Позиция этнометодологов была подвергнута основательной критике Алвином Гоулднером за то, что они обращаются к тривиальным аспектам социальной жизни и открывают вещи, которые все уже знают. В качестве примера он приводит тип эксперимента, защищаемый Гарфинкелем. Этнометодолог должен отпустить цыплят в центре города в час пик, а затем стоять и наблюдать, как тормозится движение и собираются толпы, чтобы поглазеть и посмеяться над полицейским, бегающим за цыплятами.
Гоулднер объясняет, что Гарфинкель мог бы сказать, что “общество, таким образом, узнало значимость одного дотоле не замечаемого правила, лежащего в основе повседневной жизни: цыплят нельзя выбрасывать на улице в разгар часа пик”
А если говорить серьезно, критики доказывают, что члены, населяющие тип общества, описанный этнометодологами, кажутся не имеющими ни мотивов, ни цели своей деятельности. Что, например, мотивирует студентов в исследовании Гарфинкеля по консультированию или действия работников приемной у Циммермана? В работах этнометодологов очень мало указаний на то, почему люди хотят или должны вести себя так или иначе. Нет в них также и соображений по поводу природы власти в социальном мире и возможных последствий различий во власти на поведение членов общества.
Гоулднер отмечал: “Процесс, с помощью которого определяется и устанавливается социальная реальность, не рассматривается Гарфинкелем как включающий в себя дефиницию реалий в условиях процессов борьбы между соперничающими группами; а исход борьбы, концепция мира, основанная на здравом смысле, не рассматриваются в качестве сформированных под воздействием институционально защищенных различий во власти” .
Критики этнометодологии считают, что она не уделяет должного внимания тому, что аналитические процедуры членов проводятся в рамках системы социальных отношений, включающих властные различия. Многие этнометодологи не принимают во внимание все то, что не признано и не учитывается членами общества. Они полагают, что если члены не признают существование объектов и событий, то эти объекты и события на них не влияют.
Однако, как указал Джон Голдторп, “если эти бомбы и напалм, падают сверху, то членам не надо ориентироваться по отношению к ним каким-нибудь особым способом, чтобы быть ими убитыми” . Очевидно, что членам не надо осознавать определенных ограничений для того, чтобы их поведение зависело от этих ограничений. Голдторп добавляет, комментируя упомянутый пример, что смерть “ограничивает взаимодействие очень решительным образом” .
Наконец, критика этнометодологами традиционной социологии может быть переадресована им самим. Тот же Голдторп заметил, что этнометодологи не имеют дело с “вопросом о том, может ли какой бы то ни было тип социологии полностью избежать зависимости от обыденных значений и пониманий” .
Таким образом, аналитические процедуры этнометодологов становятся предметом изучения точно так же, как и предмет традиционно ориентированных социологов или любого другого члена общества. Теоретический процесс анализирования анализа никогда не кончается. Доведенная до крайности позиция этнометодологии подспудно подразумевает, что ничто и никогда не может быть известно. Однако заслугой этнометодологии является интересная постановка актуальных методологических проблем.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему