Менталитет социума

Современная российская социология занимает ведущую роль в системе общественных наук. Ее значение и авторитет высок и продолжает возрастать, однако это не значит, что в ней нет проблем, требующих к себе внимания. В последние годы отечественная социология интенсивно обогащалась рядом новых понятий. Здесь приходится иметь дело с тремя основными направлениями: во-первых, - с перенесением на нашу почву понятий западной, преимущественно американской социологии; во-вторых, - с использованием понятий отечественной российской немарксистской социологии и в-третьих, - с разного рода неологизмами и словообразованиями, объяснения которых нередко нельзя найти ни в одном словаре.

В процессе обогащения социологии новыми понятиями наибольшее значение имеет первый путь - то есть заимствование понятий из зарубежной социологии. Именно на этом процессе хотелось бы остановиться подробнее, поскольку здесь возникает ряд проблем. Дело в том, что некоторые заимствованные понятия не всегда соотносятся с нашей реальной действительностью и функционируют как бы сами по себе, используются в качестве метафор или переосмысливаются, распространяясь на явления им первоначально не свойственные. В качестве примера можно привести понятия "менталитет" и "ментальность".

Понятие "менталитет" относится к заимствованным категориям, перенесенным в наше обществоведение из зарубежной социологии. Его освоение и распространение можно оценить как составную часть вестернизации нашей науки и публицистики. При этом те, кто распространяет и использует эти понятия, не считаются с их изначальным смыслом и с тем насколько точно и полно наша социальная среда этими понятиями описывается. Поэтому и происходит расширительное использование ряда понятий, распространение их на характеристику различных явлений. Нередко такие понятия становятся модными, служат в качестве синонимов и метафор, затрудняя контент-анализ и другие методы познания реальности. С понятием "менталитет" и "ментальность" именно так и происходит. Они стали модными, широкоупотребляемыми, но часто совсем не в том смысле, который первоначально вкладывался в это понятие и не в том, какое должны были бы взять на вооружение отечественные социологи. Чаще всего менталитет используется в значении группового или индивидуального сознания или групповой или индивидуальной психологии, но это понятие по своему происхождению имеет иной смысл. Вот один из примеров: "Менталитет - характеристика индивидуального и общественного сознания, образ мыслей, определяющий модели поведения, отношение к действительности, восприятие идей. Определяет многие особенности управления." (Коротков Э. М. Концепция менеджмента: Учебное пособие. М., 1996. С. 293) Автор этого определения - доктор экономических наук, профессор, зав. кафедрой и проректор Академии управления. Подобных примеров много. Более близки к сущности менталитета те, кто подобно академику А. Панченко видят в менталитете образ жизни, "обиход". По его мнению "обиходный слой составляет фундамент слоя событийного. Обиход слагается из "прописей", из принятых научной социальной и культурной формацией аксиом о добре и зле, о жизни и смерти, о прекрасном и безобразном, определяющих поведенческие структуры: Обиходный слой весьма консервативен, он меняется гораздо медленнее нежели событийный. Обиход трудно описывать, потому что это обиход, который сам себе давлеет и сам собою разумеется" (Панченко А. О русской истории и культуре. СПб., 2000. С. 15). Академик Панченко прямо не называет "обиход" менталитетом, но по сути говорит о нем. Неслучайно в качестве примера российского менталитета он обращается к Лескову, не столько как к писателю, сколько как к мыслителю, анализируя его рассказ "Левша". В упомянутой книге есть раздел истории русской души, а в нем великолепное социальное исследование под названием "Лесковский Левша, как национальная проблема"

Но это история. А что говорят о российском менталитете сегодня. Здесь есть прямые указания на менталитет, как сущностную характеристику российского социума. Рассмотрим более подробно это понятие. Так, наш выдающийся политолог, зав. кафедрой политологии философского факультета МГУ А. С. Панарин, получивший недавно Солженицинскую премию за две блестящие аналитические книги "Реванш истории" и "Искушение глобализмом", пишет, что наши политологи, пытающиеся переносить западные утверждения на нашу почву, видят препятствие этому в глубоких пластах русской истории, в русской традиции, в русском менталитете, о который, якобы разбиваются усилия власти по демократизации общества. Власть не знает, что делать с этим народом и с этой традицией ("ЛГ". №10. 2002 г.) Здесь дело идет о другом, более глубоком понимании менталитета, связанного с историей русского социума, с глубинными истоками его общественного бытия.

Но прежде чем продолжать анализ менталитета и доказывать его социологический аспект в значительной части опирающейся на менталитет российского социума, необходимо обратиться к истокам менталитета как понятия, к истории его появления. Научная биография "ментальности" подробно выяснена в зарубежной, особенно французской литературе (школа "Анналов") (см. "История ментальностей. Историческая антропология". М., 1996.

Социальный аспект понятин "менталитет" приобрело во Франции в самом конце XIX века и было связано с делом Дрейфуса - французского офицера, еврея по национальности, который был обвинен в шпионаже в пользу Германии. Началась борьба за пересмотр дела Дрейфуса, которая разделила Францию на два лагеря и чуть не привела к гражданской войне. Атидрейфусовская ненависть сблизила буржуазию с аристократами на почве защиты "французского духа", которому, якобы, угрожают "враги отечества и веры" - интеллектуалы, социалисты, масоны, евреи, германофилы. Они стали утверждать, что немцы оккупировали не только французскую территорию, но и французскую ментальность. Ментальность стала пониматься в социальном смысле, как ценное национальное достояние, как антитеза разъедающему нацию интеллектуализму.

