Нужна помощь в написании работы?

Преступная страсть Федры к пасынку с самого начала несет на себе печать обреченности: недаром первые слова Федры в момент ее появления на сцене -  о смерти. Тема смерти пронизывает всю трагедию начиная с первой сцены -  вести о мнимой смерти Тесея - и вплоть до трагической развязки. Смерть  и  царство мертвых входят в судьбу персонажей как составная часть их деяний, их  семьи, их домашнего мира:  Минос,  отец  Федры,  судья  в  царстве  мертвых;  Тесей нисходит в Аид, чтобы помочь другу похитить жену Аидонея, владыки подземного царства, и т. д. В мифологическом мире  "Федры"  стирается  та  грань  между земным  и  потусторонним. Равным образом и  генеалогия героев, ведущих свой род от богов, осознается  уже  не  как  высокая  честь, предмет гордости и тщеславия (см. реплику Аркаса, обращенную к Агамемнону  в I д., 1 явл.), а как проклятие, обрекающее на гибель, как наследие страстей, вражды и мести высших, сверхъестественных сил  и  как  великое  нравственное испытание, которое оказывается не по плечу слабому смертному. Мифологический репертуар "Федры" создает грандиозную космическую картину  мира,  в котором судьба людей и воля богов сплетаются в один трагический клубок.

     Рационалистическое  перосмысление  еврипидовского  сюжета,  о  котором неизменно упоминают, говоря о "Федре", касается  лишь  исходного  момента  - соперничества Афродиты и Артемиды, жертвами которого  становятся  Ипполит  и Федра.  Расин  действительно   переносит   центр   тяжести   на   внутреннюю психологическую сторону трагического конфликта, но  и  она  в  свою  очередь оказывается обусловленной сцеплением  обстоятельств,  лежащих  за  пределамичеловеческой   воли.   Янсенистская   идея   предопределения,   "благодати", нисходящей на человека или минующей его, облекается в форму греческого мифа, но сущность ее сохраняется. Трагизм неразделенной любви, составляющий основу драматического конфликта "Андромахи",  усугубляется  здесь  сознанием  своей греховности, отверженности с точки зрения нравственной  нормы.  Эта  главная особенность "Федры" была сразу  же  воспринята  и  оценена  Буало  в  словахутешения, обращенных к его другу после провала трагедии (Послание VII):

               Кто Федру зрел хоть раз, кто слышал стоны боли

               Царицы горестной, преступной поневоле...

     С точки зрения Буало,  "Федра"  была  идеальным  воплощением  основного принципа и  цели  трагедии  -  вызвать  сострадание  к  герою,  "преступному поневоле", представив его вину как проявление общечеловеческой слабости. Эта же концепция лежит в основе  расиновского  понимания  трагедии.  Для  Расина неприемлем тезис Корнеля, выдвигающий наряду  с  аристотелевскими  ужасом  и состраданием третий аффект - восхищение величием души героя, даже  если  это величие проявляется  в  аморализме.  Принцип  этического  оправдания  героя, сформулированный еще в предисловии к "Андромахе" со ссылкой  на  Аристотеля, получает свое логическое завершение в  "Федре".  Страсть  Федры  и  ее  вина исключительны, но Расин фиксирует внимание не на этом исключительном,  а  на общечеловеческом   в    душевных    страданиях    и    сомнениях    героини. Морально-философская  идея  греховности  человека   вообще   получает   свое художественное воплощение на основе классицистического принципа типизации  и правдоподобия. Этим же обусловлены и те  частные  отступления  от  Еврипида, которые предпринял Расин, как всегда скрупулезно оговорив их в  предисловии.

Особенно плодотворным оказалось введение нового персонажа -  Арикии,  давшее благодарный материал для более глубокого и  динамичного  раскрытия  душевной борьбы Федры.

Поделись с друзьями