Юродствование героя как проявление постмодернистической стратегии. Художественный смысл пьянства в поэме.

Марк Липовецкий: определил тип поведения героя как «культурный архетип юродства», шутовство, скрывающее за собой мученичество. Питие Венички, описанное с таким тщанием и такими подробностями, — это типичный символический жест «мудрейшего юродства», призванного обновить вечные истины с помощью кричащих парадоксов поведения. Это присущее юродивому «самоизвольное мученичество» — вроде бы и не нужное, но желанное, как упоминаемые в поэме «стигматы святой Терезы». В то же время в пьянстве Венички проступают черты «священного безумия» юродивого, безумия, позволяющего напрямую и фамильярно беседовать с ангелами и даже обращаться к Господу с приглашением на выпивку («Раздели со мной трапезу, Господи!»). Именно в силу этих причин пьянство с таким постоянством описывается Ерофеевым в терминах религиозных, «божественных». По наблюдениям А.М.Панченко, тяготы и страдания древ-

нерусского юродивого содержат в себе непрямое напоминание о муках Спасителя, что объясняет, почему так настойчивы параллели между Веничкиным путешествием и Евангелием. С «юродивой» точки зрения понятно, почему поэма Ерофеева не укладывается в рамки карнавально-праздничной смеховой культуры. Все дело в том, что юродивый балансирует на грани между смешным и серьезным, олицетворяя собой «трагический

вариант смехового мира» (по определению А. М. Панченко).

Ольга Владимировна Богданова: опровергает эту версию, так как считает, что Липовецкий механически применяет черты юродства к герою.

Ольга Владимировна Богданова: «избрание в качестве ведущего персонажа весьма точно отражает общественную ситуацию 60-х–нач. 70-х годов, когда обнаружил себя кризис «положительного героя» в советской литературе. Пьянство героя способствует причисленности его к миру героев «положительно положительных». Мотив пьянства избавляет героя от зависимости в этом мире. Ерофеев деконструирует известную систему ценностей, отказывается от привычных схем. Герой-пьяница предстает добрым, сердечным, жалостливым и тем самым поколебал основу правильного героя. Герой постмодернистской литературы пойдет дальше, он усомниться в вечных ценностях, откажется от представления о необходимости нравственного закона внутри нас. Поэтому герой стал определяющим для философии и поэтики постмодернизма.

Марк Наумович Липовецкий:  по мере приближения к Петушкам постепенно хмелеющий герой Ерофеева раскрывает и обнажает свою душу.

Лейдерман и Липовецкий: питие Венички, описанное с таким тщанием и такими подробностями, — это типичный символический жест «мудрейшего юродства», призванного обновить вечные истины с помощью кричащих парадоксов поведения. Это присущее юродивому «самоизвольное мученичество» — вроде бы и не нужное, но желанное, как упоминаемые в поэме «стигматы святой Терезы». В то же время в пьянстве Венички проступают черты «священного безумия» юродивого, безумия, позволяющего напрямую и фамильярно беседовать с ангелами и даже обращаться к Господу с приглашением на выпивку («Раздели со мной трапезу, Господи!»). Именно в силу этих причин пьянство с таким постоянством описывается Ерофеевым в терминах религиозных, «божественных».

Андрей Зорин: пьянство персонажа – не проявление слабости характера, не следствие социальных пороков, не протест против существующих порядков, а «самоизвольное мученичество», страдание, возложенное им на себя сознательно.