В XVIII веке Россия трижды вступала в войну с Турцией за присоединение к себе Крыма и Кубани. От результатов военных действий зависела не только безопасность южных границ, но и решение многих экономических проблем государства Российского. Этот период в истории Кубани неразрывно связан с именем легендарного русского полководца Александра Васильевича Суворова. С этим именем славянцы связывают историю своего города, справедливо считая, что полководец и гражданин А.В.Суворов оставил здесь незабываемые следы трудов своих, способствовал умиротворению, укреплению и заселению этого необыкновенно глухого, затерянного в низовьях Кубани уголка России, который в те времена назывался «урочищем Копыл», и где ныне расположен наш цветущий город-сад - Славянск-на-Кубани.
Обратимся к тем далеким временам. В 1774 году между Россией и Турцией был заключен мирный договор, подписанный в маленькой задунайской деревушке Кю-чук-Кайнарджа. Один из пунктов договора гласил:
«Все татарские народы... без изъятия их от обеих империй, имеют быть признаны вольными и совершенно независимыми от всякой посторонней власти... Ни Российский двор, ни Оттоманская порта не имеют вступаться... в домашние, политические, гражданские и внутренние их дела ни под каким видом...»
В декабре 1777 года Турция грубо нарушила торжественно принятые на себя обязательства и послала военные корабли на помощь крымцам и кубанцам, восставшим против хана Шагин-Гирея. Над южной границей России вновь запахло порохом.
В этой сложной патитической обстановке командующим Кубанским корпусом был назначен генерал-поручик А.В.Суворов.
В один из морозных дней в первых числах января 1778 года в столицу Кубани - крепость Копыл, прибыл одинокий возок. Часовой - гусар Славянского полка -подошел к вознице:
-Кто такие?
Вместо ответа с облучка протянули визитную карточку: «Генералъ-порутчикъ А.В.Суворовъ».
-Наконец-то! -улыбнулся часовой и стал поднимать полосатый шлагбаум.
Бывший командир корпуса генерал-майор Иван Федорович Бринк встретил А.В.Суворова строго официально, рапортом. Он доложил, что войска корпуса стоят в таманских крепостях, в Ачуеве, у Красного леса, в коммуникационных редутах и в Ейском городке. Здесь же, при Копыле, стоит Белозерский пехотный полк из восьми рот, Славянский и Острогожский гусарские полки, сводный батальон гренадер из всех пехотных полков корпуса и два полка казаков. Суворов слушал внимательно: здесь предстояло обосноваться, с этими людьми предстояло решать труднейшие задачи.
На этом мы прервем повествование, чтобы уточнить, в какой Копыл прибыл великий полководец, какою была наша местность в ту пору.
До недавнего времени многие историки и краеведы-любители считали, что штаб-квартира Кубанского корпуса, куда прибыл А.В.Суворов, находилась в Копыле, просто в Копыле. В.А.Соловьев в своей книге «Суворов на Кубани» приводит доказательства того, что «было два Копыла, о чем уже мало кто знал и в старое время* -Старый Копыл (Эски-Копыл) и Новый (Ени-Копыл).
Архивные документы свидетельствуют, что Эски-Копыл был построен в 1608 году на левом берегу Казачьего
ерика - третьего, восточного рукава Кубани в четырех верстах от его истока и являлся резиденцией сераскира - главнокомандующего над кубанскими народами.
Город Ени-Копыл был построен в 1747 году ханом Селим-Гиреем в урочище Раздеры на левом берегу Черной Протоки (ныне это юго-восточная окраина города Славянска-на-Кубани).
Укрепленностью и размерами Ени-Копыл значительно превосходил Эски-Копыл, а высокий берег и бурливая Черная Протока надежно защищали город с востока.
Черная Протока... Средний, самый многоводный рукав Кубани тек на север и впадал в Азовское море, где невдалеке от устья, на острове, образованном ериками, стоял город Ачуев. Ногайцы называли этот рукав Кума-зюк, а татары Кара-Кубань, т.е. Черная Кубань. На русских картах он обозначался как Черная Протока, а с начала XIX века - просто Протока.
Штаб-квартира И.Ф. Бринка очень недолго находилась в Ени-Копыле, затем, уважив просьбу кубанского сераскира Арслана-Гирея оставить город, руссюш командир вместе с гарнизоном крепости по понтонному мосту, наведенному у старинного Нижнего брода (примерно, место, где в наше время улица Красная примыкает к реке Протоке), перешел на правый берег Черной Протоки, и пройдя версты четыре вдоль левого берега Казачьего ерика, занял развалины большого ретраншемента, где некогда был Эски-Копыл. Как утверждает автор книги «Суворов на Кубани», сюда и прибыл прославленный полководец. Его тепло встретили защитники российских рубежей, с его приездом они связывали надежды на улучшение дач на спорной территории.
А дела здесь обстояли чрезвычайно плохо. План строительства военно - оборонительных укреплений на Северном Кавказе, разработанный губернатором Астрахани генерал-майором Якоби и утвержденный сенатом еще в апреле 1777 года, не выполнялся. Солдаты располагались скученно, смотрели хмуро, а за валами укреплений было много свежеотесанных крестов на солдатских могилах. Кочевники-ногайцы огромными партиями уходили за Кубань. Горцы совершали непрерывные набеги на русские посты и разъезды. Турция в любой момент могла высадить морской десант в Суджук-Кале. Надо было спешить. Кое-как осмотревшись на новом месте, А.В.Суворов начал действовать. Буквально за два-три дня он успел установить потребность в пехоте и егерях, встретиться с ногайским сераскиром Арслан-Гиреем родным братом крымского хана, направить нарочного к другому брату хана Батыр-Гирею, жившему на Тамани.
Пользуясь благоприятной погодой, А.В.Суворов за десять дней успел тщательно обследовать весь Таманский полуостров от Копыла до моря. Во время этой поездки группу всадников, сопровождавших командующего корпусом, обстреляли черкесы, к счастью, никого не ранив.
Ознакомившись с обстановкой, Александр Васильевич счел необходимым выжечь камыши и лесные заросли по берегу Кубани в местах возможных переправ, построить несколько дополнительных укреплений с тем, чтобы между ними обеспечивалась взаимная видимость и «большой нужды в разъездах не было». Получился очень простой и практичный план, не противоречивший замыслу Якоби. Затем командующий наметил крепости и редуты так, что горцы не могли прорваться незамеченными в степную полосу Прикубанья. При выборе мест закладки укреплений А.В.Суворов руководствовался не только соображениями военно-топографического характера, но и учитывал санитарно-бытовые условия, заботясь о здоровье солдат. Но сразу осуществить свои намерения командир корпуса не смог - ударили сильные морозы. Кубань, ее дельтовые рукава и пойменные лиманы покрылись льдом, образовав надежные «природные мосты» для враждебно настроенных горцев и степняков. И только с середины февраля русские войска приступили к строительству фортеции. Работы велись на протяжении 540 верст. В них участвовали сотни пехотинцев и казаков, гусар и драгун. Вместе с ними был командующий, принимавший непосредственное участие в строительстве. «Баталия мне лучше, чем лопата извести и пирамида кирпичей», - говорил он, понимая исключительную важность проводимых мероприятий. Он систематически объезжал линию постов и личным примером вдохновлял солдат на труд во имя безопасности отечества, заботился о здоровье подчиненных, внушая воинам «необходимость постоянной бдительности как меры предупредительной». И не удивительно, что за время строительства вражеская пуля сразила только одного солдата, да и то по его же халатности.
В дни пребывания в Копыле А.В.Суворов разослал письма закубанским народам с предложением жить в мире и дружбе. Он меньше всего желал прибегать к силе оружия и проливать чужую кровь. Русский генерал сумел найти общий язык с татарами и ногайцами, которые, по его характеристике, «отличались всегдашним непостоянством», были «легкомысленны, лакомы, льстивы, неверны». Он «ласкал начальных и властных людей» в ногайских ордах, шутил с ними, дарил вещи и деньги, обещал многое в будущем, служил за них ходатаем перед Румянцевым.
Во второй половине марта, когда строительство крепостей и фельдшанцев близилось к завершению, Александр Васильевич проехал от урочища Темишберг через Ставрополь и Черкасск до Азова «для осмотра коммуникационных пунктов
31 марта он возвратился в Старый Копыл. К этому времени по соседству с бывшим османским форпостом на левом берегу Казачьего ерика поднялась крепость. Видимо, ее окончательное строительство было завершено к благовещению (25 марта), поэтому Суворов назвал ее Благовещенской. Сюда по указанию А.В.Суворова были переведены склады провианта и корпусной госпиталь. Позже Благовещенская крепость возглавила третью дирекцию кордонной линии. Подступы к крепости охранял Левый фельдшанец, устроенный в восьми верстах от нее выше по реке Протоке, на правом ее берегу (ныне хутор Тиховский). К сведению, занимая границу по Кубани, черноморцы на месте фельдшанца поставят Славянский кордон, имя которого, по мнению некоторых краеведов, увековечит поселение, образовавшееся на левом берегу Протоки, у ямской Копыльской переправы, в 1865 году получившее статус станицы Славянской.
К середине апреля строительные работы были завершены. Устройство пограничного заслона привело к коренному изменению военно-политической обстановки на Кубани. Вернувшиеся на правобережье ногайцы занялись «хлебопашеством и иной домашней экономией», горцы все реже нападали на русские посты, а каждое нападение оборачивалось «собственным их уроном».
В самом начале мая в Благовещенскую пришел приказ: «...генерал-поручику А.В.Суворову, сохранив за собою управление войсками на Кубани, сменить в Крыму Прозоровского». Бездеятельный князь-генерал, которого так не любил Александр Васильевич, был отстранен «за ненадобностью». Уезжая, А.В.Суворов с чистой совестью докладывал фельдмаршалу П.А.Румянцеву: «...сии страны я оставляю в полной тишине».
Выдающийся полководец пробыл в Копыле немногим более трех месяцев и за этот короткий срок достиг поразительных результатов: составил подробное топографическое описание края, собрал богатейшие сведения о местном населении, оживил торговлю, построил кордонную линию на 540 верст, улучшил порядок службы на постах, умиротворил ногайцев.
Покидая Благовещенскую крепость, А.В.Суворов едва ли предполагал, что через пять лет ему вновь доведется увидеть творение рук своих. Такое в его жизни случалось редко. Но история повторилась...
Турция нарушила соглашение, объявив отрекшихся от хана таманских татар и ногайцев своими подданными и предложила им переселиться в Анатолию или Валахию. В ответ на эту провокацию Россия, возвратив себе права победителя в последней войне, установила власть над Крымом: Обстановка на границе двух держав накалилась до предела. Малейший повод мог привести к новому столкновению.
10 ноября 1782 года царское правительство опять послало на Кубань А.В.Суворова. Теперь в его корпус входило 12 пехотных батальонов и 20 кавалерийских эскадронов при 16 орудиях. Под рукой у генерал-поручика стояло 20 полков донских казаков.
В январе 1783 года Крым, Тамань и Прикубанье перешли «под Российскую державу для устранения поводов к вечным раздорам с портою Оттоманскою и возмещения знатных убытков, сделанных на татар и для татар». Князь Г.А.Потемкин уговорил Шаган-Гирея отказаться от престола в пользу России. Приведение в русское подданство «беспризорных» потомков Ногая поручалось командиру Кубанского корпуса.
Первым распоряжением А.В.Суворова было указание атаману Донского войска Иловайскому остановить громадное ополчение казаков, собранное для усмирения кочевников. «Покорение ногайцев, - писал он в Черкесск, - может быть, обойдется без всякого кровопролития». Весь личный состав корпуса полководец распределил поважнейшим населенным пунктам Прикубанья. Крупные подразделения были направлены в крепости Благовещенскую и Курки, разрушенные при уходе войск по условиям Айналы-Кавакской конвенции.
В августе 1783 года Шагин- Гирей изменил России и бежал в Турцию. Екатерина II приказала Суворову выселить ногайцев за пределы Северного Кавказа. Александр Васильевич срочно приехал в Копыл. Он был поражен тем, что открылось его взору. «Вашей светлости с сожалением должен донести, - писал замечательный полководец князю Потемкину в рапорте от 5 сентября,
- что здесь, при Копыле, нездорово, о чем я в дальности моей ни от кого предварен не был». Генерал-майор Филисов устроил лагерь в очень неблагоприятном месте
- на бывшем ногайском долговременном кочевье. Команды отправлялись на лесозаготовки не ротами, а наскоро сколоченными группами - без начальников, без припасов, без медикаментов. Убитых и умерших хоронили тут же, внутри лагеря. Солдаты и офицеры страдали от ран и болезней. Все лекарства были израсходованы, а посланный в Астрахань лекарь не возвратился в Благовещенскую.
Особенно плохо обстояли дела в полку, которым командовал бездарный офицер и нечестный человек Рахманов. Суворов отмечал, что он шел «в поле с полком, а с поля - с батальоном. Против его одного года я во всю мою службу столько людей не потратил...» Позже полковник Рахманов поссорил Александра Васильевича с Потемкиным.
Тяжелое положение создалось в артиллерийской команде капитана Перхурова. Атмосорера, царившая в лагере, сделала этого в прошлом боевого офицера ленивым, праздным и нерасторопным. В случае военных действий на артиллерию нельзя было положиться. В упомянутом выше рапорте А.В.Суворов с гневом и отчаянием писал: «.. .для меня нет гнуснее сего порока, и я лучше сам смерть приму, чем видеть страдающее человечество». Только Нижегородским драгунским полком командир корпуса остался доволен. Полковник Давыдов, его штаб и все офицеры строго выполняли указания и распоряжения начальства. «Сей полк под Копылом соблюден цел», -сообщал А.В.Суворов. Ему пришлось много поработать, чтобы навести порядок в лагере и подготовиться к приему пополнения.
В середине сентября 1783 года А.В.Суворов оставил -теперь уже навсегда - Благовещенскую крепость и выступил в поход, закончившийся через месяц страшным разгромом ногайцев в урочище Кременчик...
Екатерина II высоко оценила деятельность А.В.Суворова на Кубани, наградив орденом Святого Владимира I степени.
Пролетели годы, века... И хотя неумолимое время стерло с лица земли военные сооружения, до неузнаваемости изменило местность, еще многие поколения кубанцев будут свято хранить память о великом полководце, мудром дипломате, человеке и гражданине А.В.Суворове. Во многих населенных пунктах Кубани есть улицы, носящие имя Суворова. А в городе Славянске-на-Кубани в честь 130-летия города, на месте, где не один раз проезжал полководец, переправляясь через реку Протоку, установлен памятный знак. Имя гениального полководца будет вечно жить в памяти благодарных потомков.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему