Неосторожность, как и умысел, является самостоятельной формой вины; УК РФ 1996 г. более четко по сравнению с УК РСФСР 1960 г. обрисовал терминологически два возможных вида неосторожной вины, обозначив их как легкомыслие и небрежность (ст. 26).
Легкомыслие предполагает, что лицо предвидит возможность наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывает на предотвращение этих последствий (ч. 2 ст. 26 УК). При небрежности лицо не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий своих действий или бездействия, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия (ч. 3 ст. 26 УК).
Весьма важной новеллой нового УК является указание на то, что деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в том случае, когда это предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК (ч. 2 ст. 24).
Неосторожные преступления вполне обоснованно считаются менее опасными по сравнению с аналогичными умышленными преступлениями. И действительно, ни у кого не возникнет сомнений в том, что умышленное убийство или умышленное причинение вреда здоровью характеризуются более высокой степенью общественной опасности, нежели такие же деяния, совершенные по неосторожности. Однако проведенные учеными исследования показали, что неосторожные преступления объективно представляют значительную опасность для общества и особенно в период ускорения научно-технического прогресса в связи с внедрением новых технологий, увеличением потока транспортных средств, использованием новых источников энергии и т.д.
Все это обусловило весьма неблагоприятную динамику неосторожных преступлений. Их количество неуклонно увеличивается за счет таких преступлений, как, например, нарушения правил, обеспечивающих безопасные условия труда, экологические преступления, нарушения правил дорожного движения и др.
Так, например, неуклонно увеличивается количество преступлений, связанных с нарушением правил охраны труда. По уровню травматизма со смертельным исходом (на 1000 работающих - 0,133) Россия значительно опережает экономически развитые страны (ФРГ - 0,080; США - 0,054; Япония - 0,020; Великобритания - 0,016)*(364). И хотя неосторожные преступления совершаются реже, нежели умышленные*(365), степень их опасности остается достаточно высокой, что обусловливает необходимость повышенного внимания к этой категории преступлений.
Недооценка степени общественной опасности неосторожных преступлений приводит к тому, что как в теории, так и в практической деятельности правоохранительных органов недостаточное внимание уделяется разработке профилактических мер, которые помогли бы как снизить удельный вес неосторожных преступлений в общей структуре преступности, так и предотвратить колоссальные потери, которые возникают в результате неосторожного поведения людей, потери, которые имеют место в результате социально-безответственного поведения некоторых лиц.
Проблема неосторожной вины давно привлекает внимание юристов. Как самостоятельная форма вины неосторожность впервые была сконструирована в средневековой итальянской доктрине и явилась результатом выделения из понятия непрямого умысла*(366) такой комбинации психических факторов, при которых лицо не предвидело, хотя должно было и могло предвидеть возможность наступления вредных последствий своего противоправного поведения.
В теоретическом плане выделение неосторожности в самостоятельную форму вины и требование возможности предвидения результата для ответственности за неосторожность ознаменовало определенный прогресс, так как означало усиление принципа субъективного вменения.
В российском праве первые зачатки субъективного вменения, хотя и нечетко выраженные, встречаются уже в Русской Правде, затем в эпоху Уставных Грамот и судебников*(367) и, наконец, более детально - в Уложении царя Алексея Михайловича; четко различаются две основные формы вины (умысел и неосторожность) в Воинском уставе и затем - в Своде законов. Уложение о наказаниях 1845 г. не давало точного определения неосторожности, указывая только на элементы этого понятия. Однако Уголовное уложение 1903 г. уточняло, что деяние признается неосторожным, когда виновный: 1) "не предвидел оного, хотя мог или должен был предвидеть" или 2) "когда он предвидел наступление обусловливающего преступность сего деяния последствия, но предполагал предотвратить таковое".
Соответственно и уголовно-правовая доктрина много внимания уделяла теоретическому обоснованию субъективного вменения и, в частности, неосторожности как самостоятельной формы вины.
Уголовно-правовая теория рассматривает неосторожность как полноценную форму вины исходя из философского учения о свободе и необходимости. Согласно этому учению все поступки людей детерминированы условиями окружающей действительности, но в пределах этой детерминированности у субъекта остаются широкие возможности сознательного и целенаправленного определения своей воли по отношению к природе, согражданам, обществу и пр. В соответствии с этим учением предпосылкой нравственного и правового вменения признается возможность человека, совершающего общественно опасное деяние, действовать иначе, чем он действует в данном конкретном случае.
