Власть и литература в годы "оттепели" В литературно-художественной периодике после марта 1953 г. отчетливо выделяется центральная тема, в обсуждении которой, как в фокусе, обозначились различные мнения и позиции. Это тема писательского труда или в более широком плане проблема взаимоотношений художника и власти, проблема свободы творчества.
О праве писателя быть искренним, субъективным, отстаивать свою правоту в споре с критикой заговорили почти одновременно О. Берггольц, И. Эренбург, В. Померанцев. Против "розовой сахарной глазури" в книгах для детей выступила Л. Чуковская.
Проблема творческой свободы остро стояла не только перед писателями, но и представителями других направлений культуры. "...Нужно решительно отказаться от негодной практики вмешательства в творческий процесс композитора со стороны работников музыкальных учреждений", — потребовал А. Хачатурян в статье "О творческой смелости и вдохновении".* * Зезина М. Р. Из истории общественного сознания периода "оттепели": Проблема свободы творчества //Вестник Московского университета. Серия 8. История. 1992. № 6. С. 18.
Действительно, положение художника в обществе было трагически противоречиво. С одной стороны — высокие гонорары, льготы, официальные почести, премии и звания, с другой, — крайняя степень творческой несвободы, обязанность писать книги, музыку, картины на продиктованные властью темы, ставить спектакли и снимать фильмы "по велению партийной совести". Условия, пагубные для таланта и благоприятные для расцвета ремесленничества и конъюнктуры, отсюда "...серый поток бесцветной, посредственной литературы, полупустые залы театров в то время, даже прославленных, столичных, ужасающее однообразие официозной живописи".* * Зезина М. Р. С. 19.* Литература в те годы оказывала громадное влияние на умы и настроения людей. Чтение было и развлечением, и суррогатом социального бытия людей, лишенных свободного доступа ко всякого рода информации, возможности свободного обмена идеями, самостоятельного политического и идейного самоопределения. В народе, еще недавно бывшем в массе своей неграмотным, сохранялась наивная вера в силу печатного слова. Впоследствии телевидение вытеснило чтение на второй план, а расширение и большее разнообразие информационного потока сделало читателей более искушенными. Но в 50-е годы обсуждение литературных произведений, поступков и характеров героев значило для людей больше, чем просто проведение досуга. Поэтому участие партийных органов в литературных делах было для них в идеологическом плане необходимо.
В духе консервации идеологических установок прошлого прошел второй съезд писателей, собравшийся в декабре 1954 г., через 30 лет после первого. В докладе А. Суркова много места отводилось критике космополитизма, буржуазного национализма. Статьи в журнале "Новый мир" оценивались как "попытка атаковать основные позиции нашей литературы с нигилистической платформы".* Задачи литераторов были четко сформулированы в приветствии ЦК КПСС съезду: "Долг советских писателей — создавать искусство правдивое, искусство больших мыслей и чувств, глубоко раскрывающее богатый душевный мир советских людей ...воплощать в образах своих героев все многообразие их трудовой деятельности, общественной и личной жизни в неразрывном единстве. Наша литература призвана не только отражать новое, но и всемерно помогать его победе".* * Зезина М. Р. С. 22.
Все последующие партийные установки в сфере литературы и искусства были выдержаны в том же духе. Партия рассматривала художественные произведения как средство формирования коммунистического мировоззрения масс. Отсюда требования к писателям и художникам: "Творческая деятельность в области литературы и искусства должна быть проникнута духом борьбы за коммунизм, вселять бодрость в сердца, твердость убеждений, развивать социалистическую сознательность и товарищескую дисциплину".* Нечаянное выражение Хрущева "...писатели-автоматчики", точно указывало на место писателя в обществе — место бойца, действующего по команде.
Реальная жизнь и творчество не укладывалось в это "прокрустово ложе" партийных установок. "Боже мой, за что ни возьмусь, нужно напряжение лжи и натяжек, — писал А. Твардовский в своей рабочей тетради. — А уже не могу, не хочу — хоть что хочешь".* В конце 1955 г. среди демократов ходили оживленные разговоры о выступлении Н. Погодина на заседании комиссии Союза писателей по драматургии и передавалась его фраза: "Не вижу возможности заставить Уланову танцевать со связанными ногами".* Противоречия между творческой практикой и идеологическими формами стало особенно заметно на второй волне "оттепели", наступившей после XX съезда.
К началу 1963 г. относится новый виток в "закручивании гаек". Скандал, разразившийся в декабре 1962 г. на выставке в Манеже, послужил началом "идеологического наступления"* партии на "фронте"* литературы и искусства. Серия встреч Хрущева с интеллигенцией и июньский пленум ЦК по идеологии не оставляли сомнений, что "оттепель" подошла к концу. "Детям XX съезда" оставался выбор: колебаться вместе с линией партии или пытаться двигаться против течения. Идея творческой независимости художника все более отчетливо приобретает оппозиционное звучание.
В начале 60-х годов получает распространение самиздат, появляются первые публикации советских писателей в зарубежных издательствах, независимых от официальных каналов международного культурного обмена. Несмотря на противодействие властей — аресты редакторов самиздатовских журналов, преследования писателей за неофициальные контакты с зарубежными издателями, — бесцензурная литература становилась важным фактором духовной жизни интеллигенции.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему