Бодрийар не предлагает нам каких-то систематизированных доказательств своей позиции, но обращается к использованию анекдотов для иллюстрации своих аргументов. В этом смысле его работа демонстрирует ограниченность философского подхода, который не имеет ничего общего с доказательством, основанном на детальном социальном исследовании. Например, Бодрийару не удалось показать, что люди поглощаются миром телевидения, что Диснейлэнд является чем-то большим, нежели фантазии своих посетителей, или что жители Лос-Анджелеса живут в мире менее “реальном”, чем жители Парижа.
Его критик Брайан Тернер указывает, что исследование о воздействии СМИ демонстрирует, что аудитория не просто пассивно поглощает содержание СМИ неким стандартным образом .
На самом же деле мы стремимся воспринять сообщения СМИ активно, в соответствии с нашими конкретными нуждами и потребностями и нашими конкретными социальными контекстами. Его анализу политики также недостает основательности. Например, он описывает Рейгана как марионетку, не имеющюю, подобно другим “постмодерновым политикам”, власти. А Дэвид Харви комментирует, что хотя избрание Рейгана во многом произошло благодаря его имиджу в СМИ, существует жесткая реальность его политики и ее последствий для жизни американских граждан.
Харви пишет: “Поднимающаяся волна социального неравенства захлестнула США в годы правления Рейгана, достигнув послевоенного пика в 1986 году... С 1979 по 1986 г. количество бедных семей с детьми выросло на 35 процентов... Несмотря на сокращение безработицы (превышающей 10 процентов по официальным данным в 1982 году), процент безработных, получающих хоть какую бы то ни было федеральную помощь, упал до всего лишь 32 процентов, то есть до самого низкого уровня в истории социальной защиты” . Вдобавок почти 40 миллионов человек остались без медицинского страхования.
В одной из своих работ Тернер показал, что не существует основы в новизне идей Бодрийара и его убеждениях, что они делают социологию ненужной. Его критика концепции “социального”, как пишет Тернер, была предвосхищена предостережением Вебера относительно использования терминов “социальное” и “социология” .
Английский социолог Майкл Манн возражал против использования понятия “общество”, предлагая взамен анализ различных сетей власти, действующих на различных уровнях и в различных областях в рамках глобальной матрицы наций и государств .
Критика постмодернистами объективного социального знания также была темой дебатов в социальных науках с конца XIX века. Тернер считает, что анализ постмодерновой культуры уходит своими корнями в зиммелевский анализ повседневной жизни в современных урбанистических центрах и в анализ современной культуры Даниэла Белла, содержащийся в работах последнего: “Приход постиндустриального общества” (1973) и “Культурные противоречия капитализма” (1976).
Белл доказывал, что с 20-х годов существует противоречие между культурой капитализма с ее продвигаемым СМИ упором на удовольствия и потребление и реальными потребностями капиталистической экономики, требующей аскетизма и дисциплины веберовской протестантской этики.
Скорее он, нежели Бодрийар, был первым, кто указал, что реалии культуры и “знаки” автономны от экономики. Зигмунд Бауман также доказывал, что корни постмодерновой социологии могут быть выведены из стремлений Гарольда Гарфинкеля “раскрыть хрупкость и неустойчивость социальной реальности, ее “чисто” вербальные и конвенциональные основы, ее договорной характер, постоянное использование и непреодолимую недодетерминированность .
Наконец, Тернер предположил, что идея о том, что современные общества принципиально новы, – исторически неверна, и что “упрощающая периодизация модерна/постмодерна должна быть отброшена” Он доказывал, что модерн ведет свое начало от протестантской Реформации, развития аграрного капитализма и экспансии колониальной мировой экономической системы, но что существовала реакция против “метанарратива” протестантского Барокко в XVIII столетии.
Культуру Барокко он описывал как “имеющую сильное чувство фрагментированной и построенной природы социального, развившего выраженное чувство беспокойства и субъективности “Я”, которая практиковала пародию и иронию в качестве риторических стилей” . Американский исследователь Фредрик Джеймсон разрабатывал проблематику политического действия в рамках постмодернистской концепции. Его монография “Марксизм и форма: диалектические теории литературы ХХ века” (1971), продолжая марксистскую традицию, стремится демистифицировать иллюзии, подвергая критике “ложное сознание”. Вышедшая десять лет спустя его книга “Политическое бессознательное: повествование как социально символический акт” написана с позиций позитивной герменевтики, стремящейся добраться до “сущностных истоков жизни”, и перекликается с концепциями диалогичности и карнавальности Михаила Бахтина, социальной критикой Франкфуртской школы, “принципом надежды” Эрнста Блоха.
Социальный географ Дэвид Харви предложил альтернативный взгляд на постмодерное общество. Он признавал, что в обществе произошли важные изменения, но не рассматривал их как абсолютно фундаментальные. Харви отверг положение о том, что метанарративы пережили свою полезность, поскольку он использовал марксизм в качестве основы своего анализа. Он предпринял более серьезные попытки объяснить изменения в современных обществах, нежели большинство других теоретиков постмодернизма, и сделал особый упор на экономические факторы, влияющие на изменения. И в этом отношении его работа является более социологичной, чем работа Лиотара или Бодрийара.
Харви утверждает, что капиталистическая экономическая система остается ядром современных западных обществ. Эта экономическая система сохраняет три базовых характеристики:
1. Капитализм основан на экономическом росте и считается находящимся в кризисе, когда нет роста.
2. Капитализм основан на том, что рабочим платят меньше, чем стоимость производимого ими товара для того, чтобы произвести прибыль. “Динамика классовой борьбы, следовательно, является характеристикой капиталистической экономики и капиталистического общества”.
3. Капитализм динамичен. Он постоянно производит новые способы организации работы и технологические инновации, поскольку бизнес стремится опередить своих конкурентов.
Эти базовые характеристики означают, что капитализм всегда склонен к изменениям. По мере его развития новые способы развития контролирования труда и попытки гарантировать прибыльность становятся необходимыми. По мнению Харви и большинства марксистских теоретиков, периоды кризиса – неизбежны. Эти кризисы ведут к изменениям в экономике, которые могут иметь важные последствия для общества и культуры.
Харви рассматривал постмодернизм как реакцию на один из таких кризисов и датировал его появление 1973 годом. С конца второй мировой войны и до 1973 года глобальная капиталистическая экономика была исключительно стабильна. Существовал стабильный рост в большинстве стран, рос уровень жизни и существовала относительная гармония между социальными классами.
Однако после 1973 года мировую капиталистическую экономику настигла серия экономических проблем. Производители нефти повысили цены на нефтепродукты, стала расти безработица, упали прибыли, многие страны испытали стагфляцию (стагнацию + инфляцию), то есть высокую инфляцию без экономического роста. Эти проблемы привели, по мнению Харви, к изменению “режима накопления” , применению различных методов, пытающихся обеспечить рост и прибыльность. Это, в свою очередь, привело к некоторым культурным изменениям, которые были названы постмодерновыми и создали новый, ассоциированный “способ социального и политического регулирования” .
Харви подчеркивает, что многие аспекты эры постмодерна не являются новыми. Капитализм всегда содержал в себе противоречивые тенденции, которые можно найти на протяжении всей его истории. “Никогда не было некой одной зафиксированной конфигурации, но колебания между укреплением и демонтажом, между иерархией и анархией, между постоянством и гибкостью” . Тем не менее, он полагал, что капитализм сейчас больше подвинулся ко второму полюсу, он сегодня ближе к постмодерновому набору характеристик и отдалился от предыдущего, модернового состояния.
Переход от модернизма к постмодернизму характеризуется сдвигом в сторону “гибкого накопления”. Харви является одним из тех теоретиков, кто доказывает, что гибкость в бизнесе (часто называемая пост-фордизмом) начала заменять фордизм. По Харви, гибкая аккумуляция (накопление) включает в себя:
· быстрые изменения на рынках труда, товаров и образцов потребления;
· более быстрые технологические изменения;
· возрастающую занятость в сфере услуг;
· уменьшение влияния профсоюзов;
· высокий уровень безработицы;
· снижение уровня защищенности рабочих, от которых ожидают, что будут достаточно гибкими для приспособления к постоянно меняющимся запросам своих работодателей.
Бизнес не может больше рассчитывать на регулярные и долгосрочные прибыли, и поэтому он должен постоянно адаптироваться для выживания. Внедрение потребления новых товаров, таких как компьютерные игры и новые услуги в индустрии досуга, привело к культурным изменениям. Капиталисты преуспели в практике быстрых изменений моды (например, в одежде и музыке), что позволяет постоянно возобновлять прибыли.
Эти экономические изменения лежат в основе культурных, политических и социальных изменений, являющихся предметом изучения теоретиков постмодернизма. В частности, проникновение капитализма в столь многие области досуга, чтобы увеличить потребление, привело к “постоянному бурлению, нестабильности и неустойчивым качествам постмодерной эстетики, которая поднимает на щит различия, эфемерность, умение поднести себя, моду и постоянные модификации культурных форм” .
По мере того как массовая продукция становится менее прибыльной, гибкая аккумуляция привела к выдвижению капиталистов из следующих относительно небольшие рынки с более специализированными запросами, поощряющие тем самым культурное разнообразие. В этом отношении, как пишет Харви, постмодернизм “символизирует не что иное, как логическое распространение силы рынка на весь спектр культурного производства” .
Поможем написать любую работу на аналогичную тему