В первый период после завоевания Галлии, по данным древнейшего текста «Салической правды», франкские общины представляли собой очень разные по размеру поселения, состоявшие из родственных между собой семей. В большинстве случаев это были большие (патриархальные) семьи, включавшие близких родственников обычно трех поколений – отца и взрослых сыновей с их семьями, ведущих хозяйство совместно. Несколько близких в родственном отношении домохозяйств составляли поселение – земледельческую общину.
Но появлялись уже и малые индивидуальные семьи. Дома и приусадебные участки находились в частной собственности отдельных больших или малых семей, а пахотные и иногда луговые наделы — в их наследственном частном пользовании. Эти наделы обносились обычно изгородью, плетнем и были защищены от вторжений и посягательств высокими штрафами. Однако право свободно распоряжаться наследственными наделами принадлежало только всему коллективу общины. Индивидуально-семейная собственность на землю у франков в конце V и в начале VI веков только зарождалась и приобретала переходные формы к частной собственности (см. Глава 1 данной работы).
Для того чтобы понять характер и обнаружить форму социальных объединений у франков описываемого нами периода, необходимо обратиться к постановлениям «Салической правды», хотя косвенно, но свидетельствующих о форме социальных образований франков.
Например, для кровнородственных связей, в случае кровной мести, была характерна определенная черта, когда родичи убитого мстили наиболее значительным членам в роде обидчика, а не самому убийце. С разложением родовых отношений, обстановка полностью изменилась. Имея возможность получить защиту короля и его приближенных, отдельные семьи, входившие в состав кровного сообщества, стали тяготиться круговой порукой между родственниками и стремились от нее освободиться. Вероятно, что этим правом пользовались, прежде всего, более зажиточные родственники, не желавшие нести ответственность за обедневших членов рода. В данном случае достаточно вспомнить титул LX «Салической правды», описывающий церемонию «отказа от родства». Желающий порвать с родом и родственниками являлся в «судебное заседание перед лицо тунгина», ломал там «три ветки мерою в локоть» и, разбросав в четыре стороны обломки, заявлял, «что он отказывается от соприсяжничества, от наследства и всяких счетов с ними. И, если потом кто-нибудь из его родственников или будет убит, или умрет, он совершенно не должен участвовать в наследстве или в уплате виры, а наследство его самого должно поступить в казну».
« Круговая ответственность при уплате виры за убийство родственника очень хорошо описана в титуле LVIII Салической правды — «О горсти земли».
« Если кто, - читаем в этом титуле, - лишит жизни человека и, отдав все имущество, не будет в состоянии уплатить следуемое по закону, он должен представить 12 соприсяжников (которые поклянутся в том), что ни на земле, ни под землей он не имеет имущества более того, что уже отдал. И потом он должен войти в свой дом, собрать в горсть земли из четырех углов, стать на пороге, обратившись лицом внутрь дома, и эту землю левой рукой бросать через свои плечи на того, кого он считает своим ближайшим родственником. Если отец и братья уже платили, тогда он должен той же землей бросать на своих, т. е. на троих ближайших родственников по матери и по отцу. Потом в (одной) рубашке, без пояса, без обуви, с колом в руке, он должен прыгнуть через плетень, и эти три (родственника по матери) должны уплатить половину того, сколько не хватает для уплаты следуемой по закону виры. То же должны проделать и три остальные, которые приходятся родственниками по отцу. Если же кто из них окажется слишком бедным, чтобы заплатить падающую на него долю, он должен в свою очередь бросить горсть земли на кого-нибудь из более зажиточных, чтобы он уплатил все по закону. Если же и этот не будет иметь чем заплатить все, тогда взявший на поруки убийцу должен представить его в судебное заседание и так потом в течение четырех заседаний должен брать его на поруки. Если же никто не поручится в уплате виры, т. е. в возмещении того, что он не заплатил, тогда он должен уплатить виру своею жизнью».
Из приведенного текста видно, что в уплате виры за убийство участвуют, кроме отца и братьев убийцы, «три его ближайших родственника по матери и по отцу», т. е., очевидно, члены кровного сообщества, которое мы называем «большою семьею». Можно думать, что ко времени редакции Салической правды круг родичей, ответственных за уплату виры, значительно сузился: то, что раньше падало на целый род, теперь стало падать на его подразделение — большую семью. С одной стороны, такое сужение круга лиц, ответственных за убийцу, а с другой стороны, имущественная дифференциация внутри кровного сообщества приводили к тому, что обязанность платить виры становилась очень тяжелой для родичей, обязанных это делать».
В другом же титуле «Салической правды» «О переселенцах» («Салическая правда»: титул XLV), непосредственно связанном с вышеуказанным титулом, можно видеть наличие в среде франкского общества более дробных (мелких) формаций: «Если кто захочет переселиться в виллу (деревню) к другому и если один или несколько из жителей виллы захотят принять его, но найдется хоть один, который воспротивится переселению, он не будет иметь права там поселиться». Если все же пришелец поселится в деревне, то протестующий может возбудить против него судебное преследование и изгнать его через суд. Таким образом, «соседи» здесь выступают как члены общины, регулирующие все поземельные отношения в своей деревне. Развитие имущественной дифференциации в среде сородичей приводит к ослаблению родовых связей, к распаду больших семей на малые индивидуальные семьи.
Более того, Грацианский Н. П. на основании разбора приведенного титула и прочих («Салическая правда», титулы: XIV, § 6; XLII, § 5; III, § 5; XLV), а также на основании исследования косвенных данных, содержащихся в постановлениях «Салической правды», которые называют количество голов скота при краже того или иного стада, определенно заявляет: «Надо полагать, что франки, как и древние германцы, селились кровными соединениями – большими семьями. Уже само по себе поселение такой большой семьи не могло быть очень большим поселением. А так как разрастание этого поселения часто бывало невозможно для данной местности ввиду обилия леса, от него отделялись другие малые поселения в один, два, самое большее – в несколько дворов, обосновывавшихся где-нибудь по соседству: у лесной поляны, у лесного озера, в долине ручья или речки… Иногда такое поселение могло носить характер своего рода хутора – поселение индивидуальной семьи какого-нибудь зажиточного франка… ведущего сравнительно крупное хозяйство».
Следовательно, исходя из вышесказанного, можно положительно заключить то обстоятельство, что в рассматриваемый нами период франкское общество представляло собой социальное объединение родственных между собой семей – больших семей. Но, в тоже время, «Салическая правда» фиксирует и то положение в среде франков, которое говорит о том, что указанная формация – большая семья уцелела лишь частично в связи с начавшимся ее распадом на малые индивидуальные семьи.
Определение характера собственности на недвижимость во франкском обществе (в частности – земельной) V – VI веков, а также исследование форм семьи по данным «Салической правды», дают нам возможность охарактеризовать и тип общины присущий франкам того времени.
Община по «Салической правде» являлась основой хозяйственной и социальной организации франкского общества. Она представляла собой в V – VI веках переходный этап от земледельческой общины (существовала коллективная собственность на всю землю, включая и пахотные наделы больших семей) к соседской общине-марке (господствует собственность индивидуальных малых семей на надельную пахотную землю при сохранении общинной собственности на основной фонд лесов, лугов, пустошей, пастбищ и пр.).
До завоевания Галлии собственником земли у франков являлся род, распадавшийся на отдельные большие семьи (это и была земледельческая община). Продолжительные походы периода завоевания и расселение на новой территории ускорили начавшийся еще во II – IV веках процесс ослабления и распада родовых и складывания новых, территориальных связей, на которых основывалась сложившаяся позднее соседская община-марка. По словам Ф. Энгельса, «…род растворялся в общине-марке, в которой, впрочем, еще достаточно часто заметны следы ее происхождения из отношений родства членов общины».
В «Салической правде» отчетливо прослеживаются родовые отношения: и после завоевания многие общины состояли в значительной части из родственников, которые играли значительную роль в жизни свободного франка. Из них состоял тесный союз, все члены которого в определенном порядке обязаны были выступать в суде в качестве соприсяжников (принося присягу в пользу родственника). В случае убийства франка в получении и уплате вергельда участвовала не только семья убитого или убийцы, но и их ближайшие родственники, как со стороны отца, так и со стороны матери.
Но в то же время «Салическая правда» показывает уже процесс разложения и упадка родовых отношений. Среди членов рода намечается имущественное расслоение. Титул «О горсти земли» предусматривает случай, когда обедневший франк не может помочь своему родственнику в уплате вергельда: в этом случае он должен «бросить горсть земли на кого-нибудь из более зажиточных, чтобы тот уплатил все по закону». Наблюдается стремление со стороны более зажиточных членов выйти из родственного союза. Титул LX «Салической правды» подробно описывает процедуру отказа от родства, во время которой человек должен публично, в судебном заседании отказаться от соприсяжничества, от участия в уплате и получении вергельда, от наследства и от других отношений с родственниками. В случае смерти такого человека его наследство поступает в королевскую казну.
« В конце VI века наследственный надел свободных франков превращается в полную, свободно отчуждаемую земельную собственность малых индивидуальных семей – аллод. Ранее, в «Салической правде», этим термином обозначалось всякое наследство: применительно к движимости аллод в ту пору понимался как собственность, но применительно к земле — только как наследственный надел, которым нельзя свободно распоряжаться. Уже упоминавшийся выше эдикт короля Хильперика, значительно расширив право индивидуального наследования общинников, по существу, отнял у общины право распоряжаться надельной землей ее членов. Она становится объектом завещаний, дарений, а затем и купли-продажи, т.е. превращается в собственность общинника. Это изменение носило принципиальный характер и вело к дальнейшему углублению имущественной и социальной дифференциации в общине, к ее разложению».
«… В историческом движении Западной Европы, древней и современной, период земледельческой общины является переходным периодом от общей собственности к частной собственности». С возникновением аллода завершается превращение земледельческой общины в соседскую или территориальную, обычно называемую общиной-маркой, которая состоит уже не из родственников, а из соседей. Каждый из них – глава малой индивидуальной семьи и выступает как собственник своего надела – аллода. Права общины распространяются лишь на не поделенные угодья (леса, пустоши, болота, общественные выпасы, дороги и т. п.), которые продолжают оставаться в коллективном пользовании всех ее членов. К концу VI века луговые и лесные участки нередко также переходят в аллодиальную собственность отдельных общинников.
Община – марка, сложившаяся у франков к концу VI века, представляет собой последнюю форму общинного землевладения, в рамках которой завершается разложение первобытнообщинного строя и зарождаются феодальные отношения.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему