Анну Фрейд вряд ли стоит причислять к чистым теоретикам объектных отношений, т.к. она все же считается основоположником Эго-психологии, тем не менее, ее исследования раннего детского возраста и то, что она писала о роли объектных отношений в рамках Эго-психологии, это весомый вклад в теорию объектных отношений.
А. Фрейд была первым психоаналитиком, который в структурной модели психики стал уделять внимание прежде всего не Ид, а Эго.
Эго как центр личности, как инстанция, ответственная за урегулирование конфликтов между Ид и окружающей реальностью, т.е. по сути конфликтов между принципом реальности и принципом удовольствия.
Фрейд А. Психология Эго и защитные механизмы, 1936.
Весь процесс развития личности рассматривается А. Фрейд как процесс развития структуры Эго, и главная задача, которая решается в процессе развития – адаптация к постоянно меняющимся условиям существования. Не отказываясь от роли, которую в психической жизни играют влечения, А. Фрейд рассматривала уже не просто влечения, а влечения, видоизмененные с помощью защит, находящихся в распоряжении Эго. Именно действие этих защит превращает первично недифференцированные чувства любви и ненависти (два исходных аффекта) в дифференцированные чувства. Например, ненависть – в гнев, ревность, раздражение, зависть, отвращение, брезгливость, любая другая форма неудовольствия. А чувство любви – в уважение, восхищение, принятие и т.д. Все оттенки разных чувств являются производными действия защит.
Психические защиты делятся на примитивные и зрелые.
Примитивные (или психотические) – это защиты, которые оперируют с внешними границами субъекта, которые работают на границах между субъектом и окружающим миром.
Зрелые (или невротические) – которые оперируют с внутренними границами субъекта, например, которые работают на границе между Эго и Ид, или Эго и Супер-Эго, или между переживающей и наблюдающей частями Эго.
Примитивные защиты:
- Расщепление;
- Проекция и интроекция;
- Отрицание;
- Идеализация;
- Всемогущество (магическое мышление, или когда человек, борясь с сильным горем начинает пить. Ему кажется, что он обретает всемогущую силу, которая позволит ему обесценить или отрицать горе, или справиться с ним);
- Диссоциация;
- И др.
Всемогущество – одно из самых архаичных переживаний младенца, один из его ранних способов восприятия реальности. Если мать обеспечивает достаточно хорошее кормление – т.е. материнская грудь появляется как раз в тот момент, когда у младенца возникает в ней потребность, то для ребенка это означает: «как только у меня появилось желание, я одной силой этого желания сотворил то, что его удовлетворит». (Пример – всемогущее садистическое торжество пациента над терапевтом).
Вторая категория защит – зрелые или невротические защиты, которые развиваются на более поздних этапах и работают с границами внутри личности, а не с границами между личностью и окружающей реальностью.
Примитивные защиты называются примитивными не только потому, что они самые ранние, но и потому, что их использование искажает реальность и искажает видение себя в этой реальности, т.е. эти защиты создают конфликт субъекта с окружающим миром. Они призваны оберегать Эго от распада. Например, проекция плохости используется для того, чтобы не вступать в конфликт с этой плохостью внутри себя. Но эта проекция плохости искажает видение реальности. Если же Эго достаточно зрелое и интегрированное, то этот конфликт останется внутренним – между чем-то, что он в себе не приемлет и остальной частью личности (самоупреки за какой-то проступок). Если Эго не обладает внутренней целостностью, то такой внутренний конфликт грозит его разрушить, тогда плохость проецируется во внешний мир и внутренний конфликт заменяется конфликтом с внешним миром.
Примеры зрелых защит:
- обращение против себя,
- обращение в свою противоположность,
- вытеснение,
- сексуализация,
- сублимация,
- рационализация,
- интеллектуализация и т.д.
Использование зрелых защит подразумевает, что конфликт интернализован. Способность к интернализации конфликта (переведению его во внутрипсихическое пространство) – свойство достаточно созревшего психического аппарата.
Примитивные защиты не формируются как защиты в собственном смысле слова, они представляют собой архаичные способы восприятия ребенком окружающей реальности и себя в ней.
Например, что такое расщепление? Это неспособность соединить разные аспекты другой личности в единое целое. До определенного возраста ребенка мать пребывает для него в расщепленном состоянии: если она доставляет ему удовольствие, то ее позитивный образ ничем не омрачен. Если же она его фрустрирует, то становится для него абсолютно плохой и ничего хорошего для него в ней для него нет. Это происходит потому, что у ребенка нет еще способности понять, почувствовать, увидеть, что все это – один человек. Эта способность формируется полностью к 3 годам. Расщепление может выполнять защитные функции, но вообще – это единственный доступный до определенного времени способ восприятия объекта.
А вот зрелые защиты действительно формируются в процессе развития.
Пример обращения в свою противоположность. Мать относится к своему ребенку с гипертрофированной любовью («меня мама в детстве чудовищно любила»). Психоанализ показывает, что в основе такого поведения лежит бессознательная враждебность к своему ребенку, и гиперзабота используется как компенсация этой враждебности, которая вытеснена, потому что она абсолютно недопустима, а на поверхности манифестируется ее противоположность.
Также обращение в свою противоположность часто встречается в отношениях между взрослыми людьми, когда человек испытывает ненависть к другому, будучи не в силах принять то, что на самом деле его к другому влечет. Таким может быть отношение латентного гомосексуалиста к психоаналитику одного с ним пола. Это - реактивное образование против недопустимого чувства: влечение недопустимо, т.к. моё Я отвергает всякие гомосексуальные тенденции в себе и, чтобы окончательно разувериться, что я терапевта люблю, я начинаю его ненавидеть.
Сексуализация – придание какому-либо событию сексуального оттенка бывает хорошим способом снизить травматичность этого события.
Диссоциация. Её определяют двояко.
Например, про диссоциацию говорят, когда человек, попав в стрессовую ситуацию, начинает воспринимать происходящее как будто со стороны, отстраненным взглядом, т.е. человек как бы отделяется от себя самого.
Другое понимание диссоциации заключено в понятии множественная личность – много личностей в одном человеке, которые сменяют друг друга на авансцене его персоны: какой-то период времени он такой, а потом его словно подменили – несвойственные ему реакции, высказывания и т.п. Потом это может смениться еще кем-то, например, если диссоциативная личность функционирует на пограничном или психотическом уровне, то в одном человеке могут содержаться сотни таких личностей. Иногда диссоциацию путают с расщеплением, например, когда на одном сеансе пациент благодарен терапевту за терапию, а на следующей сессии на малейший предлог он отвечает, что «вся терапия ничего не стоит, вы ничего не делаете, вы мне не помогаете».
Критерий различения диссоциации и расщепления такой: если это диссоциация, то субъект, как правило, не помнит своего прошлого состояния (таков его способ адаптации и функционирования). И правильно говорить не о причинах такой защиты, а о том, в каких условиях такая личность сформировалась. Зачастую такие люди росли в обстановки жесточайшей непредсказуемости, импульсивности и насилия и были вынуждены постоянно менять маски, чтобы адаптироваться.
Итак, для диссоциативной личности прошлое состояние подлежит амнезии. И если пациент всячески ругает терапевта, а еще вчера его восхвалял, то терапевт может спросить: «Как это согласуется с тем, что Вы говорили вчера?» При диссоциации ответ, скорее всего, будет: «Вчера я помню как в тумане, не помню, что там было», а при расщеплении – «Так Вы себя вчера иначе вели, вот и отношение мое изменилось».
Компартментализация – раздельное мышление, когда человек по какому-то вопросу может в разных случаях занимать совершенно противоположную позицию, причем он будет перед собой совершенно искренен. Например, человек занимается политологией, и на лекции он будет совершенно искренне говорить, что расовые предрассудки недопустимы, но это может ему совершенно не помешать испытать отвращение при виде группы цыган или кавказцев, когда он вечером возвращается домой после лекции. Он защищается от той своей позиции, которая в данный момент препятствует его адаптации.
Вернемся к Анне Фрейд.
Итак, развитие личности А.Фрейд представляла в первую очередь как развитие Эго. Самое начало жизни ребенка, оральную стадию, она описывала следующим образом.
Развитие ребенка начинается с того, что он является обладателем очень мощного Ид и очень слабого Эго. Принцип удовольствия и принцип реальности вступают в конфронтацию, потому, что для того, чтобы ребенку выжить, ему требуется соразмерить позывы своего Ид с требованиями окружающей среды. Эго слабое и оказывается между Ид и окружающей реальностью как между молотом и наковальней.
На помощь ребенку приходит то, что А. Фрейд называет дополняющим или вспомогательным Эго – эту роль играет родитель, т.е. объект. Помощь заключается в том, что объект берет на себя те функции, которые в самом Эго еще не сформированы, функции, которые призваны предотвратить конфликт между Ид и окружающей реальностью.
Эго оказывается во власти одновременно двух возникающих напряжений:
1) инстинктное напряжение – между Эго и Ид;
2) объектное напряжение – между Эго и Объектом.
В этой ситуации Эго занимает трусливо-конформистскую позицию: Эго смотрит, кто будет сильнее в этой борьбе – будет ли сильнее Объект, или Ид. Эго предпочитает заключать союз с более сильной стороной.
Если Эго приходит к выводу, что Ид сильнее, чем объект, т.е. что объект достаточно слаб (это бывает, если мать в своих требованиях к ребенку непоследовательна, импульсивна, легко переходит на крик, т.е. проявляет слабость, неустойчивость), тогда Эго предпочтет заключить альянс со своим Ид и не будет протестовать против его позывов. Тогда мы говорим, что ребенок растет капризный, неуправляемый, отбился от рук.
Если же мать проявляет признаки силы, т.е. она последовательна, ровна в отношении к ребенку, тогда Эго примет сторону объекта и заключит альянс с матерью.
Здесь появляются первые собственные регуляторы поведения.
Если, как в первой ситуации, союз возникает между Эго и Ид, то главным регулятором поведения ребенка будет страх перед наказанием. Это будет единственное, что сдерживает ребенка от проступков.
Если же ситуация более благоприятная, и Эго заключает союз с объектом против собственного Ид, тогда в случае допущения какого-либо осуждаемого проступка (например, обмоченных штанов) ребенок будет чувствовать не страх наказания, а стыд – как напряжение между Эго и требованиями объекта.
Наконец, завершающая с точки зрения классического психоанализа стадия развития.
Если происходит интернализация требований объекта, т.е. Супер-Эго, тогда контроль со стороны объекта уже не нужен, и регулятором поведения становится чувство вины, как наиболее зрелый регулятор поведения с точки зрения классического психоанализа.
Стыд – это напряжение между Эго и требованиями объекта, т.е. между моими внутренними желаниями и не-моими, внешними требованиями, а чувство вины – напряжение между Эго и Супер-Эго, т.е. моими внутренними желаниями и моими внутренними требованиями к себе. Этот переход происходит в идеале в доэдиповой фазе.
Далее наступает эдипова фаза, которую А.Фрейд рассматривает очень близко к классической точке зрения, добавляя лишь то, что эдипова фаза – это фаза, на которой любовь ребенка к родителям и удовольствие от общения с ними омрачаются фантазиями о смерти родителей, и любовь омрачается чувством вины.
Задача родителей, ребенок которых находится в эдиповой фазе, как можно более терпимо и толерантно относится к его инстинктным выплескам, потому что, если родители относятся к этим выплескам чрезмерно фрустрирующим образом, то они закладывают основу будущей невротической симптоматики.
Кстати, когда мы говорили о М.Клайн, я забыл добавить одну существенную вещь: М. Клайн была автором серьезного переворота в умах психоаналитически мыслящих педагогов, т.к. до М. Клайн считалось, что задача воспитания состоит в том, чтобы укреплять детское Супер-Эго. М.Клайн впервые убедительно показала, что детское Эго является настолько садистическим и жестоким, что его надо не укреплять, а напротив, смягчать, делать более гибким.
Вообще весь процесс развития Супер-Эго – это процесс увеличения его гибкости, достижения все большей его лояльности по отношению к Эго.
Латентный период – связан с физиологически обусловленным спадом инстинктной активности. В этом А.Фрейд расходилась во взглядах с большинством психоаналитиков, которые считали, что энергия Ид всегда одна и та же.
Подростковый период. А. Фрейд говорила, что с началом подросткового возраста все развитие начинается заново. Весь подростковый период – это период постоянной борьбы между Эго и Ид. (О самой борьбе и о ее результатах мы говорили в рамках курса «Теории психосексуального развития»).
Можно еще добавить, что исход борьбы зависит от трех факторов:
1) сила импульсов Ид;
2) конституциональная, врожденная толерантность Эго к импульсам;
3) ассортимент и развитость психических защит, которые имеются в распоряжении Эго.
А. Фрейд называет 2 специфические защиты, возникающие в подростковый период – это аскетизм и интеллектуализация. Они нацелены на снижение тревоги перед сексуальными импульсами.
Аскетизм выглядит как полный отказ подростка от инстинктной жизни, когда он с головой погружается в какую-то науку или увлечение и т.о. не проявляет никаких плотских сторон своей жизни.
Интеллектуализация – это способ, не отрицая своей сексуальности, безопасно повернуться к ней лицом. Объяснить себе происходящее, вычитать в книжках. Становится спокойнее и тревога снижается.
Заслуга Анны Фрейд была в том, что она первая из психоаналитиков стала обращать на подростковый возраст пристальное внимание. До нее психоаналитики считали, что самое важное происходит на более ранних стадиях развития и только А.Фрейд и позднее Д.Винникотт показали, что в подростковый период происходят важные переструктурирования (в частности, что в подростковый период развитие личности начинается заново, как бы с нуля).
Как очень интересное явление А.Фрейд описывала подростковые отношения. Подростковые отношения обладают тремя характеристиками:
1) отношения очень эмоционально насыщенные;
2) сопровождаются максимальным уподоблением объекту, максимальной идентификацией с ним;
3) они очень легко разрываются.
А.Фрейд предположила, что подростковые отношения являются не подлинными отношениями с объектом, а наиболее примитивными идентификациями. Подросток, который находится во власти тревоги перед своей возрастающей сексуальностью, стремится уберечься от опасности, отрывая свое либидо от внешнего мира – переходя в состояние вторичного нарциссизма, но при этом он начинает чувствовать потерю реальности – либидинозные связи с миром объектов обрываются, и он задается вопросом о собственной идентичности: а существую ли я? Кто я есть? И в поисках новой идентичности он бросается к объекту идентификации – к тому человеку, с которым заводит эмоционально насыщенные, бурные отношения. Отсюда и максимальное уподобление объекту, и максимальная идентификация. Но как только это происходит, он чувствует, что Я объекта начинает доминировать над его собственным, тогда, чтобы спасти свою идентичность, отношения надо разорвать.
В этом отношении подросток похож на пограничного пациента или даже на психотика. В некоторых работах А.Фрейд так и писала, что подростковость – это вариант естественного и проходящего психоза.
Итак, хотя в концепции А.Фрейд очевидна новая роль объекта, но она исходит, как и З.Фрейд, все равно из главенства влечений. Влечения продолжают действовать в концепции как главная мотивационная сила, хотя и роль объекта уже рассматривается по-другому. Даже альтруизм, который подразумевает отказ от своих желаний во благо другого человека, А.Фрейд описывала как измененное инстинктное влечение.
Однако к 1960-м гг. ее взгляды претерпевают несколько коренных изменений, и она выдвигает новую концепцию, согласно которой, например, первый год жизни ребенка делится на 3 фазы развития:
1) Стадия биологического единства матери и младенца, 0 - 4 мес. Младенец еще не воспринимает другого человека как объект, еще нет границы между Я и не-Я, и задача матери – обеспечивать физиологическое удовлетворение всех потребностей без малейшего благодарного отклика.
2) Стадия выбора объекта, 4 – 7-8 мес. В поведении намечается заметный сдвиг – он начинает демонстрировать различение себя и другого человека, и он активно ищет взаимодействия с другим человеком, вступает в невербальный диалог (улыбкой, глазами, действиями). Но это еще не есть подлинные объектные отношения, т.к. на этой стадии выбор объекта регулируется не со стороны Эго, а со стороны Ид. Это означает, что за объектом еще не закрепился постоянный выбор, постоянный либидинозный катексис. Ребенок тянется к тому объекту, который удовлетворит его инстинктные потребности, но если он этого удовлетворения не получит, он легко оставит этот объект в пользу другого, от которого рассчитывает получить удовлетворение.
3) Стадия постоянства объекта, с 7-8 мес. Либидинозный катексис окончательно закрепляется за одним лицом – за матерью, тогда потребность ребенка в матери, как в постоянном объекте, перестает зависеть от условий фрустраций или удовлетворения. Даже если мать перестает его удовлетворять, для него все равно важно, чтобы уход осуществляла именно она. Это свидетельство начала подлинно объектных отношений. Т.е. выбор объекта становится уже не Ид-, а Эго-обусловленным.
Дальнейшие стадии развития в рамках этой более поздней концепции А.Фрейд описывает как, с одной стороны, последовательное созревание сексуальной потребности (вплоть до завершения подросткового развития), а с другой стороны – как вклад в него вносит Эго и окружающие объекты. Т.е. можно сказать, что концепция А.Фрейд продемонстрировала качественно новый взгляд на роль объекта, если сравнивать со взглядами З.Фрейда.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему