В начале новой династии избирательный принцип во французской монархии, начавший применяться уже к концу царствования Каролингов, значительно укрепился. Капетинги пытались уменьшить зависимость престола от воли избирателей-магнатов, назначая еще при своей жизни преемников. Однако до конца ХII в. избирательный принцип держался незыблемо, выражая подчиненность королевского престола крупным феодалам страны. Избирательная процедура и коронация короля совершались в старинной французской столице Реймсе под руководством реймсского архиепископа. При этом обычно присутствовал папский легат, дававший формальное согласие на избрание короля от имени папы. Собравшиеся крупные церковные и светские феодалы опрашивались каждый в отдельности, сообразно с рангом (сперва духовные, потом светские). Остальные присутствовавшие (обычно мелкие вассалы) составляли «народ»; они выражали свое согласие возгласами: «желаем», «восхваляем», «да будет так!». После завершения избирательной процедуры совершался обряд посвящения и коронации. Со времени Филиппа II Августа (1180-1223) избирательная процедура сохранила только формальное символическое значение. Теоретически король обладал высшей законодательной, судебной и исполнительной властью, но на деле он ею не пользовался и не мог ее осуществлять. Реальная власть над населением принадлежала феодальным суверенам, каждому в своих владениях. Однако королевское верховенство, сохранявшее во многих отношениях только номинальный характер, имело под собой достаточные основания. Единый монархический центр в феодально-раздробленном государстве символизировал этническое и политическое единство страны и вместе с тем осуществлял некоторые весьма важные общегосударственные функции. Король как общий верховный сюзерен нужен был магнатам в качестве верховного судьи и арбитра в их постоянных столкновениях из-за земель и разных других источников присвоения. Французским королям даже в пору наибольшего упадка их власти приходилось часто брать на себя руководство обороной страны. На долю Каролингов выпала борьба с норманнскими вторжениями и агрессивными действиями германских королей, захвативших Лотарингию и пытавшихся укрепиться во Фландрии. У Капетингов была еще более сложная задача - освобождение ряда областей страны от английского господства. Монархия не всегда получала поддержку от своих вассалов для отпора внешним врагам, как, впрочем, не всегда и сама бралась за организацию отпора внешней агрессии. Слабые Капетинги, занятые усмирением своих вассалов в домене, нередко проявляли инертность и упускали благоприятные возможности освободить захваченные противником французские земли. Но в некоторых случаях эти инертные короли предпринимали довольно энергичные внешнеполитические действия, которые получали поддержку у их своевольных вассалов. Так, Филипп I перед лицом угрозы подчинения Бретани Вильгельмом Завоевателем в 1077 г. собрал в Орлеане всех коронных вассалов и потребовал у них выполнения своих военных обязанностей. Вассалы его поддержали, и английский король, видя это, вынужден был отказаться от своих агрессивных намерений. Еще большее единодушие французские феодалы проявили в 1124 г. перед лицом немецкой угрозы. Когда германский император Генрих V вмешался во внутреннюю борьбу во Франции и угрожал захватить Реймс, Людовик VI Толстый (1108-1137) собрал ополчение, в которое явились даже враждовавшие с ним крупные феодалы. Немцы отступили перед этой сплоченной силой. Военная организация в феодально раздробленном государстве основывалась на вассально-ленных отношениях. Возникшая еще в каролингской империи вассально-ленная система ко времени Капетингов заняла господствующее положение и определяла собой всю структуру феодального государства. Вассально-ленная система во Франции имела децентрализованный характер. Промежуточные ступени ленной иерархии были в прямом смысле независимы от верховного сюзеренитета короля (по принципу «вассал моего вассала не есть мой вассал»). Военную службу, ограниченную сорока днями в году, вассал обязан был нести только своему прямому господину. Правда, при этом предполагалось, что он будет ее выполнять вместе со своими непосредственными держателями, получившими фьефы из данного владения. Но на деле он выставлял такое количество воинов, какое хотел. К тому же на его вассалов распространялось общее правило - служить господину только 40 дней; он же пользовался их военной службой не только для вышестоящего сеньора, но и для себя самого. Феодальный обычай признавал за вассалом право вступать в ленную зависимость одновременно к нескольким сеньорам. При этом преградой не могли служить даже государственные границы (весьма неопределенные в ту пору). Французские феодалы, являясь формально подданными своего короля, становились вассалами германского императора или английского короля или даже любого крупного феодального землевладельца из этих чужих государств. Ленные связи существовали и между королями этих стран. Английские короли со времени Вильгельма Завоевателя считались формально вассалами французских королей по владению Нормандией и другими землями на территории Франции. Запутанные ленные связи существовали между крупными королевскими вассалами и чужеземными феодальными силами в окраинных областях. Фландрский граф приносил оммаж (вассальную клятву) французскому королю и даже считался его ближним вассалом», но он был одновременно и вассалом императора по имперской Фландрии, а также пользовался денежным фьефом английского короля и был обязан ему некоторыми вассальными повинностями. В ленной связи с империей находилось и графство Шампанское по некоторым владениям в области Лотарингии. Шалонский граф был наполовину вассалом французского короля, наполовину вассалом императора, так как одна часть графства принадлежала Франции, другая - империи. Эльзасский граф Тьерри (середина ХII в.) владел денежным (рентным) леном от английского короля. Многие немецкие феодалы в пограничных с Францией областях имели подобные фьефы от французского короля. К концу ХIII в. количество таких ленников достигало нескольких десятков человек. Жадность на деньги немецких ленников вошла в поговорку. Усилившаяся в ХIII в. французская монархия пыталась распутать эту феодальную неразбериху в своей стране. В 1244 г. Людовик IХ издал указ, предписывавший вассалам французского и английского королей впредь признавать вассальную зависимость только от одного из этих королей. Подобным же образом были урегулированы ленные связи и с Арагонским государством по договору от 1258г. Запутанность ленных отношений была источником постоянных военных конфликтов. Ленный обычай позволял в определенных случаях отказывать господину в повиновении и службе. Вассал двух разных господ в случае их столкновения имел право сказать военную помощь одному из них, именно тому, кому он раньше принес ленную клятву, не нарушая этим верности другому. Но он мог также соблюдать в этом столкновении нейтралитет. По ленному обычаю, вассал должен был прежде всего сражаться на стороне своего прямого господина, даже в том случае, если последний вступал в военный конфликт с королем. Чтобы избавиться от подобных вредных явлений, порожденных развитием ленных отношений, феодалы прибегали к другим, более тесным формам зависимости. Так, во Франции распространилась лигиза - особая форма вассалитета. Место ленника, связанного с господином договорными обязательствами, занимал сателлит, обязанный, прежде всего, служить данному господину, и только ему. Отношения лигизы не вытеснили вассалитета, а существовали наряду с ним и исчезли вместе с вассалитетом. Одной из функций короля как верховного сюзерена в системе ленной иерархии было осуществление высшей ленной юрисдикции, или, другими словами, верховный арбитраж в непрекращавшихся столкновениях и ссорах вассалов. К нему обращались как к верховному судье по делам о фьефах, а также по уголовным делам, возникавшим среди вассалов. К королю апеллировали подвассалы (вассалы его вассалов) на неправильные действия своих сеньоров, нарушивших ленный обычай. Суд королевской курии - это по существу суд королевских вассалов, на котором король только председательствовал. Решение выносили «равные» - пэры (Во Франции их было 12 – 6 духовных – Реймс, Бове, Лан, Лангр, Шалон, Нуайон, 6 светских – Нормандия, Гиень, Бургундия, Тулуза, Фландрия, Шампань, затем в конце XV в. станет 26 пэров). Если король превышал свою прерогативу и произвольно расправлялся с вассалом, подвергал его незаконному аресту, пэры оказывали сопротивление. Они могли потребовать немедленного освобождения арестованного, чтобы разобрать его дело в курии, и, если король отказывал в этом, имели право освободить арестованного силой оружия (король мог помешать этому, только охраняя лично вход в темницу). В качестве крайней меры пэры имели право отказать королю в службе. Освобожденный ими от незаконного наказания вассал сохранял за собой лен без всякой службы за него сеньору-королю, осмелившемуся нарушить ленный обычай и отказать незаконно в верности своему вассалу. При этом в моральном и юридическом отношении король не мог рассчитывать на какое-либо сочувствие и тем более на помощь со стороны других своих вассалов. Характерным в этом отношении является письменное обращение графа Блуа Эда к королю Роберту (1025 г.). Когда король попытался лишить его некоторых его ленов, граф взялся за оружие и обратился с письмом к своему сюзерену, в котором обосновывал свое право на сопротивление: Когда ты наложил на меня опалу и порешил отобрать данный мне феод и я, обороняя себя и свой феод, нанес какие-либо тебе обиды, то совершил я это раздраженный несправедливостью и вынужденный необходимостью. Ибо как же могу я не оборонять свою честь и свой феод? Бога и душу свою ставлю в свидетели, что лучше предпочту умереть на своем феоде, нежели жить без него. Если же ты откажешься от замысла лишить меня феод, ничего более на свете не буду желать.., как заслужить.. твою милость. Граф Эд предупреждал короля, что если он будет настаивать на своем, то этот раздор может отнять у короля «корень и плод его сана». Мятежный вассал в данном случае преступил границу своих прав. Он не хотел даже явиться на суд курии, зная, что дело будет решено там отнюдь не в его пользу. Он вообще не соглашался, чтобы вопрос о его ленах где-либо обсуждался, считая владение ими своим абсолютным правом. Согласно главе 195 Иерусалимских ассиз, обязанности вассала сводились к следующему: не поднимать руку на своего сеньора; защищать его от других; не покушаться на его имущество; не действовать против сеньора советом и оружием, исключая случаев, когда вассал выполняет долг перед другим своим сеньором, которому обещал клятвенно верность; не причинять вреда чести и достоинству сеньора. Такие же обязанности налагались и на сеньора в отношении его вассала согласно главе 196 ассиз. Решение курии еще не означало конца дела. Приговор нужно было привести в исполнение, а это было почти так же сложно, как и лишить фьефа без суда. Вассал мог, выслушав приговор, «удалиться из курии» и обратиться к оружию. (Сила солому ломит). Высшая судебная власть, которой обладал король в порядке ленного сюзеренитета, была, таким образом, весьма относительной и неполной. К тому же король мог ее осуществить только вместе со своими вассалами и с их согласия. Как верховный сеньор, король мог требовать применения санкций в отношении своих вассалов, нарушивших ленную присягу. Но присяга не всегда приносил ась. Такие короли, как Филипп I (1059-1108) или Людовик VI Толстый, обычно даже не требовали присяги у своих могущественных вассалов. Сеньориальный характер королевской власти первых Капетингов, пожалуй, ярче всего проявлялся в том, что они вовсе не занимались законодательной деятельностью в общегосударственном масштабе. Со второй половины IХ в. и до середины ХII в. не было издано ни одного законодательного акта, имевшего силу на всей территории страны. Королевская канцелярия составляла только грамоты, санкционировавшие привилегии церковных и светских сеньоров, и в редких случаях подтверждала королевским авторитетом изданные сеньорами указы. С середины ХII в. законодательная деятельность короля начала оживать. В 1144 г. Людовиком VII было издано общее постановление о евреях, а в 1155 г. издан первый законодательный акт о введении земского мира. В конце ХII в. появились королевские ордонансы, распространявшие королевскую прерогативу за пределы домена. В отношениях короля с церковью, может быть, больше всего проявлялся общегосударственный характер его власти. Если монархия первых Капетингов уступала некоторым могущественным герцогам и графам по своим богатствам и военной силе, то в деле господства над церковью она их явно превосходила. В стране не существовало сплоченной церковной организации, как и сплоченного государства. По церковно-канонической линии они подчинялись папской курии в Риме. Но в Х в. - первой половине ХI в., когда папство переживало упадок и находилось фактически во власти императоров, эта связь была весьма слабой. Местные церковные учреждения были в большей или меньшей степени автономны и находились в сложных взаимоотношениях с крупными феодалами своих областей. Архиепископы, епископы и аббаты, связанные сословными и родственными узами со светскими феодалами, стремились тем не менее освободиться от засилья последних и защитить церковную собственность от их посягательств, сделав ее своей монополией. В борьбе с засильем светских магнатов высший клир мог рассчитывать на союз с монархией, считавшейся по традиции защитницей церкви. Эта традиция жила со времени Карла Великого, который не только защищал церковь, но и господствовал над ней. Теперь о господстве короля над всей церковью не могло быть и речи, но некоторая связь прелатов с монархией, выходившая даже за пределы ленной зависимости, сохранялась. Сеньориальные права епископов и аббатов считались регалиями, предоставленными им государственной властью и накладывавшими на прелатов хотя бы в формальном смысле некоторые обязательства в отношении короля. Отсутствие наследственности церковных должностей способствовало сохранению этой традиции. Об особом характере отношений короля с церковью свидетельствует королевская присяга при вступлении на трон. В ней даются обещания охранять привилегии церкви и духовенства: «Обещаю... перед богом и его святыми, что сохраню каждому из вас и каждой из вверенных вам церквей их каноническую привилегию и должный им закон и справедливость; что я буду защищать вас, насколько только могу, с помощью божьей, как по праву король в своем королевстве должен защищать каждого епископа и находящуюся в его ведении церковь. Я обещаю также вверенному мне народу, что обеспечу ему применение законов, которые составляют его право» (текст присяги Филиппа I, которую архиепископ реймсский заставил его произнести при коронации в 1059 г.). Обряд коронации в Реймсском соборе обставлялся как священнодействие. Король получал из рук первого прелата корону и скипетр и по библейской традиции происходило помазание короля на царство священным елеем (легенда утверждала, что миро, заключенное в реймсской чаше, было доставлено когда-то священным голубем для коронации Хлодвига). Церковь объявляла королей святыми, способными делать чудеса. Со времени Роберта Благочестивого (996-1031) королю начали приписывать способность излечивать крестным знамением или даже простым прикосновением руки тяжелобольных, в частности золотушных. Считая себя в теории покровителями всей церкви в стране, первые Капетинги были весьма далеки от того, чтобы подчинить ее на деле своему влиянию. Однако в подчинении отдельных церковных учреждений они добились значительных успехов. В центре Франции от короля зависело четыре архиепископских и около двадцати епископских епархий, в которых он мог пользоваться доходами в случае вакантности их кафедр и мог фактически назначать на церковные должности своих кандидатов (канонические выборы носили в те времена в большинстве случаев чисто формальный характер). Капетинги распоряжались также многими аббатствами. Из общего числа примерно 527 аббатств в конце Х в. около 32 было под прямым патронатом короля, в 16 король делил власть с другими церковными и светскими патронами, а в четырех монастырях король сам был формально аббатом (Сен-Дени, Сен-Мартен де Тур, Сен-Жермен и Сен-Корнейль де Компьень). В остальных королевских аббатствах он ставил аббатов по своему усмотрению. Некоторые из этих аббатств были расположены за пределами домена. Аббатство св. Мартина в Туре находилось во владении могущественного графа Анжуйского и служило опорным пунктом для распространения в дальнейшем власти короля. Нередко денежную и военную помощь монархам оказывали прелаты и тех церквей, на которые их власть в прямом смысле не распространялась. Церковь, кроме материальной помощи, оказывала королевской власти содействие своим религиозно-моральным авторитетом. Она облекала монархию и личность королей ореолом святости, объявляя всякое сопротивление воле короля греховным.
У первых Капетингов, как и у предшествующей династии, не было постоянной столицы. Они продолжали кочевать вместе со своим двором по отдельным королевским виллам, надолго останавливаясь в монастырях и епископствах, пользуясь их «гостеприимством» и своим правом постоя и кормления. Отдельные изворотливые короли этой династии ухитрялись содержать свой двор в значительной мере за счет подобного гостеприимства Но все же наиболее частым местом пребывания королевского двора являлся Орлеан. Париж стоял на втором месте. Церковной столицей был Реймс.
В условиях политической раздробленности, когда сфера деятельности королевской власти ограничивалась пределами домена и верховного сюзеренитета над вассалами, с задачами управления могли с успехом справиться королевский двор и курия из вассалов. Двор короля состоял прежде всего из его домочадцев - королевы-супруги, королевы-матери, братьев и сыновей. За ними следовали домашние служащие и слуги, в число которых привлекались в качестве советников некоторые епископы и светские магнаты. Двор занимался текущими хозяйственными и политическими делами в домене. Для решения более важных вопросов, выходивших за пределы домена, созывалась королевская курия из коронных вассалов. Она собиралась в дни больших праздников, а в случае необходимости - и в обычное время в составе прелатов и светских сеньоров всего королевства или, как это нередко бывало, одной или нескольких провинций. Курия не являлась представительным органом. Король созывал только тех, в помощи которых он нуждался. К тому же приглашаемые феодалы далеко не все являлись в курию: прибывали обычно те, кто был заинтересован в поддержании хороших отношений с королем. В узком составе курия занималась делами домена, в широком - делами общегосударственного значения. Королевская курия первых Капетингов не занималась законодательством, так как общегосударственное законодательство в ту пору фактически отсутствовало. Курия была ленно-сеньориальным органом короля. В ее задачу входило улаживание споров между королевскими ленниками, разбирательство их взаимных судебных исков и споров между королем и его вассалами. Компетенция курии распространялась и на внешнюю политику страны, на военные дела и оборону государства. Чтобы начать войну, король должен был заручиться согласием своих крупнейших вассалов, располагавших военными контингентами, так как собственными силами он не мог воевать с другими странами. Вопросы государственного управления, которые в те времена по существу сводились к организации исполнительной власти в домене, не являлись компетенцией курии. Они были в ведении двора, который в те времена еще весьма отдаленно напоминал центральное правительство «упорядоченного» монархического государства. Он напоминал типичный двор крупного сеньора. Его главной задачей было обслуживать особу монарха. Центральным аппаратом феодального государства он стал тогда, когда королевская власть из верховной сеньории превратилась в единый, общегосударственный центр. Тенденция к превращению королевского двора в высший государственный орган Франции начала проявляться во второй половине ХI в. Филипп I (1060-1108), редко обращавшийся к курии коронных вассалов, созывал королевский совет, в который, кроме придворных сановников, приглашались только некоторые королевские вассалы. Функции правительственного аппарата осуществляли сановники и служащие двора. Четкого разделения обязанностей между ними не было, и нередко они занимались одними и теми же делами. Название должностей сохранилось от франкского времени. Некоторые из них превратились в придворные титулы. Таковы были, например, высшие - канцлер - титул, которым пользовался реймсский архиепископ, пфальцграф - титул, закрепленный за графами Блуа-Шампанскими. Делами королевской переписки и составлением грамот ведал канцлер. Его подписи на документах, встречающиеся до ХII в. нерегулярно, в дальнейшем становятся обязательными. Королевскими войсками командовал сенешаль или коннетабль. Сенешаль выполнял и функции королевского майордома. Во второй половине ХI в. положение его значительно усилилось. Он контролировал всю домениальную администрацию и стал как бы премьер-министром короля. Боясь дальнейшего возвышения сенешала, Филипп на время отменил эту должность. В 1192 г. сенешальство было совсем отменено Филиппом II Августом. Камерарий и кубикулярий ведали спальным имуществом короля и хранением королевского гардероба и оружия, а также разных драгоценностей. Кравчий ведал поступлениями от домениального хозяйства. Каждый из этих сановников выполнял наряду с основными функциями и другие обязанности, совсем не свойственные его должности, например судебные. Значение королевских служащих возрастало по мере расширения их деятельности за пределы узкого круга дворцового хозяйства. Вместе с тем укреплялось и их положение. Из слуг они превращались в министров. При слабовольных королях наиболее влиятельные сановники двора становились «первыми министрами» и нередко вершили государственные дела в свою пользу. Так, например, канцлер Людовика VI Толстого Этьен де Гарланд прибрал к рукам множество церковных бенефициев и должностей, в том числе и королевское сенешальство, а его брат стал королевским кравчим. Властный сановник направлял действия короля, добиваясь прежде всего собственных выгод и благ для своих ближних. После Гарланда влияние при дворе перешло к знаменитому аббату Сен-Дени Сугерию. Этот прелат, вышедший из простого народа, отличался практическим умом и большой энергией, несмотря на свое слабое здоровье. Назначенный Людовиком VII регентом во время второго крестового похода (1147-1149), Сугерий сумел не только сохранить порядок в королевском домене, но и значительно укрепить положение королевской власти. Он был представителем патриотически настроенной части высшего французского духовенства, заинтересованной в усилении королевской власти и упразднении феодальной анархии в государстве. Поддержка этих кругов духовенства и других прогрессивных общественных сил позволила Капетингам укрепить свои позиции и приступить к планомерной политике ликвидации феодальной раздробленности во Франции.
Организация власти на территории домена Капетингов была такой же, как и во всех крупных сеньориях Франции. Домен делился на округа, управляемые королевскими прево. Это были не вассалы, а служащие короля, находившиеся до второй половины ХII в. в прямом подчинении у сенешала двора. В их распоряжении был фискально-полицейский аппарат сержантов и стражников, с помощью которого они собирали поступления с населения в пользу короля и осуществляли судебно-административные функции в своих округах. Прево не располагали всей полнотой власти на территории домена. На тех землях, которые непосредственно использовались для королевского хозяйства, принуждение и низшую юрисдикцию над крестьянами осуществляли управляющие поместьями и виллики; на землях, отданных в лены королевским вассалам, юрисдикция принадлежала самим этим вассалам и их частным служащим. Высшая государственная власть осуществлялась королем в более или менее полном объеме только в пределах его домена. На остальной территории страны высшая власть принадлежала владетельным князьям - герцогам, маркграфам, графам, виконтам и равным им по положению церковным феодалам - архиепископам, епископам, аббатам. Находясь в ленной зависимости от короля, они располагали в своих владениях по существу такой же властью, как и король в своем домене. Различие заключалось только в том, что их верховенство ограничивалось пределами собственных княжеств, в то время как власть короля хотя бы формально простиралась на всю страну. Но, как и король не являлся абсолютным повелителем в своем домене, так и его вассалы не имели полной власти на территории своих княжеств. Они издавали законы (ордонансы), имевшие обязательную силу на всей их территории облагали население налогами, чеканили монету с собственным изображением, собирали ополчение, вели войны и заключали мир (формально ленные князья не имели права начинать без согласия короля наступательную войну, но фактически они воевали, не спрашивая королевского разрешения, нередко нападали и на самого короля). Таким образом, крупнейшие подвассальные королю сеньории являлись в полном смысле государствами в государстве. В каждой из них имелся такой же аппарат политической и военной власти, как и в самом королевском домене, причем в некоторых он был даже более совершенным, чем у короля. Центральный аппарат княжеской власти составляла курия княжеских вассалов и высших сановников двора. Органы исполнительной власти комплектовались из служилых элементов. Делами княжеского управления ведали высшие сановники - канцлер, сенешаль, камерарий, стольник, чашник и коннетабль, составлявшие узкий придворный совет. Вопросы законодательства обложения и дела военного характера решались на собраниях курии с участием всех или большинства ленников. Присутствовать на заседаниях курии обязаны были все вассалы князя, но обычно в курию собирались только специально приглашенные. С ХII в. княжеская курия как и королевская, начала делиться на три отдельных ведомства - на совет по общим политическим делам, на судебное и финансовое управления. Главное значение приобретает политический совет, состоявший обычно из 12 баронов. Владетельные князья обладали значительными финансовыми средствами. Кроме ренты, получаемой от крепостного и зависимого населения в своем домене, и взносов прямых княжеских вассалов, они брали судебные штрафы и пошлины, связанные с оформлением юридических актов, а также разные поступления от реализации права регалий и баналитетов (чеканка монеты, дорожные и рыночные пошлины, винный, мельничный и другие баналитеты). В их собственность переходило выморочное имущество зависимых людей и вассалов. Сеньор и его люди пользовались правом постоя и кормления, которое в ХII в. было заменено фиксированным налогом. С развитием ремесла и торговли доходы князей значительно расширились за счет пошлин и разных других форм косвенного обложения. В ленных княжествах сложилась система территориального управления, аналогичная той, которая существовала в королевском домене. Территория всей сеньории делилась на судебно-административные округа - превотства, которыми управляли княжеские служащие - прево. Они осуществляли низшую юрисдикцию, а также административную, полицейскую и фискальную власть в пределах своих округов. Из собираемых средств прево уплачивали сеньору фиксированную годовую сумму, забирая остальной доход в свою пользу. В распоряжении прево имелся административный аппарат из сержантов, приказчиков и др.
На территории страны в XI в. насчитывалось 10 церковных метрополий (архиепископства Реймсское, Санское, Руанское, Дольское, Турское, Бордоское, Аукское, Нарбоннское, Буржское, Лионское) и 75 епископских округов (диоцезов). Авторитет церкви в феодальном обществе возрастал благодаря ее участию в охране внутреннего мира. Это диктовалось хозяйственными интересами церковных учреждений, терпевших значительные убытки от феодальной анархии и разбоя. Церковь первая выступила на борьбу с феодальным разбоем. Во Франции уже в конце Х в. церковные синоды начали издавать постановления об охране церквей и их имущества, а также духовных лиц и других подзащитных церкви категорий населения от феодального разбоя. В 1027 г. синод в Тулузе вынес решение о божьем перемирии, которое устанавливалось с пятницы до понедельника каждой недели. Позже были вынесены постановления, разрешавшие воевать только по понедельникам, вторникам и средам. Нарушение этого правила влекло за собой церковное отлучение. Но это не унимало разбойных рыцарей. Церковь вместе с королевской властью создавала церковно-светские суды для разбирательства дел о нарушении внутреннего мира и особые военные силы для его охраны.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему