Научные революции могут происходить благодаря междисциплинарным взаимодействиям, основанным на «парадигмальных прививках» — переносе представлений специальной научной картины мира, а также идеалов и норм исследования из одной научной дисциплины в другую. Такие трансплантации способны вызвать преобразования оснований науки без обнаружения кризисных ситуаций, связанных с ее внутренним развитием. Новая картина исследуемой реальности и новые нормы исследования, возникающие в результате «парадигмальных прививок», открывают иное, поле научных проблем, стимулируют открытие явлений и законов, которые до «парадигмальной прививки» вообще не попадали в сферу научного поиска.
После возникновения физики ее механическая картина мира приобрела статус универсальной научной онтологии, начался особый этап истории наук. В большинстве из них предпринимались попытки применить для объяснения фактов принципы и идеи механической картины мира.
Механическая картина мира, сформовавшаяся в рамках физического исследования, в эту историческую эпоху функционировала и как естественно-научная, и как общенаучная картина мира. Она задавала ориентиры не только для физиков, но и для ученых, работающих в других областях научного познания.
Примером в этом отношении может служить развитие химии в XVII — XVIII вв. В середине XVII столетия химия еще не была самостоятельной наукой, она либо включалась в систему алхимических представлений, либо выступала подсобными знаниями для медицины. Начало становления химии как науки связано с внедрением в химию атомно - корпускулярных представлений. Во второй половине XVII в. Р. Бойль выдвинул программу, которая транслировала в химию механические принципы. Бойль предлагал объяснить все химические явления, исходя из представлений о движении корпускул. На этом пути химия, по мнению Бойля, должна была превратиться в самостоятельную науку.
Можно обозначить важную особенность функционирования механической картины мира в качестве фундаментальной исследовательской программы науки XVIII в. — синтез знаний, осуществляемый в ее рамках, был связан с редукцией различного рода процессов и явлений к механическим. Однако по мере экспансии механической картины мира во все новые предметные области наука все чаще сталкивалась с необходимостью учитывать особенности этих областей, требующих новых, немеханических представлений. Накапливались факты, которые все труднее было согласовывать с принципами механической картины мира.
К концу XVIII — началу XIX в. стала складываться новая ситуация, приведшая к становлению дисциплинарного естествознания, в рамках которого научная картина мира приобретала особые характеристики и функциональные признаки. Это была революция в науке, связанная с перестройкой ее оснований, появлением новых форм ее институциональной организации и новых функций в динамике социальной жизни.
Историю химии, биологии, технических и социальных наук этого исторического периода нельзя понять, если не учитывать «парадигмальных прививок», которые были связаны с экспансией механической картины мира на новые предметные области.
Проследим конкретные черты этого процесса на примере химии. Как уже отмечалось, первые попытки применить представления и принципы механики в химии были связаны с программой Р. Бойля. Но это стремление объяснить химические явления, исходя из представлений о движении корпускул, потребовало учета специфики химических процессов. Под давлением накопленных фактов о химических взаимодействиях Бойль вынужден был модифицировать переносимые в химию идеи механической картины мира, в результате чего начала постепенно выкристаллизовываться специфическая для химии картина исследуемых процессов.
Опираясь на факты, Бойль заключил, что элементарные корпускулы, определяя свойства соответствующих сложных веществ, должны сохраняться в реакциях. Эти корпускулы выступают как качественно отличные друг от друга элементы, из которых образуются химические соединения и смеси.
Здесь с достаточной очевидностью прослеживается, что картина химических процессов, начертанная Бойлем, хотя и согласовывалась с механической картиной мира, но включала в себя и специфические черты. В зародышевой форме она содержала представление о химических элементах как о корпускулах, обладающих индивидуальностью, которые, будучи физическими частицами, вместе с тем являлись носителями свойств, позволяющих им образовывать в своих соединениях различные виды химических веществ.
В механике этими свойствами можно было пренебречь, рассматривая корпускулы только как массы, подверженные действию сил, но в химии свойства корпускул, делающие их химическими элементами, должны стать главным предметом изучения.
В механической картине мира наряду с элементарными объектами — корпускулами — выделялись типы построенных из них тел — жидкие, твердые, газообразные. В картине же химической реальности, предложенной Бойлем, выделялись еще два класса сложных химических объектов — соединения и смеси.
Несмотря на то, что программа Бойля не была реализована, для методологического анализа она служит хорошим примером, позволяющим установить особенности переноса принципов из одной науки в другую. На примере этой программы видно, что трансляция в химию нормативных принципов, закрепленных в механической картине мира, не устраняла особенностей химического исследования. Более того, чтобы принципы механики были применены в новой области, их нужно было изложить особым образом, учитывая специфику изучаемых в химии объектов. А это приводило к построению картины химической реальности, руководствуясь которой исследователь мог обнаружить в опыте и объяснить химические явления.
Неудача этой программы была связана прежде всего с тем, что картина химической реальности, предложенная Бойлем, не включала таких признаков химического элемента, которые могли бы получить экспериментальное обоснование и стимулировать новые направления исследований в химии.
Процесс перестройки оснований химии в XVIII — XIX вв. также был обусловлен не только внутренними факторами ее развития (взаимодействием теории и опыта). Решающую роль здесь по-прежнему играла механическая картина мира. Она вводила в качестве универсальной схемы объяснения физических явлений представление о взаимодействии материальных корпускул посредством различных типов сил. По аналогии с этим подходом в химии стало утверждаться представление о «силах химического сродства», которые определяли взаимодействие химических элементов.
Особое внимание в его работах уделено разработке представлений об основных объектах — элементах.
Разработка Лавуазье новых представлений об элементах явилась решающим «сдвигом проблемы» в формировании научной картины химической реальности. Полученные им результаты оказались существенными для доказательства закона сохранения вещества. Они оказали влияние на исследования Дальтона, завершившего начатую Лавуазье программу формирования новой системы принципов химии, которые согласовывались с господствующими физическими идеями и опирались на химические эксперименты. Работы Дальтона и его последователей привели к построению картины химической реальности, в которой химические элементы были представлены в качестве атомов, различающихся формой и атомным весом. Последняя характеристика позволила объяснить не только экспериментально наблюдаемые явления, но и многие открытые в этот период и подтверждаемые опытом законы (например, стехиометрический закон).
Исследователи творчества Дальтона справедливо отмечают, что к формированию стехиометрических законов Дальтон пришел, опираясь на атомистическую гипотезу, с позиций которой он обобщил опытные факты. Атомистическая картина Дальтона в процессе ее развития была обогащена представлениями о молекулах как о единой системе атомов, а также представлениями о химических процессах как взаимодействии молекул, при котором они обмениваются атомами. В свою очередь представления об атомно-молекулярном строении вещества под влиянием успехов химии начали оказывать обратное воздействие на физические исследования. Разработка молекулярно-кинетической теории теплоты, пришедшей на смену теории теплорода, опиралась на представление, что вещество построено из движущихся молекул.
Р. Клаузиус создал математическую модель теплового движения частиц газов. В этом изложении он выделял кроме поступательного также вращательное и внутримолекулярное колебательное движение, упоминание о котором, в свою очередь, имеет смысл лишь постольку, поскольку молекула заранее представляется сложной и построенной из атомов (представление, которое вошло в научную картину мира под влиянием развития химии). Таким образом, можно утверждать, что при трансляции принципов механической картины мира в химию они не просто трансплантировались в «тело» химической науки, задавая собственно механическое видение химических объектов, но сопоставлялись с теми признаками, которые были присущи объектам, исследуемым в химии, что стимулировало становление химии как науки с ее специфической предметной составляющей и формирование в ней особой, уже несводимой к механической, картины исследуемой реальности. Фактически можно было уже утверждать, что под влиянием механической картины мира и с учетом специфики химических объектов происходило конструирование химии в самостоятельную науку. И важнейшим аспектом этого процесса было становление в ней специальной картины исследуемой реальности.
После формирования дисциплинарно организованной науки каждая дисциплина обретает свои специфические основания и свой импульс внутреннего развития. Но науки не становятся абсолютно автономными. Они взаимодействуют между собой, и обмен парадигмальными принципами выступает важной чертой такого взаимодействия. Примером в этом отношении может служить перенос в химию из физики фундаментального принципа, согласно которому процессы преобразования молекул, изучаемые в химии, могут быть представлены как взаимодействие ядер и электронов, а поэтому химические системы могут быть описаны как квантовые системы, описываемые 
функцией. Эта идея легла в основу нового направления — квантовой химии. Все эти обменные процессы парадигмальными установками, понятиями и методами между науками предполагают, что должно существовать обобщенное видение предметных областей каждой из наук, видение, которое позволяет сравнивать различные картины исследуемой реальности, находить в них общие блоки и идентифицировать их, рассматривая как одну и ту же реальность.
Такое видение определяет общенаучная картина мира. Она интегрирует представления о предметах различных наук, формируя на основе их достижений целостный образ Вселенной. Именно эта картина позволяет установить сходство предметных областей различных наук, отождествить различные представления как видение одного и того же объекта и тем самым обосновать трансляцию знаний из одной науки в другую.
Таким образом, общая научная картина мира может быть рассмотрена как такая форма знания, которая регулирует постановку фундаментальных научных проблем и целенаправляет трансляцию представлений и принципов из одной науки в другую. Иначе говоря, она функционирует как глобальная исследовательская программа науки, на основе которой формируются ее более конкретные, дисциплинарные исследовательские программы.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему