Разрабатывая это положение А.Н.Леонтьева, профессор МГУ Юлия Борисовна Гиппенрейтер настаивает на необходимости анализа явлений внимания в трех планах (рис. 10.4, а), не ограничиваясь каким-либо одним из них.
. 1. Деятельность и ее уровневая структура: мотив, побуждающий и направляющий деятельность; цель, определяющая действие; операции, позволяющие достичь цели в данных условиях .
2. Сознание — совокупность явлений, задающих внимание по субъективному критерию, а также его субъективные эффекты: разделение сознания на фокус и периферию, субъективную ясность и отчетливость объекта внимания, переживание умственного усилия и др. , ,
3. Физиологические механизмы — «реализаторы и средства деятельности» . Обращаясь к их анализу, Ю. Б. Гиппенрейтер обогащает психологическую теорию деятельности идеями уровневой концепции построения движений , которая была разработана Н.А.Бернштейном1.
Согласно концепции Н.А. Бернштейна, любое движение человека можно рассмотреть как процесс решения двигательной задачи в заданных условиях. Движение строится на нескольких уровнях, иначе говоря, обеспечивается несколькими «этажами» центральной нервной системы, от более простых и древних до более сложных, развитых только у человека. Всего Н.А.Бернштейн выделяет 5 таких уровней. Нижний уровень (автор обозначает его буквой А) участвует в любом движении и отвечает за поддержание тонуса мышц. Верхний (Е) участвует в осуществлении так называемых символических двигательных актов наподобие письма или речи, а в других двигательных актах обычно не востребован.
Практически в любом движении задействованы сразу несколько уровней, среди которых можно выделить ведущий уровень, соответствующии смыслу задачи, и нижележащие «фоновые» уровни, которые обеспе
чивают отдельные аспекты ее выполнения и не связаны прямо с содержанием задачи.
Если задача требует не более чем точных и метких движений (как, например, в случае метания снежком в товарища), то ведущим станет уровень пространственного поля (С). Однако очевидно, что кинуть снежок расслабленной рукой невозможно (а значит, будет востребован и уровень А) и что для броска потребуется скоординированная работа отдельных мышц, за которую отвечает уровень синергии, или мышечно-суставных увязок (В). Если задача требует манипуляции с предметами (скажем, если нужно налить чай из чайника или пришить пуговицу, оторванную во время игры в снежки), то движение будет строиться на более высоком уровне — уровне предметных действий (D).
Процесс построения движения осуществляется циклически: на смену декартовой идее рефлекторной дуги в работах Н.А.Бернштейна приходит идея «рефлекторного кольца». По ходу осуществления движения оно корректируется как на ведущем, так и на фоновых уровнях в соответствии с задачей и с изменениями в окружающей среде. Коррекции осуществляются за счет того, что у человека есть информация о необходимых характеристиках движения, определяемых его программой, и информация о том, как движение осуществляется в данный момент. Эта идея сходна с представлением о циклической активности человека в процессе построения перцептивного образа, которое реализовано в модели «перцептивного цикла» У. Найссера .
Для Ю. Б. Гиппенрейтер наиболее важна идея о том, что смысловая структура решаемой человеком задачи определяет ее двигательный состав и тот ведущий уровень, на котором решение задачи будет выстраиваться и регулироваться при поддержке «фоновых» уровней. Несмотря на то что у Н.А. Бернштейна это всегда двигательная задача, в принципе она может быть и перцептивной . Для психолога, который обращается к работам Н.А. Бернштейна, принципиален прежде всего ход анализа — от задачи двигательного акта к его физиологическим механизмам (а не наоборот, что было характерно для классической физиологии).
Ю. Б. Гиппенрейтер определяет внимание как «феноменальное и продуктивное проявление работы ведущего уровня организации деятельности» . Иными словами, это характеристика всей функционально-физиологической системы деятельности, не элемент данной системы, но только проявление ее работы в сознании и в результатах деятельности, обеспечиваемое физиологическими механизмами. Внимания не существует как отдельной деятельности, мы не можем обнаружить его в форме отдельных действий, а все его проявления так или иначе связаны с целью и программой иных осуществляемых человеком целенаправленных действий.
Непроизвольное внимание, по мнению Ю. Б. Гиппенрейтер, связано с организацией поисковых действий, которые побуждаются неопредмеченн'ой познавательной потребностью. Ориентировочная реакция на новый неожиданный сильный стимул предстает здесь как длящийся процесс непроизвольного внимания — перцептивной деятельности, продуктом которой является более ясный и отчетливый образ объекта. Вероятнее всего, такой образ строится в результате циклического переобследования ситуации.
Произвольное перцептивное внимание — сторона целенаправленных перцептивных действий, которым предшествует заранее поставленная и удерживаемая перцептивная цель и которые в результате приводят к построению ясного и отчетливого образа целевого объекта. Еще в трудах У. Джемса появляется базовое представление о «преперцепции» как механизме произвольного внимания. В модели «рефлекторного кольца» Н.А. Бернштейна с «преперцептором» может быть сопоставлен механизм, содержащий информацию о требуемых характеристиках образа, которая подлежит сличению с актуальным положением дел. То же самое касается и произвольного исполнительного внимания, связанного с удержанием требуемого направления деятельности при наличии отвлекающих факторов.
Свойства внимания в рамках подобного подхода определяются через структуру деятельности. Направленность внимания задается целью осуществляемого перцептивного или исполнительного действия. Его переключаемость соотносится с легкостью смены актуальной направленности деятельности, изменения текущей цели и соответствующих ей процессов ведущего уровня организации деятельности.
Объем внимания — количество блоков, или «порций», программы на «задающем приборе» ведущего уровня, предельно допустимое число «единиц деятельности», размер которых может меняться по ходу ее освоения. Например, когда ребенок только учится читать, объем его внимания при взгляде на страницу текста измеряется в буквах. Для взрослого человека такими единицами будут уже слова и даже целые фразы, а ведущий уровень организации его деятельности — не анализ формы отдельных знаков (эта операция уходит на один из, «фоновых» уровней), а смысловой анализ более крупных элементов текста, соответствующих более крупным блокам выполняемой программы.
Степень внимания, связанная с субъективным переживанием усилия, соответствует степени загрузки ведущего уровня организации деятельности. К примеру, в искаженных или зашумленных условиях восприятия мы вынуждены осуществлять на ведущем уровне выделение и анализ информации, которая обычно автоматически анализируется «фоновыми» процессами. Поэтому, например, так сложно выполнять задачу вторения в условиях дихотического предъявления.
Феномены невнимания могут быть поняты через отсутствие необходимых в данный момент средств деятельности или неадекватность этих средств условиям осуществления деятельности.
С одной стороны, подобное часто наблюдается у детей: они невнимательны потому, что еще просто не умеют организовать собственную перцептивную, мнемическую и мыслительную деятельность1.
С другой стороны, «ошибки внимания» могут быть следствием дезорганизации деятельности или адресации «фоновым» уровням организации перцептивной деятельности того, что должно быть обработано на ведущем уровне. Яркий пример — «профессорская рассеянность». Когда ученый обдумывает решение некой научной задачи, внешние раздражители не достигают ведущего уровня организации его повседневных действий, скажем по приготовлению завтрака. Оттого и наблюдаются забавные ошибки, когда, например, в сковороду с яичницей вместо соли попадает сахар, а в чашку кофе вместо молока — средство для мытья посуды.
В исследовании С.Д.Смирнова2 было смоделировано в лабораторных условиях явление сродни профессорской рассеянности — постепенное поуровневое «снятие» регуляции решения зрительной задачи при усложнении параллельно решаемой умственной задачи. Испытуемый должен был решать мыслительную (математическую) задачу и одновременно следить за движущимся зрительным объектом.
В качестве «объекта внимания» выступал движущийся по экрану арифметический пример, записанный в столбик. Достигая одного края экрана, пример вновь появлялся с другой стороны. Участников эксперимента просили решить этот пример по алгоритму, который задавался перед началом предъявления. Сам пример мог быть более или менее сложным, а в качестве контрольного условия использовалась ситуация, когда испытуемый мог быть просто внимателен к задаче слежения: его просили фиксировать какую-либо деталь объекта и прослеживать изменение его положения на экране.
Когда умственная задача отсутствовала и не отвлекала внимания испытуемого, слежение за зрительным объектом осуществлялось с должной скоростью и на адекватном уровне построения движений глаз, с привязкой взгляда к пространственной позиции целевого объекта (уровень «пространственного поля», или уровень С по Н.А. Бернштейну).
Когда арифметическая задача становилась сложнее, испытуемый продолжал осуществлять слежение, сохраняя скорость движений глаз приблизительно равной скорости движения зрительного объекта. Однако пространственная привязка движений глаз к положению целевого объекта на экране нарушалась: объект уже не удерживался в центральном поле зрения, что соответствует функционированию более низкого уровня В (уровня синергии) по Н.А.Бернштейну.
При еще большем усложнении умственной задачи в решении задачи слежения сохранялось только направление движений глаз, соответствующее направлению движения объекта, однако движения глаз происходили уже без соответствия скорости объекта и без привязки к его пространственному положению. Задача слежения передавалась на еще более низкий уровень организации деятельности, а для стороннего наблюдателя испытуемый был просто менее внимателен в ее выполнении.
Точно так же мы поверхностно слушаем надоедливого собеседника, не вдаваясь в смысл его сообщения, когда нас занимают собственные мысли и проблемы. Наша неспособность воспроизвести впоследствии то, о чем он говорил, в соответствии с мнемическим критерием внимания может быть рассмотрена как следствие невнимательности к собеседнику. Но если мы обратимся к механизмам этой невнимательности, то за ней будет стоять, скорее всего, анализ и переработка сообщения собеседника на недостаточно глубоком уровне .
Поможем написать любую работу на аналогичную тему