Поначалу пьесу о роли интеллигенции в революции Горький и Андреев хотели написать вместе. Но с развитием революционных событий сложились разные отношения писателей к этому вопросу. Единый первоначальный замысел реализовался в двух пьесах — в горьковской «Дети солнца» (февраль 1905 г.) и андреевской «К звездам» (ноябрь того же года). Пьеса Андреева отразила глубочайшие расхождения писателей в понимании смысла и целей революции.
Место действия пьесы — обсерватория ученого астронома Терновского, расположенная в горах, вдали от людей. Где-то внизу, в городах, идет сражение за свободу. Революция для Андреева только фон, на котором развертывается действие пьесы. «Суетные заботы» земли противопоставлены Терновским вечным законам Вселенной, «земные» устремления человека — стремлениям понять мировые законы жизни в ее «звездной» бесконечности.
Ее замысел исследователи относят к 1903 г., о чем свидетельствует письмо М. Горького к К. Пятницкому. Увлеченный той же идеей писать о человеке, стремящемся к звездам, Горький предложил Андрееву работать над пьесой вместе, но разные воззрения художников на проблемы революции, интеллигенции и народа привели к тому, что в 1905 г. были написаны 2 пьесы – «Дети солнца» М. Горького и «К звездам» Л. Андреева. В авторских ремарках, по сути выполняющих функции сценографии, содержится подробное описание пространства, в котором находятся герои. Это пространство, с одной стороны, «Астрономический» код в драматургии Л. Андреева предельно условно: дом при обсерватории Терновского находится где-то заграницей, высоко в горах. Но, с другой стороны, уже это условное пространство имеет вполне четкие ориентиры, прописанные Андреевым для каждого действия. По ходу действия драмы пространство постепенно расширяется. В первом действии герои, запертые вьюгой и снежными заносами, ютятся в гостиной. По замыслу автора, гостиная, видимо, должна располагаться на авансцене, за ней – «задняя комната – обширный рабочий кабинет, в общем похожий на первую комнату, но без камина» . Таким образом, поделенная надвое сцена дает возможность развернуть одновременно два параллельных действия: на переднем плане разворачиваются основные события, а на заднем – статичная картинка – кропотливо трудится над астрономическими вычислениями Поллак. Время, соответственно, также поделено: на переднем плане оно динамично движется от события к событию, на заднем – время как бы замирает. Со второго действия пространство начинает расширяться, зритель получает представление о том, что находится за пределами дома: «Справа, в глубине, угол здания обсерватории с уходящей вверх башней; середина – двор, по которому проложены дорожки, как в монастырях… За ним цепь гор, но не выше той, на которой расположена об- серватория». В последнем, четвертом, действии купол обсерватории, данный в разрезе, занимает лишь правый угол сцены, все остальное – «одно огромное пространство ночного неба». Кроме расширения пространства Андреев прибегает и к его структурированию. Оно строго поделено на зоны не только горизонтально (передний – задний план), но и вертикально. Зонирование сценического пространства в пьесе обуславливает строение системы персонажей драмы. Если внимательно следить за перемещениями героев по заданному драматургом пространству, то можно обнаружить, что у каждого из них есть своя траектория движения или же своя среда обитания. Так, Инна Алексеевна и Житов принадлежат гостиной, дому, Поллак – кабинету; Терновский, словно в башне из слоновой кости, заперт в обсерватории. Еврей Лунц не имеет пристанища не только в доме, но и нигде в мире. Именно через него Андреев первоначально вводит в ткань драмы мотив «детей солнца». Далее этот мотив приобретает более масштабное значение: «дети солнца» – это не только все люди, живущие на земле, но и все разумное, что существует во вселенной, во все времена; дети солнца – это дети разума. Появившиеся в доме в середине первого действия Верховцев, Анна и Трейч так же, как и Лунц, не имеют своего уголка в доме. Верховцевых тянет назад, на землю, там они всецело отданы революционной борьбе, мир холодного разума остается чужим для них. В отличие от Верховцевых Маруся не лишняя в доме, хотя и не принадлежит ему целиком. Она стремится назад на землю только для того, чтобы вернуть в дом Николая. Пространство дома не является для нее ни чужим, ни своим, как только часть какого-то более объемного пространства. Четкую организацию имеет не только сценическое, но и художественное пространство в драме Андреева. Через реплики персонажей просвечивает строгая вертикальная организация мира: земля – обсерватория – звездное небо. В художественном мире пьесы возникает концепт – дом-обсерватория-храм. Намеренное «сращение» Андреевым понятий о доме, храме и обсерватории в один концепт, с одной стороны, дань времени – увлечение популярными воззрениями на солнце как источник жизни на земле, а с другой стороны, показатель такого понимания мира, в котором из пространства дома вытесняется христианское начало. Расположение портретов астрономов в одном ряду с гравюрой на сюжет о Вифлеемской звезде дает возможность читателю/зрителю наполнить старую христианскую синтагму новым содержанием. В христианской мифологии звезда возвещает о рождении Мессии (Иисуса Христа) и указывает волхвам путь к нему. В пьесе Андреева волхвы, идущие за звездой, замещаются учеными, «детьми солнца». Мощная мифологическая подсветка, включенная в текст пьесы, не только делает объемной мысль о «детях солнца», стремящихся жить «жизнью всей вселенной», но и выстраивает особый хронотоп мира, в котором одна ценностная система сменяется другой, христианский иррациональный код – «астрономическим» разумным. Земля как нижний компонент вертикального хронотопа в драме находится «где-то там», она не видна для зрителей, да и не все герои имеют достоверное знание о ней. Инна Александровна и Житов представляют себе землю такой, какой она застыла в их воспоминаниях, изредка дополняя это представление информацией из газет. Это опосредованное знание о земле делает ее потусторонней. Более конкретные очертания приобретает земля в репликах четы Верховцевых, мысли которых целиком заняты революционной борьбой, кипящей на земле: там ранят и убивают, там тюрьмы переполнены революционерами. Такая изолированность верхнего мира от нижнего характерна для мифологического хронотопа, разделенного на «свое» и «чужое». Маруся – единственный персонаж, способный существовать на всех уровнях вертикального хронотопа, выстроенного Андреевым. Она спускалась на землю за Николаем, она гармонично вписалась в пространство дома-обсерватории, она была допущена и в саму обсерваторию. В обсерватории между Марусей и Терновским происходит знаковый диалог, в котором символически примиряются высокие научные устремления и революционные свершения. Здесь же в обсерватории-храме Маруся получает от астронома Терновского благословение на подвиг ради людей. Так образ Маруси, соединяя верхнее и нижнее пространство в пьесе, завершает и одновременно, по законам мифологического хронотопа, начинает новый цикл, перевоплощаясь в героя, ведущего людей к звездам. Анализ пьесы показывает, что «астрономический» код является не только инструментом построения художественной системы текста, но и носителем информации о ценностных установках художественной картины мира Л. Андреева. Прочтение «астрономического» кода в пьесах Л. Андреева может помочь соотнести авторское мировосприятие с мировоззренческой ситуацией рубежа веков, определив тем самым место и значение художника в историко-литературном процессе.
Поможем написать любую работу на аналогичную тему