Франция постепенно присматривалась к России как к потенциальному союзнику. В январе 1800 года Талейран сказал посланцу Пруссии в Париже: «Нет ли способа договорится с Россией, объяснив ей, что она не получает никаких выгод, разжигая войну против Франции? Ослабляя Францию, она усиливает свою соперницу Австрию. Быть может, Прусский король возьмет на себя миссию узнать мнение России на этот счет и станет посредником в нашем сближении с этой державой. Чем больше я размышляю над этим, тем более вижу выгоду для этого монарха сыграть роль в подобных переговорах». Так осторожно начали завязываться первые русско-французские контакты в Берлине, а потом в Копенгагене.
Выше уже говорилось о том, что разочарование российского императора Павла I в союзе с Англией и Австрией, и смена режима якобинцев во Франции на власть Первого консула Наполеона, стали важными вехами в его пересмотре вектора международной политики. Коварные англичане стали раздражать Павла, а личность и победы Наполеона восхищать. Эта перемена настроений не осталась незамеченной во Франции. К примеру, так доносил в Париж начальник штаба Рейнской армии Дессоль в мае 1800 года: «Конечно, Павел I никогда не будет разделять республиканские идеи, но он легко может быть увлечен великими людьми, которые отличились на военной стезе, у него, можно сказать, в этом существует потребность… как кажется он все больше проникается уважением по отношению к Первому консулу, и очевидно он благожелательно воспримет предложение о сближении с его стороны».
Ответ Франции на готовность России к диалогу не заставил себя ждать. В начале 1801 года началась переписка между министром иностранных дел Франции Талейраном и вице-канцлером Российской Империи Никитой Петровичем Паниным. В первом своем письме в Россию от 18 июля 1800 года, написанным Талейраном, содержалось предложение со стороны Наполеона о возврате всех 6 000 русских пленных, захваченных французами в 1799-1800 гг. Письмо от Талейрана Панину гласило: «Граф, первый консул Французской республики знал все обстоятельства похода, который предшествовал его возвращению в Европу. Он знает, что англичане и австрийцы обязаны всеми своими успехами содействию русских войск; и так как он почитает мужество, так как он больше всего стремится выразить свое уважение к храбрым войскам, он поспешил распорядиться, чтобы комиссарам, которым поручен был Англией и Австрией обмен пленных, предложено было включить в этот обмен и русских, находившихся во Франции.… Но это предложение, столь естественное и повторенное несколько раз, осталось без успеха. Сами англичане, которые не могут не сознаться, что они обязаны русским и своими первыми успехами в Батавии, и плодами, которые они пожали безраздельно, и своим безопасным отступлением (потому что без русских ни одному англичанину не удалось бы сесть на корабль), англичане, говорю я, имеющие в эту минуту у себя 20 000 пленных французов, не согласились на обмен русских. Пораженный этой несправедливостью и не желая далее удерживать таких храбрых воинов, которых покидают коварные союзники, сперва выдав их, Первый консул приказал, чтобы все русские, находящиеся в плену во Франции, числом около 6 тысяч, возвратились в Россию без обмена и со всеми военными почестями. Ради этого случая они будут обмундированы заново, получат новое оружие и свои знамена». Данное письмо содержало и добрую весть об освобождении военнопленных, и намек Наполеона на неучастие в войне (он в то время был в Египте), и «камень в огород» бывших союзников России.
За этим письмом последовали и другие. Каждое письмо подкреплялось благородным жестом со стороны Наполеона, рассчитывавшего на любовь Павла I к рыцарским благородным поступкам. Это были и заверения в том, чтобы защищать остров Мальту от англичан, и подарок в виде меча, дарованного Папой Львом X одному из магистров Мальтийского ордена. Павел I благосклонно принимал французские подарки.
Перспективы сближения с Россией Талейран описал в своей брошюре «Состояние Франции в конце VIII года» следующим образом: «Франция, возможно, единственное государство, у которого нет основания опасаться России. У Франции нет никакой заинтересованности желать ослабления этой страны, никакой причины, чтобы не давать развития ее благосостоянию. Конечно, хотелось бы, чтобы Россия ограничила чрезмерный рост своего влияния и не повторяла более опыт активного участия в войне, которая со всех точек зрения не могла быть ей полезна. Но даже это пожелание совпадает с интересами могущества и процветания Российской империи... Улучшить отношения между Францией и Россией, сделать так, чтобы исчезли даже причины, даже случаи споров очень просто, и Франция не должна быть ни придирчивой, ни требовательной, все что она желает равным образом будет полезно как России, так и ей... Русская империя может получить великолепный союз... она более не будет взирать на Францию с враждебностью и получит возможность поддерживать равновесие на севере Европы, в то время как Франция будет поддерживать это равновесие на юге. Согласие этих государств обеспечит стабильность всего мира» Талейран также описал приоритеты французской внешней политики, которые выражались в победе над морским господством Англии, войне и последующем союзе с Австрией и о союзническом договоре с Россией.
Первым шагом на пути союза с Францией была посылка в Париж уполномоченного, формально для обсуждения вопросов возвращения в Россию пленных. Однако на деле, посланцу русского императора генералу Георгу Магнусу Спренгпортену следовало подготовить предстоящее политическое сближение России и Франции. Спренгпортен привез в Париж ноту Ростопчина, датированную 26 сентября 1800 г. В ноте стояло 5 условий, при выполнении которых Россия разговаривать с Францией:
1. Возвращение острова Мальта со всеми его владениями ордену.
2. Возвращение Сардинскому королю всех его владений.
3. Неприкосновенность земель Неаполитанского королевства.
4. Неприкосновенность владений курфюрста Баварского.
5. Неприкосновенность владений герцога Вюртембергского
Начало переговорам было положено и это уже обрадовало Наполеона. Спренгпортен был встречен в Париже с почестями и объятиями. Он приехал 20 декабря 1800 года и был сразу же принят министром иностранных дел, а затем и самим Бонапартом. Основной темой бесед было, конечно же, сближение и союз России и Франции. На следующий день после встречи с российским посланником, Первый консул написал Павлу I следующее: «Вчера я встретил с огромным удовольствием генерала Спренгпортена. Я поручил ему передать Вашему Императорскому Величеству, что как по политическим соображениям, так и из уважения к Вам, я желаю, чтобы две великие нации соединились как можно скорее в прочном союзе. Напрасно в течение двенадцати месяцев я пытался дать мир и спокойствие Европе, но я не смог это сделать. Еще идет война без всякой необходимости и, как мне кажется, только из-за подстрекательства английского правительства. Через двадцать четыре часа после того, как Ваше Императорское Величество наделит какое-либо лицо, пользующееся Вашим доверием и знающее Ваши желания, особыми и неограниченными полномочия, – на суше и на море воцарится спокойствие. Потому что когда Англия, Германский император и другие державы убедятся, что воля и сила наших двух великих наций направлены к одной цели, оружие выпадет у них из рук, и современное поколение будет благословлять Ваше Императорское Величество за го, что Вы освободили его от ужасов войны и раздоров... Это твердое, откровенное и честное поведение может не понравиться некоторым кабинетам, но оно вызовет одобрение всех народов и потомства. Я прошу Ваше Императорское Величество верить чувству особого уважения, которое я к Вам питаю; чувства, выраженные в этом письме, служат тому самым высшим доказательством, какое я могу Вам представить. Бонапарт».
Сразу бросается в глаза восторженный тон письма Бонапарта и чувствуется его серьезное намерение союза с Россией. Император Павел почувствовал этот тон и написал ответ, в котором просматриваются многие мысли русского царя: «Господин Первый Консул. Долг тех, которым Бог вручил власть над народами думать и заботиться об их благе. Поэтому я хотел бы предложить Вам обсудить способы, с помощью которых мы могли бы прекратить те несчастья, которые уже в течение одиннадцати лет разоряют всю Европу. Я не говорю и не хочу дискутировать ни о правах человека, ни о принципах, которыми руководствуются правительства различных стран. Постараемся вернуть миру спокойствие, в котором он так нуждается и которое, как кажется, является основным законом, диктуемым нам Всевышним. Я готов слушать Вас и беседовать с Вами. Я тем более считаю себя вправе предложить это, так как я был далек от борьбы и если я участвовал в ней, то только как верный союзник тех, кто, увы, не выполнил своих обязательств. Вы знаете уже и узнаете еще, что я предлагаю, и что я желаю. Но это еще не все. Я предлагаю Вам восстановить вместе со мной всеобщий мир, который, если мы того пожелаем, никто не сможет нарушить. думаю, что достаточно сказано, чтобы Вы могли оценить мой образ мысли и мои чувства. Да хранит Вас Господь. Павел».
Павел начал принимать различные решения, направленные на установление союза с Францией. Людовика XVIII и его двор высылают из страны, увольняют со службы многих французских эмигрантов, а в кабинете Павла I появляется бюст Наполеона. Именно в это время осенью 1800 года захват Мальты поставил последнюю точку в решении Павла сотрудничать с французами и окончательно разорвать отношения с Англией, после чего Павел развернул компанию против английской торговли и наложению эмбарго на английские товары. Он даже задумывается над тем, как бы напасть на Англию.
15 (27) января 1801 года Павел писал Наполеону: «Господин Первый Консул, я пользуюсь случаем, чтобы написать Вам письмо. Меня принуждает к этому поведение англичан не только по отношению к России, но и к другим северным государствам. Не мне указывать Вам, что Вам следует делать, но я не могу не предложить Вам, нельзя ли предпринять или, по крайней мере, произвести что-нибудь на берегах Англии. В тот момент, когда она оказалась изолированной, это может произвести надлежащий эффект и заставить ее раскаяться в своем деспотизме и высокомерии...»
Ответ Наполеона на такое предложение не заставил себя долго ждать: «...Самоуверенность и наглость англичан поистине беспримерны. Я подготовлю, как Ваше Величество, судя по всему, желает, 300-400 канонерских шлюпов в портах Фландрии, где я соберу армию. Я дал приказ, чтобы в Бретани была также сконцентрирована армия, которая может быть посажена на корабли Брестской эскадры... Я послал на подкрепление Тулонекой эскадры 10 кораблей из Бреста, они успешно туда прибыли. Испания собирает эскадру в Кадисе, чтобы, если обстоятельства потребуют, эти эскадры могли соединиться с черноморской эскадрой Вашего Величества. Но для этого, мне кажется, необходимо иметь один порт на Сицилии, другой на Тарентском берегу. Однако для эскадр не будет безопасности в этих портах до тех пор, пока они не будут заняты русскими и французскими войсками. Поэтому, я хотел бы, чтобы главный порт Сицилии был занят русским гарнизоном, а один из портов на берегу Тарентского залива - французским» ( 27 февраля 1801 г.)
В Париж Павел I отправил и постоянного посла Степана Алексеевича Колычева, который был радостно принят французской стороной. Отношения набирали оборот.
Наполеон рассчитывал на помощь российского императора в решении восточных вопросов, в частности помощи в удержании Египта и захвата портов в Средиземном море, а также о перемене торговых путей со строительством Суэцкого канала: «Суэцкий канал, который соединит Индийский океан и Средиземное море, уже существует в проекте. Эта задача несложная, ее можно решить в короткое время и это без сомнения принесет неисчислимые выгоды русской торговле. Если Ваше Величество все еще разделяет мнение, которое Вы часто высказывали, что часть северной торговли могла бы переместиться к югу, то Вы можете связать свое имя с великим предприятием, которое окажет огромное влияние на будущие судьбы континента»
Планов у Наполеона было множество, и Павел заразился его идеями. Одним из самых грандиозных проектов был захват английских владений в Индии. Планировалось послать туда совместную 70 000 армию. Павел решил выдвинуть на захват Индии в качестве авангарда казачье войско. 12 (24) января 1801 года он даже отдал распоряжение атаману Войска Донского Орлову I собирать полки и выдвигаться к Оренбургу с целью дальнейшей переброски в Индию.
Все события говорят о том, что в начале 1801 года зародился русско-французский союз, который мог привести к перемене хода мировой истории. Однако заговор против Павла I и его смерть с 11-12 (23-24) марта 1801 оборвали честолюбивые планы.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему