Созерцательно-эстетическое отношение Фета к природе («В лунном сиянии», «Весенний дождь», «В саду» и др.). Взаимодействие темы природы и любви («Шепот, робкое дыхание…», «Я пришел к тебе с приветом…» и др.)

В ЛУННОМ СИЯНИИ

Выйдем с тобой побродить

       В лунном сиянии!

Долго ли душу томить

       В темном молчании!

Пруд как блестящая сталь,

       Травы в рыдании,

Мельница, речка и даль

       В лунном сиянии.

Можно ль тужить и не жить

       Нам в обаянии?

Выйдем тихонько бродить

       В лунном сиянии!

ВЕСЕННИЙ ДОЖДЬ

Еще светло перед окном,

В разрывы облак солнце блещет,

И воробей своим крылом,

В песке купаяся, трепещет.

А уж от неба до земли,

Качаясь, движется завеса,

И будто в золотой пыли

Стоит за ней опушка леса.

Две капли брызнули в стекло,

От лип душистым медом тянет,

И что-то к саду подошло,

По свежим листям барабанит.

Я был опять в саду твоем,

И увела меня аллея

Туда, где мы весной вдвоем

Бродили, говорить не смея.

Как сердце робкое влекло

Излить надежду, страх и пени,—

А юный лист тогда назло

Нам посылал так мало тени.

Теперь и тень в саду темна,

И трав сильней благоуханье;

Зато какая тишина,

Какое томное молчанье!

Один зарею соловей,

Таясь во мраке, робко свищет,

И под навесами ветвей

Напрасно взор кого-то ищет.

А. А. Фет — поэт лирический, и только лирический, что было особенно ненавистно большинству его современников. И это удивляет, потому что при наличии самой развитой и передовой в мире литературы в России активно существовала самая реакционная и самая примитивная литературная критика. Единственное положение, которым руководствовался средний российский критик, — общественная полезность произведения; однако, несмотря на ругательные статьи, популярность Фета в России была чрезвычайно велика. Это свидетельствует как о большом его таланте, так и о необычайно высокоразвитом вкусе читающей публики. Содержанием поэзии Фета всегда была красота окружающего мира и природы и, конечно, любовь. В этом смысле действительно глубоко прав Писарев: стихи Фета бесполезны практически. В них ничего нет, кроме нежных движений человеческой души.

В моем саду, в тени густых ветвей

Поет в ночи влюбленный соловей.

У Фета в стихах есть все, что должно быть в поэзии: “любовь и кровь”, “морозы и розы”. Его природа персонифицирована и одухотворена — это роднит его с Тютчевым:

Как майский глубокий

Зефир, ты, мой друг, хороша.

У него все живо, все дышит, способно плакать, радоваться и грустить:

В небесах летают тучи,

На листах сверкают слезы,

До росы шипки грустили,

А теперь смеются розы.

Часто, чтобы ярче представить сущность жизни, поэты создают для нее специальные образы. Так, Данте выписал человеческое зло в девяти грандиозных кругах своего “Ада”, Полонский стянул и сжал обычное содержание человеческой жизни в тесный мирок насекомых. Для Фета жизнь — в медленном, но беспечном сосуществовании природы и человека:

Какой горючий пламень

Зари в такую пору!

Кусты и острый камень

Сквозят по косогору.

Ушли за днем послушно

Последних туч волокна...

О, как под кровлей душно,

Хотя раскрыты окна.

Поэзия для Фета — высший род художества. Она по-своему заключает в себе элементы всех других искусств. Как истинный поэт, он наделяет свое слово и музыкальными звуками и красками, и пластическими формами. У различных поэтов легко заметить преобладание того или другого из этих элементов. У Фета поэзия и живописна и музыкальна. Картины природы, нарисованные Фетом в стихах, играют всеми цветами, а сами стихи звучат, как хорошо настроенный инструмент в руках мастера:

Смотри, красавица, — на матовом фарфоре

Румяный русский плод и южный виноград.

Как ярко яблоко на лиственном узоре!

Как влагой ягоды на солнышке горят.

Мастер рисует эту картину медленными, тягучими, густыми мазками. Огромное количество глухих согласных в каждой строфе замедляет речь, делает ее тягучей, созвучной поэтическому языку XX века. Стоит вспомнить манделынтамовское: “Золотистого меда струя из кувшина текла...” — ритмический и музыкальный рисунок цитируемого стихотворения резонирует и совпадает с фетовской мелодикой и ритмикой.

Образы природы, нарисованные Фетом, завораживают. Они безупречны. Но эта безупречность тепла и полна скрытой жизни:

Уснули метели

С печальной зимой,

Грачи прилетели,

Пахнуло весной.

Широкая карта

Полночной земли

Чернеет, и марта

Ручьи потекли.

Для песни полночной

Отныне живи,

Душой непорочной

Предайся любви.

Даже запись в альбом, поэтический пустяк, он превращает в эстетическое событие: “Среди фиалок в царстве роз // Примите искренний поклон...” Его, фетовские леса “благоуханны”, тропинки “желты”, растения он наделяет “царственной мудростью”, луговая трава в его стихах “осыпана жемчугом”, а не росой, ночь “сладострастна”, а еще:

На природе с каждой каплей

Зеленеет вся одежда,

В небе радуга сияет,

Для души горит надежда.

При всем различии разобранных здесь стихотворений они сходятся в том, что, по мысли и внутреннему чувству Фета, все значение поэзии — в безусловном, независимом от внешних или практических целей и намерений, самозаконном вдохновении, создающем то прекрасное, что по своему существу есть нравственное и доброе.

Шепот, робкое дыханье.

          Трели соловья,

Серебро и колыханье

          Сонного ручья.

Свет ночной, ночные тени,

          Тени без конца,

Ряд волшебных изменений

          Милого лица,

В дымных тучках пурпур розы,

          Отблеск янтаря,

И лобзания, и слезы,

          И заря, заря!..

Я пришел к тебе с приветом,

Рассказать, что солнце встало,

Что оно горячим светом

По листам затрепетало;

Рассказать, что лес проснулся,

Весь проснулся, веткой каждой,

Каждой птицей встрепенулся

И весенней полон жаждой;

Рассказать, что с той же страстью,

Как вчера, пришел я снова,

Что душа все так же счастью

И тебе служить готова;

Рассказать, что отовсюду

На меня весельем веет,

Что не знаю сам, что буду

Петь - но только песня зреет.

Природная лирика поэта воплощает всебе некую антинигилистическую позицию. Если сравнивать отношение к природетургеневского Базарова, для которого она “не храм, а мастерская, и человек вней работник”, и природу Фета, то можно увидеть следующее. Для Фета природа –это прежде всего храм. Храм, в котором живет любовь. Природа в лирике Фетаиграет роль особых роскошных декораций, на фоне которых развивается тонкоечувство любви. Природа, это еще и тот храм, в котором царит вдохновение, этоместо – или даже состояние души – в котором хочется забыть обо всем и молитьсяцарящей в нем красоте.

Любовь для Фета была самой главнойверой в жизни, единственным ее смыслом и содержанием. Вспомним Пушкина. УПушкина любовь была всего лишь проявлением полноты жизни. Для Фета все иначе,для него сама жизнь – любовь, само человеческое бытие – любовь. Эта мысльнастолько “громко” и сильно звучит в его стихах, что навевает мысли о чем-тоязыческом. И тут вспоминается природа Фета, которая тоже любит, любит не простовместе с человеком, а любит вместо человека, как это происходит в стихотворении"В дымке-невидимке".

Однако вместе с явными языческимимотивами, которые слышатся в отношении Фета к любви и природе, ему присущ иистинный христианский дух. Фет считает, что в душе человека присутствует божьяискра, некая частица огня небесного, о чем свидетельствует стихотворение"Не тем, господь, могуч, непостижим". Эта искра послана человеку вдар для того, чтобы он мог испытывать откровения и вдохновения, чтобы мог дерзать.

Особого внимания заслуживают стихиФета, относящиеся к периоду 80-90-х годов. К тому времени поэт уже прожилдостаточно долгую жизнь и превратился в старика, однако в его стихах продолжаетжить восторженный горячий юноша. Мысли его по-прежнему обращены к одному: клюбви, к безумству страстей, буйству жизни и трепету молодости. В этом нетрудно убедиться, стоит только вчитаться в такие стихи, как "Нет, я неизменил", "Люби меня! Как только твой покорный" или же "Ещелюблю, еще томлюсь".

Для более наглядного доказательствавышесказанного разберем стихотворение "Я тебе ничего не скажу". Этостихотворение относится ко 2 сентября 1885 года, то есть, оно было написанопоздний период творчества Фета. В этом стихотворении выражается мысль, котораячасто встречается у поэтов-романтиков. Это мысль о том, что слова порой не всилах передать всю тонкость испытываемого человеком чувства, его состояниедуши.