Ронсеваль

            Ронсевальское сражение легендарно. Французский эпос, созданный в ХI-ХII веках, рассказывает о походе франкского императора Карла Великого против испанских мавров, о героической гибели племянника Карла, благородного графа Роланда, в Ронсевальском ущелье Пиренеев и о страшной мести Карла коварным сарацинам (мусульмане, мавры, «восточные люди») за его смерть. Описанные события самым непосредственным образом связаны с Реконкистой: христиане стараются вытеснить мусульман с европейской территории. Героический эпос представляет нам кровопролитный конфликт двух религий, двух мировоззрений и, в конечном счёте, всё то же столкновение Востока и Запада.

            Губернатор Сарагосы араб Сулейман ибн Араби явился в 777 году с посольством к королю франков Карлу. Сулейман просил у Карла помощи в борьбе против кордовского эмира Абдаррахмана I. Сарагосский губернатор клялся Аллахом, что в награду за поддержку ворота Сарагосы будут открыты без боя - надо лишь немедленно выступить в поход. Карл двинулся к югу. Поросший густым лесом перевал в Пиренейских горах и угрюмое Ронсевальское ущелье паладины (сподвижники, рыцари) короля прошли благополучно - горные отроги были пустынны. Лишь в Памплоне воины Карла повстречали людей. То были полудикие баски, исподлобья молчаливо наблюдавшие за пышным иноземным воинством. Запасшись у них козьим сыром, армия двинулась дальше. Увы, ворота Сарагосы оказались закрытыми. Смущённый Сулейман продолжал клясться, что их непременно откроют, надо лишь осадить город и подождать, пока в нём кончатся продовольствие и вода. Дни шли за днями, а упрямая Сарагоса не сдавалась. Наконец разведка донесла Карлу, что кордовский эмир двинул на Сарагосу многочисленное войско. Король почуял неладное: позади, за широкой жёлтой рекой, ощетинившийся в обороне город, впереди - подступающие войска эмира. Да уж не ловушка ли это? Не провокация ли с самого начала? Карл велел схватить Сулеймана и заковать в цепи, а его сыновей заложниками отправить с обозом во Францию. После чего он развернул своё войско и устремился назад, к Пиренеям. Возвращение из этого вполне бесславного похода, казалось, прошло успешно. Французские воины уже ступили на зелёные холмы Гаскони, только вот поотставшего обоза, которым командовал племянник короля, Роланд, всё не было. Спустя сутки обеспокоенный Карл велел повернуть коней. В Ронсевальском ущелье, названном летописцами «долиной смерти», французам открылось страшное зрелище. Пустые перевёрнутые фуры, издыхающие под обломками скал лошади и груды мёртвых тел, изуродованных и нагих. Среди них нашли и тело графа Роланда. Было видно, что он и его спутники отражали нападение до последнего, спиной к спине. Неподалёку лежал в крови богато изукрашенный рог Роланда, в который он должен был затрубить в случае опасности. Грабители, унёсшие всё, по непонятной причине не тронули его. Кто же напал на отставший обоз в самом узком месте Ронсевальского ущелья? Едва ли это были арабы - Пиренейские горы не их территория. И дикарский характер атаки - метание вниз валунов, и то, что убитые были ограблены подчистую и даже раздеты, всё - указывало на басков. Но ещё загадочнее другое: сыновей Сулеймана не обнаружили среди убитых. Что же всё-таки произошло? Был ли сарагосский губернатор провокатором? Вступили ли мусульмане в сговор с басками, чтобы вызволить своих? Или только натравили на воинов Карла свободолюбивых горцев, намекнув им, что франки явились в здешние леса, чтобы посягнуть на исконные права местных обитателей? А может, баски действовали самостоятельно, а заложников прихватили с собой, чтобы при случае диктовать мусульманам свои условия? Или горцы попросту пожалели пленников и отпустили их?

            Как бы там ни было, история завязала в 778 году в Ронсевале тугой узелок: христиане, пришедшие по призыву мусульман воевать с другими мусульманами, были перебиты христианами же.

            Загадка Ронсеваля не разгадана и поныне. «Песнь о Роланде» говорит лишь о борьбе христиан с сарацинами. Это естественно, если учесть, что создана она гораздо позже, в эпоху, когда христианский мир всё более объединялся, поддерживая испанскую Реконкисту.