Одновременно ментальность употреблялась в негативном смысле. Стали говорить о немецкой и иудейской ментальности. Левые в этом противостоянии оборонялись и тоже взяли на вооружение слово "ментальность", но в нем усматривали французский дух терпимости и либерализма. Они обвиняли патриотов в раскалывании нации и национальной души. В научный оборот это понятие ввели именно левые. Оно получило хождение в кружке Дюркгейма. В его журнале появилась рубрика "групповая ментальность".

Казалось левые отвоевали это понятие у правых, но оно само завоевало их, поскольку стало использоваться как идеологическое оружие. В годы мировой войны во Франции стали говорить о "варварском менталитете" немцев. В те годы (1915 г.) профессор парижского университета Э. Дюркгейм опубликовал свою знаменитую работу с резкой критикой немецкого менталитета "Германия выше всего. Идеалы немцев и война." (Москва. 1917 г. В русском переводе, подписанным двумя инициалами: В.Ш., она вышла в Москве в феврале 1917 г. и поэтому никем не была замечена. Ее единственный экземпляр автор статьи не без помощи работников Центральной библиотеки МГУ получила в начале 90-х годов как первый ее читатель: листы книги не были даже постранично разрезаны. - Л.П.). "Все поведение Германии во время войны есть следствие умственного и душевного уклада" - писал Дюркгейм во введении к своей книге, и дальше он наносил удары по немецкой ментальности, по утверждению, что государство стоит выше гражданского общества, выше нравственности. По сути дела в этой работе Дюркгейм разоблачил будущий немецкий фашизм, или точнее, ментальные основы, на которых он возник.

В наше время понятие менталитета также связано с особенностями общественной жизни, с теми путями, которые возникают перед Россией. Если она выберет западный путь, то отношение к российской традиции, истории, менталитету будет лишь мешать этому процессу. Кстати сказать, тезис Фукияма о конце истории или Поппера о кризисе историзма не совместимы с признанием менталитета. И наоборот. Признание менталитета в качестве основной характеристики российского социума обращает нас к истории, к традициям народа, к патриотизму.

Эта мысль отчетливо проходит по упомянутой книге А. С. Панарина. "Сегодня, - пишет А. С. Панарин, - когда "либеральные" теоретики и публицисты рассуждают о тоталитаризме, они делают упор на "туземных" корнях - на традициях русской общины, на причудах неисправимого национального менталитета, словом - на особенностях природы русского человека"

Вот почему так необходимо рассматривать менталитет как важнейшую социологическую категорию, как понятие, характеризующее глубинную сущность социума. Ведь именно в социальной сфере формируются критериальные основания и ценности, с которыми человек сверяет свое отношение к жизни своими поступками и всем своим поведением. Однако при этом, менталитет как социальная категория, дополняется еще одной составляющей категорией - нравственной. Это хорошо просматривается в религиоведении, в философии. Но категорию "менталитет" полнее и ярче можно показать и раскрыть через "дуальные" категории, такие как: социально-исторические, социокультурные, социально-психологические, социально-экономические.

Надо заметить, что менталитет не идентичен категориям "сознание" или "поведенческие установки", но представляет собой критериальную основу личностного и общественного сознания. Поэтому существует индивидуальный, личностный менталитет - на уровне конкретного человека; общественный менталитет - на уровне групп или сообществ по тем или другим устойчивым принципам (например, национально-этническим, возрастным и т.д.) и менталитет социума - на уровне всего народа, проживающего в данной стране, в данной исторически сложившейся социокультурной среде и постоянно воспроизводимого в сменяющих друг друга поколениях.

Раскрывая понятие категории "менталитет" надо остановиться прежде всего, на устойчивых, стабильных ментальных качествах и характеристиках российского социума как интегрально понимаемого общества, объединяемого все входящие в него сообщества, группы и всех индивидов, т.е. народа. При этом необходимо заметить, что менталитет социума как субъективная реальность может быть таковым только при наличии реальных или потенциальных субъектов его создания или обогащения. Во времени большой протяженности в своем опредмеченном виде менталитет, как показывает исторический опыт, из субъективной реальности превращается в объективную реальность, которая в новом временном пространстве, как правило, востребуется другими поколениями. И не просто воспринимается по форме (традиции, обычаи, нравы, привычки), но и способствует формированию или изменению их индивидуального и общественного менталитета, что отражается и на менталитете социума. Таким образом, менталитет социума вновь обретает субъективную реальность.

Таким проявлением менталитета социума, особенно российского (передача из поколения в поколение объектно-субъектных ценностей) осуществляется связь времен, наследование социально-генетического кода исторической и социальной памяти народов России.

Менталитет социума России, являясь существенной и стабильной социальной категорией, "во времени большой протяженности" предопределяет определенные компоненты сменяющих друг друга парадигм общественного развития. При этом менталитет выполняет неформальную функцию регулирования как мировоззренческих, так и поведенческих механизмов в социальной жизни народа и общества.