В целом лирические жанры занимают в сознании критика явно подчиненное место по сравнению с крупными жанрами — трагедией, эпопеей, комедией, которым посвящена третья, наиболее важная песнь «Поэтического искусства». Здесь обсуждаются узловые, принципиальные проблемы поэтической и общеэстетической теории и прежде всего проблема «подражания природе».
Буало в своем трактате дает обоснование всем этим жанрам, однако комедия для него (и здесь мы непосредственно обращаемся к теме нашей работы) не является по своей природе низким жанром. Она выросла из трагедии: «Была Комедия с ее веселым смехом / В Афинах рождена Трагедии успехом». Выявляя и высмеивая человеческие пороки, комедия способствует избавлению от них. А это отнюдь не низкое стремление. Причем Буало призывает авторов тщательно изучать человеческую природу, не копируя буквально приметы окружающих, а рисуя обобщенный, типический характер. Древнегреческая комедия времен Аристофана (древнеаттическая комедия) для Буало в этом плане не является образцом для подражания, ведь в конкретном образе угадывался конкретный человек. Самого Аристофана он называет «греком язвительным, шутником и зубоскалом».
Прославленный поэт снискал себе почет,
Черня достоинства потоком злых острот;
Он в «Облаках» изобразил Сократа,
И гикала толпа, слепа и бесновата.
Таким образом, комедия в подобном проявлении — для дикой и необузданной толпы, которая не может приобщиться к смеху над обобщенным, — вполне оправдывает свое место в ранге «низких» жанров.
Но Буало считает, что удел комедии не в площадных фарсах, что близко к средневековой традиции. Он не принимает двусмысленные шутки, палочные удары, грубоватые остроты ярмарочных представлений. По мнению поэта, «нужно поучать без желчи и без яда». В качестве примера Буало приводит произведения Менандра (это уже новоаттическая комедия):
Менандр искусно мог нарисовать портрет,
Не даровав ему при том особенных примет.
Искать черты для воплощения в образе нужно в действительности, но образ этот должен быть лишен индивидуальности, по теории Буало.
Смеясь над фатовством и над его уродством,
Не оскорблялся фат живым с собою сходством;
Скупец, что послужил Менандру образцом,
До колик хохотал в театре над скупцом.
Поэт, как говорит Буало, заостряет внимание на одной преобладающей черте, которая и определяет характер персонажа целиком. Возникают определенные амплуа: «чудака, и мота, и ленивца, / И фата глупого, и старого ревнивца…». Тем не менее, если сама по себе борьба против портретности, борьба за обобщенное изображение является бесспорной заслугой эстетики Буало, то она же и таит в себе слабые, уязвимые стороны. В своем настойчивом требовании изображать человеческие пороки в наиболее общем, абстрактном выражении, Буало полностью отвлекается от социально-конкретной характерности персонажей». У него мы можем найти только одно указание на место, где нужно черпать материал:
Узнайте горожан, придворных изучите;
Меж них старательно характеры ищите.
И как образец для подражания для Буало – Мольер. Ему посвящена целая строфа в «Поэтическом искусстве». Однако и в его произведениях поэт находит отступления от теории:
Когда б, в стремлении к народу подольститься,
Порой гримасами не искажал он лица,
Постыдным шутовством веселья не губил.
И далее он восклицает:
С Теренцием — увы! — он Табарена слил!
Не узнаю в мешке, где скрыт Скапен лукавый,
Того, чей «Мизантроп» увенчан громкой славой.
Стоит отметить, что комедию «Мизантроп» Буало ценил выше всех пьес Мольера и считал ее образцом «серьезной», «высокой» комедии характеров.
Затем Буало выводит своеобразные постулаты, которым должен следовать истинный поэт классицизма («коль вы прославиться в Комедии хотите»). Здесь разделение жанров на низкие и высокие прослеживается особенно четко: в комедии смешное должно быть смешным и никак не трагичным. Необходимо ставить трагическое и веселое отдельно и не смешивать их. При этом сама по себе комедия может быть серьезной, пишет Буало, и ни в коем случае ей не надо «увеселять толпу остротою скабрезной». Здесь мы сталкиваемся с излюбленным приемом Буало — антитезой, когда противопоставляются крайности, которых должен избегать поэт. Антитеза помогает теоретику ярче и нагляднее показать положения своей теории. Между тем Буало ориентируется «на образованного читателя и зрителя, принадлежащего к высшим кругам общества или по крайней мере вхожего в эти круги». Отсюда и все требования к комедии, которые в стихах «Поэтического искусства» усиливаются анафорами и синтаксическим параллелизмом:
В Комедии нельзя разнузданно шутить,
Нельзя запутывать живой интриги нить,
Нельзя от замысла неловко отвлекаться
И мыслью в пустоте все время растекаться.
Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн!
Порой пусть будет прост, порой — высок язык,
Пусть шутками стихи сверкают каждый миг,
Пусть будут связаны между собой все части,
И пусть сплетаются в клубок искусный страсти.
Буало, как видим, предлагает плести виртуозные страсти, в то же время не очень сильно закручивая сюжетные перипетии, а это значит, что все в меру. Это соответствует концепции рационального мышления как одного из признаков классицизма. Вместе с тем не следует отступать и от теории единства места, времени и действия, о которой Буало пишет в начале третьей песни «Поэтического искусства». Говоря о комедии, он только намекает на это правило («Пусть будут связаны между собой все части»). Подводя черту размышлениям о комедии, Буало сравнивает «настоящего» комического поэта классицизма и автора, недостойного этого звания.
Комический поэт, что разумом ведом,
Хранит изящный вкус и здравый смысл в смешном.
Он уважения и похвалы достоин.
Но плоский острослов, который непристоен
И шутки пошлые твердить не устает,
К зевакам на Пон-Неф пускай себе идет.
Он будет награжден достойно за старанья
У слуг подвыпивших сорвав рукоплесканья.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему