Явления внимания и невнимания. Виды рассеянности: ошибки внимания и невнимания. - Шпаргалка - Ответы на экзаменационные вопросы по Общей психологии

В этом разделе нам предстоит говорить о нескольких классах явлений невнимания. Это рассеянность, ошибки внимания и феномены избирательного (направленного) невнимания. Ошибки внимания — неверно выполненное или пропущенное действие, неспособность заметить важное событие или объект — могут оказаться следствием рассеянности или избирательного невнимания, но иногда сопровождают деятельность человека, который был достаточно внимателен при ее выполнении. К рассеянности мы будем относить те ошибки внимания, которые повторяются у данного человека в течение определенногопромежутка времени и тем самым определяются его более или менее устойчивым состоянием. Ошибки внимания, которые возникают в процессе решения жизненных задач, иногда сродни ошибкам, характерным при рассеянности, но носят более преходящий характер. Явления избирательного невнимания, устойчивые во времени, как и рассеянность, отличаются тем, что ошибки внимания стабильно ограничены одной из сфер действительности или собственного поведения человека и не наблюдаются в отношении прочих объектов и событий.

Рассеянность и ошибки внимания

Каждому из нас с ранних лет знакомы стихи С.Я.Маршака про рассеянного с улицы Бассейной. Казалось бы, более яркий портрет рассеянного человека трудно себе и представить. Едва проснувшись, герой начинает совершать ошибки по причине собственной невнимательности, а за пределами дома история продолжается: выбравшись на улицу в перчатках на ногах и со сковородой вместо шляпы, он решает уехать из родного Ленинграда. Злоключения его начинаются в трамвае и продолжаются на вокзале: «Он отправился в буфет покупать себе билет. А потом помчался в кассу покупать бутылку квасу...» — и, проведя несколько дней в отцепленном вагоне, благополучно «вернулся» в Ленинград. Но в чем причина его рассеянности и совершаемых им ошибок?1 Вспомним тонкое замечание Фазиля Искандера из повести «Стоянка человека»: «Бывает рассеянность от сосредоточенности ума, но бывает рассеянность от слабости ума: нечего сосредоточивать. Мы склонны путать эти две рассеянности». В психологии описано несколько видов рассеянности, различающихся как по проявлениям, так и по причинам.

1. Истинное невнимание («рассеяние») наиболее точно описал У.Джемс: «Глаза бесцельно устремлены в пространство, окружающие звуки и шумы смешиваются в одно целое, внимание до того рассеянно, что все тело воспринимается сразу как бы одно целое и "передний план" сознания занят каким-то торжественным чувством необходимости заполнить чем-нибудь пустоту времени» . Это состояние можно назвать «умственным безразличием», «бездумием», или прострацией (от лат. prostratus —распростертый, лежащий). Характеризуется оно отсутствием ясных мыслей, расплывчатостью ощущений, упадком сил и оттого — минимальным субъективным напряжением, отсутствием концентрации на чем бы то ни было и интереса к происходящему вокруг. Причинами истинного невнимания могут быть и усталость, и бессонница, и монотонная работа, и просто скука. Чтобы избавиться от подобного рассеяния внимания, нередко достаточно всего лишь встряхнуть головой. А в отдельных случаях приходится прибегнуть и к более сильнодействующим средствам вроде чашечки крепкого кофе или громкой музыки, которые помогают придать рассеянным мыслям и чувствам хоть какое-то направление, повышая уровень бодрствования.

Особый случай «рассеяния внимания» — явление, известное как дорожный гипноз. Когда водитель долго едет по спокойной дороге, в какой-то момент он может впасть в состояние, подобное если не гипнотическому трансу, то полудреме. Если ничего не происходит, то любая хорошо освоенная задача становится скучной.

Не будет исключением и вождение. Всякий опытный водитель, которому приходилось в течение долгого времени вести автомобиль без особых происшествий, припомнит особое переживание провала во времени: казалось бы, только что проезжали деревню Выползово — и вот уже город Валдай, хотя езды между ними никак не меньше получаса! И хорошо еще, если за это время из-за поворота вдруг не выскочит велосипедист или из леса — лось. Иначе сбой привычного, во многом автоматизированного хода управления автомобилем может привести к аварии.

Конечно, «дорожный гипноз» не обязательно привязан к дороге. «Провал во времени» может случиться и на лекции, если голос лектора слишком монотонен, а сама лекция не особенно богата откровениями. Часто слушатели не замечают, как лектор перешел от одной темы к другой, и отнюдь не всегда по той причине, что думали о чем-то своем, но потому, что скучный лектор воистину погружает слушателей в состояние сродни гипнозу. Гипнотическое состояние как таковое отличается прежде всего тем, что человек передает управление своим поведением в руки гипнотизера и впоследствии обычно не помнит, что с ним происходило. Точно так же и в случае «дорожного гипноза» человек не управляет ходом собственных мыслей, а в его памяти не остается ничего из происходившего в момент рассеяния внимания.

2. Мнимая рассеянность. Парадоксально, но именно так называется вид рассеянности, примеры которой первым делом приходят в голову прохожему на улице, если попросить его описать типичного рассеянного. Обратитесь к физику — и он припомнит сэра Исаака Ньютона: если верить известному анекдоту, Ньютон,

собираясь однажды сварить себе на завтрак яйцо, подошел к плите, держа яйцо в одной руке, а часы в другой, — и «сварил» часы.

Химику придет на ум знаменитый русский ученый начала XX в. Иван Каблуков, который по рассеянности подписывался «Каблук Иванов», а вместо часов нередко смотрел на термометр и сетовал, что опоздал на собственную лекцию. А литератору или просто начитанному человеку вспомнится кто-нибудь из литературных героев. Например, секретарь Парижского географического общества Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель — кабинетный ученый, тонкий знаток географии, который наконец решился, по его собственному выражению, «заняться ею практически». Жюль Верн характеризует своего героя как одного «из тех страшно рассеянных людей, которые смотрят, но не видят, слушают, но не слышите (курсив мой. — М. Ф.). Не в пример скромному ленинградскому рассеянному, который всего лишь сел в отцепленный вагон, Паганель начинает с того, что вместо судна, направляющегося в Индию, садится на яхту, плывущую в Чили, что выясняется уже в открытом море, 36 часов спустя после отплытия. Впрочем, Паганель делает подобные ошибки по невниманию сплошь и рядом. То издает подробнейшую карту Америки и ненароком втискивает туда Японию. То вместо испанского языка выучивает португальский, будучи в твердой уверенности, что это испанский: достаточно того, что в руки попала не та книга. Наконец, Паганель совершает ошибку, которая оказывается счастливой для героев книги: благодаря этой ошибке им удается встретиться, на что они уже и не надеялись.

Ученый пишет письмо под диктовку и вместо слова «Австралия» записывает «Новая Зеландия». И вот тут-то его рассеянность обнаруживает свою истинную природу! Выясняется, что мысли Паганеля были в это время заняты Новой Зеландией, и, видимо, внимание его было настолько сконцентрировано на этих мыслях, что ученый невольно подменил название страны. Именно поэтому рассеянность Паганеля называется «мнимой». Он предельно внимателен, но — не к тому, что происходит вокруг него. Как сказал о подобных рассеянных Т. Рибо, «они кажутся неспособными к вниманию, потому что очень внимательны». Иногда такую рассеянность называют «профессорской», иногда — «поэтической». Все зависит от того, каков род занятий мнимого рассеянного и, соответственно, на чем именно сконцентрировано его внимание. Если на решении научной или философской проблемы — скорее всего, перед нами классический «рассеянный профессор».

Если на поток"е поэтических образов, на мечтах и плодах воображения — видимо, это случай «поэтической рассеянности». Огромное количество анекдотов о профессорской рассеянности кочует по учебникам психологии внимания вот уже больше столетия. Перебирая истории о рассеянных ученых в «Принципах психологии» , У.Джемс первым делом припоминает великого Архимеда, который был до того поглощен геометрическими штудиями, что узнал о штурме родных Сиракуз только будучи смертельно ранен. И что же умирающий Архимед крикнул римским солдатам? «Только не троньте моих чертежей!»

Примером поэтической рассеянности, судя по многочисленным воспоминаниям современников, мог бы послужить русский поэт и писатель Серебряного века Андрей Белый. Известна история, когда он, придя в одну из петербургских редакций, забыл, снять калоши. Казалось бы, пустяк, но Белый не удержался и сочинил едва ли не оду поэтической рассеянности, где пристыдил некоего Н.В.Валентинова, который обратил на это внимание. Белый смутился и произнес по этому поводу огромную (минут на 25) речь, смысл которой сводится к следующему: он, Белый, совершенно не удивлен, что именно Валентинов заметил неснятую калошу, ведь

Валентинов марксист, а у марксистов взор всегда притянут к земле, по которой ходят в калошах. Марксисты никогда не смотрят на небо, потому что там — пустота. Но он, бедный, несчастный поэт, смотрит в небо, так как оно для него — золото в лазури. А о калошах он забыл, потому что в Париже, откуда он вернулся, калош не носят. Но Москва — не Париж. А почему? И следует долгое рассуждение на тему, почему Москва не Париж, а Париж, наоборот, не Москва. От Москвы и Парижа Белый перешел к Ренессансу, потом — к Дюреру, Канту и наконец подошел к излюбленной теме — Владимиру Соловьеву. Оседлав своего любимого конька, он начал говорить о зорях, об их провозвестнике — поэте-символисте. У поэта-символиста есть чувство зари. Поэт видит тяжкий путь в будущее — путь через черную, пылающую гору, путь, на котором будут катастрофы, падения, муки. Поэт все это видит и сгибается под тяжестью своего пророческого назначения. Сжальтесь над ним, не смейтесь над тем, что он не снял в передней калошу. Он все равно достоин вашего сострадания'.

Приведенная цитата исчерпывающе показывает, чем именно занято внимание поэта и отчего он настолько невнимателен в быту. Выделим характерные для мнимой рассеянности особенности поведения и внимания. Прежде всего это отсутствие реакций или неадекватные реакции на внешние воздействия по причине чрезвычайной концентрации на собственных мыслях или на решаемой задаче. Привычные действия или даже целые цепочки действий сохранны (что-то опускается в кастрюльку с кипятком, что-то надевается на голову), однако обратная связь о ходе их выполнения и о возможных изменениях в окружающей среде отсутствует.

Именно поэтому среднестатистический «рассеянный профессор» не знает, что его поведение необычно: ведь иначе его нельзя было бы назвать рассеянным! А поскольку поведение не контролируется сообразно требованиям среды, рассеянность приводит к множеству ошибок, иногда забавных, но порой небезопасных. Известна история про классика психологии внимания Э.Титченера, который имел обыкновение курить во время занятий и однажды так увлекся чтением лекции, что не заметил, как у него загорелась борода. Сам Э.Титченер попросту не обратил на это внимания, а студенты побоялись лишний раз побеспокоить своего наставника, и в результате борода его сгорела почти полностью .

А чего, казалось бы, стоило ее потушить, если бы профессор вовремя заметил свою оплошность и предпринял необходимые действия.

В случаях, когда какие-то действия все же совершаются, но обратная связь об их результатах отсутствует, возможны два основных типа ошибок.

• «Верные», соответствующие нашим целям и задачам, действия совершаются в отношении «неверных» объектов: человек пытается размешать сахар в чае карандашом, которым только что делал записи в блокноте, или вымыть голову средством для выведения пятен, которое стояло на полке рядом с шампунем и случайно попало в руки.

• Напротив, в отношении «верных» объектов проделывают ся «неверные» действия: собираясь полить цветы, «рассеянный профессор» берет в руки кувшин с водой и, глубоко задумавшись, начинает пить из этого кувшина. Или, начав примерять в магазине новое пальто, застегивает его на все пуговицы и в задумчивости выходит на улицу. Хорошо еще, если продавец в магазине поймет, с кем имеет дело, и не вызовет немедленно милицию.

Эти типы ошибок могут сочетаться друг с другом, особенно когда «рассеянный профессор» пытается решить несколько бытовых задач одновременно, например: убрать масло в холодильник, а сахар — в буфет. Не исключено, что на следующее утро он обнаружит и масло, и сахар вовсе не там, где им следовало находиться.

Подобная чрезмерная сосредоточенность на своих мыслях может оказаться и полезной: случайные, совершенные по рассеянности действия могут привести к научному открытию. Считается, что именно благодаря случайной ошибке талантливого, но рассеянного ученого был изобретен способ вулканизации резины, который до сих пор используется при изготовлении автомобильныхшин. Сходным образом был открыт состав для окраски волос на основе перекиси водорода, благодаря которому в мире стало больше блондинок.

Однако изобретатель Геннадий Иванов, собравший целую коллекцию примеров научных открытий, в основе которых лежала случайность, помноженная на рассеянность изобретателя, замечает: «Мир полон случайностей! Но для того чтобы случайность состоялась, нужно, чтобы она произошла с подготовленным человеком и в тот момент, когда он решает соответствующую случаю задачу» .

Результат случайного события или действия, досадной оплошности по причине рассеянности может прорваться в сознание только тогда, когда этот результат соответствует собственному направлению мыслей исследователя. Почему так происходит — мы непременно узнаем в последующих главах.

Один из симптомов мнимой рассеянности, который, однако, может сопровождать и истинное невнимание, — феномен «пустого взора», хорошо описываемый поговоркой: «Смотрит в книгу, а видит фигу». Допустим, что во время чтения пресловутой книги или просмотра телепередачи органы чувств человека полностью настроены на источник информации (налицо и координированная работа глазных мышц, и конвергенция зрительных осей, и аккомодация хрусталика), а смысл ускользает. Почему? Как правило, потому, что человек полностью погружен в собственные мысли и переживания. Как остроумно подытожено еще в одной новейшей поговорке: «Ушел в себя, вернусь нескоро». Фокус внимания смещается извне на эти, не имеющие отношения к книге или телепередаче, мысли.

Великий английский сатирик Дж. Свифт в романе «Путешествия Лемюэля Гулливера» обрисовал целую страну, население которой славилось мнимой рассеянностью и повсеместно демонстрировало феномен «пустого взора». Оказавшись на летучем острове Лапута, Гулливер обнаружил, что остров населен престранными жителями, которые посвятили себя наукам и искусствам и оттого не замечают ничего вокруг — до того, что «на них, по-видимому, не произвели никакого впечатления ни моя наружность, ни мой костюм, ни изумленные восклицания простого народа, который далеко не так склонен к глубокомыслию»1.

Казалось бы, такой народ обречен на вымирание. Однако жители Лапуты нашли способ привлекать внимание наиболее рассеянных особ к тому, что действительно заслуживает внимания (рис. 1.1).

Поодаль я заметил несколько человек в одежде слуг. В руках они держали небольшие палки. К палкам были привязаны надутые воздухом пузыри. Как мне сказали потом, в пузыри было насыпано немного сухого гороха или мелких камешков. Время от времени слуги хлопали этими пузырями по губам и ушам лиц, стоявших подле. Я долго не мог уразуметь, для чего это делается. По-видимому, эти люди так погружены в глубокомысленнейшие размышления, что почти не способны ни слушать речи собеседников, ни отвечать на них. Чтобы побудить их к этому, необходимо какое-нибудь внешнее, чисто физическое воздействие на органы речи и слуха. Вот почему состоятельные люди всегда держат в числе прислуги так называемого хлопальщика (по-туземному — клайменоле) и без него никогда не выходят из дому1.

Еще один феномен сродни «профессорской» и «поэтической» рассеянности, связанной, как мы могли убедиться, с проблемами распределения внимания, может наблюдаться и в деятельности, которая требует высокой концентрации внимания на каком-либо внешнем объекте. В работе военных летчиков, которым нередко приходится преследовать движущуюся цель, такой феномен получил название «гипноз цели». С рассмотренным выше «дорожным гипнозом» он, пожалуй, не имеет ничего общего, кроме названия и опасных последствий. Когда летчик-истребитель преследует вражеский самолет, он зачастую настолько поглощен преследованием, что не способен замечать другие источники опасности, например не видит самолетов, которые атакуют его сбоку2.

Явление, сходное с «гипнозом цели», известно и в клинике локальных поражений головного мозга. В 1909 г. австро-венгерский врач Рудольф Балинт (1874—1929) описал синдром, который наблюдается преимущественно при двухстороннем поражении теменной и теменно-затылочной коры мозга вследствие инсульта или опухоли мозга и включает, среди прочих симптомов, неспособность замечать что-либо, помимо одного фиксируемого объекта .

Этот синдром, который называется в нейропсихологии и нейрохирургии «синдромом Балинта», влечет за собой подобие «слепоты» ко всем остальным объектам окружающего мира. Из-за того, что взгляд как будто «приклеен» к единственному объекту, больной не способен ни разглядеть составное изображение, ни даже осмотреться вокруг. Он не замечает больше одного объекта за один раз, даже если объекты пространственно перекрываются. Например, глядя на лицо врача, пациент не может ответить, носит ли

врач очки, поскольку лишен возможности увидеть лицо и очки одновременно.

Исследования деятельности летчиков, как военных, так и гражданских, вообще указывают на то, что причины двух третей авиакатастроф — психологические ошибки летчиков, связанные прежде всего с вниманием. Иногда это ошибки распределения внимания между приборной доской, рычагами управления, наушниками, по которым передается информация из аэропорта, и тем, что происходит снаружи. Иногда за ними стоит невнимание к значимым сигналам в критический момент времени. В частности, причиной ошибки может стать уже известный нам феномен «пустого взора»: летчик не видит сигнала опасности, хотя и смотрит на него, а следовательно, не может вовремя отреагировать.

Причины того, что человек, даже не будучи ни рассеянным, ни больным, не замечает критического события или изменения в окружающей среде, тоже могут быть самыми разными. В современной психологии активно исследуется феномен «слепоты к изменению». Название феномена говорит само за себя: когда в нашем окружении что-то меняется, мы с высокой вероятностью не замечаем изменения, если оно происходит вне фокуса внимания.

Поскольку человек вооружен сложившимися в эволюции механизмами обнаружения движения, а изменение, как правило, сопровождается «движением» в зрительном поле, обязательное условие «слепоты к изменению» — разрыв между восприятием исходной и измененной картины. Причиной такого разрыва может стать, например, мигание или перевод взгляда. Поэтому так непросто решить традиционную для детских журналов задачу «Найди десять отличий»: при ее решении приходится все время переводить взгляд с одного изображения на другое.

3. Ученическая рассеянность. За примерами этого вида рассеянности далеко ходить не надо. Достаточно заглянуть в ближайшую школу, и в каждом классе обязательно найдется непоседливый ученик, который на уроке, вместо того чтобы смотреть на доску, «считает ворон». То он крутит головой по сторонам, то смотрит в окно, то дергает за косички соседку по парте, то шепчется с соседом. Внимание такого ученика отличается повышенной «помехонеустойчивостью»: оно чрезвычайно подвижно, разбросанно, подвержено отвлечению. Стоит появиться даже самому слабому стимулу, который мог бы привлечь внимание, — и внимание немедленно будет на него направлено. Сгодится и пролетающая мимо галка, и звуки радиоприемника за окном, и развязавшийся шнурок на ботинке учителя географии: а вдруг учитель на него ненароком наступит? Впрочем, и шнурок не удержит внимания рассеянного школьника достаточно долго: вокруг слишком много предметов, каждый из которых достоин внимания. Хотя бы ненадолго, между делом.

У этого вида рассеянности есть две стороны: во-первых, высокая отвлекаемость, а во-вторых, слабая концентрация, неспособность долго удерживать внимание на одном и том же предмете, особенно если этот предмет не вызывает особого интереса.

Отдельные проявления рассеянности сродни «ученической» можно наблюдать в клинике психических болезней, в частности у больных паранойей или маниакально-депрессивным психозом в маниакальной фазе. Для них характерна разбросанность мыслей и неупорядоченность впечатлений. Однако и в норме такая разбросанность — не редкость, особенно если человеку приходится заниматься неинтересным делом. В таких случаях внимание немедленно начинает отвлекаться и весьма хаотически «прыгает» от одного объекта к другому, нигде не задерживаясь. Часто это можно наблюдать на долгих и бессодержательных заседаниях, где даже солидные депутаты в очках и галстуках начинают «считать ворон» и вертеть головой не хуже первоклассников.

Ученическая рассеянность, как правило, входит в состав симптомов заболевания, обозначенного в Международной классификации болезней DSM-IV как синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) . Это едва ли не основная проблема современной психологии образования. Все больше и больше родителей и учителей жалуются на то, что у их детей и учеников «проблемы с вниманием». Дети вырастают, становятся студентами и сотрудниками крупных компаний, а «проблемы с вниманием» остаются, если только не заняться ими вплотную и не применить комплекс мер, начиная от психологической коррекции и заканчивая медикаментозным лечением1.

В рамках синдрома выделяют три взаимосвязанных компонента. Гиперактивность — повышенная возбудимость и активность, прежде всего двигательная. Ребенок непоседлив, часто вскакивает с места, размахивает руками и болтает ногами, слишком много говорит.

Импульсивность — ребенок нетерпелив, непредсказуем, склонен действовать, не подумав. Обычно он начинает отвечать на заданный вопрос, не выслушав его, и отвечает зачастую невпопад.

Он с легкостью вмешивается в чужие занятия и разговоры, не задумываясь насколько желательно его участие.

Наконец, собственно невнимательность. Остановимся на ней более подробно, поскольку этот набор симптомов представляет собой предельный случай «ученической рассеянности». Даже если у школьника нормальный или высокий интеллект, он плохо учится, потому что совершает множество ошибок, например: пропускает буквы, слова и даже целые предложения, когда читает или переписывает в тетрадь из учебника упражнение. Помимо ошибок по невниманию, для таких детей характерна легкая отвлекаемость. Они не могут долго удерживать внимание не только в учебе, но даже в игре. Дети не заканчивают начатых заданий и вообще избегают задач, связанных с усилием и требующих произвольной концентрации внимания. Помимо этого, они нередко теряют вещи (пожалуй, только этот симптом роднит рассеянность при СДВГ с «профессорской рассеянностью»).

Для СДВГ уже найдены и предположительные генетические основания, и биологические механизмы (в частности, нарушение дофаминового2 обмена в головном мозге). Как отмечает американский нейробиолог Стивен Фараон , врожденность этого синдрома можно проследить в 80 % случаев, однако и вклад средовых факторов не следует недооценивать. Психологи считают СДВГ нарушением в первую очередь самоконтроля, или управления собственной деятельностью. Именно поэтому когда-то давно, в начале XX в., его называли «нарушением морального контроля»: казалось бы, ребенок знает, как себя следует вести, но тем не менее поступает иначе.

Рассмотрение СДВГ позволяет подметить еще одну важную характеристику внимания, а именно связь этого процесса с управлением деятельностью, которую осуществляет человек. Один из классиков отечественной психологии, П.Я.Гальперин, даже определил внимание как «функцию умственного контроля». А в детской нейропсихологии нарушения внимания у младших школьников, типичные для ученической рассеянности, обычно соотносят с недоразвитием именно тех зон головного мозга, которые задействованы в осуществлении программирования и контроля деятельности . Поэтому в основе методик коррекции нарушений внимания младших школьников заложена отработка именно этих функций.

4. Старческая рассеянность. И снова в голову приходят детские стихи, на сей раз принадлежащие перу С. Михалкова: «Что стряслось у тети Вали? У нее очки пропали. Ищет бедная старушка...» — и находит в конце концов у себя на носу. Казалось бы, трудно не заметить. Но со стариками подобное бывает сплошь и рядом. Старческая рассеянность характеризуется, во-первых, слабой концентрацией внимания, а во-вторых, его низкой переключаемо-стью, что обусловлено прежде всего старением мозга. Однако этот вид рассеянности может наблюдаться и у больных в состоянии клинической депрессии или в депрессивной фазе маниакально-депрессивного психоза.

В случае депрессии первым признаком и одновременно причиной рассеянности будет так называемая умственная жвачка, своеобразное зацикливание на одном и том же предмете размышлений. Всего остального больной при этом просто не замечает. Но точно так же и старик может часами ворчать по одному и тому же поводу, жалуясь, к примеру, на поведение молоденькой продавщицы в магазине. А ведь тому же старику крайне трудно в течение даже недолгого времени удерживать внимание на книжной странице или газетной полосе. Нередко пожилые люди засыпают перед работающим телевизором, даже если передача им небезынтересна, а громкость звука достаточно высока.

Сходное поведение может наблюдаться и вне зависимости от возраста при определенных локальных поражениях головного мозга. Так, например, при повреждении теменной коры правого полушария (нам еще неоднократно предстоит говорить об участии этой зоны мозга в обеспечении процессов внимания) больные очень плохо справляются с задачами на бдительность и даже засыпают при выполнении заданий, требующих непрерывного поддержания внимания.

1.1.2. Избирательное невнимание

За ошибками внимания может стоять рассеянность или, напротив, чрезмерная сосредоточенность внимания в тот момент времени, когда происходит значимое событие или изменение обстановки. Помимо таких ошибок, невнимание может проявляться в том, что человек не замечает событий или объектов, обладающих определенными характеристиками, с легкостью замечая все прочие события и объекты. Это явление можно обозначить как избирательное невнимание. Рассмотрим несколько его видов.

1. Привычное невнимание (иногда его называют когнитивным) состоит в том, что мы обычно не замечаем объектов и событий, которые составляют фон нашей повседневной жизни. Например, мы привычно невнимательны к своему дыханию и к стуку собственного сердца. Однако мы замечаем их, когда сила и частота ударов сердца возрастают, а дыхание становится затрудненным. Мы можем не обращать внимания на тиканье часов в комнате, в которой работаем в течение длительного времени, но, вероятнее всего, заметим, когда часы остановятся. Или стоит нам по какой-то причине подумать о часах или об их тиканье — и мы непременно услышим очередной удар.

2. Мотивационно обусловленное невнимание обычно касается тех объектов и событий окружающего мира, мыслей и воспоминаний, которых человеку хотелось бы избежать, от которых, по образному выражению У.Джемса, он «шарахается, как пуганая лошадь, и остерегается даже малейшего намека на них» . Это могут быть мысли о предстоящем трудном разговоре с коллегой, которого мы невольно подвели, о пугающих жизненных перспективах и прочих вещах, которые кажутся нам неприятными, угрожают самооценке или разрушают положительное отношение к себе. Так студент постоянно избегает мыслей о предстоящем экзамене, к которому все равно не успевает подготовиться.

Если же речь идет о внимании, направленном вовне, то лучше всего мотивационно обусловленное невнимание описывается известным выражением «в упор не видеть». Так человек разыскивает на столе квитанцию, которую нужно было оплатить уже неделю назад, и не может ее найти, хотя лежит она на самом видном месте. Проблема же в том, что денег нет и не предвидится. Или, зайдя в помещение, не замечает приятеля, с которым ему не хотелось бы встретиться именно сегодня. Подобные формы избирательного невнимания не могли не стать предметом исследования в психоанализе. Уже в одной из своих ранних работ «Психопатология обыденной жизни» Зигмунд Фрейд обсуждал случай, когда человек много раз подряд проходил по улице мимо нужного ему поворота и никак не мог найти дом, куда обещал заглянуть. Выяснилось, что с улицей, где находился этот дом, связаны неприятные воспоминания, которых человек хотел бы избежать, — вот истинная причина его избирательного невнимания. Этот вид невнимания подчеркивает тесную связь внимания и мотивационно-эмоциональной сферы человека.

3. Одностороннее пространственное игнорирование — избирательное невнимание к половине зрительного поля (как правило, левой) вследствие локального поражения теменной коры противоположного полушария головного мозга (обычно правого). Основной симптом синдрома одностороннего пространственного игнорирования, как следует из его названия, состоит в том, что больные систематически не замечают объектов со стороны, противоположной пораженному полушарию. Например: человек не замечает идущих слева автомобилей; не доедает еду на левой стороне тарелки, даже если очень голоден; не бреет левую половину лица. Если попросить больного срисовать какой-нибудь симметричный предмет (допустим, цветок) или даже нарисовать его по памяти, на рисунке будет изображена только правая половина предмета. А взглянув на четырехзначное число, обозначающее год рождения, он увидит только две последние цифры.

Однако если специально привлечь внимание больного к левой половине зрительного поля, он с готовностью замечает находящиеся там объекты. Следовательно, мы имеем дело именно с избирательным невниманием к части объектов в поле зрения, а не с нарушением зрительного восприятия, как могло бы показаться на первый взгляд.

Явления предельного внимания

Субъективные проявления предельного внимания

Явления, относящиеся к предельному вниманию, столь же разнородны, как и виды рассеянности.

С одной стороны, мы можем быть настолько поглощены рассматриванием какого-нибудь бросившегося в глаза предмета или происшествия на улице, что не замечаем ничего и никого вокруг: предмет как будто бы вбирает, захватывает нас. Т. Рибо назвал этот феномен предельного внимания абсорбцией (от лат. absorptio — поглощение).

Такое внимание пассивно и реактивно: человек не управляет им, но лишь реагирует на происходящее вокруг. А происходящее может оказаться настолько увлекательным, что ему только и остается, что открыть рот и «впитывать» все, что попадет на глаза или коснется ушей. Внимание по типу абсорбции может привести и к полному прекращению деятельности — так, как это произошло с «профессиональными» зеваками в «Комедии любопытства» американского новеллиста ОТенри. Его герои, засмотревшись на приготовления к свадебному обряду, совершенно позабыли о том, что это их собственная свадьба, да так и остались стоять в толпе зевак, привлеченных этим событием, пока их, изрядно потрепанных и измятых, не извлекли оттуда полицейские.

С другой стороны, предельное внимание может проявляться и как максимальная собранность при решении важной и ответственной задачи, как переживание умственного усилия, направленного на то, чтобы не отвлекаться от собственного хода мыслей. Такое состояние Т. Рибо назвал концентрацией (от лат. concentratio — сосредоточение). В отличие от «абсорбции» это состояние активное, деятельное, связанное с теми задачами, которые ставит перед собой человек. Особенно часто оно встречается, когда то, что предстоит делать, недостаточно освоено, или когда затруднены условия выполнения задачи. Например, чем больше возрастает шум в комнате, где школьник решает математические задачи (то глуховатый сосед включит радио, то приведут из детского сада младшего брата, то родители вздумают выяснять отношения), тем большая концентрация ему необходима, чтобы не совершать ошибок, и тем большее усилие он переживает.

Сродни концентрации еще одно явление предельного внимания, представляющее собой внимание к тому, чего еще нет. Это бдительность — состояние настороженности, ожидания чего-то или поддержание определенного направления внимания в течение длительного периода времени, когда может вообще ничего не происходить1. Рыбак на берегу озера сконцентрирован на своем поплавке, однако занимает его не сам поплавок, но его возможные движения. Поплавок неподвижен — рыбак тоже внешне бездеятелен. Но стоит поплавку чуть качнуться — и рыбак немедленно хватается за удилище. Столь же бдителен (в идеале) пограничник, который вглядывается в ночь и готов реагировать на малейший шорох или отблеск карманного фонарика.

Наконец, к явлениям предельного внимания может быть отнесено и состояние предельной вовлеченности в деятельность, когда человек внимателен к чему-то, над чем ранее пришлось порабо

тать, уже без усилий. Так, например, тот же школьник полностью погружается в любимую компьютерную игру, а ведь когда-то пришлось немало посидеть, изучая ее правила и клавиши, на которые нужно нажимать, чтобы герой игры мог побежать, подпрыгнуть, присесть или задать вопрос встречному путнику. И коль скоро такое «погружение» произошло, родителям стоит немалых трудов «достучаться» до своего ребенка, даже если он всегда отличался примерным послушанием.

Подобное явление американский психолог венгерского происхождения М. Чиксентмихайи обозначил как опыт потока, в который мы ныряем с головой и позволяем нести нас в направлении поставленной цели. Это особое переживание поглощенности деятельностью, условия которого: во-первых, сохранение интереса к этой деятельности, а во-вторых, высокий уровень освоения ее средств.

«Опыт потока» наблюдается, когда поступающая в сознание информация согласуется с поставленными целями, когда человека не беспокоят внешние по отношению к деятельности обстоятельства, и «внимание может быть свободно направлено на достижение наших целей, поскольку нет ни болезней, с которыми нам пришлось бы бороться, ни угроз, от которых следовало бы защищать наше Я» . Если все эти условия соблюдены, даже самая монотонная работа делается как будто сама собой, не

вызывая ни усталости, ни неприятных эмоций.

Вовлеченность в деятельность позволяет преодолеть даже обычные проявления синдрома дефицита внимания и гиперактивности. Как указывает Н. Н. Заваденко , обычно дети с этим диагнозом могут удерживать внимание на одном и том же занятии не более нескольких минут. Однако увлеченность и заинтересованность деятельностью, с которой ребенок успешно справляется, позволяет ему поддерживать внимание до нескольких часов.

Впоследствии мы увидим, что абсорбция, концентрация и поглощенность деятельностью соответствуют разным видам внимания как такового и разным ступеням его развития как в онтогенезе, так, возможно, и в социогенезе, истории развития человека в обществе. Это непроизвольное, произвольное и послепроизвольное внимание.

В каких видах деятельности и в каких условиях наблюдаются предельные проявления внимания? С одной стороны, это деятельность интересная и азартная, где максимальное внимание достигается при минимальном субъективном усилии. С другой стороны, деятельность скучная, но необходимая и ответственная, а может быть, просто новая, не до конца освоенная и потому трудная. Здесь умственное усилие будет велико. Вообще, ответственность и значимость выполняемой Деятельности для человека — факторы, казалось бы, сугубо мотивационные, — заставляют нас быть столь же внимательными, как и операционально-технические затруднения: зашумление, дефицит времени или повышенная нагрузка на восприятие или мышление.

Однако порой внимание может проявить себя и вовсе помимо нашей воли, стоит лишь появиться чему-то яркому, неожиданному, странному, новому, а то и жизненно значимому. Как скептически замечает%автор книги с красноречивым названием «Психология аномального опыта» Грэм Рид , еще ни разу не сообщали, чтобы какой-нибудь задумчивый профессор по рассеянности попал под машину.

Внешние проявления предельного внимания

Извне, в поведении, предельное внимание проявляет себя в уже известных нам изменениях позы, мимики, выражения глаз. Мы упоминали их, говоря об абсорбции и концентрации, а также о бдительности. Действительно, достаточно скомандовать спортсмену «На старт! Внимание...» — и перед тем, как прозвучит команда «Марш!», мы пронаблюдаем, как он всем своим телом будет буквально олицетворять предельное внимание и готовность действовать.

Примеров внешних проявлений внимания великое множество. Так застывает в «судороге внимания» (до чего красивая метафора!) охотничья собака — и как похожи на нее герои ОТенри, изо всех сил вытягивающие шеи, только бы не упустить ни малейшей детали пожара или уличной потасовки! Так все ниже наклоняет голову и стискивает ее ладонями студент, которому шум в читальном зале никак не дает понять основоположений кантовской «Критики чистого разума».

Приведенные примеры иллюстрируют два противоположных типа изменений наших движений в состоянии предельного внимания.

С одной стороны, это изменения приспособительные, позволяющие нам полнее и точнее воспринимать мир. Русский психолог Николай Николаевич Ланге (1858—1921), о работах которого речь пойдет ниже, описывает простейшие изменения подобного рода, говоря о так называемом «рефлективном внимании» , которое наблюдается в ответ на любое эволюционно значимое воздействие. К проявлениям этого вида внимания Н.Н. Ланге относит даже непроизвольную аккомодацию глазного хрусталика, которая дает возможность лучше различить детали объекта внимания.

С другой стороны, изменения могут быть и затормаживающими, препятствующими воздействию на наши органы чувств того, что может помешать нам быть внимательными. Нередко, чтобы обдумать важную мысль, человек закрывает глаза. Точно так же опускает веки скрипач, настраивающий свой инструмент перед выходом на сцену.