Замысел «Очарованной души» возник и зрел у Роллана давно, еще в те годы, когда не был закончен «Жан-Кристоф». Фантазия художника, всегда предпочитавшая развитие параллельных тем и контрастных соответствий, поставила рядом с борцом-мужчиной женщину-борца, принадлежащую «к авангарду того поколения женщин, которому во Франции пришлось упорно пролагать себе дорогу к независимому положению». Как и герой в «Жан-Кристофе», героиня «Очарованной души» - не обычный художественный образ: «...сроднившись с Жан-Кристофом, с Кола или с Аннетой Ривьер, я становлюсь просто-напросто поверенным их мысли. Слушаю их, вижу их поступки и смотрю на все их глазами. Они постепенно познают свое сердце и сердце других людей, а вместе с ними познаю и я...» «Придуманный» мир словно становится для писателя реальным, герои- живыми («незнакомое существо поселилось во мне»,- сознавался Роллан), а писатель может «сам» появиться в романе и вступить в дружескую беседу с вымышленными персонажами.
Конечно, Аннета, Марк и другие герои романа обладают «самостоятельным» существованием, как это бывает в произведениях мастеров реалистического искусства. Как и в «Жан-Кристофе», «духовный двойник» Роллана Аннета - полнокровный образ, мы видим ее во всем своеобразии внешнего и внутреннего облика. Однако внутренняя близость героев Роллану обусловливает необычный жанр романа лирического, «аранжирующего» внутренний мир эпического героя и близкого ему лирического героя. «Каково бы ни было это произведение, оно - музыка»,- писал Роллан об «Очарованной душе» и размышлял о нем как о симфонии, в которой «сливаются лейтмотивы», «переплетаются музыкальные фразы», звучат «мелодии»; «созвучия» нетрудно увидеть и в системе образов романа, в постоянных соотнесениях параллельных и контрастирующих тем (Аннета и Сильвия, мать и сын и т. п.).Ромен Роллан «слышал» свое творение и звал читателя прислушаться к нему.
Вновь, как и в «Жан-Кристофе», перед нами «симфония» души, воспроизводимой во всех нюансах и мельчайших движениях. Здесь есть определенное сходство с принципом раскрытия человека в «Поисках утраченного времени» Пруста. Особенно в первых частях романа, когда Роллан - не без влияния Бергсона - видел интерес произведения в том, как «в душе уравновешенной, порядочной и рассудительной женщины, неведомо для нее самой, незримо живет любовное начало, не признающее границ дозволенного». Тогда душа Аннеты рисовалась «бездной», о которой сама героиня «не имеет никакого представления», а «истинной жизнью» Роллан мог назвать «лишь внутреннюю жизнь». Напоминает о Прусте и то, что Роллан мыслил себе «линии развития образа героини» через воплощение любовного начала: любовь к отцу, затем к сестре, к сыну, к раненому врагу и т. д.
Однако Роллан никогда не был эгоцентричен и всегда заботился о других, о человечестве, создавая пример мужества и стойкости. Специфическое отождествление человека с «рекой» в романе Ролла-на «Очарованная душа» - следствие стремления к многоплановой, динамичной характеристике, к раскрытию внутреннего мира во всей полноте, во всех нюансах тех бесконечных сложностей и богатств, имя которым - «я». Герой Пруста приобщается к себе самому, Анкета- это «вселенская Мать», приобщающаяся в конце своего пути к «радостям и страданиям всех живущих». Свою героиню Роллан меряет меркой титанической, меркой испытаний, выпадающих на долю людей в XX веке: бедность, война, фашизм. «Подлинные открытия» героиня Роллана делает тогда, когда «начинает трудом добывать свой хлеб», когда проникает в «лживую сущность современного общества», когда идет «от грез к деянию», от индивидуализма к коллективизму.
Роман «Очарованная душа» воспринимается как произведение нового по сравнению с «Жан-Кристофом» исторического этапа, связанного с совершенно определенным периодом в жизни буржуазного общества. Роллановские герои, свободолюбивые и мужественные интеллигенты, поставлены теперь перед лицом всемирно-исторического процесса гибели эксплуататорского уклада и перед необходимостью найти путь к новому обществу. Но «Очарованная душа» не только рассказывает о том, как Аннета, Марк ищут истину - роман сам по себе есть поиски истины, есть открытие XX века как революционной эпохи, приобщение и автора, и героя к этой революционности. Вот почему «Очарованная душа» вместе с изменением отношения к миру, к герою заключает в себе и изменение эстетических принципов - от романтических, символических (особенно в изображении положительного героя) и критически-реалистических (преимущественно в изображении отрицательных персонажей и обстоятельств) к социалистическому реализму, уже очевидному в «Провозвестнице».
Большая общественная тема сразу же, в начале романа, намечена Ролланом в истории Аннеты.чья любовь к независимости и свободе сталкивается с нравами буржуазной семьи Бриссо, с трезвыми дельцами и лицемерами, которые пытаются организовать выгодный для них брак Роже с Аннетой. Роже Бриссо - типический образ деятеля буржуазной парламентской республики, глубоко и всесторонне раскрытый в реалистической литературе Франции с конца XIX века. Конфликт обостряется в романе «Лето», когда Аннета порывает со своей социальной средой.
Героиня романа решает вначале нравственную проблему сочетания любви и независимости в целях достижения внутренней гармонии, нравственно совершенной духовной жизни. Вследствие этого Аннета сознательно отстраняется от политической борьбы как от занятия, по ее мнению, не очень достойного и не очень важного. Поэтому и сама общественная жизнь, политическая борьба почти не изображены в «Лете», рассказывающем семейную историю, хотя и насыщенную большим общественным и психологическим содержанием. Роман воссоздает поток чувств героев -- Аннеты, а затем сына ее Марка - стихию беспрерывно сменяющихся, сталкивающихся душевных движений, порывов, стремлений. Поток этот глубок, опасен и подчас непостижим. Он сильнее воли и разума.
Третья книга «Очарованной души» - «Мать и сын» - в большой степени насыщена конкретно-жизненным и даже общественно-политическим материалом. Действие романа происходит во время первой мировой войны, речь идет об особенно волновавших писателя общественных событиях, о кровавой бойне. Аннета - воплощение любви и сострадания, .объединяющая всех страдающих, всех терзающих друг друга, ослепленных ненавистью людей. Главной, а по сути дела, единственной - поскольку и народ заражается ядом ненависти - антивоенной силой оказывается Аннета. Как романтический символ, как созданный Ролланом образец, она возвышается не только над империалистической войной, но и над политической борьбой вообще. На переднем плане поэтому «приливы» и «отливы» чувств героев, история мучительных переживаний. Аннеты и Марка, связанная с проблемой внутреннего совершенствования героя.
«Провозвестница» приобретает сходство с «Ярмаркой на площади», она близка публицистике Роллана 30-х- годов гневным, язвительным описанием буржуазной цивилизации. Но Роллан идет теперь дальше, чем в «Жан-Кристофе», в реалистическом осмыслении буржуазного общества. Роллан смог представить самый механизм общественной системы Франции. В сущность ее проникает прежде всего Аннета.
Роллан вполне реалист, а не модернист. Но в мировом модернизме была некоторого рода эстетическая изысканность, которая нисколько не противоречила никакому реализму, но только его углубляла и украшала. Как мы видели выше, модернизм отнюдь не остался на этих художественных формах, представлявших собой только более тонкие формы реализма. Он скоро ушел в область полного субъективизма, весьма изощренного иррационализма, анархизма и эстетического самолюбования. Всему этому Роллан остался совершенно чужд и даже стал относиться к этому вполне враждебно. Однако импрессионистические формы модернизма его вполне затронули, отвечали его богатому и часто роскошному ощущению жизни. Кроме того, — и об этом мы тоже успели сказать, — реализм Роллана отвечал весьма гуманистическим тенденциям века. Жан-Кристоф — с виду как будто бы вполне романтический герой, энтузиаст -музыкант, все бытовое в нем часто окрашивается романтическими и даже импрессионистическими чертами. Но это вполне реалистический герой; а импрессионистические краски, затраченные на его изображение, делают его только более глубоким и более интересным для читателя. Такие романтически-импрессионистические краски мы нередко встречали в начале этого раздела о природе у Роллана как о стилистической области. И этих примеров в дальнейшем мы встретим еще немало. Сейчас же достаточно будет сказать, что Роллан заимствовал из модернизма только те черты, которые не мешали его гуманистически-демократическому реализму, а только делали его более глубоким. Впрочем, ту же самую стилевую самостоятельность мы находим у Роллана и в сравнении с другими художественными моделями у древних, у Спинозы, у Руссо и у романтиков. Восприимчивость всех этих прежних художественных моделей у Роллана и в то же самое время полная и специфическая художественная их переработка у него могут вызвать только удивление.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему