Археологическое изучение древнерусских городов.

 Общее представление об археологическом изучении древнего города

80-90-е годы - это время, когда специалисты вполне осознанно продолжали исследование культурного слоя городов, чаще всего - в крупных городах - ведя раскопки с охранными целями. О размахе этих работ можно судить по достаточно представительным сведениям информационного сборника «Археологические открытия», выпускавшегося издательством «Наука» до конца 80-х годов и возобновленного в 1994 г. Для примера берем 1981 и 1985 годы. Тогда раскопки велись соответственно в 34 и 50 древнерусских городах. Во многих из них раскопки возобновлялись из года в год, в других они велись впервые или с перерывом. Российские древнерусские города: Иван-город, Изборск, Ладога, Москва, Новгород, Псков, Смоленск, Суздаль - изучались в эти годы постоянно, и имена перечисленных городов носили научные экспедиции, работавшие обычно в нескольких местах на территориях этих городов. Традиционными были раскопки во многих украинских и белорусских городах (Киеве, Галиче, Минске, Витебске и ряде других).

В эти годы Псков - один из первых по масштабам археологических раскопок древнерусских городов. С 1983 года здесь работала Псковская экспедиция Института археологии АН СССР и Псковского музея- заповедника, продолжались раскопки экспедиции Государственного Эрмитажа. Археологические исследования велись во всех районах исторического центра города: на Крому, в Довмонтовом городе, Среднем городе, Окольном городе, на Завеличье.

Изучать древнерусский город путем археологических раскопок - значит изучать его культурный слой. Информативные возможности культурного слоя в разных городах различны и определяются условиями его образования, степенью сохранности, почвенными условиями. Очень благоприятные возможности для сохранения сооружений и вещей имеет культурный слой Новгорода. Повышенная влажность слоя, покоящегося на глинистой почве, что исключало дренаж осадков, препятствовала аэрации и гниению деревянных построек и предметов из органических материалов. Сохраняющиеся остатки деревянных сооружений, слои щепы и другие органические включения составили значительную часть культурного слоя, который при плотности застройки накапливался довольно быстро. Толщина культурного слоя в древнейших частях города превышает 6 метров, достигая местами 9 метров.

Во многих, особенно южнорусских городах, дерево в слое сохраняется плохо, что влияет и на толщину слоя. Такова ситуация в возвышенной части Киева. Но в том, же Киеве, на Подоле, находящемся в низменной части города, складывались благоприятные условия для сохранения органики, и мощность слоя достигала 10-12 м (сюда, правда, включаются и возобновлявшиеся речные наносы, достигавшие на некоторых глубинах 2,5 м). Многометровую мощность имеет культурный слой и в других древнерусских городах на территориях, где хорошо сохраняется органика.

При площади средневековой территории города (вместе с прибрежной частью Завеличья) около 300 га раскопками к 2003 г. исследовано 8 га. Это немного по отношению к территории в целом, но достаточно много, если исходить из возможностей археологических раскопок. И все же благодаря тому, что исследования проводились в разных частях города, получены данные о культурном слое (мощность, состав, время образования и др.), функциональном использовании различных мест. Наибольшую толщину слой имеет в древнейшей части Среднего города между Довмонтовым городом и нынешней Октябрьской площадью (до 7 м). Это район довольно раннего - с Х в. - заселения, имевший плотную жилую застройку. Здесь неплохо сохраняются остатки деревянных построек. Большой, до 10 м слой прослеживается в южной части Крома, но значительная часть его образована строительным мусором при поздней нивелировке, что сильно изменило средневековый рельеф этой части Пскова.

Изучение различных древнерусских городов привело исследователей к убеждению, что культурный слой города является сокровищницей, заключающей в себе добываемые и пока скрытые ценные исторические сведения.

Именно накопление археологических данных позволило не только лучше узнать отдельные города, но и попытаться установить общие черты в их развитии.

К 80-м годам наибольшее распространение в исторической и археологической науке получило определение города как многофункционального поселения, отвечавшего различным потребностям феодального общества (мнения ученых на этот счет были проанализированы В.В. Карловым). Еще в 1964 году, обобщая опыт многолетних археологических работ в городах, Б. А. Рыбаков высказал точку зрения о том, что типичными для города следует считать «сочетание в городе следующих элементов: крепости, дворов феодалов, ремесленного посада, торговли, административного управления, церквей». Эти археологические и исторические признаки являлись отражением функций города как средоточия ремесла и торговли, административно-хозяйственного, военно-политического, культурного и идеологического центра. К вопросу об археологических признаках города обращались и другие археологи.

Об этом, в частности, писал еще в 60-е годы П.А. Раппопорт в связи с проблемой типологии древнерусских поселений. В настоящее время археологические данные позволили ученым на новом уровне с учетом всех источников вновь обратиться к проблеме определения города вообще и древнерусского города в частности. Наибольшее внимание уделил ей А.В. Куза, попытавшийся в ряде своих работ соотнести имеющиеся в исторической науке определения с археологическими данными, выявить и обосновать археологические признаки города. При этом А. В. Куза опирался на теоретические и конкретно-археологические исследования как предшественников и современников, так и свои собственные.

Результаты археологического изучения древнерусских городов обобщены в коллективной монографии «Древняя Русь: Город, замок, село», вышедшей в свет в серии «Археология СССР» в 1985 г. А.В. Куза является автором нескольких разделов этой книги. Ряд его выводов и наблюдений приводится далее в кратком изложении.

В основу определения древнерусского города исследователь считает возможным положить общее определение города, сформулированное и аргументированное в 1983 г. О.Г. Большаковым и В. А. Якобсоном. Они предложили считать городом населенный пункт, в котором концентрируется и распределяется прибавочный продукт. А. В. Куза замечает, что в условиях Древней Руси пунктами концентрации прибавочного продукта были, кроме собственно города, еще феодальные усадьбы- замки, погосты, военные крепости. «Город не только аккумулирует в себе прибавочный продукт, но и средства и способы его реализации, и население, численно достаточное, чтобы выполнить эту задачу».

Исходя из этого уточнения, исследователь приходит к следующему определению древнерусского города: город - «постоянный населенный пункт, в котором с обширной сельской округи-волости концентрировалась, перерабатывалась и перераспределялась большая часть произведенного там прибавочного продукта». А.В. Куза подчеркивает, что определение «постоянный» должно отличить город от пунктов сбора дани, существовавших как поселки-станы в ранний период истории Руси, Принципиально важно указание на связь с обширной, а не только ближайшей сельскохозяйственной округой, что отличает город от замка феодала, погоста или рядового волостного центра. Экономическая функция города выявляется присутствием в определении глагола «перерабатывалась» (ремесленное производство). На наш взгляд, и перераспределение прибавочного продукта частично также шло через отрасль, связанную с экономикой, - торговлю, определенно имевшую место в городе.

Заслугой А.В. Кузы является вынесение на научное обсуждение перечня археологических признаков древнерусского города Х-ХШ вв. (1983 г.) Позднее набор признаков уточнялся исследователем (1985 г.). Немаловажно, почему появилась необходимость в нем и как он сложился. К началу 80-х годов исследователи располагали сведениями о 1395 укрепленных поселениях Х-ХШ вв. Лишь 414 из них известны по письменным источникам, остальные были выявлены археологами. Требовалось выработать критерии оценки принадлежности укрепленных археологических памятников древнерусского времени определенному типу поселений. В этой ситуации исследователь пошел по следующему пути. Развивая принципы, предложенные П.А. Раппопортом и В.В. Седовьм, А.В. Куза, во-первых, классифицировал все памятники по типам и, кроме того, сгруппировал их по размерам защищенной территории. Оказалось, что диапазоны укрепленной площади поддающихся анализу памятников - от 0,3 га до 20 и более гектаров. Какие из них города в современном научном понимании этого термина? В письменных источниках под термином «города» скрываются укрепленные поселения и лишь иногда выделяются «старшие города» - столицы земель - княжений и «младшие города» - пригороды, сторожевые города-крепости, частновладельческие города, укрепленные центры рядовых волостей и погостов, феодальные замки-усадьбы. Анализируя типологию, хронологию укрепленных поселений, а также материалы их археологических раскопок, А.В. Куза попытался проверить эффективность тех или иных археологических признаков города на результатах исследований Киева. Чернигова, Переяславля, Галича, Смоленска, Полоцка, Новгорода, Суздаля и Рязани. Эти города хорошо известны в XII-XIII вв. как центры земель по письменным источникам, и слои этого периода изучались в них археологически. Хотя полнота исследования их различна, всем выбранным памятникам соответствует весь перечень археологических признаков, принятых за городские. Приведем этот перечень в редакции 1985 г.

1. Экономика:

1) ремесло (производственные комплексы, орудия труда, полуфабрикаты);

2) торговля (привозные вещи, детали весов, монеты и денежные слитки);

3) промыслы.

2. Административное управление (печати и пломбы).

3. Военное дело:

1) оружие;

2) доспехи;

3) снаряжение коня и всадника.

4. Монументальное зодчество:

1) каменные храмы;

2) каменные дворцовые и оборонительные сооружения.

5. Письменность:

1) памятники эпиграфики;

2) орудия письма;

3) книжные застежки и накладки.

6. Быт феодалов:

1) украшения из драгоценных металлов;

2) металлическая и стеклянная посуда, прочая дорогая утварь.

7. Внутренняя топография:

1) усадебно-дворовая застройка;

2) дифференциация жилых построек по местоположению, размерам и устройству.

Сравнение археологической характеристики, заключенной в этом перечне, с конкретными данными по всем укрепленным поселениям привело автора к заключению, что весь комплекс признаков присутствует лишь на поселениях, защищенная площадь которых имеет более 2,5 гектаров. Этот вывод позволил считать городами все укрепленные поселения XII-XIII вв. с таким размером крепости, если этому не противоречат другие данные (отсутствие перечисленных городских признаков).

На основе предложенного критерия, среди археологически изученных укрепленных поселений X-XIII вв. 74 поселения (8,5% исследованных) обладает городскими признаками, представленность которых «усиливается» от начала к концу рассматриваемого периода. В этом отражение динамики становления и развития средневекового города. Приведенный «набор» археологических признаков древнерусского города, несомненно, будет уточняться с развитием науки. Далее мы вернемся к тому, как перечисленные признаки представлены в Пскове.

Сопоставление археологических данных и известий письменных источников позволило определить, что в конце Х-начале XI вв. на Руси было 20-25 поселений городского типа, в XI - 1-й половине XII вв. - около 70, а к середине XIII в. - около 150 феодальных городов. Очевидно, что для периода в целом наблюдается рост числа городов X-XIII вв., невзирая на случаи прекращения существования некоторых ранних городских поселений. Древнейшими русскими городами к середине Х в., имевшими археологически достаточно ясный городской облик, можно признать, считает А.В. Куза, лишь Киев и Новгород. В конце Х - начале XI вв. городами становятся Белгород, Чернигов, Любеч (?), Новгород Северский, Перемышель, Червень, Волынь (?), Полоцк, Витебск, Псков, Ладога, к началу XI в. - Выше-город, Переяславль, Суздаль, Белоозеро (?), Рязань. Остальные укрепленные поселения Х - начала XI вв., обладающие рядом городских признаков, пока не могут быть признаны таковыми.

А. В. Куза прослеживает пути происхождения древнерусского города. Он, как и другие исследователи, приходит к заключению о том, что их было несколько, и считает, что они были следующими:

1) из племенных или межплеменных центров в процессе консолидации нескольких изначальных поселков вокруг укрепленного ядра;

2) из укрепленного стана, погоста или центра волости;

3) из порубежной крепости;

4) единовременное строительство города.

Общей и главной чертой для всех вариантов образования городов было сосредоточение и переработка в населенном пункте прибавочного продукта, поступавшего в виде общественных взносов, даней, судебных пошлин, военных контрибуций.

На настоящий момент ясно, что путь образования ранних городов из ремесленных поселков или рядовых сельских поселений, как считалось в свое время, не находит археологического подтверждения. А. В. Куза - сторонник точки зрения, что на раннем этапе города возникали на основе племенных или межплеменных центров. Со второй половины Х и в XI веке городами становятся центры волостей, основанных князьями на территории древнерусского государства. В тот же период признаки города появляются в некоторых военных порубежных крепостях. Раннегородских образований для периода до объединения Руси под властью киевских князей не обнаруживается (кроме, вероятно, Киева). Генезис города начинается с формирования древнерусской государственности. По мнению А. В. Кузы, ему предшествовал протогородской период, который длился до начала - середины Х в. «Второй период - раннегородской, продолжался в течение двух столетий - с середины X по середину XII в. Третий период - развитых городов, начинается в середине XII в.».

Крупным вкладом А. В. Кузы в исследование древнерусского города является изданная посмертно монография «Малые города Древней Руси» (1989 г.). В ней значительно дополнена характеристика древнерусского города. Особенно важны ранее не приводившиеся карты, отражающие присутствие на городищах археологических признаков города. Они позволяют подробно познакомиться с комплексом аргументов, положенных в основу авторской концепции. На картах и в тексте присутствуют данные, касающиеся Пскова, Изборска, Городища на Ловати, и ряда других укрепленных поселений Псковской области. Исследование показывает, что для периода сер. XII - XIII вв. Псков обладал всеми археологическими признаками города, свойственными стольным городам. Для предшествующего периода (XI -нач. XII вв.) А.В. Куза относит Псков к числу памятников, имеющих более двух ведущих признаков. По имеющимся в настоящее время данным с уверенностью можно говорить, что весь набор ведущих признаков представлен в Пскове и в отложениях XI - нач. XII в.в., хотя некоторые из них могут быть сопровождены индексом «мало». Так, малочисленна дорогая утварь, характеризующая быт феодалов (для этого периода она представлена преимущественно стеклянной посудой). Печати и пломбы конца XI - нач. XII вв., а также эпиграфические памятники этого времени и писала представлены в вещевых коллекциях Пскова, но не нашли отражения на соответствующей карте в книге А.В. Кузы.

В монографии «Древняя Русь. Город, замок, село» рассматриваются, кроме затронутых выше, и другие проблемы истории древнерусского города, решаемые с помощью археологических данных. В главе «Сооружения», написанной П.А. Раппопортом, Б.А. Колчиным, А. В. Кузой и Г. В. Борисевичем, анализируются материалы раскопок полуземляночных и наземных жилищ, в том числе Киева и Новгорода (в последнем изучено более 2500 построек, среди них свыше 800 жилищ); результаты исследования более 150 археологических остатков памятников русского зодчества Х-XIII вв., а также сохранившихся зданий; материалы по истории фортификаций городов; остатки инженерных сооружений (мостовые, водоотводы). Глава «Земледелие и промыслы» (авторы А.В. Чернецов, А.В. Куза, Н.А. Кирьянова) основана на привлечении материалов раскопок разных поселений, в том числе - многих городов.

Преимущественно на археологических данных городского происхождения базируется глава «Ремесло», написанная Б.А. Колчиным. В монографии выступают с обобщающими исследованиями и другие видные ученые-археологи: А.Н. Кирпичников и А.Ф. Медведев (глава «Вооружение»), В. Л. Янин (главы «Русские денежные системы IX-XV вв.» и «Вислые актовые печати»), В.П. Даркевич («Международные связи»).

К общим проблемам древнерусского города в рассматриваемый период обращались многие исследователи. Появилось больше обзорно-аналитических работ, возможность создания которых базировалась на достаточном количестве публикаций по отдельным городским центрам. Тема «Славянский средневековый город» была главной на Международном конгрессе славянской археологии в Киеве (1985 г.). На пленарном заседании древнерусским городам был посвящен доклад В.В. Седова «Начало городов на Руси». Еще ранее, в 1982 г., в капитальной монографии «Восточные славяне в VI - XIII вв.» В.В. Седов обратился к вопросу о генезисе русских городов в связи с характеристикой хозяйства и общественного строя славян в VI - IX вв. Эта тема рассматривается исследователем и в более поздней работе «Становление европейского средневекового города» (1989). Здесь В.В. Седов определяет основные признаки протогородских центров у славян и германцев, обращая внимание на неаграрный характер поселения, наличие ремесленных мастерских, предметов роскоши и вооружения, импортных вещей, торгового инвентаря, возможный многоэтничный состав населения. В восточнославянских землях такими протогородами были в VII и, главным образом, в VIII в. городища Пастырское на р. Тясмин, Добриновское - на Буковине, Зимно - на Волыни, Каневское - на Днепре, Хотомель - в Припятском Полесье, городок Кия - на Старокиевской горе и другие. В лесной полосе Восточной Европы протогородская стадия представлена, по мнению В. В. Седова, такими - памятниками, как Ладога, Рюриково городище под Новгородом, Гнездово под Смоленском, Изборск и рядом других.

В своих работах В. В. Седов обращается к периодизации градообразования, относя протогородскую стадию к VII - IX вв., первый этап образования городов к IX - первой половине Х в. (в это время наблюдается эволюция племенных центров в раннефеодальные города), второй - к сер. Х - нач. XI в., третий - к рубежу XI-XII вв. начало четвертого - к середине XII в. В.В. Седов основывает свою периодизацию, прежде всего на летописных известиях с корректировкой археологическими данными, в отличие от А. В. Кузы, учитывавшего письменные источники, но избравшего археологические критерии. Первый этап в периодизации В.В. Седова хронологически старше первого этапа в периодизации А. В. Кузы. В число древнейших городов вслед за летописями В.В. Седовым включаются, например, Изборск, Смоленск; А. В. Куза остерегается это делать за недостатком археологических данных. Поддержке подхода А. В. Кузы служат многозначность понятия «город» в летописях и условность ранних дат русской истории. Наличие разных точек зрения на время возникновения и список древнейших городов способствует дискуссии и выбору путей поиска истины. Подход А.В. Кузы к рассмотрению проблемы представляется важным для осмыслений огромного археологического материала и сложения представления о содержании понятия «древнерусский город».

Исследователи древнерусских городов пока не пришли к общему мнению в отношении путей образования города, о чем свидетельствует, в частности, одна из последних работ Е.Н. Носова (1993 г.). Автор обращает внимание на недооценку значения внешней торговли и торгово-ремесленных центров на водных путях (VIII-X вв.) в процессе становления древнерусского города. Он поддерживает и развивает точку зрения В.А. Булкина и Г.С. Лебедева о роли центров международной торговли на территории Руси (Ладога, Гнездово, Рюриково городище, Шестовицы, Тимерево), общности их судеб с подобными поселениями в Северной Европе. Остается неполностью проясненной проблема существования «парных» центров (Рюриково городище - Новгород, Гнездово-Смоленск и др.), т.к. не для всех «пар» выяснены вопросы хронологии. Часть исследователей, как и сам Е.Н. Носов, считает, и это совершенно очевидно, например, для Новгорода, что торгово-ремесленные поселения вблизи древнерусских городов во времени предшествовали последним. Другие археологи предполагают параллельное, одновременное развитие этих центров, имевших разные функции. Ответ будет получен, вероятно, в ходе последующих исследований. В работе Е. Н. Носова обращено внимание на особенности в формировании государственности на севере и юге Руси, оказавшие влияние и на пути становления городов.

Проблеме возникновения городов на Руси, характеристике отдельных городских и протогородских центров значительное место уделено в книге И. В. Дубова «Новые источники по истории Древней Руси» (1990). Здесь же анализируются некоторые категории источников: надписи на клинках мечей, граффити на восточных монетах, берестяные грамоты из Новгорода.

Пути образования северных русских городов рассматривались и в докладе Д. А. Авдусина на V Международном конгрессе славянской археологии. К общим и региональным проблемам древнерусских городов обращались многие ученые-археологи: П.П. Толочко, попытавшийся дать сравнительный анализ социально-топографической структуры древнерусских городов; Б. А. Тимощук, исследовавший ранее пути возникновения южнорусских городов, а в последней книге «Восточнославянская община» уделивший внимание раннегородской общине; Г.В. Штыхов, рассматривавший генезис городов Полоцкой земли; М. П. Кучера, изучавший размеры южнорусских городов, и другие. И. В. Дубов посвятил специальное исследование городам Северо-Восточной Руси - Ростову, Ярославлю, Переяславлю-Залесскому, Угличу, сопроводив его историографическим очерком по древнерусскому городу в целом. Выяснена общая картина заселения территории Киева со времен палеолита до нашего времени и особенно - сложение территории Киева в древнерусское время (работы П. П. Толочко). Несколько монографических исследований было посвящено важнейшим районам средневекового Киева - Детинцу, Подолу и другим (работы С.Р. Килиевич, М.А. Сагайдака, И. И. Мовчана и других археологов).

В эти же годы опубликованы монографические исследования (в виде книг или серий статей) по Новгороду, Минску, Ладоге, Смоленску, Суздалю и ряду других городов. Здесь мы имеем возможность остановиться на новом в изучении лишь некоторых городов.

 Археология древних городов

Новгород

Традиция научных раскопок в Новгороде насчитывает 70 лет. Обширна библиография научных работ по археологии Новгорода. Новгород первенствует среди древнерусских городов по степени изученности и осмысления полученного материала. В рассматриваемый период продолжалась работа над значительными темами в истории Новгорода на основе привлечения комплекса источников, в том числе археологических. Вышли в свет монографии В.Л. Янина «Новгородская феодальная вотчина», «Некрополь новгородского Софийского собора», исследования А.С. Хорошева о новгородской церкви, Е.А. Рыбиной - об иноземных дворах в Новгороде.

60-летие Новгородской экспедиции и 90-летие ее основателя А. В. Арциховского, пришедшиеся на 1992 г., были отмечены рядом интереснейших научных выступлений и публикаций, подводивших итоги многолетних исследований. В работах В.Л. Янина (1992,1994гг.) определялось значение археологических данных для решения важнейших проблем происхождения и становления Новгорода.

Раскопки в Новгороде в последнее десятилетие велись на территории разных концов и на Городище. Руководитель экспедиции - академик В. Л. Янин. Главные работы в городе продолжались в Людином конце на Троицком раскопе, где наиболее интересными оказались слои X-XII вв. Именно по материалам этого раскопа был впервые монографически исследован и опубликован усадебный комплекс, принадлежавший в XII веке художнику Олисею Гречину (авторы монографии Б.А. Колчин, А.С. Хорошев, В.Л. Янин). Результаты работ на Городище, где открыто славяно - скандинавское поселение IX-X вв., опубликованы автором раскопок Е.Н. Носовым в монографии «Новгородское (Рюриково) Городище» (1990 г.). Полученные данные позволили прийти к заключению, что Городище располагавшееся в окружении земледельческих поселений, было торгово-ремесленным и военно-административным центром, где находилась княжеская резиденция.

Расширение раскопок в Новгороде и результаты исследований на Рюриковом городище позволили достаточно определенно соотнести эти центры во времени. Городище уже существовало в середине IX в., в то время как на месте Новгорода жителей еще не было. Древнейшие городки-поселки на месте будущих Людина, Неревского и Славенского концов возникли примерно через сто лет. Только около середины Х в. на их территории складываются усадебная застройка и уличная планировка - городские черты, устанавливаемые археологическим путем. Название «Новгород» первоначально употреблялось только по отношению к Детинцу, кремлю, созданному населением упомянутых поселков совместно в середине XI в. От древнего Детинца, сооруженного в 1044 г., сохранились остатки дубовых укреплений. Лишь разрастание поселений на месте древнейших концов привело к их слиянию. Тогда и название «Новгород» распространилось на всю заселенную территорию вокруг Детинца.

Решение вопроса о временном соотношении Городища и поселков на месте Новгорода, а также последних и Детинца в сопоставлении с известными историческими фактами, позволили В. Л. Янину реконструировать возможный политический механизм возникновения Новгорода. Немаловажными при этом оказались результаты изучения мест княжеской резиденции: Городища в 3 км от Новгорода на правом берегу Волхова и Ярославова дворища на этом же берегу реки, но в самом Новгороде. Городище было такой резиденцией с момента призвания скандинавского князя, отмеченного летописью и подтвержденного раскопками (наличие в слое середины IX в. жилых комплексов и вещевого инвентаря скандинавского происхождения). На протяжении истории Новгорода оно было и оставалось княжеской резиденцией. Ярославово дворище как городская княжеская резиденция возникает при Ярославе Мудром и становится временно центром административной деятельности князя. Противостояние боярского Новгорода и князя (с последней четверти XI в.) приводит, в конце концов, к возвращению в 1136 г. административного центра в древнюю княжескую резиденцию.

Итак, выяснилось, что Новгорода в момент призвания варяжского князя не было, на его месте еще не поселился ни один житель. «Городище, - пишет В.Л. Янин, - княжеская резиденция, основанная и развиваемая приглашенным князем. Новгород - местопребывание пригласивших князя структур... Какое-то время структуры находятся в шатком равновесии но, в конечном счете, побеждает традиционная боярская структура, а вторичная по отношению к ней приглашенная княжеская власть оказывается менее жизнестойкой».

Другим достижением последних десятилетий является обнаружение десятков новых берестяных грамот, общее количество которых составило в Новгороде - после сезона 1996 г. - 775, к 2003 г. - 933, и новые успехи в их исследовании. Наиболее важным историографическим фактом является выход в свет в 1986 г. монографии В.Л. Янина и А.А. Зализняка «Новгородские грамоты на бересте: Из раскопок 1977 - 1983 гг.», и последующие публикации и исследования берестяных текстов, предпринятые этими же авторами в 1993 и 1994 гг., и капитальная монография А.А. Зализняка «Древненовгородский диалект» (1995 г.). Эти исследования - прекрасный пример союза археологии и лингвистики, где проанализирован весь накопленный фонд берестяных грамот, главным образом Новгорода и Старой Руссы. Лингвистический анализ позволил А.А. Зализняку заключить, что исследованные берестяные грамоты, - особенно XI - нач. XIII вв. - старейшие памятники древненовгородского диалекта (определен так автором, включал и псковские говоры). Изучение их языка значительно продвинуло исследование этого диалекта и происхождения новгородских и псковских говоров. Обнаружены новые свидетельства их связи с западнославянскими и южнославянскими говорами. Впервые ученый-лингвист без предубеждения отнесся как к самому лингвистическому материалу, так и его археологическим определениям (например, стратиграфическим датам). В результате было оспорено мнение ряда предшествующих исследователей о малограмотности авторов берестяных грамот и определены особенности «бытового» письма в сравнении с книжным.

Находки берестяных грамот с каждым годом увеличивают фонд этих уникальных источников, а исследования убеждают в их значимости. Начало открытия принесло в первую очередь уверенность в широком распространении грамотности в средневековом городе. Сейчас значение этого открытия понимается гораздо шире. Археологическое происхождение берестяных писем и других текстов тесно связывает их с местом находки - определенным двором и всем сопутствующим хозяйственным и культурным комплексом. Удается определить имена хозяев дворов, связать с помощью грамот разные поколения семьи, обнаружить в грамотах известные по летописи имена. Берестяные тексты оживили археологический материал и позволили соотнести его с лицами определенного социального статуса, реальными участниками истории.

Здесь же уместно заметить, что методика работы с таким видом археологического источника, как берестяные грамоты, принятая в Новгородской экспедиции, важна для изучения берестяных грамот, происходящих из других древнерусских городов. В настоящее время, кроме Новгорода, они найдены в Старой Руссе (28), Смоленске (15), Пскове (8), Твери (5), Витебске (1), Мстиславле (1), Москве (1), Звенигороде Галицком (3). Хронологический диапазон грамот на бересте XI - XV вв. Тем важнее эпиграфические находки, относящиеся к более раннему времени - Х веку. К известной надписи Х в. на сосуде из Гнездова и надписям на древнейших русских монетах-златниках и серебряниках - добавились еще и две новгородские находки 70-80 гг. Х в.: деревянные цилиндры-замки с надписями и княжескими знаками. Подобные предметы с двумя взаимно перпендикулярными каналами и иногда сохранившейся деревянной пробкой были встречены в Новгороде и в слоях XI - XIII вв. Назначение их - запирать мешки с данью в пользу князя, церкви, вирника. Надписи по содержанию являются важной иллюстрацией к «Русской правде», поскольку в них упоминаются представители княжеской администрации (мечник, тиун, емец) и отражены ситуации распределения дани, перекликающиеся с этим законодательным источником. Самые ранние (X в.) цилиндры указывают на применение письменности в среде княжеской администрации в дохристианское время. Самой важной находкой последних лет стала так называемая Новгородская псалтырь - древнейшая книга Руси (начало XI в.). Текст этой книги, найденный при раскопках в 2000 году, был написан на воске, залитом в углубления трёх деревянных дощечек.

Одно из интересных открытий последнего времени (1994 г.) - впервые обнаруженная печать Ярослава Мудрого. На одной стороне ее изображен святой Георгий - покровитель Ярослава Владимировича, на другой - воин в шлеме, сопровождаемый надписью «Ярослав князь Русский». В.Л. Янин датирует печать 1019 г., временем вокняжения Ярослава в Киеве.

В изучении культуры Новгорода в 80-е годы большим достижением было исследование и восстановление музыкальных инструментов из раскопок - гуслей и гудков, предпринятые усилиями В. Н. Поветкина.

Замечательные возможности новгородской археологии в изучении различных сторон материальной культуры, особенно прикладного искусства, нашли отражение в прекрасно изданном альбоме «Древний Новгород: прикладное искусство и археология».

2 Псков

В рассматриваемый период были проведены раскопки в разных частях Пскова. С началом осуществления программы комплексной реконструкции Пскова (1989) археологические работы производились главным образом в связи с этой программой. В 1991 г. в Пскове был создан (в значительной мере на базе работавшей с 1983 г. экспедиции) государственный научно-исследовательский археологический центр (1991-1996), продолжавший традиции охранных, а также архитектурно-археологических работ в Пскове.

80-е годы отмечены в археологии Пскова не только широкими археологическими работами (увеличение их масштаба отмечено уже в 70-е годы), но и информационным подъемом, когда начались активная публикация археологических данных и их обсуждение. Этот процесс активизировался в 1980 году с началом работы научного семинара «Археология и история Пскова и Псковской земли» (руководитель - доктор исторических наук В.В. Седов) и созданием в 1983 г. Псковской экспедиции, в научный состав которой вошли археологи, ранее работавшие в Пскове, и новые сотрудники. Уже в 1983 г. вышел из печати сборник «Археологическое изучение Пскова», включивший как обобщающие статьи, так и публикации по отдельным раскопам.

Подробные публикации были продолжены в двух последующих сборниках того же наименования, изданных в 1994 и 1996 гг. С 1980 по 2002 гг. выпущено 17 книжек научного семинара, позволяющих ознакомиться с кругом проблем, исследуемых археологами. Постоянным автором и редактором этих сборников является В.В. Седов.

В середине 80-х годов вышли в свет монографии В.Д. Белецкого и И.К. Лабутиной. В. Д. Белецкий, С. В. Белецкий, И. О. Колосова, И. К. Лабутина, К. М. Плоткин, Б. Н. Харлашов опубликовали результаты своих исследований в научных сборниках и журналах. Проблемы археологии Пскова активно обсуждаются в изданиях крупных научных центров: Государственного Эрмитажа и Института истории материальной культуры (Санкт-Петербург). Тематика научных работ разнообразна: вопросы происхождения Пскова и соотношения его с расселением в округе; историко-топографические исследования, касающиеся как всего Пскова, так и отдельных его частей, комплексные исследования по Довмонтову городу, преимущественно XIII - XVI вв., дворы и постройки Пскова, псковская сфрагистика, памятники письменности (берестяные грамоты, надписи на предметах), прикладное искусство, ремесло, язычество и христианство, некрополь Пскова X-XI вв., наконец, выдающиеся находки из раскопок. Степень изученности перечисленных тем различна. Некоторые представлены в литературе монографиями, другие находятся в процессе исследования.

Продолжается дискуссия по вопросам о роли скандинавского участия в судьбах Изборска и Пскова и путях формирования раннегородских центров в Псковской земле с привлечением комплекса археологических, топонимических и летописных данных (С.В. Белецкий, В.В. Седов, Т.Н. Джаксон, Т.В. Рождественская, К.М. Плоткин, Г. С. Лебедев). Решение спорных вопросов во многом зависит от полной научной публикации и изучения результатов археологических работ в Пскове и Изборске.

В докладе П. К. Лабутиной, Н. О. Колосовой, С. В. Степанова и Б. Н. Харлашова на тему «Средневековый Псков (по археологическим данным)», прочитанном на Всесоюзной археологической конференции по славянской археологии в 1991 г., были рассмотрены результаты исследования Пскова. Авторы обратились к вопросу становления и развития Пскова в связи с расселением в нижнем течении р. Великой, привели основные результаты изучения города по исторически сложившимся частям города (Кром, Довмонтов город. Средний город, Окольный город - Полонище и Запсковье; Завеличье). Более подробно охарактеризованы итоги многолетних раскопок на ул. Ленина. Одним из важнейших открытий рассматриваемого периода в Пскове было обнаружение под культурным слоем раскопа 1982 г. на этой территории языческого святилища Х в. и продолжение выявления рядом со святилищем погребений некрополя Х-начала XI вв. Очевидно, что до заселения участок играл роль культового центра. В настоящее время число открытых погребений достигло 73. В 1989 - 1990 гг. в северо-восточной части изученной территории были обнаружены отложения, синхронные некрополю и святилищу, содержавшие строительные остатки, датированные с помощью дендрохронологии. Возможно, археологи вышли в этом месте на край посада X-XI вв., и расширение раскопок покажет, что некрополь не распространялся здесь до берега Псковы, как предполагалось ранее.

Благодаря широким археологическим исследованиям были значительно уточнены ранние даты заселения Запсковья и Завеличья, впервые упоминаемых в летописных известиях XIV века. Работами К.М. Плоткина, С.В. Белецкого, В.И. Кильдюшевского, М.И. Кулаковой (Новиковой), Т.Е. Ершовой и других археологов установлено, что древнейшей частью Запсковья является его западная территория, от р. Псковы до ул. Школьной (XI - XIII вв.). Северо-восточная окраина Запсковья начала активно осваиваться в XVI - XVII вв.

Раскопки на Завеличье (руководитель - Б.Н. Харлашов) обнаружили участки культурного слоя XI-XII вв., размещавшиеся как вдоль бывшей Изборской улицы, так и по возвышенной части берега р. Великой. Ряд открытых участков был покинут жителями в XIII (или XII) веке и возродился лишь в XV-XVI-XVII вв. Не исключено, что перерыв в заселении этой западной окраины Пскова объясняется существовавшей с начала XIII в. немецкой опасностью, проявившей себя в разорении посада Пскова в 1240 г.

Важны также результаты работ А.А. Александрова и Б.Н. Харлашова по выявлению археологических памятников за пределами Окольного города в границах современного Пскова, проводившиеся в связи с составлением плана охранных зон (1990 г.). Было выявлено 50 памятников, в том числе участки посада Пскова XIV-XVII вв. на Завеличье, Запсковье и за Петровскими воротами Окольного города.

Из вещевых находок последних лет для истории культуры Пскова наиболее важны 4 берестяные грамоты (две из них - XIII в. - многострочные, содержащие тексты о торговле белкой и сукном)*, надписи на плитках и литейных формах (две из них, опубликованные К. М. Плоткиным, происходят из слоя конца XI в. и первой половины XII в. и являются одними из ранних памятников письменности в Пскове). Впервые в Пскове были найдены части музыкальных струнных инструментов: они принадлежали трем гудкам XIII в. В 1987 г. при раскопках на Запсковье, в слое рубежа XV-XVI вв., был найден не встречавшийся ранее в раскопках в Пскове четырехзвучный музыкальный инструмент рода свистковой флейты в виде глиняной уточки - «окарина» (исследование В.И. Кильдюшевского, консультация А.М. Мехнецова, А.К. Семашкиной).

Событием стала начавшаяся систематическая публикация печатей комплекса «архива», обнаруженного при раскопках в Довмонтовом городе (С.В. Белецкий).

Из замечательных находок, встреченных в последние годы, как и большая часть названных, при раскопках на ул. Ленина, назову меч с дисковидным навершием и латинским клеймом, отнесенный по комплексу датирующих признаков к последней четверти XIII -началу XIV вв.

В 90-е годы материалы археологических раскопок в Пскове демонстрировались на выставках в Государственном Эрмитаже («Древний Псков», 1992; «Древности Северо-Западной России», 1995), Псковском музее-заповеднике («Археология Пскова», 1991; «Во времена княгини Ольги», 1995) и Псковском археологическом центре («Керамика древнего Пскова», 1994).

3 Москва

Археологические раскопки в Москве имеют давнюю традицию. Большие размеры средневекового города, совпадение современного центра с древнейшей территорией Москвы и значительные масштабы строительства определили необходимость охранных археологических раскопок. В 80-90-е годы археологические раскопки и разведки в Москве вели экспедиции Музея истории и реконструкции Москвы, Государственного исторического музея. Института археологии АН СССР, Государственных музеев Московского Кремля, Главного управления по контролю за охраной памятников истории и культуры г. Москвы, Музея-заповедника Андрея Рублева, Музея архитектуры. На территории современного города, кроме культурного слоя, выявлено свыше 200 археологических памятников, начиная от каменного века до периода средневековья. Одновременны древней Москве селища и городища на местах подмосковных сел, слобод, феодальных усадеб и свыше 70 курганных групп XII-XIII вв., кладбищ в их окрестностях.

Результаты археологического изучения древнего центра Москвы и московской округи были проанализированы в докладах и научных публикациях археологов-исследователей Москвы М. Г. Рабиновича, А. Г. Векслера, Н. С. Владимирской (Шеляпиной), Д.А. Беленькой, Л.А. Беляева, Т.Д. Пановой, Т.Д. Авдусиной, С.З. Чернова, Н.А. Кренке, И.А. Бойцова и других. В связи с 850-летним юбилеем первого упоминания Москвы участились публикации по археологии и истории Москвы в научной печати и московских изданиях. Журнал «Вопросы истории» ввел в 1996 г. рубрику «К 850-летию Москвы», и она открылась статьей В.А. Кучкина «Москва в XII-первой половине XIII вв.», написанной с привлечением новейших археологических материалов.

В работах перечисленных исследователей подводятся итоги археологических раскопок во всей Москве и в отдельных ее частях (Кремль, Великий посад и др.), обсуждается проблема музефикации археологических памятников. Впервые изданы и проанализированы материалы археологических исследований древнейших московских монастырей XIII-XIV вв. (Л. А. Беляев, 1995).

В 80-90-е гг. накопление данных по археологии Москвы позволило вернуться к вопросу о дате возникновения раннего поселения на территории Кремля. Долгое время часть исследователей предполагала, что поселение уже существовало за много десятилетий до первого упоминания Москвы в XII веке. Именно изучение территории Кремля и публикация материалов раскопок и наблюдений в конце 80-х-начале 90-х гг. позволили внести уточнения в существовавшие гипотезы. В этом большая заслуга археологов Н.С. Владимирской, Т.Д. Пановой, Т.Д. Авдусиной.

Выяснилось, что в Кремле начальные средневековые отложения датируются серединой-второй половиной XII в. Печать киевского митрополита 1091-1096 гг. была найдена в слое второй половины - конца XII в. Она могла быть перевезена сюда вместе с документом, который скрепляла.

Отложения второй половины XII в. присутствуют не только в мысовой части Боровицкого холма, но и на Соборной площади. В слое этого времени на Боровицком мысу обнаружены следы косторезного и кожевенного производства, а в северной части Соборной площади - древнейшее в Кремле кладбище. Под остатками крепостного вала второй половины XII в. была открыта небольшая прослойка культурного слоя. Эти открытия не исключают того, что в дальнейшем в Кремле могут быть обнаружены слои первой половины XII в., но пока для такой гипотезы мало оснований (Т. Д. Панова). «Искать Москву в XI веке не приходится», - считает В. Л. Янин. По его мнению, дата первого упоминания Москвы очень близка ко времени ее возникновения.

Неожиданным образом Новгород внес свою лепту в изучение ранней Москвы. В 1991 году там, на Михаилоархангельском раскопе, в районе древней Прусской улицы, была найдена берестяная грамота второй половины XII в. с древнейшим упоминанием Кучкова: «Покланяние от Душилы к Нясте». В тексте грамоты есть слова: «... шел ти еси в Кучковь...» По сопоставлению с найденными рядом берестяными грамотами В. Л. Янин относит обнаруженное письмо к зиме 1166 или 1167 г. Упоминание топонима «Кучково» в документе XII в. является, по мнению ученого, важнейшим аргументом в пользу первоначальности этого названия, замененного позднее именем «Москва».

В связи с осуществлением реконструкции исторического центра Москвы в 1988 г. начались раскопки в северной части Красной площади - в Историческом проезде. Работы велись Московской экспедицией Института археологии АН СССР, воссозданной в 1987 г. (начальник экспедиции С.З. Чернов). Перед москвичами и приезжими предстала грандиозная археологическая экспозиция - раскоп площадью 2 тыс. кв. м., где на глазах зрителей археологи и их помощники, выполняя привычную и в данном случае срочную работу, расчищали средневековые строения, обнаруживали находки. Здесь были открыты фундаменты Воскресенских (Иверских) ворот Китай-города XVI-XVII вв., постройки XIII-XV вв. Среди находок самой выдающейся, конечно, была первая в Москве берестяная грамота, написанная во второй половине XV в. Текст ее располагался необычно: поперек прожилок бересты. Он был передан полууставом с элементами скорописи, сохранился не полностью, т. к. грамота была в прошлом разорвана. И все же здесь 17 строк по 4-5 букв в каждой. Наличие слова «господине» позволило предположить, что таким было обращение к адресату.

Замечательные открытия в Историческом проезде получили большой общественный резонанс уже в ходе раскопок. В настоящее время появились научные публикации по материалам раскопок. Процесс работ регулярно и заинтересованно освещался рядом газет. В защиту их продолжения с высокой оценкой значения результатов работ выступали в центральной печати директор Института археологии В.П. Алексеев и руководитель Новгородской экспедиции В. Л. Янин. Стала очевидной необходимость расширения археологических работ в связи с реконструкцией исторического центра Москвы.

Исходя из этих задач. Институт археологии АН СССР создал в своем составе сектор археологии Москвы, которым разработана комплексная программа археологического исследования центра Москвы.

Заключение

Изучать древнерусский город путем археологических раскопок - значит изучать его культурный слой. Информативные возможности культурного слоя в разных городах различны и определяются условиями его образования, степенью сохранности, почвенными условиями. Очень благоприятные возможности для сохранения сооружений и вещей имеет культурный слой Новгорода. Повышенная влажность слоя, покоящегося на глинистой почве, что исключало дренаж осадков, препятствовала аэрации и гниению деревянных построек и предметов из органических материалов. Сохраняющиеся остатки деревянных сооружений, слои щепы, и другие органические включения составили значительную часть культурного слоя, который при плотности застройки накапливался довольно быстро. Толщина культурного слоя в древнейших частях города превышает 6 метров, достигая местами 9 метров. В настоящее время в научной археологической литературе достаточно полно отражено современное состояние, как теоретических проблем изучения города, так и результатов археологических исследований отдельных древнерусских городов. Любознательный, творчески работающий исследователь найдет в ней ответы на вопросы.

Археологические исследования продолжают расширять и уточнять представление о культурном слое каждого из древнерусских городов. Если в XIX в. только накапливались наблюдения, а раскопки в городах были очень редки, то в течение XX века, особенно с его середины, началось настоящее археологическое открытие древнерусского города. Так, в Пскове целенаправленные научные раскопки начались в 1930 г. и с небольшими перерывами продолжаются до настоящего времени. С конца 60х-начала 70-х гг. в практику вводится обязательное изучение участков исторического центра, отведенных под застройку (с финансированием раскопок за счет застройщика).