Возможность человека действовать в соответствии с правовыми нормами и определяет правовое порицание неосторожно действующего субъекта, причиняющего вред правоохраняемым интересам, хотя он должен был и мог избежать этого.
Исследование понятия неосторожности, как и форм вины, в целом предполагает изучение таких наук, как философия, психология, психиатрия и др. Это необходимо в целях установления закономерностей психической деятельности, которые относятся к бессознательным процессам духовной жизни человека. Любой вменяемый человек способен принимать решения, выбирать варианты поведения, учитывая при этом действие внешних причин. Поэтому неосторожное причинение вреда правоохраняемым интересам и благам не может быть признано извинительным и влечет за собой правовую ответственность.
В период, предшествующий принятию нового Уголовного кодекса Российской Федерации, на страницах юридической печати развернулась оживленная дискуссия о том, по какому пути должно пойти новое законодательство в части борьбы с преступной неосторожностью - по пути расширения сферы уголовно наказуемой неосторожности или по пути ужесточения санкций за отдельные неосторожные деяния, повлекшие причинение наиболее существенного вреда.
Как показало изучение материалов практики, расширение сферы уголовно наказуемой неосторожности является неизбежным, что обусловлено определенными объективными причинами - увеличением мощности и сложности техники, появлением новых ее видов, все большим насыщением нашей жизни мощными техническими установками и другими источниками повышенной опасности, внедрением новых технологий и т.д.*(368) Именно эти процессы обусловили установление ответственности за такие преступления, как нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики (ч. 2 ст. 215 УК), ненадлежащее исполнение обязанностей по охране оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ч. 2 ст. 225 УК), нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов (ст. 247 УК), нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети (ч. 2 ст. 274 УК), нарушение правил обращения с оружием и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих (ст. 349 УК), и др.
Очевидно, что этот процесс, т.е. расширение рамок уголовно наказуемой неосторожности, повлекшей тяжелые последствия, будет продолжаться за счет криминализации наиболее опасных неосторожных деяний. Это не означает прекращения декриминализации отдельных неосторожных преступлений, степень опасности которых может уменьшаться в связи с изменениями, происходящими в стране.
Другой путь совершенствования уголовно-правовых норм об ответственности за неосторожные деяния путем ужесточения санкций соответствующих статей, как это предлагали отдельные правоведы, едва ли является перспективным. Не секрет, что санкции ряда статей о неосторожных преступлениях в УК РСФСР 1960 г. были чрезмерно жестоки. Значительное число ученых и практических работников в период действия УК 1960 г. высказывалось за существенное снижение верхних пределов санкций за неосторожные преступления. Это было обусловлено тем, что по результатам выборочных исследований назначение наказаний за неосторожные преступления ближе к верхним пределам случалось крайне редко. С другой стороны, по этим делам оказывался чрезмерно высокий процент наказаний ниже низшего предела и условного осуждения. Это наглядно видно при изучении практики назначения наказания по ч. 1 ст. 85 УК РСФСР 1960 г., предусматривающей ответственность за нарушение правил безопасности движения на железнодорожном, водном и воздушном транспорте. Процент условного осуждения по этой статье, предусматривавшей лишение свободы до 15 лет, в ряде мест достигал более чем 53%. Реальное лишение свободы составляло не более 1/4 всех наказаний, причем 1/3 из этого числа - были наказания ниже низшего предела. Эти данные свидетельствуют о том, что карательная политика в сфере неосторожных, особенно тяжких, преступлений в определенной мере расходилась с политикой законодательной. А это означало, что либо практика неоправданно либеральна, либо закон необоснованно суров. Поскольку карательная практика, являясь непосредственным рецептором социальной информации, более чувствительна к потребностям жизни, то, видимо, было бы правильным, чтобы законодательная практика корректировалась соответствующим образом. Именно это и учел законодатель в новом УК, снизив высший предел санкции за такие, например, преступления, как нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного или водного транспорта (ст. 263 УК), нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (ст. 264 УК) и др.
Социальные корни неосторожности тесно связаны с установками, взглядами, принципами личности, т.е. с ее социальной позицией. Невнимательность, недисциплинированность, легкомыслие, проявляющиеся в неосторожном причинении ущерба правоохраняемым интересам, коренятся в недостаточной значимости этих интересов для виновного, отсюда - в недостаточно внимательном к ним отношении.
Совершение неосторожных преступлений объясняется главным образом социальной безответственностью, недисциплинированностью, беспечностью, завышенной самооценкой, расхлябанностью некоторых лиц, их пренебрежительным отношением к выполнению своих обязанностей и правил предосторожности, невнимательным отношением к жизни и здоровью окружающих, принятием на себя функций, которые виновный не способен осуществить по состоянию здоровья, отсутствию опыта или иным причинам. Иногда, значительно реже, неосторожные преступления совершаются в особом психофизиологическом состоянии личности: усталости, забывчивости, неустойчивости внимания, замедленной реакции и т.д. Как уже отмечалось, законодатель предусмотрел два вида неосторожной вины - легкомыслие и небрежность.
Легкомыслие характеризуется тем, что виновный предвидит возможность наступления общественно опасных последствий своего действия (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывает на предотвращение этих последствий.
Определяя интеллектуальный элемент легкомыслия, законодатель говорит лишь о предвидении возможности наступления общественно опасных последствий и не указывает, в отличие от определения умысла, осознания лицом общественно опасного характера действия (бездействия). Это дало основание одним ученым утверждать, что в данном виде неосторожности у лица отсутствует сознание опасности самого деяния, а другим, наоборот, что лицо осознает общественную опасность своих действий.
Однако в связи с тем, что законодатель, определяя легкомыслие, не включил в интеллектуальный элемент отношение субъекта к действию (бездействию), решение этого вопроса не имеет уголовно-правового значения. Такое решение данного вопроса представляется правильным, так как при данной форме вины виновный либо осознает фактические обстоятельства дела (например, сознательно превышает скорость, рассчитывая на свой опыт), либо даже не осознает их (например, в силу невнимательности не заметил запрещающего сигнала светофора). И в том, и в другом случае совершено административное правонарушение при условии отсутствия предусмотренных ст. 264 УК последствий. Поэтому общественно опасный характер такого поведения, влекущего уголовную ответственность, обнаруживается лишь при наступлении определенных, как правило, достаточно тяжелых последствий. Ответственность за неосторожные преступления в подавляющем большинстве случаев наступает лишь при наличии общественно опасных последствий. Вопрос же об осознанном или неосознанном нарушении правил предосторожности имеет значение лишь при индивидуализации наказания.
Поскольку легкомыслие, как правило, связано с сознательным нарушением определенных правил предосторожности, установленных для предотвращения вреда, осознание наступления общественно опасных последствий делает этот вид неосторожной вины, при прочих равных условиях, более опасным по сравнению с небрежностью. Лицо, действующее легкомысленно, всегда осознает отрицательное значение возможных последствий и именно поэтому возлагает на определенные обстоятельства надежду на их предотвращение. Следовательно, при легкомыслии виновный осознает потенциальную общественную опасность своего действия или бездействия, полагая, что если подобное поведение и чревато опасными последствиями, то уж в данном конкретном случае их не будет.
Как уже отмечалось, интеллектуальный элемент легкомыслия заключается в предвидении виновным возможности наступления общественно опасных последствий. Предвидением возможности наступления общественно опасных последствий своего действия (бездействия) легкомыслие сходно с такой формой вины, как умысел, и одновременно по этому же признаку отличается от небрежности. Предвидение при легкомыслии имеет определенные особенности. Лицо предвидит, что совершаемые им действия (бездействие) в других случаях в аналогичной обстановке могут вызвать вредные последствия, но самонадеянно полагает, что в данном конкретном случае эти вредные последствия не наступят. Таким образом, при легкомыслии лицо, сознавая абстрактно общественно опасный характер своего поведения, предвидит возможность наступления вредных последствий вообще, в подобных случаях, но считает, что в данных конкретных условиях реальность их наступления маловероятна или даже невозможна. Таким образом, предвидение при легкомыслии отличается от предвидения при умысле меньшей степенью определенности; если при косвенном умысле виновный предвидит реальную возможность наступления общественно опасных последствий, то при легкомыслии эта возможность предвидится как абстрактная. Предвидение абстрактной, т.е. отвлеченной от данной конкретной ситуации, возможности наступления общественно опасных последствий характеризуется тем, что виновный не осознает действительного развития причинной связи, хотя при надлежащем напряжении своих психических сил мог бы осознать это. Он самонадеянно преувеличивает свои возможности либо неправильно оценивает обстановку или объективно существующие обстоятельства, которые, по его мнению, должны предотвратить наступление вредных последствий, чего на самом деле не происходит. Элемент легкомыслия заключается в самонадеянном расчете на предотвращение вредных последствий своего поведения. Наиболее определенно и четко проводится различие умысла и легкомыслия по волевому критерию. При легкомыслии субъект не желает наступления вредных последствий (что характерно для прямого умысла) и не допускает их, не относится к ним безразлично (что характерно для косвенного умысла). Наоборот, при легкомыслии субъект надеется предотвратить наступление вредных последствий, но его расчеты самонадеянны, т.е. основываются хотя и на реальных факторах, каковыми могут быть силы природы, профессиональные навыки, действия других лиц, механизмов и т.д., однако без достаточных на то оснований.
Недостаточно четкое разграничение умысла и прежде всего косвенного умысла и легкомыслия зачастую влечет за собой неправильную квалификацию совершенного общественно опасного деяния.
Так, водитель автобуса Б. доставил в Разлив группу туристов, которые угостили его при приезде коньяком и пивом, полагал, что его опыт вождения поможет ему благополучно вернуться в парк. Б. сел за руль автобуса, будучи в нетрезвом состоянии. Его надежды на свой опыт и навыки не оправдались. Потеряв управление, он въехал на тротуар, сбив при этом пивной ларек и стоявших около него людей.
Суд признал его виновным в умышленном убийстве, полагая, что Б., ведя машину с большой скоростью и находясь в нетрезвом состоянии, предвидел и сознательно допускал возможность наступления тяжелых последствий в результате нарушения правил дорожного движения, т.е. действовал с косвенным умыслом. Высшая судебная инстанция не согласилась с такой квалификацией, указав, что у Б. отсутствовало сознательное допущение тех последствий, которые наступили. Напротив, садясь за руль в нетрезвом состоянии, он самонадеянно рассчитывал предотвратить возможную аварию, учитывая его стаж работы и профессиональную подготовленность. Следовательно, в данном случае речь может идти лишь о неосторожной вине в виде легкомыслия. Содеянное Б. было переквалифицировано на статью, предусматривающую ответственность за нарушение правил дорожного движения лицом, управляющим транспортным средством в нетрезвом состоянии, повлекшее по неосторожности причинение вреда здоровью. При легкомыслии необходимо установить, были ли у виновного достаточные основания полагать, что обстоятельства, на которые он надеялся, могут предотвратить наступление вредных последствий. При этом необходим учет как объективных, так и субъективных факторов.
Субъективные факторы касаются таких обстоятельств, как возраст, опыт, профессия, образование виновного, учет которых позволит ответить на вопрос, могло ли данное лицо в данной конкретной ситуации правильно оценить недостаточность сил и обстоятельств, которые, по его мнению, предотвратят наступление вредных последствий его поведения.
Расчет на конкретные обстоятельства существенно отличает легкомыслие от косвенного умысла, при котором такой расчет отсутствует, т.е. субъект сознательно допускает наступление вредных последствий, либо относится к ним безразлично.
Сознательное допущение последствий или безразличное к ним отношение при косвенном умысле тем и устанавливается, что виновный, предвидя наступление вредных последствий, не рассчитывает их предотвратить.
Косвенный умысел будет налицо и в случаях, когда виновный рассчитывает не на конкретные обстоятельства, а на "авось", так как при таком расчете надежда на то, что вредные последствия не наступят, ни на чем не основана.
Вторым видом неосторожной вины является небрежность, когда субъект не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог их предвидеть. Небрежность и легкомыслие являются двумя видами одной формы вины - неосторожности, а следовательно, несмотря на довольно различные формулировки в законе этих двух видов, они имеют определенные общие черты. Сходство легкомыслия и небрежности заключается в единстве психологических и социальных корней, порождаемых одинаковыми отрицательными чертами личности - недостаточной осмотрительностью, невнимательностью, пренебрежением к установленным в обществе правилам предупреждения; легкомысленным отношением к своим обязанностям и пр. Вместе с тем небрежность отличается как от самонадеянности, так и от умысла непредвидением возможности наступления общественно опасных последствий. Небрежность - это единственная форма вины, при которой у виновного отсутствует предвидение возможности наступления общественно опасных последствий. Такое непредвидение не является извинительным, если оно имело место в результате несоблюдения требований закона, правил предосторожности или правил общежития, установленных в обществе. Ответственность за причинение вреда по небрежности предусмотрена потому, что лицо, имея реальную возможность предвидеть общественно опасные последствия своего поведения, не напрягает своих психических сил, чтобы дать правильную оценку своим действиям (бездействию) и их результатам, следовательно, есть основания говорить об отсутствии необходимой внимательности и предусмотрительности.
Таким образом, небрежность как форма вины характеризуется: 1) отсутствием предвидения общественно опасных последствий; 2) обязанностью предвидения таких последствий и 3) субъективной возможностью их предвидения.
При небрежности лицо или не осознает фактической стороны совершаемых действий, а следовательно, и не предвидит общественно опасных последствий, или же осознает фактическую сторону своего поведения, но, тем не менее, не предвидит наступления общественно опасных последствий. Примером первого варианта может быть случай, когда водитель автомашины не заметил предупреждающего сигнала светофора вследствие невнимательности и совершил аварию.
Примером второго варианта может служить дело Л. Поднимаясь по лестнице и увидев пьяного Н., преградившего ему путь, в раздражении оттолкнул его. Н. от полученного толчка потерял равновесие и свалился по ступенькам на нижнюю лестничную площадку с высоты 140 см. Падая, он ударился головой о стенку и от сотрясения мозга скончался. Суд признал, что Л., сознательно оттолкнув Н., не предвидел возможности наступления тяжелых последствий, хотя по обстоятельствам дела должен был и мог предвидеть, что в результате его действий Н. может упасть с лестницы и получить такие повреждения, от которых наступит смерть. Л. был осужден за неосторожное убийство.
По вопросу о том, можно ли выделить в рассматриваемом виде неосторожности интеллектуальный и волевой элементы, среди ученых нет единого мнения.
Высказывалось мнение, что "при преступной небрежности отсутствуют интеллектуальный и волевой моменты, т.е. они выражаются как отрицательные"*(369). Оставляя в стороне некоторую непоследовательность автора, который в одном предложении совместил два взаимоисключающих положения, необходимо отметить следующее. Если в определении небрежности невозможно выделить интеллектуальный и волевой элементы, то следует признать, что оно не подпадает под общее определение вины.
Поэтому более правильной представляется точка зрения, согласно которой интеллектуальным элементом небрежности является непредвидение наступления общественно опасных последствий при наличии объективной возможности этого. Ведь элемент, носящий познавательный характер, отражает объем знаний о каких-то явлениях, предметах и т.д. Неполный объем знаний или их объективное отсутствие также должно включаться в интеллектуальный элемент.
Волевой элемент небрежности "характеризуется волевым характером совершаемого виновным действия или бездействия и отсутствием волевых актов поведения, направленных на предотвращение общественно опасных последствий"*(370).
Ответственность же за небрежность предусмотрена потому, что непредвидение общественно опасных последствий объясняется отсутствием у субъекта необходимой внимательности и предусмотрительности при наличии обязанности и объективной возможности предвидеть эти последствия.
Должная предусмотрительность и внимательность - это те признаки, которые должны характеризовать волевую сферу деятельности любого индивида. Отсутствие этих признаков означает легкомысленное, а порой и пренебрежительное отношение лица как к писаным, так и неписаным, но общепринятым, правилам поведения.
Определяя небрежность, законодатель отмечает, что субъект должен и может предвидеть последствия своих действии (бездействия).
Для решения вопроса о том, должен ли и мог ли виновный предвидеть наступление последствий, теория уголовного права и судебная практика используют два критерия: объективный и субъективный.
Объективный критерий небрежности носит чаще всего нормативный характер и означает обязанность лица предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий. Эта обязанность может основываться на законе, определяться должностным статусом работника, его профессиональными функциями, техническими и бытовыми правилами, его взаимоотношениями с другими лицами, в том числе с потерпевшим. Отсутствие обязанности предвидеть возможный результат своего поведения исключает ответственность этого лица за фактически наступивший вред. Так, заведующая магазином Н. была привлечена к ответственности за халатность за то, что не проверила должным образом качество ремонта печи в магазине, в результате чего возник пожар. Суд, прекращая дело за отсутствием состава преступления, отметил, что в обязанности Н. не входила проверка качества ремонта печи и, следовательно, она не обязана была предвидеть возможность некачественного ремонта печи специалистами и возникшего вследствие этого пожара.
Возложение тех или иных обязанностей на конкретное лицо, совершившее или не совершившее определенное деяние, само по себе еще недостаточно для обоснования ответственности. Для решения вопроса об ответственности конкретного лица за наступившие общественно опасные последствия необходимо установить, была ли у этого лица реальная возможность предвидения последствий, обусловленная следующими моментами:
- ситуация, в которой совершается деяние, должна создавать лицу объективную возможность предвидения последствий;
- по своим индивидуальным качествам лицо должно иметь возможность правильно оценивать сложившуюся ситуацию и предвидеть последствия;
- не должно иметься таких обстоятельств, относящихся к ситуации и личности, которые создавали бы невозможность предвидения.
Указание закона на то, что при небрежности помимо обязанности необходимо и наличие возможности предвидения лицом общественно опасных последствий своих действий (бездействия) исключает возможность объективного вменения. В ч. 2 ст. 5 УК РФ говорится: "Объективное вменение, т.е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается".
При определении небрежности объективный критерий используется лишь для того, чтобы установить, как должен был вести себя в данном случае гражданин. Решение вопроса о том, мог ли виновный в данном конкретном случае предвидеть вредные последствия своего поведения, возможно лишь на основе субъективного критерия*(371).
Невозможность предвидения иногда обусловливается определенными индивидуальными особенностями субъекта: слабое умственное развитие, внезапная болезнь, сильное переутомление в связи с длительным пребыванием на работе, отсутствие должного опыта по определенной специальности и пр. Эти индивидуальные особенности могут быть так ярко выражены, что судебные и следственные органы обязаны в таких случаях признать, что хотя "вообще" гражданин той же, например, квалификации или профессии должен был бы осознавать в подобной ситуации факт нарушения правил предосторожности и предвидеть последствия, однако в данном конкретном случае лицо не могло этого осознавать и предвидеть наступление в результате его поведения вредных последствий вследствие болезни, переутомления, отсутствия жизненного опыта и т.д.
Следовательно, в данном случае нет и признаков небрежности.
Таким образом, при определении небрежности должны учитываться не качества абстрактной усредненной личности; а конкретный человек, действующий в определенной обстановке.
При установлении того, мог ли данный человек осознавать факт нарушения правил предосторожности и предвидеть наступление в результате этого вредных последствий, необходимо выяснить степень подготовленности и квалификации работника, знание им определенных правил предосторожности, а в случае незнания их определить, имел ли он возможность знать их.
Так, В. был осужден за неосторожное убийство. Он был признан виновным в том, что, являясь ответственным дежурным на электростанции, не принял мер безопасности (не произвел отключения для снятия напряжения в ячейках высокого напряжения подстанций и пр.) и послал самовольно, без разрешения начальника, на обтирочные работы ученика - несовершеннолетнего Б., не знавшего правил по технике безопасности, в результате чего Б. был убит током высокого напряжения.
Суд указал, что В. должен был и мог предвидеть вредные последствия, так как проработал несколько лет электромонтером, хорошо знал правила внутреннего трудового распорядка и был обязан строго соблюдать правила безопасности.
Таким образом, при небрежности, в отличие от умысла и легкомыслия, виновный не осознает общественной опасности своего поведения и поэтому считает его возможным. Отсутствие сознательного волевого контроля своего поведения влечет за собой и непредвидение наступления общественно опасных последствий. Однако субъект должен и мог не допустить их наступления. Отсутствие сознательного волевого контроля своего поведения отнюдь не означает, что это действие (бездействие) не является волевым. Субъект совершает свои действия свободно, вполне произвольно, без принуждения и поэтому он ответственен за них. Волевое поведение лица создает основания для ответственности, и таковая наступает, если лицо объективно должно было и субъективно могло предвидеть вредные последствия своего поведения. Признание деяния при вине в форме небрежности волевым актом оправдывает применение к субъекту уголовного наказания, поскольку оно стимулирует необходимый самоконтроль в поведении людей в обществе, влияет на тех, кто своими безответственными действиями или бездействием вызвал наступление вредных последствий.
