарматскую материальную культуру.

Более ста лет назад на окраине Новочеркасска был раскопан курган Хохлач — «главный памятник» сарматской эпохи. Золотые изделия из этой могилы, несомненно, царского разряда, открытой случайно, поступили в Особую кладовую Эрмитажа и приобрели мировую известность под именем Новочеркасского клада. Это типичные местные вещи (диадема, гривна, браслет, сосуды и проч.), украшенные рельефными изображениями в сарматском зверином стиле. Поскольку весь комплекс до сих пор не опубликован, менее известны, оказались серебряные и бронзовые сосуды из Хохлача — аск, амфора, кружка, кувшины — импорт из пределов Римского государства.

Век спустя после того, как был раскопан Хохлач, неподалеку от него автору этих строк с группой студентов-археологов довелось раскопать второй по значению памятник этого круга — Садовый курган. Здесь тоже с серией золотых вещей сарматского звериного стиля (фалары) сочетались импортные сосуды — 8 серебряных позолоченных чаш с медальонами, серебряный таз, бронзовый таз и др. Римским импортом Садовый курган даже богаче Хохлача. В те же годы другими отрядами экспедиции было раскопано в числе сарматских курганов еще два богатых, хотя и не столь, как вышеназванные, — в Багаевском районе (между хуторами Верхне-Янченков и Кудинов). И здесь нашлась импортная римская бронзовая посуда — амфоры, тазы, аск.

Римский импортный металл открывали в сарматских курганах, хотя и менее крупными порциями, также другие экспедиции на соседних территориях на Нижнем Дону.

Археологи рассматривают весь состав римского импорта в наших степях как результат торговли. Этот вывод они распространяют и на ту парадную столовую художественную посуду из бронзы и серебра, которая оказалась в богатейших сарматских курганах Подонья. Между тем если торговое происхождение амфорной тары, стеклянных сосудов и других статей экспорта римских провинций не вызывает сомнений, то с художественным металлом, особенно парадной посудой, дело обстоит иначе.

Таким образом, наиболее реалистично будет предположить, что римская парадная посуда в сарматских курганах Дона и Кубани поступила сюда в качестве дипломатических даров сарматским царям и их послам.

«Полихромный стиль», который называют и «готским», так как впервые он появился у готов во время их пребывания в Северном Причерноморье, где они познакомились с восходящей к античности техникой перегородчатой эмали и оправы драгоценных камней золотом и серебром. Эта техника получила при посредстве готов самое широкое распространение во всей Западной Европе в течение 350—550 гг. В некоторых местах, например в лангобардской Италии, в «полихромном стиле» были созданы замечательные произведения, относящиеся к значительно более позднему времени. Располагая более богатыми средствами художественного выражения, чем филигрань, «полихромный стиль» все же не выработал самостоятельной системы орнамента.

Для изделий «полихромного стиля» характерно сочетание металла с цветными каменьями или окрашенным стеклом, в особенности золота или золоченой меди с гранатами, рубинами или красным стеклом. Металл то служит фоном, то образует ажурную оправу для прозрачных вставок. Отличными примерами этой техники являются происходящие из Чезены (Северная Италия) золотые с вставками из альмандина фибулы в форме орлов с распластанными крыльями (Париж, музей Клюни), выполненный аналогичной техникой оклад Евангелия королевы Теодолинды (сокровищница базилики в Монце).

 Особенно интересны так называемые «авотивные короны», обнаруженные в кладе, который был найден в середине 19 в. в Гварразаре, около Толедо Подобные короны в виде богато орнаментированного металлического обруча приносились в дар церкви («по обету») и обычно подвешивались под арками. Из гварразарского комплекса наиболее известны золотые, украшенные гранатами короны вестготских королей 7 в. — Свинтилы и Рецесвинта, имена которых названы в посвятительных надписях, образуемых прикрепленными к нижнему краю корон подвесками в форме ажурных букв с драгоценными каменьями и стеклянными вставками. К особенно выдающимся произведениям ювелирного мастерства принадлежат также золотая с красной инкрустацией рукоятка меча и такое же украшение ножен меча из погребения франкского короля Хильдерика.

Время «полихромного стиля» совпадает с периодом широкого распространения металлических украшений, исполненных насечкой с применением очень характерного и простого орнаментального мотива, известного уже в глубочайшей древности, — параллельно идущих вдавленных металлическим орудием клинообразных фигур. Украшения насечкой и перегородчатая эмаль «полихромного стиля» господствовали в искусстве германских племен на континенте вплоть до 7 века.