Соотношение структуры языка и сознания. Гипотеза лингвистической относительности. - Ответы к экзамену по дисциплине «Общая психология»

Одним из условий, которое приводит к формированию сложно построенной сознательной деятельности человека – это возникновение языка.
Язык – определитель системы кодов, с помощью которых обозначаются предметы внешнего мира, качества, действия и отношения между ними. 
          Основное средство общения – это слова, объединенные в фразы, с их помощью человек может сохранять и передавать информацию, усваивать опыт, которое накапливало поколение других людей. У животных такого языка нет.
          Некоторые считали, что язык  - проявление духовной жизни и указывали на его «божественное происхождение» (следуя библии).
          Другие, старались вывести язык из эволюции животного мира (следуя традициям естественнонаучного позитивизма).
          В итоге, придя к мнению, что условия происхождения языка надо искать в тех общественно-трудовых отношениях, которые впервые появились с переходом человеческой истории.

Появление языка внесло три существенных изменения в сознательную жизнь человека.
         Первое изменение состоит в том, что язык разрешает выделить эти предметы, направляя на них внимание и сохранять их в памяти. Достаточно подумать или произнести слово, чтоб появилось представление об этом предмете. Значит, язык увеличивает воспринимаемый мир, позволяя хранить полученную информацию из вне и создает мир внутренних образов.
         Второе, подчеркивает значительную роль языка в формировании сознания, заключающийся в том, что слова языка не только указывают на определенные вещи, но и абстрагируют их значительные свойства, и относят воспринимаемые вещи к определенным категориям, обеспечивая процесс отвлечения и обобщения, являющийся вторым важным вкладом, который язык вносит в формирование сознания.
         Третье – язык служит основным средством для передачи информации, которое сложилось в общественной истории человечества, то есть, создавая третий источник развития психических процессов, присоединяется к оставшимся двум источникам и, которые имеют место у животных.
          С того момента, как появился язык, у человека появляется новый тип психического развития, который не имеет места у животных; язык, на самом деле, есть важное средство развития сознания.

Гипотеза лингвистической относительности — предположение, выдвинутое в работах Э. Сепира и Б. Уорфа, согласно которому процессы восприятия и мышления обусловлены этноспецифическими особенностями структуры языка. Те или иные языковые конструкции и словарные связки, действуя на бессознательном уровне, приводят к созданию типичной картины мира, которая присуща носителям данного языка и которая выступает в качестве схемы для каталогизации индивидуального опыта. Грамматический строй языка навязывает способ выделения элементов окружающей действительности. В дальнейших исследованиях было показано, что в познавательный процесс включены значения, существующие не только в языковой форме, но и в форме сенсорно–перцептивных эталонов и символических действий. В силу этого некий ряд значений может быть не представлен в словесной форме, но все–таки присутствовать в сознании и обусловливать поведение. Поэтому при анализе картин мира, которые действительно могут иметь определенную этническую специфичность, необходимо исследовать не только разговорный язык, но и другие языки, например графику, трудовые навыки.

Убеждение в том, что люди видят мир по-разному - сквозь призму своего родного языка, лежит в основе теории "лингвистической относительности" Эдварда Сепира и Бенджамина Уорфа. Они стремились доказать, что различия между "среднеевропейской" (западной) культурой и иными культурными мирами (в частности, культурой североамериканских индейцев) обусловлены различиями в языках.

Например, в европейских языках некоторое количество вещества невозможно Назвать одним словом - нужна двучленная конструкция, где одно слово указывает на количество (форму, вместилище), а второе - на само вещество (содержание): стакан воды, ведро воды, лужа воды. Уорф считает, что в данном случае сам язык заставляет говорящих различать форму и содержание, таким образом навязывая им особое видение мира. По Уорфу, это обусловило такую характерную для западной культуры категорию, как противопоставление формы и содержания. В отличие от "среднеевропейского стандарта", в языке индейцев хопи названия вещества являются вместе с тем и названиями сосудов, вместилищ различных форм, в которых эти вещества пребывают; таким образом, двучленной конструкции европейских языков здесь соответствует однословное обозначение. С этим связана неактуальность противопоставления, "форма - содержание" в культуре хопи, Уорф, далее, находил связь между тем, как передается объективное время в системах глагольных времен а европейских языках, и такими чертами европейской культуры, как датировка, календари, летописи, хроники, дневники, часы, а также исчисление зарплаты по затраченному времени, физические представления о времени. Очевидность ньютоновских понятии пространства, времени, материи Уорф объяснял тем, что они даны "среднеевропейской" культурой и языком.

Экспериментальные проверки лингвистического детерминизма

В поисках доказательств гипотезы Сепира - Уорфа часто пишут о различиях между языками в членении цветового континуума: в одних языках есть семь основных (однословных) названий цветов радуги (например, русский, белорусский), в других - шесть (английский, немецкий), где-то - пять, в языке шона (Родезия) - четыре, в языке басса (Либерия) - два.

В одном из экспериментов испытуемым, говорящим на шона, и носителям английского языка предлагалось подбирать названия для различно окрашенных полосок бумаги. Выяснилось, что цвета, имеющие в родном языке однословные обозначения, воспринимаются испытуемыми как "чистые", и названия для них отыскиваются быстрее, чем для цветов, переходных между "чистыми" красками. Так, для желто-зеленой зоны спектра говорящие на шона подыскивали нужное обозначение (cicena) быстрее, чем говорящие на английском, которые были вынуждены составить сложное обозначение - yellow-green.

Однако считать такие результаты доказательством зависимости познавательны процессов от лексической структуры языка все же трудно. В лучшем случае такие опыты интерпретируют как подтверждение "слабого варианта" гипотезы Сепира - Уорфа: "носителям одних языков легче говорить и думать об определенных вещах потому, что сам язык облегчает им эту задачу". Однако в других экспериментах с цветообозначениями даже и такие зависимости не подтверждались. Психологи приходили к выводу, что в познавательных процессах в отношениях между языком и мыслительной деятельностью решающей промежуточной переменной является активность познающего человека.

Высказывались предположения, что зависимость мышления от языка может быть обнаружена скорее в грамматике, чем в лексике, поскольку грамматика - это сфера обязательных значений, "принудительно" и достаточно рано известных всем говорящим (на данном языке).

В языке навахо (Северная Америка) глаголы, обозначающие разные виды манипуляции ('брать', 'держать в руках', 'передавать', 'перекладывать, 'перебирать руками' т. п.), по-разному спрягаются в зависимости от формы объекта действия. Допустим, говорящий просит передать ему какой-то предмет. Если это гибкий и длинный предмет, например кусок веревки, то глагол должен быть в форме А; если предмет длинный и твердый, например палка, то глагол ставится в форму В; а если предмет плоский и гибкий, вроде ткани или бумаги, то нужна форма С. Это интересное грамматическое различие привело исследователей к предположению, что дети навахо должны научиться различать признаки "формы" предмета раньше, чем дети, говорящие на английском.

В экспериментах гипотеза Сепира - Уорфа теряет свою обобщенно-философскую внушительность. Речь идет уже не о разных картинах мира, увиденных сквозь призму разных языков, а об участии языка в процессах восприятия, запоминания, воспроизведения.