Небрежность необходимо отличать от случая или казуса, т.е. таких ситуаций, когда лицо, причинившее своим деянием общественно опасные последствия, не предвидело, не должно было или не могло предвидеть их наступления. Случайное, без умысла и неосторожности, т.е. без вины в какой бы то ни было форме, причинение вреда не влечет уголовной ответственности вследствие отсутствия состава преступления, т.е. субъективной стороны преступления. Уголовная ответственность за причинение вреда исключается, если отсутствуют одновременно оба критерия - объективный и субъективный либо хотя бы один из них.
Так, Р. был осужден за халатность. Ему вменялось в вину то, что, работая заместителем директора по кадрам и быту завода, небрежно отнесся к выполнению своих служебных обязанностей, в результате чего на территорию завода проникли посторонние лица, похитившие там метанол. В тот же и последующие дни 26 человек вследствие распития метанола отравились, причем 19 из них скончались.
Р. себя виновным не признал и показал, что цех, из которого было совершено хищение, незадолго до этого был принят комиссией в эксплуатацию, несмотря на то, что технические сооружения, необходимые для обеспечения охраны и соблюдения пропускного режима, построены не были. Р. не получил распоряжения взять цех под охрану, да и сделать это фактически было невозможно из-за незавершенности строительства, за которое Р. не отвечал. Верховный Суд РФ, прекращая дело Р., указал, что отсутствие у должностного лица реальной возможности выполнить надлежащим образом возложенные на него обязанности исключает уголовную ответственность за халатность.
Четкому разграничению преступлений, совершенных по небрежности, и невиновного причинения вреда, без сомнения, будет способствовать новелла УК РФ, в ст. 28 которого подробно регламентировано освобождение от ответственности за причинение вреда в случаях, когда лицо не должно было или не могло его предвидеть.
Таким образом, при неосторожной форме вины решающее значение имеет установление следующих моментов:
1. Обязанности лица действовать с соблюдением установленных в обществе правил предосторожности, которые призваны обеспечивать безопасность граждан, личных, общественных, коллективных, государственных интересов.
2. Факта принятия субъектом неправильного решения, в результате чего его поведение приводит к наступлению вредных последствий.
3. Возможности данного лица в конкретной обстановке действовать с соблюдением этих правил.
Статьи, предусматривающие ответственность за неосторожные преступления, законодатель в большинстве случаев сконструировал таким образом, что ответственность за неосторожные преступления наступает при причинении вреда. При отсутствии общественно опасных последствий само по себе действие или бездействие, как правило, не влечет уголовной ответственности. Нарушение же определенных установленных правил предосторожности при отсутствии вредных последствий предусмотрено административным, трудовым, гражданским и другим законодательством. В отдельных случаях законодатель допускает ответственность за совершение по неосторожности действий (бездействия), если они создают угрозу наступления общественно опасных последствий (ст. 215, 217 УК и некоторые другие); однако, по сравнению с УК РСФСР 1960 г., таких статей стало значительно меньше. Такое решение в большинстве случаев обусловлено повышенной опасностью нарушения правил предосторожности, например, нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики (ст. 215 УК).
Подводя итог изложенному, можно отметить, что разграничение умысла и неосторожности определяется, в первую очередь, различиями в психологическом механизме совершения преступления. Если при совершении умышленного преступления субъект правильно оценивает свое поведение и твердо знает, каковы будут его последствия, то при неосторожном преступлении виновный заблуждается в отношении своего поведения, полагая, что либо общественно опасные последствия, которые возможны при совершении его деяния, в данном конкретном случае в силу определенных причин наступить не могут, либо не предполагает, что результатом его поведения в данном случае могут быть общественно опасные последствия, так как не предвидит возможности их наступления.
И в первом (легкомыслие) и во втором (небрежность) вариантах имеет место неправильная оценка субъектом своего поведения и его причиняющих свойств. Отсюда вытекает и различие в волевых элементах умысла и неосторожности, ибо при совершении умышленных преступлений волевой процесс более непосредственно включается в действие и неразрывно с ним связан. Поэтому при совершении умышленных преступлений виновный точно (исключение составляют случаи фактической ошибки) предвидит те последствия, к которым он стремится, правильно оценивает их величину и характер. При неосторожном же совершении преступления субъект либо полагает, что определенные обстоятельства предотвратят наступление возможного последствия, либо вообще не считает, что его поведение в конкретном случае приведет к наступлению общественно опасных последствий.
В связи с тем, что умышленно действующий субъект сознательно направляет свои действия на причинение вреда, то существует и большая вероятность фактического причинения вреда.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему