Монодическая лирика

Монодическая лирика представлена тремя великим поэтами. Это Алкей, Сапфо и Анакреонт.

Алкей – поэт эпохи борьбы демоса против аристократии, бежавшей с материковой Греции на острова, в частности на остров Лесбос. Он повествует о превратностях своей судьбы. Государство изображается в виде корабля в бушующих волнах. Настроение его агрессивно, ощущение жизни – трагично, при этом его любимые темы – природа, любовь, женщины и вино. Вино – средство от всех горестей, “зеркало для людей”, в нем – единственное утешение.

На Лесбосе мужчины и женщины составляли замкнутые содружества и проводили время вне семьи. Во главе женского содружества – “дома служителей Муз” – стояла поэтесса Сапфо (или Сафо). Круг интересов содружества составлял и тематику ее поэзии – женские культы, любовь, ревность. По одной легенде, она бросилась со скалы от любви к юноше Фаону. По другой – дожила до старости, была замужем, имела дочь Клеиду. Несмотря на существуюшие домыслы о нравственности Сапфо, Алкей называл ее “чистой". Сапфо писала гимны к Афродите, плачи по Адонису.

Анакреонт примыкает в лесбийской лирике Алкея и Сапфо ( П пол VI века). Его поэзия полна веселого, изящного и игрового эротизма. Он описывает игры Эрота, любовное безумие. Анакреонт фиксирует один момент, без философских рассуждений. Характерные черты его поэзии – живость, ясность, простота, изящество послужили примером для подражаний во все века.

Исходя из местных фольклорных песен, они ввели в литературу ряд новых стихотворных размеров, предназначенных для монодического (т. е. сольного) пения под звуки лиры. Тематика культовых и обрядовых песен, застольных, свадебных, любовных, разрабатывается лесбийскими лириками в связи с личными переживаниями поэта, с кругом его друзей, с событиями текущего дня Стихотворения эти обычно рассчитаны на определенную среду и обстановку, в которой они должны исполняться; размышления на общие темы, характерные для элегии, занимают лишь второстепенное место в творчестве лесбосцев и чаще всего оказываются в тесной связи) с личными моментами. Язык этой лирики также местный, эолийский.

Виднейшими представителями монодической лирики являются в первой половине VI в лесбосцы Алкей и поэтесса Сапфо. Революционное движение охватило в это время и Лесбос, аристократия вела ожесточенную борьбу с городским демосом и его вождями — «тиранами»; власть неоднократно переходила от одной группировки к другой, за короткий период сменилось несколько тиранов Алкей, принадлежавший к аристократии, принимал в этой борьбе деятельное участие и провел ряд лет в изгнании Мотивы гражданской войны очень часты в его стихах. Он воспевает оружие, приготовленное заговорщиками, собирающимися захватить власть, призывает к борьбе с тиранами. Смерть одного из них, Мирсила, становится. поводом для ликующей песни:

Пить, пить давайте! Каждый напейся пьян!

Хоть и не хочешь — пьянствуй! Издох Мирсил!

Градом насмешек Алкей осыпает Питтака, деятельность которого на Лесбосе была аналогична деятельности Солона в Афинах и который в конце концов дал возможность Алкею, в числе других изгнанных аристократов, вернуться на родину. Питтак — «толстобрюхий», «широконогий», «низкорожденный» хвастун, который породнился браком с потомками царей, возводивших свой род к Агамемнону. Однако при всем уважении Алкея к происхождению от «благородных родителей», он вынужден признать истинность популярной в то время поговорки «человек — деньги», и аристократы из круга Алкея служат наемниками у восточных царей.

Уверенности в завтрашнем дне у Алкея нет. Он изображает свой полис в виде корабля, который носится по морю под «свалку ветров». С политическими темами перемешиваются застольные Традиционная для мужского содружества застольная песня (стр. 21) становится средством раскрытия чувств и мыслей поэта перед кругом его друзей. Радость и печаль, гражданская борьба и любовные признания, зимняя стужа и летний зной, размышления о неизбежности смерти — все это укладывается в рамку застольной песни с ее заключительным призывом «будем пить». «Где вино, там и истина», провозглашает Алкей. Вино — «зеркало для людей», целительное

К чему раздумьем сердце мрачить, друзья?

Предотвратим ли думой грядущее?

Вино из всех лекарств лекарство

Против унынья. Напьемся ж пьяны!

По античным сообщениям Алкей воспевал не только вино, но и любовь; римский поэт Гораций следующим образом характеризует Алкея в стихотворении, обращенном к лире:

На твоих струнах — гражданин лесбийский —

Встарь Алкей бряцал, и с тобой от битвы,

Пылкий отдыхал, и с тобой от бури

В пристани тихой,

Привязав корабль, что кидали волны;

Ты его словам отвечала, лира, Он же Вакха пел, и любовь, и Лика

Черные очи.

Ода 1, 32

Эта сторона творчества Алкея мало представлена в сохранившихся фрагментах, но и то немногое, что есть, свидетельствует о близкой связи с народной любовной песней. Так, например, имеется строчка из так называемой «песни перед дверью», серенады влюбленного, добивающегося, чтобы его впустили к милой. Другое стихотворение содержало жалобу девушки, тоскующей по любви. Алкей писал стихи и в честь лесбийской поэтессы, «фиалкокудрой, чистой» сладкоулыбающейся Сапфо».

Кругозор Алкея ограничен: защита интересов знати, вино, любовь. Его чувства и мысли элементарны, и по культурному уровню он уступает своим ионийским современникам. Когда Алкей составляет гимны богам или стихотворения на мифологические темы, он не выходит за пределы традиционной трактовки мифа. Это искусство еще близко к примитивному реализму: сила эмоции сочетается у Алкея с прямотой и ясностью выражения, с четкой и наглядной образностью. Античные критики находили у него «величие, сжатость и сладкозвучие, соединенное с мощью». Стихи Алкея музыкальны и отличаются богатством своих размеров и способов строфического построения. Наиболее часто употребляемая v Алкея строфа получила в античности наименование «а лкеевой»:

Схема алкеевой строфы:

И — ѕ И — ѕ И — ѕ И И — ѕ И — ѕ

И — ѕ И — ѕ И — ѕ И И — ѕ И — ѕ

И — ѕ И — ѕ И — ѕ И — ѕ — ѕ

— ѕ И И — ѕ И И — ѕ И — ѕ — ѕ

Пойми, кто может, буйную дурь ветров!

Валы катятся — этот отсюда, тот

Оттуда, в их мятежной свалке,

Носимся мы с кораблем смоленым,

До недавнего времени Алкей был известен только в случайных и отрывочных цитатах; в XX в. были найдены папирусные остатки античных экземпляров сочинений Алкея, но цельных стихотворений сохранилось очень немного.

Новонайденные папирусы расширили круг сведений и о современнице Алкея Сапфо. Женщина-поэтесса представляет собой в рассматриваемую эпоху явление, характерное лишь для дорийско-эолийских частей Греции, где положение женщины было более свободно, и она не была затворницей, как у ионийцев.* В этих областях сохранилось много пережитков примитивных половозрастных объединений: мужчины составляли замкнутые содружества и проводили жизнь по большей части совместно, вне семьи; аналогичные объединения создавались и среди женщин. Сапфо стояла во главе одного из таких содружеств, участницами которого были, по-видимому, молодые девушки. Как и всякое античное объединение, коллектив этот был посвящен определенным божествам, в данном случае женским. Сапфо сама называет помещение содружества «домом служительниц Муз». Круг интересов содружества определяет и основную тематику поэзии Сапфо: это — женские культы с их празднествами, свадьбы, общение между подругами, их взаимные влечения, соперничество, ревность, разлука. Политическая жизнь Лесбоса находит здесь лишь случайные отклики. Лирика Сапфо редко выходит за пределы переживаний, связанных с ее замкнутым кружком, но переживания эти выражены с чрезвычайной простотой и яркостью, составившими последующую славу лесбийской поэтессы.

Сапфо, как и Алкей, близка к фольклорной песне и вкладывает личное содержание в традиционные формы. Стихотворение, обращенное к Афродите, рисует томление любви, не нашедшей еще ответа, но составлено оно в форме гимна со всеми его необходимыми частями — призывами, эпитетами божества, ссылкой на некогда обещанную помощь. Другое стихотворение, предназначенное, по-видимому, для свадьбы, начинается с прославления «равного богам» жениха и «сладкого голоса и чарующего смеха» невесты, но поэтесса немедленно переходит к своим личным чувствам: «Только миг посмотрю на тебя, как уже не доходит до меня голос, а язык немеет, тонкие струйки огня тотчас пробегают под кожей, глаза не видят, в ушах звенит, пот льется по мне, дрожь охватывает меня всю, я становлюсь бледнее травы и почти что кажусь мертвой». Изображение переживаний у Сапфо лишь в очень незначительной мере содержит в себе моменты психологического анализа: она рисует внешние проявления чувств и обстановку, в которой они развертываются. Таким фоном часто служит природа. В одном из стихотворений изображается далекая подруга, тоскующая в разлуке с Сапфо и ее кругом: «Когда мы жили вместе, Аригнота смотрела на тебя, как на богиню, и всего более любила твою пляску. Теперь она блистает среди лидийских жен, как розоперстая луна по заходе солнца превосходит все звезды и струит свой свет на соленое море и обильные цветами нивы. В этот час красиво разлита роса; пышно цветут розы и нежные травы, и сладкая медуница. Долго бродя, отягощает она тоскою нежную душу, вспоминая о любезной Аттиде, и сердце ее снедается скорбью. И громко она кличет, чтобы мы пришли».

Для любви создается «красивый» фон — наряды, ароматы, цветы, весна, но переживания, как и в народной любовной песне, чаще всего имеют скорбный характер, и в сознании позднейшей античности образ поэтессы был прочно соединен с представлением о несчастной любви. На одной греческой вазе она изображена со свитком в руке; к ней летит Эрот, и около него приписка: «несчастный». Создан был миф, что Сапфо кончила жизнь прыжком со скалы вследствие без- надежной любви к холодному красавцу Фаону. Фаон — мифологическая фигура, один из любимцев Афродиты; о нем упоминалось, вероятно, в каком-нибудь из недошедших до нас культовых стихотворений Сапфо.

Дидактический элемент, свойственный древнегреческой лирике, не отсутствует и у Сапфо. Она размышляет о красоте и любви, иллюстрируя свои мысли мифологическими примерами и личными переживаниями: «самое красивое на земле — то, что мы любим».

Помимо любовной лирики Сапфо была известна своими эпиталамиями, свадебными песнями (ср. стр. 20 — 21). Эти песни охватывали различные моменты греческого свадебного обряда; в сохранившихся отрывках мы находим прощание невесты с девичеством, состязание между хором юношей и хором девушек, песни и шутки перед брачным покоем. По стилю эпиталамии Сапфо чрезвычайно напоминают народные свадебные песни и богато расцвечены сравнениями фольклорного типа. Так, невеста уподобляется яблоку:

Сладкое яблоко ярко алеет на ветке высокой,

Очень высоко на ветке; забыли сорвать его люди.

Нет, не забыли сорвать, а достать его не сумели.

Жених сравнивается со стройной веткой или с каким-нибудь мифологическим героем. Боги любви принимают непосредственное участие в свадьбе. По словам позднего античного писателя Гимерия (IV в. н. э.), пересказывающего содержание свадебных песен Сапфо, она «приводит в брачный чертог Афродиту на колеснице Харит и резвящийся с ней хор Эротов», которые летят впереди колесницы, потрясая факелами; Сапфо описывает и мифологические свадьбы, например свадьбу Гектора и Андромахи.

По ритмико-мелодическому типу поэзия Сапфо близка к алкеевой и тоже отличается большим разнообразием. Так называемая «сапфическая» строфа представляет собой лишь один из образцов этой богатой строфики:

Схема сапфической строфы:

— ѕ И — ѕ И — ѕ И И — ѕ И — ѕ ѕ

— ѕ И — ѕ И — ѕ И И — ѕ И — ѕ ѕ

ѕ И — ѕ И — ѕ И — Иѕ И — ѕ — ѕ

— ѕ И И — ѕ — ѕ

Пёстрым троном славная Афродита,

Зевса дочь, искусная в хитрых ковах,

Я молю тебя: не круши мне горем

Сердца, благая!

Близость к народной песне, придающая характер свежести и непосредственности лирике лесбосцев, в значительной мере уже утрачена у третьего выдающегося представителя монодической лирики, ионийца Анакреонта, творчество которого относится ко второй половине VI в. Уроженец малоазийского города Теоса, Анакреонт покинул свою родину, попавшую под власть персов. Поэтическое дарование открыло ему доступ ко дворам тиранов, которые стремились собирать вокруг себя художников и поэтов. Анакреонт долго жил при дворе самосского тирана Поликрата, после гибели Поликрата был приглашен тираном Гиппархом в Афины, а когда в Афинах тирания пала, нашел убежище у фессалийоких царей. Он принадлежит к довольно многочисленной в конце VI в. группе поэтов, которые придавали своим искусством блеск дворам различных тиранов, не имея глубоких связей с 'социальной жизнью того полиса, временными гостями которого они являлись. В лирике Анакреонта есть только очень незначительные следы того, что она бывала когда-либо настроена иначе, чем на веселый лад. Так, например, изредка попадаются воинственные мотивы, а также мотивы социальной сатиры. По существу же его темы — почти исключительно вино и любовь, но эти темы трактуются не серьезно, а в плане остроумной, насмешливой игры. Доживший до глубокой старости, поэт любит изображать себя седовласым, но жизнерадостным стариком, охотником до вина и любовных приключений, и иронизирует над своими любовными неудачами. Стихотворения Анакреонта невелики по размеру; они не изображают сложных переживаний, а дают фиксацию отдельного момента в простых, но оригинальных и рельефных образах, часто с неожиданной концовкой. Вот Эрот ударил его, словно большим молотом, а затем выкупал в ледяном потоке. В другом стихотворении Эрот уподобляется мальчику, играющему в мяч:

Бросил шар свой пурпуровый

Златовласый Эрот в меня

И зовет позабавиться

С девой пестрообутой.

Но, смеяся презрительно,

Над седой головой моей,

Лесбиянка прекрасная

На другого глазеет.

Эта тема дается в разных вариациях. Анакреонт «на легких крыльях» летит к Олимпу принести Эроту жалобу и угрожает ему не сочинять больше песен в его честь, но Эрот, увидев седины поэта, пролетает мимо него. Робкую девушку Анакреонт рисует в виде детеныша лани, который дрожит, отстав в лесу от матери, строптивицу в образе необъезженной кобылицы, которой он обещает показать свое наездническое искусство. Это последнее стихотворение переведено, как известно, Пушкиным («Кобылица молодая»); у Пушкина имеется также перевод другого стихотворения, где Анакреонт изображает свою старость («Поредели, побелели»).

Застольные темы встречаются столь же часто, как и любовные. С помощью вина Анакреонт хочет вступить в «кулачный бой» с Эротом. Однако буйного пира Анакреонт не любит:

Принеси мне чашу, отрок, — осушу ее я разом!

Ты воды ковшей с десяток в чашу влей, пять — хмельной браги,

И тогда, объятый Вакхом, Вакха я прославлю чинно.

Ведь пирушку мы наладим не по-скифски: не допустим

Мы ни гомона, таи криков, но под звуки дивной песни

Отпивать из чаши будем.

Живость, ясность, простота — основные качества поэзии Анакреонта; даже гимны богам превращаются у него в легкие и изящные стихотворения. Игровой характер, приданный Анакреонтом любовной лирике, вполне соответствовал тому отношению к любви, которое стало господствующим в развитом рабовладельческом обществе, и Энгельс справедливо называет его древним классическим певцом любви.* От поздней античности сохранился целый сборник подражаний Анакреонту, так называемые «анакреонтические стихотворения» (Anacreontea); они долгое время ошибочно считались подлинными произведениями древнегреческого поэта. «Анакреонтика» XVIII — XIX вв. вдохновлялась именно этим поздно-античным сборником, и он послужил источником многочисленных русских переводов «из Анакреонта» (Пушкин: «Узнаю коней ретивых», переводы Мея, Баженова и др.)